Кровавые шахматы шумерских царей

Кровавые шахматы шумерских царей

Содержание:

Во второй половине XXV века до н.э. месопотамский город-государство Акшак и его правитель-лугаль по имени Зузу претендовали на господство над всем Шумером. Одержав ряд побед над соседями и установив власть над городом Киш, акшакский предводитель принял титул «лугаля Киша». Династия, правившая в Кише, несколькими веками ранее управляла и севером (Аккад) и югом (Шумер), поэтому титул «лугаль Киша» означал военного гегемона всей страны. Южный город-государство Лагаш и его правитель Эанатум отказались признать над собой власть Зузу. В ответ тот повёл против Эанатума объединённое войско Акшака и Киша. В произошедшем сражении победу одержали лагашцы, и

«Киш задрожал, царь Акшака в свою страну вернулся».

Современная наука в общих чертах представляет, как выглядели и были организованы шумерские воины, но имеющиеся исторические источники не фиксируют древнее поле боя. Возможно, где-то в Ираке или Сирии тысячелетиями лежит артефакт, который покажет нам, как выстраивалось войско, какова была доля тяжёлой пехоты или застрельщиков, а также комбинации взаимодействия с боевыми повозками. Увы, сейчас есть только разрозненные крупицы этого знания. И всё же мы попытались собрать воедино картину начального этапа сражения в Шумере Раннединастического периода, а именно — построения двух армий перед битвой.

Кликнув на изображение, можно рассмотреть его в деталях

Чтобы реконструкция была более наглядной, мы выполнили её в трёхмерном виде и стилизовали в технике мозаики, пользовавшейся популярностью в Шумере. Важнейшим источником вдохновения послужили знаменитые мозаичные панно так называемого «Штандарта из Ура», однако для изображения воинов использовались почти все доступные ныне изображения вооружённых людей и сцен насилия.

Одна фигурка пешего воина представляет 20 человек, фигурка колесницы — 10 колесниц. С левой стороны расположено войско Лагаша в количестве от 2500 до 3000 человек. С правой стороны построены союзные войска Акшака и Киша численностью 3500–4500 человек. Эти цифры не противоречат экономическим возможностям противников и близки к известному нам количеству воинов в войске города-государства Умма, разгромленном тем же Эанатумом ранее:

«Я, Эанатум, на Умму подобно злому ветру ветров потоп наслал <…> Людей Уммы оружием поразил, горы трупов насыпал. <…> Эанатум ударил, 3600 трупов нагромоздил. <…> Я — Эанатум — для Нингирсу чужие земли разрушил, Нингирсу его любимое поле Гуэден в руки вернул».

Мозаичные панно

Первые в мировой истории образцы сюжетной мозаики относятся к Убейдскому периоду развития цивилизации в Месопотамии (6000–4000 годы до н.э.). С тех далёких времён и вплоть до воцарения в Междуречье царя Саргона Аккадского (примерно в 2300 году до н.э.) это искусство было частью шумерской культурной традиции.

«Штандарт из Ура», панель войны, около 2500 года до н.э.

В настоящее время археологами найдено значительное количество элементов мозаик из древних городов Киш, Мари и Ур. К сожалению, из-за объективных проблем и общей сложности их рекон­струкция не вызывает особого интереса у специалистов. В то же время немногочисленные восста­новленные образцы демонстрируют высокую художественную ценность и несут важную историче­скую информацию, в том числе о военном деле Древнего Шумера.

«Штандарт из Мари» из храма богини Инанны, 2500-2400 годы до н.э.

Мозаичные панно собирались на деревянной основе из небольших элементов, вырезанных вручную из меди, перламутра, известняка, лазурита, и скреплялись между собой при помощи битума.

Фриз храма из городища Телль-эль-Убейд, 6500-3800 годы до н.э.

Боевые повозки

Рассказы о боевом использовании колёсных повозок в шумерских текстах отсутствуют. Единствен­ным исключением может служить надпись царя Лагаша Энтемены о его победе над царём Уммы Урлумой в битве на поле Угига (около 2400 года до н.э.). После того как сам Урлума был убит, его бегущие воины оставили на поле боя 60 ослиных упряжек:

«Упряжки его ослов, которых было 60, остались на берегу канала Луммагирнунта, кости же их лучших воинов остались в степи».

Другим значимым для определения численности боевых повозок в войске отдельного нома является упоминание о том, что могущественный гегемон всего южного Шумера царь Лугальзагеси имел в своём распоряжении 600 колесниц. Дополнив это сведениями о том, что в военный союз под руководством Лугальзагеси входило от 7 до 13 областей-номов, получим как раз в среднем 60 повозок на каждое номовое войско.

Очевидно, что экономические возможности номов зависели от численности населения и других факторов вроде участия в международной торговле. Если на среднюю по всем показателям Умму приходилось 60 колесниц, то более крупные и богатые номы вроде Урука или Лагаша могли выставить большее число этих «танков» древности.

Сравнивая потенциальные посевные площади и их связь с численностью населения (известной из древних хозяйственных архивов), можно предположить, что лагашский полководец Эанатум мог располагать 80 боевыми повозками. Экипаж каждой колесницы состоял из возничего, воина и четырёх пеших сопровождающих (то есть по 6 человек на повозку). Таким образом, примерная численность воинов на колесницах составляла 480 человек.

Минимальной единицей могло быть соединение под командой офицера-шестидесятника (угула-60) в 10 повозок или, исходя из обычной практики спаривания рабочих или военных отрядов под командой более вышестоящего офицера-нубанды, — в 20 повозок. Например, при сельскохозяй­ственных работах каждые 10 полей обрабатывали две бригады во главе с двумя угулами, которые подчинились одному нубанде.

Служба на боевых повозках считалась престижной, а отряды колесничих именовались «лучшими воинами». Такие источники, как «Штандарт из Ура» или «Стела коршунов», изображают полковод­цев, ведущих бой на колеснице, поэтому можно предположить, что этот вид войска формировался из приближённой к царю социальной категории шублугалей. Искусство изготовления повозки, разведения и содержания ослов, ведения боя сохранялось в среде профессиональных военных, приближённых ко двору (вероятно, в устной форме).

Боевые повозки

На поле боя колесницы могли выстраиваться в первом ряду, опережая все прочие войска. В этом случае их задачей становилась лобовая атака вражеского войска. Современные эксперименты показали, что запряжённая четвёркой ослов шумерская боевая повозка может разгоняться до 19 км/ч. Сопровождающие пешие воины, конечно, не могли бежать так быстро, но поскольку сражения проводились на плоской равнине, а атаковать нужно было по прямой, то этого и не требовалось. Разогнавшись, колесницы могли рассеять или уничтожить застрельщиков, выставленных перед вражеским войском, а в случае неудачи — развернуться назад либо двинуться к одному или двум вражеским флангам. Ударом во фланг или выходом в тыл было выиграно множество сражений в истории человечества. Исходя из этого, осмелимся предположить, не опираясь на шумерские источники, что манёвренные отряды боевых повозок могли защищать фланги основных пеших сил. Кроме защиты собственных воинов, колесницы могли атаковать и охватывать пехоту противника, чтобы вызвать панику и помочь своей пехотной фаланге сокрушить вражеский строй.

Главным оружием колесницы, кроме скорости и относительной подвижности, были дротики, которые бросал во врагов воин, находившийся в кузове. Атакуя рассыпной строй вражеских застрельщиков, колесничие обменивались с ними метательными снарядами. Один из источников демонстрирует нам сбитых с ног воинов, лежащих под копытами ослов, — такое было возможно при бое с лёгкой пехотой или при преследовании разгромленного и беспорядочно бегущего противника. Если тяжёлая пехота с копьями и щитами в плотном построении не пугалась наступающих колесниц, то лучше всего было сохранять дистанцию и забрасывать дротиками не могущих нарушить строй фалангитов.

Шумерская фаланга

Основной источник знаний о боевом строе шумерских подразделений, а именно «Стела коршунов», показывает нам плотное построение тяжеловооружённых воинов в несколько шеренг. Такое построение именуют условным термином «шумерская фаланга». Насколько сильно такая формация походила на греческую или македонскую фалангу, или более древние пехотные построения египтян и ассирийцев, является открытым вопросом. В настоящее время для его решения не хватает исторического материала, но при анализе письменных и изобразительных источников становится понятно, что, не составляя абсолютного большинства в шумерской армии, фалангиты были своеобразным становым хребтом воинства. Именно вокруг выстроенных плотными рядами пехотинцев с копьями располагались все прочие виды отрядов, выполнявшие явно вспомогатель­ные функции.

Шумерская фаланга

Главным оружием фалангита было копьё, о длине которого сегодня идут споры. Некоторые историки склонны видеть в руках шумерских воинов длинное оружие наподобие македонской сариссы или средневековой пики. В пользу этой точки зрения свидетельствует то, что на изображениях воины первых рядов явно держат копьё двумя руками. С другой стороны, археологические находки и клинописные таблички не подтверждают наличия каких-то особенных длинных копий. При этом те же источники, что фиксируют двуручный хват копья, одновременно показывают воинов с копьём в одной руке и топором в другой. В обоих случаях художники изображают копьё одинаковой длины. Встречные аргументы о высокой доле условности передачи реального облика оружия парируются фактами о достоверности рисовки боевых топоров, кинжалов и шлемов, которых найдено немало.

Воины первых рядов были защищены наилучшим образом, ведь именно им приходилось вести самый тяжёлый бой. Задние ряды служили для придания устойчивости: замене убитых и раненых фалангитов первого ряда, физического давления в противостоянии «стенка на стенку» и даже удержания своих передних товарищей от бегства. Возможно, что когда бой переходил в стадию преследования разгромленного врага, то строй распускался, и каждый солдат сражался индивиду­ально.

Изобразительные источники показывают два разных подхода к экипировке бойцов первых рядов. Помимо обязательного медного шлема-шишака туловище прикрывалось либо длинным плащом, либо большим ростовым щитом. Стена таких щитов хорошо защищала от метательного оружия, но ограничивала не столь обязательную для фаланги подвижность. Задние ряды обходились тем же шлемом и кожаными защитными полосами либо шарфами из куска шкуры.

Архивы Раннединастического периода городов Шуруппак, Нгирсу, Ур и Умма оперируют цифрами постоянных воинов в диапазоне между 480 и 700 человек. Если предположить, что всегда готовые к бою солдаты должны быть вооружены лучше прочих воинов, а также, что они вместе с колесничими являлись основой войска, то в клинописных табличках речь идёт именно о тяжёлых копьеносцах фаланги.

Минимальной единицей, вероятно, был отряд из примерно 60 воинов-агаушей (постоянных воинов, солдат) под руководством офицера в чине угула.

Храмовая дружина

Шумеры считали, что каждый город-государство принадлежит тому или иному божеству, которое не просто покровительствует этому городу и его ному, но фактически проживает в главном храме. Например, бог Энлиль жил в Ниппуре, а воинственная и чувственная Инанна – в Уруке.

Для удовлетворения божественных нужд (молитв и жертвоприношений) требовались специальные служители-жрецы. Часть обрабатываемых земель выделялась общиной на нужды храма, станови­лась фактической собственностью могущественных храмовых хозяйств и обрабатывалась людьми, потерявшими связь с общиной. Эти люди именовались эринами и трудились не за долю в урожае, а за ежедневный паёк.

Храмовая дружина

Когда начиналась война, храмы вооружали часть эринов, и те пополняли номовое воинство. Жрецы отвечали за хранение оружия для всех свободных взрослых мужчин. На складах бога или богини лежали изготовленные храмовыми же мастерами-ремесленниками единообразные наконечники для копий и дротиков, топорища, кинжалы, шлемы и т.д. Для поддержания порядка среди эринов, охраны складов и хранилищ существовала храмовая дружина, отдельная от воинов лугаля. Она же выступала ядром формирования вооружённых отрядов в случае опасности.

Поскольку именно священники распоряжались запасами оружия, они могли экипировать своих храмовых бойцов лучше обычных общинников. В этом случае дружинники лагашского бога-воителя Нингирсу не сильно уступали в вооружении постоянным воинам-агаушам и могли формировать задние ряды пехотной фаланги.

Клинописные таблички фиксируют среднюю численность отряда храма в полсотни бойцов. При этом крайними известными значениями количества воинов под командой бригадира-угулы являются 10 и 380 человек.

Историки считают, что около трети населения шумерского нома экономически зависело от храмовых хозяйств. Такое богатство позволяло в случае необходимости снаряжать и обеспечивать число воинов, как минимум не меньшее, чем в постоянном войске города-государства.

Общинное ополчение

До прихода человека южная часть Месопотамии представляла собой сеть рукавов рек Тигр и Евфрат, а также множество неглубоких озёр и обширных болот. Эта влажная нездоровая местность предоставляла людям плодородную землю, пригодную для обработки самыми примитивными орудиями. Предки шумеров, семитов и носителей неизвестного нам так называемого «бананового языка» постепенно превращали болота в поля. Эта трудная монотонная работа давала должный эффект лишь при слаженной работе общин. Со временем община, разросшаяся вокруг обособ­ленной системы оросительных каналов, стала государством. При этом сама структура совместного владения и обработки земли сохранилась, а община сохранила свою ключевую роль в экономике шумерских городов-государств.

Общинное ополчение

Сплочённый работой коллектив с готовой системой управления в виде распорядителей-нубанд и бригадиров-угул во время войны брался за оружие. Известно, что первоначально военных предво­дителей избирало общее собрание боеспособных полноправных членов общины. Это же собрание так называемых молодцев (шум. — гурушей) решало вопросы войны и мира:

«И второй раз Гильгамеш, жрец Кулаба,
Перед мужами города слово говорит, слова их ищет:
«…Перед Кишем главы не клоните, Киш оружием разите!”
Собрание мужей города Урука
Гильгамешу отвечает:
“О стоящие, о сидящие!
За военным вождём идущие!
Бока осла сжимающие!
Кто для защиты города дышит? –
Перед Кишем главы не склоним, Киш оружием сразим!»

Шумер страдал от дефицита многих ресурсов, в особенности стратегически важной меди, из которой отливали орудия труда и оружие. По этой причине не получалось экипировать каждого воина медным шлемом, плащом и щитом с медными бляхами. Вероятно, общинники, составлявшие не менее половины войска, шли в бой только с копьём, топориком или кинжалом. В захоронениях обычных людей на кладбище города Ур было найдено 58 копий, 171 кинжал и 301 топор. Вероятно, этим цифрам соответствует распределение видов оружия среди общинников.

Такая лёгкая и подвижная пехота могла помогать колесницам, прикрывать застрельщиков, биться с врагом в общей свалке при потере фалангой строя. Например, «Штандарт из Ура» демонстрирует бой лёгкой пехоты против фалангитов, преследование и захват ею пленников.

Воины с дротиками

Дротики с медными наконечниками входят в стандартный набор шумерского оружия наравне с кинжалами, топорами, секирами, булавами и копьями. Наконечники дротиков встречаются в богатейших гробницах знати и скромных захоронениях простых общинников. Мы видим дротики на вооружении отрядов боевых колесниц и отборной дружины лугаля.

Воины с дротиками

К сожалению, нет исторических источников, прямо свидетельствующих о наличии в шумерском войске специализированных отрядов метателей дротиков. При этом общая логика подсказывает, что использовать совместно лучников, пращников и метателей дротиков нерационально ввиду разной эффективной дальности. Чтобы успешно метнуть дротик, нужно подобраться к врагу намного ближе, чем в случаях с пращниками или лучниками. Кроме того, у последних запас мета­тельных снарядов больше, чем 2-3 дротика, которые может носить человек, поэтому длитель­ность участия в дистанционном бою существенно разнится.

После того, как дротик брошен в цель, метателю приходится спешно убегать от противника, рассчитывая только на свои ноги. Молодым воинам физически и психологически проще воевать именно таким образом, чем ждать своего часа в рядах фаланги. Можно предположить, что метатели дротиков набирались из общинной молодёжи (гуруши-ме) и использовались как застрельщики.

Пращники

Шумерская поэма «О победе Утухенгаля», датируемая примерно 2100 годом до н.э., описывает осаду города следующим образом:

«Из города лились камни для пращи, как с облаков; такие камни, как дождь, выпавший за целый год, громко просвистели со стен».

Пращники

Ещё в 3500 году до н.э. неизвестные воины (возможно, из шумерского города Урук) напали на расположенный на северо-востоке современной Сирии торговый город, чьи руины ныне известны как Хамукар. Этот город процветал благодаря контролю над торговлей медью и медной рудой из Афганистана. Захватчики осадили Хамукар, а затем взяли и разрушили его. При раскопках Хамукара было обнаружено более 2000 глиняных снарядов для пращи. Один из снарядов застрял в трёхметровой кирпичной стене. Археологи нашли помещение для изготовления новых снарядов — два десятка из них были выстроены в ряд и готовы к использованию (город пал до того, как ими воспользовались защитники).

Кроме защиты стен, месопотамские пращники сражались в поле. На расстоянии 100 и менее метров глиняная пуля массой около 300 г, развивавшая скорость до 50 м/с, представляла опасность даже для воина в металлическом шлеме.

Ввиду разной массы и формы метательных снарядов из пращи трудно сделать прицельный выстрел, но для обстрела плотного медленно движущегося строя пехоты не нужна особая точность. Даже в рассыпном строю, ведя индивидуальный, а не залповый огонь, пращники серьёзно досаждали вражеской линейной пехоте.

Можно предположить, что простая и дешёвая в изготовлении праща была оружием общинников-гурушей (возможно, самых бедных из них).

Лучники

Что касается наличия в шумерской армии Раннединастического периода специализированных отрядов лучников, то имеется лишь одно изображение из города Мари, где лук используется с военными целями. Все прочие изобразительные памятники фиксируют сцены охоты с применением лука и стрел.

Лучники

Мы знаем, что собственно шумерское войско дополнялось отрядами наёмников. Учитывая, что необ­ходимости в найме обычной пехоты или воинов с дротиками не возникало, самым вероятным кандидатом на роль «ландскнехтов» могут быть стрелки из лука.

Лук — это оружие охотника. Шумерское же хозяйство базировалось прежде всего на выращивании зерновых, скотоводстве, садоводстве и рыболовстве, но не охоте, поэтому тренировать лучников шумерам было трудно. Таким образом, «иноземными воинами» в войске Эанатума вполне могли быть не слишком многочисленные лучники.

Место полководца

Шумерские изобразительные источники Раннединастического периода дают нам следующие варианты местоположения полководца на поле боя: в тылу своего войска рядом со знаменем («Штандарт из Мари», «Штандарт из Ура», печать царя Ишкимари из города Мари); в первых рядах пехоты («Стела коршунов», «Штандарт из Ура»); на боевой повозке впереди основных сил пехотной фаланги («Стела коршунов»).

Место полководца

Сильная стилизация образов воинов и предводителя затрудняет анализ археологических материалов. Трудно сказать, какой момент от начала сражения зафиксирован древним мастером и насколько буквально можно понимать увиденное, ведь мы можем иметь дело с неким каноном изображения военного триумфа. Если на памятнике есть несколько отдельных сцен, то события на них последовательны или одномоментны?

Письменные источники сообщают о гибели военных предводителей на поле боя, но понимания, в какой момент сражения пал царь, это не добавляет. Лугаль мог погибнуть в начале боя, находясь в первых рядах с оружием в руках, или от удара в спину при бегстве собственной армии. Например, тот же Эанатум из Лагаша, чья армия изображена в левой части поля, погиб в бою в 2425 году до н.э. вместе со своей армией.

Источник: https://warspot.ru/15662-krovavye-shahmaty-shumerskih-tsarey