Камчадалы в Муравии.

Вождь пристально разглядывал людей с корабля. Они ему не нравились, ему вообще не нравились чужаки. Он только что закончил войну с соседями. Война продолжалась с перерывами столько лет что ни один шаман не смог бы их сосчитать. Дед вождя спрашивал у своего деда, когда началась вражда, но тот не помнил. Но она кончилась. Потому что кончились враги. Всех мужчин включая младенцев, перебили, а их женщин забрали себе. И тут эти пришельцы. Они изнуренные долгим плаванием не показались вождю опасными воинами и он, во время переговоров, ударив палицей их вождя по голове, подал сигнал к атаке. Но тут случилось нечто неожиданное, обитатели  корабля хмурые и апатичные вдруг сбросили с себя равнодушие и схватились за оружие. Их длинные кривые ножи блистали как молнии, непонятные копья изрыгали огонь, гром и смерть. Эти измученные долгим переходом люди оказались прирожденными воинами. Последняя мысль вождя, перед тем как его проткнули багинетом, была, что он ошибся.

Никита Панин огляделся, дикари были перебиты Бениовский и его дружки поляки и почитай половина экипажа Святого Павла тоже.

-Эх, грехи наши тяжкие, вздохнул есаул. Десять раз за время плавания успел старовер проклясть тот час, когда поддался на посулы Бениовского. Уж больно нестерпимы, казались обиды творимые «табачниками». Вот и пошел на бунт, забыв, что всякая власть от бога.

-Слушайте сюда, служивые! (а что почитай большинство было либо солдатами, либо служилыми казаками.) – Послал нам господь испытания за грехи наши! Да за грехи, ибо бунт противу власти есть грех! Но указал нам и путь!

-Какой же путь? Святой Павел-от совсем плох. Нет нам ни которого пути отсюда. Откликнулись те казаки что побойчее.

-Значит, тут нам по воле божией его слово нести! И помнить кто мы и откуда! И если ни нам, то может внукам нашим грехи отмолить удастся, и государям Российским отслужить за измену нашу.

-А что же сейчас делать?

-Сии язычники, что на нас напали, где то жилье имеют, пойдем и вырвем с корнем семя греха! На том и порешили, поскольку всем было ясно врагов живыми оставлять никак не возможно.

Деревня туземцев нашлась быстро, казаки махом перемахнули через низкий частокол и остолбенели. Вся деревня была залита кровью. Повсюду лежали трупы женщин, стариков и детей. Всюду следы борьбы.

-Это что же такое? Потрясенно выдохнул Никита. Мы, конечное дело, на берегу никого не пощадили, но то дело воинское. А тут баб и ребятишек, зверство какое то. – Вдогон казаки!

Виновники, вернее виновницы нашлись быстро. Несколько десятков женщин с детьми вооруженные копьями, многие ранены. Старшая из них сама вышла навстречу казакам, подняв руку. Быстро жестикулируя гортанным голосом что то прокричала. Порядком утомившиеся казаки, разоружив пленниц, отложили суд на потом.

-Ну и что делать будем атаман? (Никиту успели выбрать атаманом.)

-С кем?

-Дык с бабами?

-А чего с ними делать. Я мал мал понял что война у них тут была. Так что они за своих убиенных мужиков помстились. А к нам у них вражды нет, и других женок тут нет тоже. Так что жить будем потихоньку. Вразумлять язычников. Даст бог и своих детей растить.

До Муравийского архипелага оставалось, каких ни будь сто миль.

Много лет спустя. Россия, Санкт-Петербург. Академия наук.

-И что же уважаемый господин Миклухо-Маклай вам показалось наиболее удивительным в Муравии?

-Пожалуй, самым удивительным, ваше превосходительство, является небольшой остров на севере Муравии. Вернее народ обитающий там.

-Чем же?

-Тем, что фактически это два народа. Первый мужчины, они зовут себя «камчаталами» и казаками и пожалуй единственные во всей Муравии свято убеждены что они подданные Российского Государя. При этом некоторые имеют совершенно туземную внешность. Совершенно другой народ их женщины. Они называют себя «мурава» говорят на своем языке и придерживаются своих обычаев, хотя и не выходят за рамки христианства. При этом наружность у многих из них, совершенно я бы сказал, рязанская.

-И что же они проживают отдельно?

-Вовсе нет. И это самое удивительное…