Глава VII. Местное самоуправление и сословия (Russia Pragmatica III)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Россия Прагматическая III, и сегодня речь пойдет о вопросах народного управления и сословий. Рассказано будет о судах, местных управах, и в особых подробностях – о реформах в области иерархии русских сословий.

Содержание

Местное управление и суды

Местное самоуправление, созданное в современном виде Михаилом Никитичем Романовым, продолжило развиваться и при Петре. Правда, долгое время ему не давали быть действительно самостоятельным, так как в военное время требовалось мобилизовать все наличные ресурсы страны, а делать это было проще при жестком контроле из центра. Однако уже после 1721 года, а именно мира с Швецией и провозглашения империи, давление на общины, города и уезды значительно снизилось. Кроме того, они получили некоторые дополнительные преференции. В большей мере это, пожалуй, коснулось общин, которые являлись минимальной административной единицей, и иногда включали в себя несколько сел без малейших следов дворян. С 1721 года им было разрешено избирать старост без учета сословной принадлежности, хотя была введена оговорка, что образованный всегда должен пользоваться преимуществом над необразованным. В городах баланс власти был смещен в пользу самих горожан, в первую очередь купцов, промышленников и рабочих, которые оттеснили на второй план дворян. Исключением стали лишь два города – Петроград и Москва, которые управлялись напрямую государственными чиновниками, и не имели развитого самоуправления. Уездами же продолжали управлять преимущественно дворяне, но они не имели столь развитого самоуправления, как на уровне общин и волостей, и управлялись преимущественно централизованно, через губернские власти, назначавшие на местах уездных голов.

Отдельным оставался вопрос самоуправления казачьих войск, включая Войско Запорожское, занимавшее относительно небольшой, но густонаселенный регион, до которого хотели дорваться многие землевладельцы, включая Александра Меншикова. После предательства Мазепы многие голоса раздавались в пользу упразднения самоуправляемой Малороссии, и частично это и произошло – в управление казачьей автономией были введены царские чиновники, а сама структура его перестроена. Фактически, Войско Запорожское превратили в наместничество, где власть принадлежала выборному гетману. При этом слово Малороссия постепенно стало выходить из употребления, как применявшееся к территориям, которые были вне власти России в былые времена, а Войско Запорожское чаще стало именоваться в переписке Гетманщиной. Местное хозяйство, сильно расстроенное предыдущими событиями, а в особенности действиями казацкой старшины, стало постепенно приходить в порядок, что заметно повлияло на симпатии местного населения в пользу государства.

С другими казачьими автономиями поступили по-разному. Войску Донскому сохранили его автономию, но четко провели границы его территорий, и возложили несколько дополнительных обязательств, в первую очередь – по охране южных границ на подступах к Кавказу. Уральские и яицкие казаки также получили четкое определение своих границ. Вопрос с Войском Запорожским Низовым, т.е. сечевиками, был сложнее всего – с одной стороны, сечь оставалась постоянным субъектом в политике между Речь Посполитой, Османской империей и Россией, а с другой – после событий Северной войны от Войска Низового уже практически ничего не осталось, так как запорожцы бежали к туркам. Оставшихся лояльными царю сечевиков было относительно немного, и особой погоды они не делали. Кроме того, границы между Россией и Османской империей вот-вот должны были измениться вновь, и тогда надобность в таком явлении, как Сечь, попросту исчезала. В конце концов, было решено присоединить территорию Дикого Поля непосредственно к России, а сечевое управление и Низовое войско не восстанавливать. Оставшихся сечевиков вместе с рядом набранных в Гетманщине волонтеров переселили на Кубань, где они начали постепенное освоение региона в качестве нового казачьего войска. Впрочем, численность их была крайне невелика, и территория войска де-юре все же принадлежала Азовскому наместничеству [1].

Одной из важнейших реформ конца правления Петра Великого оказалась судебная. На нее царя долго уговаривал великий князь Невский, который успел еще в Европе осознать преимущества разделения властей и выделения судей в отдельную структуру. В 1724 году эта теория перешла в практику, министерство юстиции получило расширение своих полномочий, и в стране началось постепенное создание независимой судебной структуры. Она организовывалась по тому же принципу, что и административное устройство государства, т.е. по иерархии – суды были в волостях, затем уездах, затем в губерниях, и заканчивались Верховным Судом, расположившемся в Петрограде. Не нашедший справедливости в волостном суде, мог подать жалобу в уездный, и так далее, вплоть до Верховного Суда. В последний судей назначал сам царь, в губернские судью выбирал генерал-губернатор, а в уездах и волостях судьи были выборными. В рамках общины же вопросы как правило решались на «кругу», и редко выходили во внешний мир – но в таких случаях общинникам следовало обращаться в волостной суд. При всем этом государь обладал верховным правом помилования даже приговоренных к смерти, и мог изменить наказание на более мягкое по собственному усмотрению – но не мог вынести приговор без решения суда. Правда, это пока еще не мешало Тайной канцелярии по царскому приказу арестовывать и отправлять на дознание людей, да и Верховный Суд, которым, как правило, пользовался государь, формировался им же, и являлся по сути «карманной» структурой.

Под новые суды был реформирован также свод законов государства, который получил название Петровского Судебника. Он станет основой для законов империи на протяжении долгого времени. Несмотря на то, что он носил на себе имя Петра, фактически его разработкой были заняты братья, князь Невский и патриарх Филарет. Новые своды законов отличались достаточной гибкостью, и временами даже гуманностью в сравнении со старыми нормами. С другой стороны, за ряд наказаний следовала жесточайшая кара – так, за казнокрадство могли лишить всего имущества и сослать в Сибирь, а за преднамеренное убийство, заговор против императора или государственную измену следовала почти неминуемая смертная казнь. Важным пунктом оказалось хотя бы условное равенство всех слоев населения перед законом – количество преступлений, наказания за которые отличались для разных сословий, было очень невелико, причем это могло работать в обе стороны. Так, за порчу государственного имущества дворяне отвечали гораздо более строго, чем крестьяне, что было совершенно забавно с учетом того, что крестьяне чаще всего и были с точки зрения закона разновидностью государственного имущества. Теперь любой барин, убивший крепостного в своем поместье, которое не являлось вотчиной, попадал под суд сразу по двум статьям – убийство, и порча государственного имущества. Самым мягким наказанием за такой комплект было лишение дворянства, конфискация имущества и ссылка в Сибирь, что сразу же больно ударило по многим помещикам-самодурам, терроризировавшим крестьян.

Жестче всего новые законы поступали с казнокрадами и коррупционерами. Коррупция в России в конце XVII века вообще достигла невиданных масштабов, во многом из-за бедности казны – чиновникам не выплачивалось жалование, зато официально разрешалось компенсировать это «подарками», т.е. взятками. В результате взяточничество процветало, и даже когда Петр с большим трудом смог добиться регулярных выплат жалования чиновникам и военным – коррупция продолжала увеличиваться, так как люди вошли во вкус. Не обладая ангельским терпением, государь сразу же начал рубить с плеча, и уже в первые годы XVIII века появились повешенные крупные чиновники из знатных семейств. Казнокрадство, взяточничество, попытка продать казне халтуру вызывали самую жестокую реакцию. Смягчить ее можно было лишь вернув наворованное или поставив нормальные товары, но предотвратить ее никому не удавалось. По сути, один лишь Меншиков избегал ухода под суд и ссылки с конфискацией за колоссальное присвоение государственного имущества, да и то лишь из-за своей ценности для Петра. При этом он регулярно проходил «экзекуции», которые по факту заключались в возвращении наворованного. С остальными Петр был гораздо менее сдержан. Уже после коронации императором в Петрограде были повешены некоторые титулованные дворяне, включая князя, который приворовывал продовольствие по пути в столицу. При наследниках Петра Великого борьба с коррупцией хоть и сбавит обороты, но продолжится с ожесточением, и уровень преступлений из этого разряда постепенно снизится до среднего по Европе, а местами даже опуститься несколько ниже. Правда, для этого потребуются еще несколько десятилетий «террора» и государева правосудия в самой жесткой форме.

Русские сословия

Одной из самых главных, но в то же время и самых незаметных на первый взгляд реформ Петра Великого, стала сословная реформа 1721 года. Де-юре она должна была способствовать формированию нового, имперского сословного общества, а на деле оказалась и политическим инструментом в руках царя, и способом обуздать дворянство, и возвысила купцов, в то же время начав размывать границы между сословиями – в результате чего для общества ее последствия стали поистине эпохальными. Сама реформа заключалась в создании новой иерархии сословий и состояний (сословных групп), которая местами повторяла старые, а местами вводила новые категории. Кроме того, каждое сословие и состояние получило свой комплект привилегий и обязанностей, причем старые сословия местами оказались в более выгодном положении, а местами перетерпели значительные лишения, и оказались в убытке. Каждое из сословий имело свой порядковый номер, и могло именоваться как по официальному названию, так и по номеру.

Первым сословием являлась знать, или дворянство. Ее Петр видел исключительно в качестве служилого сословия, а так как он повсеместно вводил регулярство – то это также требовало от знати определенной дисциплины. С другой стороны, государь с детства помнил события стрелецких бунтов и постоянных интриг при дворе, и потому считал, что слишком много власти знати давать было нельзя, потому, разрешая ей одно, он ограничивая ее в другом. В результате все состояния знати, как и в былые времена, освобождались от уплаты податей, имели право владеть землей, крепостными и прочим, имели привилегии в обыденной жизни, при поступлении в армию сразу же становились младшими офицерами – но все эти привилегии обеспечивались лишь во время службы. При желании отказаться от службы дворянин мог откупиться от нее, но сумма откупа была довольно большой, да и после этого дворянин лишался большинства сословных преимуществ и был вынужден уплачивать налоги. Владение землей также имело свои оговорки, так как Петр усилил разницу между поместным владением, и вотчинным. Лишь вотчинная земля являлась собственностью дворян, а поместную государство считало своей, и могло отозвать в случае откупа дворянина от службы. Чтобы отзыв не произошел, дворянин мог или купить эту землю по рыночной цене, или же взять ее в аренду, что увеличивало сумму откупа от службы до уже совсем приличных значений [2]. Таким образом, знати оставались лишь два пути для существования – или заниматься хозяйством, причем как можно более прибыльным, чтобы откупаться от службы, или же поступать на службу, становясь или государственным чиновником, или же военным. В случае, если знатный человек не желал нести службу, но и не мог заплатить откуп, он имел третий выход – отказаться от принадлежности к Первому сословию, и перейти в сословие вольных обывателей. Переход в Четвертое сословие мог произойти и без учета мнения дворянина, в качестве приговора суда. В результате этого по сословной реформе Петра был создан в чем-то гениальный, а в чем-то и чудовищный механизм работы с дворянством – его принуждали или служить государству, или приносить ему большие деньги, в то же время отсеивая наименее амбициозных и способных его представителей, исключая их из сословия.

Знать состояла из трех состояний, которые пользовались равными привилегиями и обязанностями:

• Титулованное дворянство, или аристократия. Небольшая часть дворян, которая обладала личными титулами. Сюда в первую очередь включались русские князья и великие князья, а также остзейские или шведские бароны и графы. Со временем получили ряд небольших «титульных» преимуществ, которые не имели значения на фоне остального дворянства.
• Потомственное дворянство. Самое многочисленное состояние сословия, включавшее в себя нетитулованных дворян.
• Личное дворянство. Обладали всеми правами и обязанностями дворянства, но не имели права передавать его по наследству. Дети личных дворян переходили в состояние разночинцев.

Вторым сословием являлось духовенство. Сюда записывался весь черный и белый клир, все священники, муллы, жрецы и прочие служители культа вне зависимости от их вероисповедания. Духовенство освобождалось от уплаты прямых налогов, но обязывалось служить церкви и государству. Кроме того, в 1724 году Петр I запретил представителям церкви заниматься предпринимательской деятельностью, и ограничил право землевладения – лишь монастыри могли брать в аренду государственную землю, правда, по сниженной цене. Духовенство не рекрутировали в армию, за исключением должностей полковых и корабельных священников. Делилось Второе сословие на состояния по конфессиональной принадлежности, которые были равны в правах и обязанностях. Старообрядческое духовенство числилось в качестве отдельного состояния.

Третьим сословием являлись устроители торговли и промышленности, или же просто устроители. Это сословие было по сути придумано великим князем Невским, как политический противовес знати. Брать в качестве противовеса дворянам богатые слои общества было традицией всего земного шара, но в России, дабы сделать держателей капиталов и главную экономически активную группу населения еще более авторитетной, решили выделить их в отдельное сословие. Устроители обладали рядом привилегий, которые касались в первую очередь ведения торговли, строительства промышленных предприятий и основания промыслов, а также набора работников для своих дел. Устроители освобождались от подушной подати, различных повинностей и рекрутирования в армию, хотя и могли пойти туда волонтерами. С другой стороны, они платили все косвенные налоги, включая налог на прибыль, который оказался одним из самых прибыльных косвенных налогов для государства. Для того, чтобы вступить в сословие устроителя, требовалось всего три вещи – накопить определенный капитал, зарегистрироваться в уездных или губернских конторах, тем самым основав свое дело, и заплатить за патент (лицензию) определенную таксу, зависимую от размеров заявляемого капитала. Подтверждать свой статус требовалось ежегодно, для этого необходимо было лишь в тех же уездных или губернских конторах подтвердить наличие у себя капиталов, превышающих обозначенный государством минимум, и заплатить очередной взнос на продление лицензии. Покинуть сословие также было просто – хватало потери капитала и закрытия любых хозяйств и сделок, после чего вчерашний устроитель превращался в разночинца. Условия деятельность Третьего сословия были таковыми, что многие дворяне предпочитали отказываться от своего дворянства, и становиться устроителями, свободно занимаясь экономической деятельностью.

В сословие входили два состояния, разница между которыми была достаточно размытой, и часто устроитель являлся одновременно и тем, и другим:

• Промышленники. Занимались созданием и содержанием ремесленных производств, мануфактур, заводов, промыслов по охоте или добыче полезных ископаемых, и т.д. Де-юре даже владелец мастерской с 4 работниками, которые производили сверхдорогую продукцию, которая обеспечивала хозяину достаточный капитал, мог считаться промышленником.
• Купечество. Занималось осуществлением коммерческих операций как внутри страны, так и за ее пределами. Формально купцом являлся тот, кто только торговал продукцией, но не производил ее сам – если же устроитель и производил, и сам торговал произведенным, то он именовался промышленником.

Четвертым сословием являлись вольные обыватели. С этим сословием при составлении иерархии возникли проблемы, так как на его месте ранее находились горожане, а точнее – посадские люди, но после всех преобразований собственно посадские стали лишь одним из состояний. В то же время, в государстве появились лично свободные люди и иные группы населения, которые требовали получения конкретного юридического статуса. В результате было решено создать сословие вольных обывателей – лично свободных людей всех сортов [3]. При этом состояния по своим особенностям, обязанностям и правам сильно различались.

• Разночинцы. Особое состояние лично свободных людей, куда, как правило, попадали те, кого нельзя было отнести в любое другое состояние или сословие. Разночинцами становились дети личных дворян и духовенства, отказавшиеся или лишенные дворянства, не продлившие патент устроителя, внебрачные дети дворян, сироты-подкидыши, безземельные свободные крестьяне, дворовая прислуга, конюхи, писари, солдаты-отставники, учителя, и многие другие. Не имели конкретных привилегий, но также и особыми обязанностями не облагались. Уплачивали все косвенные налоги, могли рекрутироваться в армию, но обладали правом откупиться от рекрутских наборов. Как правило, стремились попасть на государственную или частную службу. Из разночинцев вышли многие выдающиеся чиновники, офицеры и просто успешные люди.
• Горожане, или мещане. Податное население городов, которое несло тягло, т.е. определенные налоговые обязательства и повинности. Состояние являлось наследником русского сословия посадских людей из былых времен, но при Петре I получило одну важную привилегию, став единственной группой населения, которая по умолчанию обладала правом участвовать в выборах градоначальника, и даже могла выдвинуть собственного кандидата – при условии, что тот получил образование. Могло заниматься мелкими ремеслами, сложным кустарным производством (часовщики, ювелиры), розничной торговлей, перевозками, содержанием кабаков, гостевых дворов, публичных домов и прочих общественных заведений. На мещан распространялась рекрутская повинность, но от набора можно было откупиться. Подушную подать не платили, но это целиком компенсировалось комплексом прямых и косвенных налогов, которые входили в тягло и существовали в рамках городов.
• Рабочие. Наемные работники заводов, фабрик и мануфактур. Принадлежность к состоянию получали по факту найма. Освобождались от рекрутской повинности, вместо подушной подати платили рабочий сбор, меньший по объему. Нередко в обмен на профильное образование при заводе заключали договора о работе на заводчика на 10-15 лет сроком, что по факту делало их частично зависимым населением. Помимо ряда государственных привилегий (вроде льготного осмотра у лекаря), получали и заводские. Практически повсеместно встречались льготы на обучение детей пролетариев в заводских школах, что позволило начать формировать династии потомственных рабочих, отличавшиеся производственными традициями, высокими профессиональными качествами, и потому особенно ценились хозяевами предприятий.
• Ремесленники. Занимались тем же производством, что и рабочие, но в индивидуальном порядке. Могли работать как в городах, так и в деревнях, в первом случае разницы между ремесленником и посадским практически не было. Попытка привить цеховую организацию русским ремесленникам провалилась – лишь изредка они соглашались кооперироваться и укрупнять свое производство, да и то, как правило, вскоре после этого или поглощались более крупными производствами, или же основывали собственные. Рекрутировались в армию, но также имели право откупа от рекрутских наборов. В войсках особым спросом пользовались у инженеров и артиллеристов. Платили подушную подать.
• Казаки. Особое состояние, которое многие считали отдельным сословием, состоящим вне имперской иерархии. Не платили налоги, обладали некоторыми преференциями в области ведения хозяйства и торговли, но взамен обязывались пожизненно нести государственную службу в иррегулярных войсках, в первую очередь – кавалерии, обеспечивая себя оружием и снаряжением полностью, или частично. При Петре I обязывались приписать себя к тому или иному казачьему войску, встав на учет у войскового начальства – таким образом государь надеялся отсеять от настоящих казаков воровских и прочую вольницу, а также ограничить отток людей из внутренних регионов России. При этом сами казаки уже в начале XVIII века постепенно стали прибегать к услугам наемных работников из числа пришлых, статус которых еще только предстояло определить.

Наконец, пятым сословием было крестьянство. Это было самое многочисленное сословие страны, на которое ложились основные тяжести податей, повинностей и рекрутчины. Оно занималось земледелием, платило подушную подать и некоторые косвенные. При Петре оно, с одной стороны, подверглось значительному податному гнету, и заметно обнищало, а с другой – получило особый статус, защитивший его от нападок и самодурства помещиков. Теперь очень немногие крестьяне становились незащищенными, и могли стать жертвой жестокости своих господ, хотя юридически это было обосновано весьма своеобразно. Благодаря изменению особенностей крестьянского сословия при Петре оно сможет уже в грядущие десятилетия вздохнуть несколько свободней, а затем и начать развиваться, осваивая новые способы ведения хозяйства, и улучшая свое благосостояние. Тем же вынуждены будут заниматься и помещики.

Лично зависимые крестьяне имели право выкупа, размер которого четко устанавливался в зависимости от особенностей крестьянского хозяйства и семьи, но адресат выкупа для каждого состояния был разным. Также оговаривались особые условия наследства крестьянского хозяйства – от отца к старшему сыну, в то время как младшие дети могли и вовсе не получить земли, и были вынуждены работать на главу своей семьи, или отправляться в города – наниматься рабочими на заводы, вербоваться в армию, и т.д. Этим пользовались многие гражданские структуры и рекрутеры, которые таким образом регулярно извлекали «излишки» рабочей силы из деревни. При этом крестьянин, нанятый на работу, мог легко поменять свою сословную принадлежность и без выкупа. В таком случае, правда, речь о добровольном найме уже не шла.

Крестьяне делились на следующие состояния:

• Вольные крестьяне. Лично свободные крестьяне, выкупившие свою свободу у помещиков или государства. Получали право аренды и личного землевладения, из-за чего нередко выкупались вместе с собственным участком земли. Продолжали уплачивать подушную подать, имели определенные ограничения в передвижении по стране, но при необходимости могли получить паспорт на свободное передвижение. Имели право выхода из общины, хотя на деле нередко оставались в ней, и становились ее главами. Также часто основывали собственные хутора и деревни, выступали мелкими торговцами в своих поселениях. Могли рекрутироваться в армию, обладали возможностью откупиться от рекрутчины. В армии нередко становились унтер-офицерами. При отсутствии земельного надела становились разночинцами или ремесленниками, при желании могли записаться в посадские люди.
• Государственные крестьяне. Крестьяне, зависевшие лично от государства, и фактически закрепленные за землей, из-за чего имели ограничения по передвижению. Не имели права личного владения землей, де-юре получали землю от государства в обмен на определенные повинности, в том числе рекрутскую (без права откупа) и выплату подушной подати. Объединялись в общины, которые служили сугубо административной единицей, и не распоряжались вопросами хозяйствования на ней. При необходимости государство могло свободно распоряжаться душами государственных крестьян, отправляя их на поселение в новые места, приписывая их к заводам, промыслам, и т.д., при этом велся отдельный учет «лишних» крестьянских душ в хозяйствах. За откуп государству крестьян могли набирать промышленники в качестве рабочих для своих заводов, через отдельную канцелярия в правительстве. Имели право выкупа на свободу, как сугубо личного (с женой и детьми), так и с имуществом, после чего становились вольными крестьянами. Выкуп выплачивался государству. Де-юре считались государственной собственностью, со всеми вытекающими. За членовредительство по отношению к государственному крестьянину дворянин мог попасть под суд за порчу государственной собственности, за умерщвление – сразу по двум статьям: убийство и уничтожение государственной собственности, что могло привести к смертной казни.
• Крепостные крестьяне. Крестьяне, закрепленные за землей. Как правило, работали на своего хозяина-помещика, выплачивая ему оброк и выполняя барщину, не считая стандартных рекрутской повинности без права откупа, и подушной подати. Делились на две подгруппы – поместных и вотчинных крестьян. Первые по своему статусу были близки к государственным (с соответствующей юридической защитой), но также имели ряд повинностей перед помещиком, которому государство давало землю в обмен на службу. Главной повинностью была барщина. Вотчинные крепостные целиком принадлежали своему помещику, и потому находились в куда более бесправном положении. Обе группы имели право выкупа на свободу, но только без земли, при этом первые платили государству, а вторые – помещику.
• Приписные крестьяне. Особый род крестьян, которые приписывались к каким-либо промыслам, рудникам или заводам. Фактически являлись крепостными, так как приписка являлась пожизненной, и передавалась по наследству. Имели право выкупа, выплачивали его по месту приписки (т.е. государству или частному владельцу промысла), вслед за чем становились разночинцами. Выплачивали подушную подать, или, в случае с приписными заводскими крестьянами – рабочий сбор. При этом существовал один значительный социальный лифт, введенный лично Петром I – приписной крестьянин, получивший профильное образование при заводе, становился рабочим с 25-летним (фактически пожизненным) контрактом, и уже пользовался правами и обязанностями соответствующего состояния. Такой лифт, во-первых, должен был увеличить популярность работы на мануфактурах, которая пользовалась плохой репутацией, а во-вторых – после некоторых издержек обеспечивал заводы качественной и замотивированной рабочей силой.

Кроме того, существовали две группы людей, которые формально не входили в сословную иерархию Петра Великого, но все же имели свои особенности, привилегии и обязанности.

• Чиновники. Не уплачивали подушной подати, пользовались некоторыми привилегиями при решении жилищных вопросов, и после завершения службы, получали регулярную плату из казны, что гарантировалось государством. В обмен, в случае судебного разбирательства, статус чиновника мог стать отягощающим обстоятельством, и потому коррупционер-промышленник по закону получал более мягкое наказание, чем коррупционер-чиновник. Помимо этого, дети действующих чиновников пользовались некоторыми привилегиями при поступлении в ВУЗы и на военную службу, но значительного преимущества они не давали. Особой отличительной чертой русского чиновничества стало широкое употребление экзаменов – для повышения своего ранга, для вступления на должность, для подтверждения квалификации. Не сдавший экзамены не мог стать чиновником высшего звена. С одной стороны, это усилило коррупцию среди чиновничества (многие стали «платить» за успешную сдачу экзаменов), а с другой – внедрило какой-никакой механизм контроля над его качеством, и обеспечило отсеивание неподходящих для высоких должностей кадров. Кроме того, побочным результатом оказалось усиление социальных лифтов и всесословности чиновничества, так как карьеру делали в первую очередь самые способные, а не самые знатные [4].
• Солдаты и матросы. Служили государству и царю, потому не платили никаких налогов, и пользовались рядом привилегий, основная масса которых становилась доступной после окончания службы или выхода в почетную отставку после тяжелого ранения. Главной привилегией становился социальный лифт – крепостной крестьянин, забранный рекрутом, после окончания службы становился разночинцем, т.е. лично свободным человеком без особых обязательств. Как правило отставка сопровождалась также отдельной денежной выплатой, которую солдат мог пустить в дело – купить землю, лавку в городе, собственный дом, или на худой конец пропить в ближайшем кабаке. Дети солдат-крепостных, каким-то образом появившиеся во время службы или после нее, или рожденные до ее начала, получали личную свободу, и пользовались льготами при поступлении в государственные ВУЗы, если смогли получить начальное образование. Солдатские жены также получали свободу, хотя нередко оставались на старых местах в качестве наемных работников.

Сословная система, созданная Петром I, оказалась не без недостатков и узких мест. В XVIII веке ее несколько раз дорабатывали, упрощали и добавляли новые сословные привилегии и обязанности, или же убирали старые. Тем не менее, именно эта сословная иерархия стала основой русского общества на протяжении последующих полутора веков. Ее отличительной чертой станет значительная социальная мобильность, созданная благодаря внедрению большого количества возможностей сменить сословие, повысить свой статус в обществе, или даже утратить его. Сами сословные ограничения благодаря этой реформе будут ослаблены, и будет запущен процесс, который в конце концов приведет к формированию бессословного общества естественным, эволюционным путем, уже спустя многие десятилетия после смерти Петра I, ставшего его инициатором.

Примечания

1. Детально о судьбе Гетманщины и Войска Запорожского Низового будет рассказано в цикле по Северной войне.
2. Как по мне – очень полезный механизм фактического шантажа дворянства со стороны государства. Соотношение вотчин и поместий к 1700 году точно не известно, но из всего частного землевладения поместья составляли большую часть – от 50 до 75 процентов. Таким образом, крепостными крестьянами в традиционном смысле останется от силы 20-25% населения страны, и даже при активной раздаче поместий в вотчину численность крестьян, состоящих в зависимости от барина, не превысит отметку в треть от общей численности этого сословия. Хотя на бумаге все останется прежним – 60% крепостных, 21% государственных крестьян к концу правления Петра I.
3. Такие кульбиты возникли из-за необходимости отдельно вынести купцов и промышленников, и учесть как можно больше всего. В результате получилось деление «городского» сословия на мелкую буржуазию и капиталистов. Такая структура будет не вечна, и со временем все будет стремиться к упрощению и унификации.
4. Экзамены – наше все! Хоть сам их и не любил жутко… Но контроль качества чиновников все же не помешал бы. Хоть это уже и попахивает Китаем, где конфуцианское чиновничество также «работало» посредством экзаменов. Ну или взяток, чтобы эти экзамены засчитывались….