Эта статья завершает цикл об артиллерийских крейсерах советского флота. В предыдущих статьях мы рассмотрели историю проектирования кораблей проектов 26 и 26-бис, 68К и 68-бис, их технические характеристики и возможности советских крейсеров в сравнении с их иностранными «ровесниками». Осталось только разобраться с местом и ролью артиллерийских крейсеров в послевоенном ВМФ СССР: выяснить, какие задачи ставились перед этими кораблями и понять, насколько эффективно они могли их решать.
Как мы уже говорили ранее, в первые послевоенные годы СССР развернул строительство торпедно-артиллерийских надводных кораблей: в период с 1945 по 1955 г в строй отечественного ВМФ встали 19 легких крейсеров проектов 68К и 68-бис, 80 эсминцев 30-К и 30-бис – и это не считая оставшихся в строю крейсеров и эсминцев довоенных проектов. Тем не менее превосходство флотов стран НАТО оставалось подавляющим, и потому руководство вооруженными силами не ждало от надводных боевых кораблей слишком многого. В 1950-х и самом начале 60-х годов их основной задачей стала оборона побережья от десантов вероятных противников.
Артиллерийские крейсера на всех 4 флотах были сведены в дивизии крейсеров (ДИКР), при этом в состав этих соединений включались бригады эскадренных миноносцев. Таким образом, были сформированы корабельные ударные группы (КУГ) для противодействия надводным силам вероятного противника.
На Балтике в 1956 г была создана 12-я ДИКР, куда вошли все легкие крейсера проектов 68К и 68-бис. В ее задачи входила не только оборона побережья, но и недопущение противника к Балтийской проливной зоне. Несмотря на относительную слабость корабельного состава, советский флот должен был господствовать на Балтике и, что самое интересное, подобная задача вовсе не выглядела чем-то нереальным. Вспомним карту стран ОВД.
Значительная часть береговой линии принадлежала ОВД, а Швеция и Финляндия, помимо того, что они не входили в НАТО, не имели также мощных ВМС и не располагали базами, на которые можно было бы их базировать в Балтийском море. Соответственно, для защиты собственного побережья и своих союзников СССР должен был блокировать проливную зону, а это вполне можно было сделать, даже не имея авианосцев и линкоров. Многочисленные минные поля, сухопутная бомбардировочная и истребительная авиация, крейсера и эсминцы при поддержке торпедных катеров и выдвинутых на позиции подводных лодок вполне могли обеспечить Балтике статус «советского озера». Не то, чтобы вышеперечисленные силы гарантировали неприступность «крепости Балтика», флоты НАТО 50-х или 60-х гг, имея на то желание, могли собрать ударный кулак, способный проломить оборону проливов. Но за это им пришлось бы уплатить весьма дорогую цену, вряд ли уместную ради тактических десантов и/или ударов авианосной авиацией по территории ГДР и Польши.
Схожая, но все же несколько иная ситуация складывалась и на Черном море – там было организовано две ДИКР – пятидесятая и сорок четвертая, но все-таки на морское господство особо не рассчитывали. Мало того, что значительная часть береговой линии принадлежала Турции, являвшейся членом НАТО, так еще и в ее распоряжении находились Босфор и Дарданеллы, сквозь которые, в случае угрозы войны, в Черное море могли войти любые корабли США и средиземноморских стран. Советские корабельные ударные группы отрабатывали бой с прошедшими в Черное море вражескими силами в пределах боевого радиуса действия отечественной ракетоносной авиации, действующих с аэродромов Крыма, а также стран ОВД.
При этом, помимо борьбы с кораблями противника и защиты собственного побережья от вражеских десантов, особую важность и на Черном, и на Балтийском морях представляли собой действия флота против берега. На Балтике существовала проливная зона, на Черном море — Босфор и Дарданеллы, через которые эскадры НАТО могли пройти в каждое из морей, чему следовало воспрепятствовать: но «перекрыть» эти «бутылочные горлышки» было куда проще, если береговая линия вдоль них оказалась бы под контролем советских войск. Соответственно, на флот в целом (и на артиллерийские крейсера в частности) возлагались обязанности по содействию сухопутным силам, осуществляющим данные операции, причем такая поддержка должна была осуществляться в том числе и в форме тактических десантов. Задача захвата черноморских Проливов оставалась актуальной практически до самого распада СССР.
На Тихоокеанском флоте задачи наших артиллерийских крейсеров отличались от их балтийских и черноморских коллег разве что в силу отсутствия проливов. Там, как и на черноморском флоте, было создано две ДИКР, №14 и №15, причем одна базировалась непосредственно во Владивостоке, а вторая – в заливе Стрелок. Их основной задачей считалось прикрытие объектов и баз Приморья от атак эскадр надводных кораблей, и, разумеется, противодействие высадке десантов. Аналогично должны были использоваться крейсера Северного флота – им также ставилось в задачи торпедно-артиллерийского боя с надводными кораблями противника, обеспечение высадки десантов и охрана своих внутренних конвоев.
Таким образом, основными задачами советских артиллерийских крейсеров на первом этапе их службы являлись:
1) Артиллерийский бой с надводными кораблями противника
2) Противодействие высадке вражеских десантов
3) Обеспечение и артиллерийская поддержка высадки собственных десантов
В этот период (1955-1962 гг) крейсера типа «Свердлов» были вполне адекватны стоящим перед ними задачам. Им предстояло действовать в прибрежных зонах, «под зонтиком» многочисленной морской авиации сухопутного базирования, причем задача этой авиации заключалась не столько в том, чтобы прикрывать с воздуха собственные корабельные ударные группы, сколько в нейтрализации вражеских тяжелых кораблей – линкоров и авианосцев, которые кораблям проекта 68-бис были не по зубам. В сущности, можно говорить о том, что советский флот на некоторое время «скатился» к теории комбинированного и/или сосредоточенного удара, каковая владела умами военморов в первой половине 30-х годов. Действительно все было так – вражеские группировки должны были уничтожаться совместными ударами авиации, подводных лодок и надводных кораблей от торпедных катеров по легкие крейсера включительно. Но в сравнении с довоенными временами произошло одно принципиальное изменение – основу морской ударной мощи составляла теперь авиация, и потому, в сущности, правильнее было бы говорить о том, что соединения наших крейсеров и эсминцев играли не главную, а, скорее, все же вспомогательную роль. Основу морской ударной мощи в прибрежных районах составляли бомбардировщики-ракетоносцы Ту-16 с противокорабельными ракетами, первая из которых КС-1 «Комета» была принята на вооружение в 1953 году (а серийно начала производиться годом раньше). Такая ракета, летящая со скоростью свыше 1000 км/ч на дальность до 90 км, имеющая полуактивную головку самонаведения и боевую часто до 600 килограммов весом, была чрезвычайно опасна даже для линкора, не говоря уже об авианосцах и тяжелых крейсерах. Конечно, «Красный Кавказ» представлял собой не более чем старый и легкобронированный легкий крейсер (борт – 75 мм, палуба – 25 мм), но попадание в него одной-единственной КС-1 с полноценной боевой частью привело к тому, что корабль стандартным водоизмещением свыше 7 500 т разломился на две части и пошел ко дну менее чем за три минуты.
Ту-16 с ракетой КС-1
С одной стороны, казалось бы, наличие подобных систем вооружения обнуляло ценность торпедно-артиллерийских кораблей, которыми являлись и крейсера проекта 68-бис, и эсминцы проекта 30-бис. Но на самом деле это не так – даже палуба суперавианосца отнюдь не резиновая, на ней можно готовить к взлету только часть авиакрыла, и командиру приходится выбирать какую именно. Если авианосному соединению угрожает только воздушный противник, то до поры до времени можно отдать предпочтение истребительным эскадрильям. А вот если в дополнение к воздушному нападению возможна еще и атака надводных кораблей, то истребителям придется потесниться, с тем чтобы иметь наготове также и ударную авиацию, но это, конечно, ослабит возможности ПВО. При этом наличие штурмовиков на палубах не гарантировало защиты, всегда оставалась опасность ночного боя, так что угроза атаки советских ДИКР требовала задействовать мощный эскорт собственных крейсеров и эсминцев. И все равно, отражать воздушные атаки во время артиллерийского боя с неприятельскими кораблями значительно сложнее, чем вне его. Иными словами, советские крейсера и эсминцы, конечно, не могли бы самостоятельно разгромить сбалансированную эскадру кораблей НАТО, включающую в том числе и тяжелые корабли, но их роль в таком разгроме могла быть весьма значительной.
И надо сказать, что даже первые появившиеся крейсера и эсминцы УРО не сделали корабли проектов 68-бис бесполезными в морском бою. Конечно, американские ЗРК «Терьер» и «Талос» представляли собой не только противовоздушное, но и весьма мощное противокорабельное оружие, которое можно было использовать в пределах прямой видимости. Но следует отметить, что «Терьер», в силу нюансов своих радаров, очень плохо видел низколетящие цели, и от этого не слишком-то хорошо работал по надводным кораблям на больших дальностях. Другое дело ЗРК «Талос, который был специально доработан так, чтобы ракета сперва поднималась в воздух, и потом, с высоты, обрушивалась на корабль, нанося ему колоссальные повреждения. Это оружие было чрезвычайно опасным против любого надводного корабля по линкор включительно, но и у него имелись свои маленькие сложности. ЗРК был тяжел и требовал множество различного оборудования, отчего даже тяжелые крейсера имели проблемы с остойчивостью после его размещения. Поэтому в состав ВМФ США вошли всего 7 кораблей с этим ЗРК (все – в период с 1958 по 1964 гг)
Но основная проблема заключалась в том, что ракеты тех лет все же оставались достаточно сложным, неотработанным и привередливым оружием. Тот же «Талос» имел большое количество предстартовых операций, которые следовало проводить вручную, и подготовка комплекса была достаточно медленной. В цикле статей, посвященном Фолклендскому конфликту, мы видели, насколько часто по различным техническим причинам выходили из строя и не могли атаковать противника зенитные ракетные комплексы «Си Дарт» и «Си Вулф», а ведь это уже совсем другое поколение ракет и совсем иной технологический уровень. В то же время советские крейсера проекта 68-бис, вооруженные морально устаревшими, зато надежными 152-мм пушками Б-38, на учениях обычно накрывали цель с третьего залпа, после чего переходили на огонь на поражение, а ведь даже близкие разрывы 55 кг снарядов способны были посечь осколками и пусковые, и радары…
Накрытие. Огонь ведет крейсер «Жданов»
В общем, удар пары ракет ЗРК «Талос» вполне мог стать для советского крейсера фатальным (не говоря уже о случаях, когда ракета оснащалась атомной БЧ), но его еще нужно было успеть нанести. Таким образом, наличие управляемого ракетного оружия на ряде кораблей иностранных флотов в 1958-1965 гг все же не давало им подавляющего превосходства над советскими артиллерийскими крейсерами — к тому же, в 1958-65 гг. таких кораблей было еще относительно немного.
И, разумеется, очень дальнобойные 152-мм орудия советских крейсеров отлично подходили для поддержки собственного десанта, либо сухопутных войск, действующих в прибрежной зоне.
Тем не менее, уже в начале 60-х годов становилось ясно, что артиллерийские крейсера вскоре не смогут эффективно участвовать в решении задач по разгрому надводных соединений противника. Вступали в строй первые атомные подводные лодки, строились первые советские ракетные крейсера типа «Грозный», способные дать залп из 8 противокорабельных ракет, летящих на дальность до 250 км, и, конечно, их ударные возможности в морском бою принципиально превосходили таковые у любого артиллерийского крейсера. Поэтому в 1961-62 гг ДИКР были расформированы, а роль крейсеров проекта 68-бис в составе флота существенно изменилась.
Основными задачами отечественных крейсеров в военное время стало участие в десантных операциях и противодействие вражеским десантам, при этом их роль несколько изменилась. Теперь им отводилась роль флагманов отрядов кораблей огневой поддержки оперативно-тактических и стратегических десантов. Кроме того, на корабли проекта 68-бис возлагалась задача уничтожения вражеских десантов, но здесь речь шла уже не о морском бое с кораблями охранения, а о добивании конвоев, разгромленных авиацией и другими кораблями и уничтожении высадившихся сил. Иными словами, если враг высаживал десант под прикрытием боевых кораблей, то таковые должны были быть уничтожены авиацией и/или подводными лодками и надводными кораблями УРО, а затем к месту высадки подходил крейсер, и из дюжины шестидюймовок сметал все – и транспортные, и специализированные десантные корабли, и высадившиеся части морской пехоты, и запасы, выгруженные на берег неподалеку от береговой черты… Уничтожать все это ракетами слишком затратно, авиацией – не всегда возможно, но вот ствольная артиллерия великолепно решала этот вопрос. Именно так предполагалось использовать балтийские крейсера, а тихоокеанские даже перебазировали в Советскую Гавань, поближе к Хоккайдо, куда (и откуда) ожидались десанты – и наши, и вражеские. А вот на Северном флоте большой необходимости в десантах не видели. Какое-то время там пытались использовать крейсера для обеспечения прорыва в Атлантику советских подводных лодок, либо для прикрытия районов их развертывания, но возможности кораблей типа «Свердлов» не позволяли эффективно решать такие задачи, поэтому количество крейсеров там было сокращено до двух, причем в составе флота обычно находился только один, а второй – либо в ремонте, либо на консервации. Черноморским крейсерам предстояло обеспечивать стратегический десант в Босфор.
Таким образом, примерно в 1962-1965 гг планы использования крейсеров проекта 68-бис в военное время больше не предусматривали их использование в качестве ударной силы в морских боях и ограничили их использование, пускай и важными, но второстепенными задачами. Зато круг обязанностей кораблей в мирное время существенным образом расширился.
Дело в том, что СССР приступил к созданию ракетно-ядерного флота, но в тот период приоритет отдавался подводным лодками и небольшим надводным кораблям – в то же время политическая необходимость активно требовала демонстрации флага на просторах мирового океана, защиты советского судоходства и обеспечения военного присутствия. Из всего имеющегося корабельного состава флота крейсера проекта 68-бис наилучшим образом подходили для решения данной задачи. В результате крейсера типа «Свердлов» стали, возможно, самыми узнаваемыми кораблями СССР. Они ходили повсюду – в Атлантике, Индийском и Тихом океанах, а о Заполярье, Норвежском и Средиземном морях даже и говорить не приходится. И как ходили! Например, неся боевую службу в Индийском океане с 5 января по 5 июля 1971 г, «Александр Суворов» прошел 24 800 миль, посетив порты Бербера, Могадишо, Аден и Бомбей.
Значительный прогресс в развитии авиации привел к тому, что авианосцам НАТО больше не было нужды заходить в Черное море — теперь они могли наносить удары по территории СССР из восточных районов Средиземного моря. Раньше ВМФ СССР не планировал действовать в столь отдаленных для него районах, но теперь ситуация изменилась. Вражеские группировки следовало уничтожать, а ведь даже простой их поиск и обнаружение после начала войны представляли собой совершенно нетривиальную задачу!
Постепенно советский флот пришел к концепции боевых служб (БС). Суть ее заключалась в том, что отряды советских кораблей еще в мирное время развертывались и несли службу в районах сосредоточения передовых сил ВМС США и НАТО. Таким образом, эскадры ВМФ СССР получали возможность держать под контролем местоположение и перемещение кораблей потенциального противника. При этом советские корабли вели слежение таким образом, чтобы в случае начала войны иметь возможность уничтожить передовые группировки НАТО, либо же нанести серьезные повреждения, исключающие возможность использование кораблей по прямому назначению. Это немаловажная оговорка: уничтожить огнем даже и дюжины 152-мм орудий суперавианосец под 100 000 т весом – задача совершенно нетривиальная, а вот повредить его до такой степени, чтобы сделать невозможным использование его палубной авиации, было вполне реально.
Особенность боевой службы заключалась в том, что отряды кораблей ВМФ СССР действительно были способны нанести обезоруживающий удар и «вывести из игры» наиболее опасные корабли неприятеля – авианосцы. Но при этом мощи советских отрядов, развертываемых для этих целей, не хватало для обеспечения приемлемой боевой устойчивости. Иначе говоря, они могли выполнить поставленную задачу, но практически не имели шансов уцелеть – их ожидала гибель либо в процессе ее выполнения, либо вскоре после этого.
Так, например, в Средиземном море была создана знаменитая 5-ая оперативная эскадра (ОПЭСК), в составе которой в лучшие времена находилось до 80 и более боевых и вспомогательных кораблей. При удаче эти силы действительно были способны нейтрализовать 6-ой флот США в Средиземном море, но только ценой тяжелейших потерь. Уцелевшие корабли оказались бы в кольце враждебных стран – ВМС стран НАТО средиземноморского бассейна превосходили бы их многократно, и ни уйти в Черное море, ни прорваться сквозь Гибралтар остатки 5-ой ОПЭСК, конечно, не смогли бы. В результате, вне зависимости от того, будет ли выполнена боевая задача или нет, в случае полномасштабного конфликта корабли ждала гибель в бою.
Тем не менее, тогда это был, пожалуй, единственный способ нейтрализовать передовые группировки до нанесения ими удара — и мы должны с уважением помнить о тех, кто готов был в любой момент выполнить приказ, пусть даже без надежды выжить.
Слежение за передовыми силами противника следовало выполнять не только в Средиземном море, поэтому кроме 5-ой ОПЭСК были сформированы оперативные эскадры Северного (7-я ОПЭСК) и Тихоокеанского (10-я ОПЭСК) флотов. Кроме того, была создана 8-я ОПЭСК для несения боевых служб в Индийском океане. Все ОПЭСК возглавляли (или входили в их состав) крейсера 68-бис, и тому было несколько причин. Безусловно, во второй половине 60-х годов использование классических артиллерийских крейсеров в морском бою представлялись анахронизмом, но не потому, что их огневая мощь была недостаточной, а потом что по сравнению с ракетным оружием дальность стрельбы ствольной артиллерии была совсем невелика. Однако для БС дальность применения оружия имела куда меньшее значение, поскольку слежение можно было вести и в пределах визуальной видимости. К тому же крупные и бронированные корабли было не так-то просто уничтожить – в результате, даже если бы противник нанес первый удар, крейсера имели некоторый шанс, невзирая на повреждения, выполнить поставленную им задачу.
Крейсера типа «Свердлов» регулярно несли боевые службы и часто сопровождали авианосцы наших «заклятых друзей». Впервые этот опыт был получен 7 мая 1964 г, когда «Дзержинский» совместно с большим ракетным кораблем «Гневный» вышли на боевую службу в Средиземное море, где и осуществили слежение за авианосными группировками 6-го флота во главе с авианосцами «Ф.Д. Рузвельт» и «Форрестол». Быть может, первый блин и вышел немного комом, поскольку если «Рузвельта» наши корабли обнаружили и взяли на сопровождение на четвертые сутки похода, то «Форрестол» удалось обнаружить только через месяц, на обратном пути – тот стоял на рейде Стамбула. Но наш флот тогда только учился боевым службам, и учился очень быстро… Вот взять тот же легкий крейсер «Дзержинский»: в другой раз, во время боевой службы, длившейся с апреля по ноябрь 1967 г, он вместе с двумя БПК осуществлял слежение за оперативным соединением 6-го флота США, включавшем в себя авианосцы «Америка» и «Саратога». Возможности американских «плавучих аэродромов» были весьма интересны советскому флоту, поэтому на крейсере скрупулезно записывали количество взлетов и посадок палубных самолетов.
«Дзержинский» в Средиземном море, 1970 г
В период 1969-70 гг корабль принимал участие в боевых службах, в 1970 г вновь ходил в средиземку, хотя и не на БС — участвовал в учениях «Юг» под флагом министра обороны СССР, маршала Советского Союза А.А. Гречко. А в 1972 г «Дзержинский» снова следил за одной из АУГ 6-ого флота с целью недопущения вмешательства США на стороне Израиля – и это уже не были учения, советские корабли находились в полной готовности к уничтожению американской оперативной группы. В 1973 году крейсер снова в Средиземном море, теперь уже в районе боевых действий – выполнял прикрытие черноморских десантных кораблей с полком морской пехоты, следующих в зону конфликта. В 1974-75 гг проходил плановый ремонт, но впереди корабль ждали новые многочисленные боевые службы…
Другие крейсера типа «Свердлов» ничуть не отставали, и вот несколько примеров: как уже говорилось выше, первую боевую службу выполнял «Дзержинский» в мае 1964 г, но в том же году слежение за 6-ым флотом выполнял и «Михаил Кутузов». В 1972-ом, когда «Дзержинский» был на учениях, на БС в средиземке находились «Октябрьская революция» и «Адмирал Ушаков», позднее туда же и с той же целью пришел «Жданов».
«Октябрьская революция» на БС в 1972 г
В Индийском океане, примерно в то же время (конец 1971 – начало 1972 г) нес боевую службу «Дмитрий Пожарский» — и тоже в условиях, приближенных к боевым. Шел индо-пакистанский конфликт, и 10-я ОПЭСК занималась тем, что американцы называли «проекция силы» — она должна была воспрепятствовать американцам и англичанам, если те предпримут попытку вмешаться. В 1973 г там же нес службу «Адмирал Сенявин», а примерно в то же время «Адмирал Ушаков» в Средиземном море держал на прицеле оперативное соединение американцев во главе с десантным вертолетоносцем «Иводзима».
Но для того чтобы рассказать обо всех боевых службах советских крейсеров проекта 68-бис, не хватит ни статьи, ни цикла – тут уже впору писать целую книгу. Ведь даже в 1982 году в Средиземном море «Жданов», которому уже «стукнуло» 30 лет (вступил в строй в 1952 г) и который служил кораблем управления, все же «тряхнул стариной» и примерно 60 часов, на скорости 24-28 узлов сопровождал атомный авианосец «Нимиц».
Однако не только батарея шестидюймовых орудий и способность длительное время поддерживать высокую скорость хода обеспечивали полезность наших крейсеров на боевых службах. Дело в том, что благодаря своим размерам и хорошей «инфраструктурной» составляющей крейсера типа «Свердлов» не только могли эффективно нести БС сами, но и помогали это делать другим кораблям меньших размеров. С крейсеров на корабли ОПЭСК передавали топливо и продукты (включая свежевыпеченный хлеб), на них экипажи подводных лодок могли получить кратковременный отдых, а кроме того, медоборудование крейсеров было весьма совершенным для своего времени, и корабли обеспечивали медицинское обслуживание моряков оперативных эскадр. Кроме того, большие размеры и большая номенклатура средств связи крейсеров проекта 68-бис позволяли использовать их в качестве командных пунктов.
Разумеется, корабли проекта 68-бис за годы своей службы регулярно подвергались модернизации, но по большей части она носила относительно косметический характер – обновлялся состав радио- и радиолокационного оборудования, но по большому счету это было и все. Из более серьезных работ можно выделить 3 основных направления.
Поскольку дальнейшее строительство артиллерийских крейсеров во второй половине 50-х годов явно теряло смысл, а на стапелях находилось несколько недостроенных кораблей проекта 68-бис, возникла идея их достройки в качестве ракетоносцев. С целью проверки возможностей размещения на кораблях этого типа ракетного оружия два уже вошедших в строй корабля проекта 68-бис оснастили перспективными ракетными комплексами. Так, «Адмирал Нахимов» был переоборудован по проекту 67, и на нем был установлен противокорабельный ракетный комплекс «Стрела». К сожалению, комплекс оказался относительно неудачным, в результате чего дальнейшие работы по нему были прекращены. Легкий крейсер «Дзержинский» модернизировался по проекту 70 – он получил ЗРК М-2, созданный на основе сухопутного С-75 «Двина». Этот эксперимент также был признан неудачным – боекомплект ЗУР составлял только 10 ракет, к тому же они были жидкостными и требовали зарядки перед стартом. В итоге М-2 приняли на вооружение в единственном экземпляре, как экспериментальный, но в начале 70-х годов комплекс законсервировали и до конца службы крейсера по назначению не использовали. Можно констатировать, что работы по «ракетизации» крейсеров проекта 68-бис не стали успешными, но это совсем не значит, что они были бесполезными – их результатом стал бесценный опыт, позволивший в дальнейшем создать по-настоящему эффективные морские зенитные и ракетные комплексы.
Вторым направлением стало создание на базе легких крейсеров типа «Свердлов» кораблей управления по проектам 68У1 и 68У2.
Упор здесь делался на оснащение кораблей мощнейшими средствам связи – количество приемо-передающих устройств поражало воображение. Каждый корабль получал 17 постов связи, в составе которых было 17 передатчиков и 57 приемников всех диапазонов, 9 УКВ радиостанций, 3 радиорелейных УКВ и ДЦВ станций, аппаратура дальней и космической связи. На крейсер устанавливалось 65 антенн так, чтобы они имели возможность одновременной работы. Крейсер управления обеспечивал устойчивую связь на расстоянии 8 000 км без ретрансляторов (и, разумеется, без учета космической связи, обеспечивающей прием в любой точке Мирового океана). Корабли лишились части артиллерии, но приобрели ЗРК «Оса-М», и скорострельные 30-мм установки АК-230 (а «Адмирал Сенявин» — даже вертолет). Всего в крейсера управления было переоборудовано два корабля: «Жданов» и «Адмирал Сенявин», но при этом они несколько различались составом вооружения.
Особо хотелось бы отметить, что на этих крейсерах была сокращена численность экипажа и улучшены условия его обитания. Так, например, жилые помещения были оснащены системами кондиционирования воздуха.
И, наконец, третье направление – модернизация по проекту 68А, рассчитанная на создание флагманского корабля десантных сил. По данному проекту были переоборудованы 4 крейсера: «Октябрьская революция», «Адмирал Ушаков», «Михаил Кутузов» и «Александр Суворов». Корабли получили новые средства радиосвязи, позволяющие осуществлять управление группой кораблей, и некоторое другое оборудование, включая приемо-передающие устройства передачи грузов на ходу, а также восемь АК-230. Работы по данному проекту проводились и на крейсере «Мурманск», но в отличие от вышеперечисленных крейсеров он не получил АК-230.
С одной стороны, подобные улучшения не кажутся принципиальными и как будто не слишком повышают возможности ПВО крейсеров. Но, вспомнив историю Фолклендского конфликта 1982 г, мы увидим, насколько полезным для англичан оказался бы переоборудованный по проекту 68А крейсер. Даже штатные 100-мм и 37-мм установки могли создать плотность огня, продраться сквозь который было бы аргентинским пилотам очень нелегко, а как не хватало английским кораблям скорострельных установок, аналогичных нашим АК-230 и АК-630! И это не говоря уже о том, что дюжина дальнобойных 152-мм орудий крейсера могли бы стать чрезвычайно весомым аргументом в сухопутных боях у Гуз Грин и Порт-Стэнли.
Конечно, в середине 80-х, на закате своей службы, крейсера типа «Свердлов» почти полностью утратили свое боевое значение, многие из них покинули строй. Но все же они до последнего сохраняли способность поддерживать огнем десанты, поэтому включение оставшихся в строю кораблей этого типа в морские десантные дивизии выглядит и разумным, и обоснованным.
В целом же о службе советских крейсеров типа «Свердлов» можно сказать следующее. Вступавшие в строй в период 1952-55 гг, они на некоторое время стали самыми сильными и совершенными надводными кораблями отечественного надводного флота и ни в чем не уступали иностранным кораблям того же класса. Концепция их применения (вблизи от своих берегов, под «зонтиком» истребительной, бомбардировочной и ракетоносной авиации оказалась вполне разумной. Кто-то может указать на неспособность отечественных ДИКР разгромить АУГ в некоем гипотетическом океанском сражении, но в 50-х годах никто не собирался гнать крейсера в океан, а у своих берегов они представляли собой грозную силу, с которой следовало считаться. Конечно, «звездный час» крейсеров 68-бис оказался недолог, потому что классические артиллерийские эскадры уже уходили в прошлое, а на смену им шел ракетно-ядерный флот. Но корабли типа «Свердлов» удивительным образом умудрились занять достойное место даже среди атомных подводных ракетоносцев и надводных ракетных кораблей. Крейсера проекта 68-бис не сделали ни одного выстрела по врагу, но их роль в отечественной истории трудно переоценить. Если в 19-ом веке «просвещенный» западный мир исповедовал «дипломатию канонерок», а американцы в 20-ом веке ввели в обиход «дипломатию авианосцев», то Советский Союз в 60-ых и 70-ых годах пошлого столетия смог ответить морской мощи НАТО «дипломатией крейсеров» и крейсерами этими были корабли типа «Свердлов». Крейсера проекта 68-бис несли напряженную службу, уходя в море на долгие месяцы и возвращаясь в базы лишь для пополнения припасов, небольшого отдыха и планового ремонта — а затем уходили в море вновь. Не зря на флоте говорили:
«Крейсера хоть и легкие, но служба на них тяжелая»
В конце 80-х годов «Свердловы» покинули строй, и это было пугающе символично. Крейсера, созданные после войны, ознаменовали собой возрождение отечественного флота: они были первенцами, за которыми последовали куда более мощные и совершенные ракетные корабли. Теперь их служба закончилась, и вслед за ними уходил в небытие ракетно-ядерный, океанский ВМФ СССР. Множество современных кораблей было утилизовано, разделано на металл или продано за границу: тем удивительнее, что один крейсер проекта 68-бис каким-то чудом сохранился до наших дней. Речь идет, конечно же, о «Михаиле Кутузове», который с 2002 г и по наше время стоит в Новороссийске и функционирует как корабль-музей:
Очень хочется верить, что руководству ВМФ Российской Федерации удастся сохранить его в этом качестве для грядущих поколений. Ведь не зря же крейсер носит имя одного из самых хитрых и терпеливых военных вождей Российской Империи! Михаил Илларионович Кутузов видел падение Москвы, но он видел также и бегство Наполеона из России. «Михаил Кутузов» пережил гибель СССР: но быть может этому прекрасному кораблю, верой и правдой служившему своей Родине, когда-нибудь суждено стать свидетелем того, как возрожденный российский флот вновь, как и встарь, выйдет в океан во всем великолепии своей державной мощи?
