Глава I — Ярл Биргер основывает династию (Gott Mit Uns!)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Начинаю публиковать свой новый (да, опять!) альт-исторический цикл, и на сей раз он коснется самого севера Европы, и будет охватывать территории нынешних Швеции, Дании, Норвегии и Финляндии. Сегодня будет рассказано о собственно развилке, а именно об ином становлении и развитии династии Фолькунгов (аф Бъельбу [1]).

Содержание:

Очередное вступление к очередному проекту

Не мне вам рассказывать про то чудное состояние, когда тебя «колбасит» что-то начать делать. Бывает, знаете, такое непонятное чувство, что вот хочу сделать то, или хочу сделать это! И никуда от этого не денешься. Занимался я, значит, своим очередным старым проектом, никого не трогал, тихо писал в стол (ну, или почти в стол), и тут бабах! Как накрыло! Хочу Швецию, и точка! И шведский язык заодно выучить! К сожалению, или к счастью, с последним пунктом вышла накладка – даже элементарные правила произношения шведского языка оказались на порядок сложнее аналогичных правил произношения испанского, с которым я уже более или менее знаком и в принципе его понимаю. Так что далеко дела на этом фронте не зашли. Но вот с собственно Швецией и АИшкой на ее тему…. Этой страной с нордическим характером я интересовался давно, и не просто так – в конце концов, это один из редких примеров того, когда страна с маленьким населением и, как оказалось, со слабо развитой экономикой, в течение полувека наводила шухер и сотрясала пороги Европы, выбившись в великие державы, а позднее стала хоть и второстепенной, но все равно крайне развитой научно, культурно и промышленно. Короче говоря, с небольшими оговорками – практически идеальный фон для ваяния «технички»! А учитывая, что «техничку» я уже сто лет не делал, то и для «исторички» потенциал есть. Однако по мере углубления в матчасть я осознал, насколько…. проблемно обстояли дела с развитием у Швеции, и насколько тесно она была связана с соседними, не менее нордическими странами – Данией и Норвегией. И так получилось, что без включения этих стран в оборот история получалась ну очень неполной. Так постепенно стал у меня в голове созревать проект об объединенной Скандинавии.

Тут же возник вопрос о том, вокруг кого и когда ее стоит объединять. По времени все просто – надо успеть до Кальмарской унии, так как после нее антагонизм между датчанами и шведами слишком велик, и исчезнет он лишь к концу XVIII века, когда будет ну совсем уж поздно. Сложнее вопрос с теми государствами, которые могут вокруг себя объединить всю Скандинавию. Первый и самый очевидный кандидат – Дания, посредством Кальмарской унии, которая и в реале объединила всю Скандинавию вокруг одного трона. Однако, покопавшись в матчасти и изучив детали, я понял, что Кальмарская уния из-за разности социально-экономического развития Дании и Швеции была просто обречена на развал. Даже при наличии общих интересов, врагов и интеграции национальных элит друг в друга (что и было в реале), традиционно-германская Дания, с ее усугубляющимся крепостным правом и дворянской анархией, была прямым идейным врагом Швеции, в которой дворянство уже практически превратилось в служилое сословие, а крестьянские общины обладали самоуправлением и значительной силой. Даже те шведские дворяне, которые мечтали о чем-то вроде шляхетской республики в Швеции, откровенно плохо принимали дворянские порядки Дании, с ее излишествами, сумасбродством и засильем немцев. Таким образом, Дания не способна выполнить функции объединяющей силы для Скандинавии. Не способна на это и Норвегия, которая после эпидемии Черной Смерти к концу XIV века наполовину вымерла и лишилась не только правящей династии, но и большей части национальной элиты, к XV веку почти исчезнувшей, в результате чего государство стало попросту ведомым игроком вплоть до роста национального самосознания в XVIII столетии. Остается одна лишь Швеция. Казалось, для нее должно быть действительно то же правило, что и для Дании – слишком разные государства, обязаны друг друга отталкивать, но все совершенно не так: пока Швеция оставалась «исконно скандинавским» государством, Дания сильно «огерманилась», и для того, чтобы удержать при себе всех остальных партнеров по унии, датчанам пришлось бы сначала разгрести свои проблемы, которые, к слову, в реале так и не разгребли. А вот Швеция, в случае ее иного развития, для Дании может оказаться весьма заманчива еще в Средние века, в особенности если включится в противостояние с германским влиянием и торговой экспансией Ганзы. Это обеспечит симпатии датского купечества и бюргеров, крестьян привлечет свободный статус шведских собратьев по сословию, дворян можно или приструнить, или привлечь антигерманскими шовинистическими мотивами, популярными в то время, а потом уже приструнить…. И вуаля – единая Скандинавия вполне может быть! Остальное – вопрос времени, ресурсов и системной работы. А уж потенциал у единой Скандинавии – закачаешься: и по ресурсам, и по перспективам все отлично, и география неплохая, а уж если как следует раскачать свое купечество – может вообще получиться конфетка.

Кое-что об особенностях этой АИшки. Некоторые коллеги могут назвать ее русофобской, так как я планирую подвинуть границы Скандинавии на восток за счет Карелии и Кольского полуострова. Конечно, это лишает Россию ряда территорий, но таки извините! АИшники постоянно режут одни государства ради других, и если вдруг остальных не жалко, а от России откусить кусочек реала – преступление, то миль пардон, но это есть двойные стандарты, кои я не люблю, и следовать им не буду. Так что, территориально Россия в этой АИ определенно пострадает, хоть и замечу, что указанные земли – далеко не самые ценные и необходимые для России в принципе. Куда больше проблем с этими делами возникло бы, если бы я поддался на другой свой недавний импульс, и начал АИшку по сильной централизованной Польше, прокачивающейся до Речи Посполитой – вариант вполне возможный, хоть для этого и пришлось бы начинать со времен Царя Гороха. Там бы Россия получилась определенно меньше реала по своим границам (подразумевается, конечно же, в первую очередь Российская империя). Да и другой, пока что смутный вариант, с Венгерским королевством, получился бы совсем не русофильским…. Следующий вопрос касается использу­емого мною в АИшке языка. В качестве «скандинавского» языка я буду использовать современный литературный шведский, хотя это, в общем-то, не совсем верно. В условиях АИшки я более чем уверен, что возник бы какой-то единый скандинавский язык, как развитие древнескандинав­ского (хотя даже его существовало два диалекта – восточный и западный), плюс сохранились бы какие-то местные диалекты тех же датчан, норвежцев, шведов, саамов, исландцев, и т.д. Но я – не лингвист, чтобы прикидывать, каким мог бы быть этот язык, потому буду по возможности использовать шведский. При этом я не гарантирую, что использовать его буду правильно – все же этот язык достаточно сложный, куда сложнее испанского.

Ну и отдельно, но кратко стоит рассказать об используемой мною литературе. Обычно я ограничиваюсь небольшим набором информации для запуска очередного АИ-проекта, который присовокупляется к уже имеющимся у меня знаниям. Но последний проект, в котором я использовал, помимо прочего, около полусотни трудов различных историков на тему, меня откровенно развратил – приятно писать АИшки, когда ну очень тесно знаком с темой! Так что в этот раз я, помимо стандартной книжки по истории Швеции плюс различных материалов из интернета, почерпнул знания из книжек на тему истории Дании, Норвегии, Финляндии, изучил детальный «разбор полетов» по экономике Голландии в общем и ее балтийской торговле в частности, «раскурил» несколько статей по развитию и деятельности Ганзы, а также изучил 8 капитальных трудов по военному делу, которые так или иначе касаются Швеции, и рассмотрел ряд материалов меньшего масштаба (вроде изданий Osprey по скандинавам, а также достаточно детальную статью по хаккапелитам). Сюда же можно присовокупить мои имеющиеся знания по истории России, и труды по истории Польши и Нидерландов – первые я прочел давно, а вторые у меня как раз сейчас в процессе изучения. В общем, продолжаю расти над собой и развиваться, готовясь к написанию тех или иных АИшек, так что эта, чисто теоретически, должна быть интереснее, чем, к примеру, Trastamara или Russia Pragmatica. Короче, хватит вступлений, пора уже начинать….

…. Хотя нет, я еще не все сказал. Последнее замечание касается названия альтернативы. Я долго думал над этим, перепробовал несколько вариантов, последним из которых была «Великая Скандинавия». Но все это как-то банально и просто, потому, в конце концов, окончательным вариантом оказался девиз «Gott Mit Uns!», т.е. «С нами бог!». Изначально это был тевтонский девиз, но его постепенно забыли в Европе – пока Густав II Адольф, великий король Швеции XVII столетия, не возродил его в ходе Тридцатилетней войны. Именно под этот боевой клич шведские полки шли в бой под Брейтенфельдом, и бились в десятках последующих сражений. И хотя АИшка будет не только про шведов, но почему бы и нет? Для относительно небольшой, но «злой» протестантской страны это вполне уместный девиз, а для АИшки про такую страну – вполне толковое название. Так что, так уже и будет.

Ярл Биргер и Фолькунги

Биргер Магнуссон, сын Магнуса Миннельшелда и Ингрид Ильвы, родился примерно в 1210 году. Мальчик этот происходил из могущественного гётского дома Бъельбу, который на момент его рождения уже некоторое время выступал в качестве фактических правителей объединенного королевства свеев и гётов, или же Швеции. Еще с 1174 года представители этой династии считались верховными ярлами Швеции [2], потеряв этот титул лишь на короткий период в 1202–1206 годах, что делало ее представителей самыми могущественными аристократами в государстве. По меркам своего времени Биргер получил прекрасное образование, включавшее, помимо грамоты, арифметики и богословия, также военное дело, а именно умение владеть мечом, копьем, луком и топором, верховая езда, и многое другое. Кроме того, Биргер с детства отличался довольно сдержанным нравом, высоким интеллектом, прагматичностью и амбициозностью, что делало его одним из самых перспективных представителей дома аф Бъельбу. На этом этапе своей жизни он познакомился с Торстейном Эрикссоном, представителем небольшого дворянского рода, имено­вав­шего себя «Луна и Звезда», или же Моненшерна [3]. Вместе они с молодых лет стали добиваться успеха и славы, что уже в 1235 году привело 25-летнего Биргера к браку с дочерью короля Швеции, Ингеборгой Эриксдоттир, что делало его одним из самых видных мужчин в государстве. Но политика в это время мало привлекала молодого аристократа из династии Бъельбу – его интересовала прежде всего воинская слава. В 1237 году папа Григорий XI объявил крестовый поход против финских язычников, разоривших христианскую миссию в Тавастланде, и шведы тут же поддержали его. Биргер с небольшим отрядом воинов и Тростейном Эрикссоном, следуя указанию короля, присоединился к воинству епископа Томаса, которое в 1238–1239 годах покорило местных язычников и обратило их в христианство. При этом сам Биргер фактически был одним из командиров шведского воинства, хоть и не отдал фактически все бразды командования более опытному епископу Томасу, заслужив репутацию рассудительного и осторожного человека. Однако уже в середине 1239 года Биргеру пришлось возвращаться в Сигтуну, столицу государства, и принять участие в придворных интригах, где постепенно его главным соперником становился двоюродный брал, Ульф. Вместе с ним войско покинула большая часть воинов, а оставшиеся воины, которых возглавил епископ Томас, продолжили поход [4].

Ульф по прозвищу Фасе (Ужасный) был весьма ярким представителем своей династии [5], и прозвище свое постоянно оправдывал небывалыми жестокостями и агрессивным поведением, которыми всячески старался запугать своих врагов и друзей. Его отец, верховный ярл Карл Дёве (Глухой), погиб в 1220 году во время крестового похода в Эстляндию. Назначение следующего ярла королем Юханом II откладывалось, а в 1222 году он и вовсе умер. Новым королем стал Эрик XII Шепелявый, которому едва исполнилось 6 лет. Вопрос о регентстве должен был решиться в пользу Ульфа, но вместо него регентом стал Кнут Хольмгерссон, родственник короля, желавший сам стать королем Швеции, в которой пост монарха был выборным. И хотя Эрика избрали наследником его отца, Кнут тщательно укреплял свою позицию, заключив союз с Ульфом Фасе, и в 1229 году поднял восстание против своего несовершеннолетнего короля. Тот, не имея поддержки, проиграл единственную битву и бежал в Данию, к родственникам. Новым королем избрали Кнута II из рода Эрика, но тот не спешил назначать нового верховного ярла, желая править самостоятельно. Это вызвало разрыв с Ульфом Фасе, который, впрочем, не продлился долго – глава рода Бъельбу был слишком влиятелен, чтобы Кнут смог его игнорировать, в результате чего в 1231 году Ульф все же стал ярлом. Но в 1234 году король умер, и правителем Швеции вновь избрали Эрика Шепелявого. Сложилась весьма тревожная ситуация, когда король и верховный ярл попросту ненавидели друг друга. Страна фактически оказалась в состоянии вялотекущей гражданской войны, власть оказалась парализована, во внутренние дела вовсю вмешивались датчане. Эрик считал Ульфа предателем и диким животным, которого следовало казнить, но ничего не мог с ним сделать – за ним стояла шведская знать и все могущество рода Бъельбу. Понимая это, король решил внести раскол в ряды своего оппонента, и сблизился с Биргером, который был всего на 6 лет старше самого короля. Его с Ульфом связывали достаточно напряженные отношения (спокойный Биргер не переносил на дух агрессивного Ульфа, а Ульф считал сдержанного брата слабым), в то время как с Эриком Биргер быстро нашел общий язык. Именно потому супругой Биргера стала сестра Эрика, Ингеборга, и именно потому Биргер в 1238 году стал одним из лидеров крестового похода вместе с епископом Томасом, где он должен был заработать славу и влияние для последующего противо­стояния с двоюродным братом. Однако уже в следующем году вокруг Эрика стали собираться заговорщики, и тот призвал своего самого ценного союзника, Биргера, дабы тот отстоял интересы своего родича.

Биргер в спешке прибыл в Сигтуну, бывшую на тот момент столицей Швеции, и с ходу вмешался в придворные интриги. Молодой мужчина, которого раньше не считали особо выдающимся человеком, с ходу обнаружил и перехватил все нити заговоров, обрубил их, арестовал заговор­щиков и свершил над ними королевское правосудие. Этим он фактически прямо выступил против своего двоюродного брата, так как все заговорщики были сторонниками верховного ярла. Сам Ульф Фасе, сообразив, что по его позициям нанесли значительный удар, не нашел иного способа восстановить их, как отправиться на восток со своими войсками, приняв участие в крестовом походе и распространив слухи, что Биргер сбежал оттуда от страха перед язычниками. Однако вслед за этим по позициям Ульфа последовал новый удар – возглавив воинство крестоносцев вместе с епископом Томасом, он вторгся на территорию Новгородского княжества и на реке Неве потерпел поражение от князя Александра Ярославича. Престиж ярла значительно упал, а вот Биргер и король Эрик выглядели достаточно неплохо. Гражданская война в стране, начавшаяся еще в далеком 1222 году, начала разгораться с новой силой, и сторонники Эрика стали отвоевывать потерянные позиции. Испытывая дефицит сил и средств, Эрик направил в 1240 году Биргера в Норвегию, к королю Хакону IV, с просьбой о помощи. Пробыв там год, Биргер не смог добиться поддержки, но в то же время обзавелся множеством связей с местными дворянами и установил достаточно теплые отношения с представителями правящего рода Хорфагеров. Вернувшись домой, он стал жестко и методично расправляться со сторонниками своего брата. Гражданская война набрала свои макси­маль­ные обороты. На борьбу личную и борьбу династическую накладывалась также и борьба между стремлением короля Эрика к централизации страны и установлению неограниченной власти, и стремлением аристократической верхушки и даже Королевского Совета к децентрализации страны и максимальному ослаблению власти монарха [6]. В этой борьбе заметную поддержку ему оказывал также старый друг, Торстейн Эрикссон, который смог предотвратить несколько покушений на Биргера и лично водил в битвы крестьянское ополчение свеев и гётов. Ставки с каждым годом только повышались, пока в 1248 году, в ходе очередной битвы, ярл Ульф Фасе из дома Бъельбу не был убит. Один из его ближайших людей, Хольмгер Кнуттсон, сын Кнута II, был схвачен в плен и казнен вместе с рядом других представителей знатных фамилий, выступивших против Биргера и Эрика XII. Противники сильной монархии были разбиты и рассеяны, а Биргер фактически возглавил свой род (по крайней мере то, что от него осталось). В знак благодарности за достигнутое, король Эрик назначил Биргера верховным ярлом Швеции. Более того – король был болен и не имел прямых наследников, в результате чего его ближайшей родней становилась родная сестра Ингеборга вместе с ее детьми. Таким образом, дети Биргера становились формальными наследниками короны Швеции, что вскоре было признано и аристократией, присмиревшей после долгой и кровопролитной войны. А в 1250 году король Эрик XII умер, и новым монархом был выбран его племянник и второй сын Биргера, ставший Магнусом III [7]. Так как на момент коронации ему было всего 10 лет, было решено назначить регента, которым, само собой, стал Биргер аф Бъельбу, превратившийся в фактически единоличного правителя государства.

Биргер, как и вся основанная им династия Фолькунгов, ветвь дома Бъельбу [8], был сторонником неограниченной власти монарха и полной централизации в стране. Эти идеи в то время были популярны во всей Европе, но везде встречали сопротивление со стороны народа, в особенности знати. Швеция не была исключением, тем более что местная знать обладала достаточно обширными правами и даже выбирала новых монархов. В борьбе за централизацию Биргеру сразу после коронации своего малолетнего сына пришлось столкнуться со сторонниками «народного права», которые подняли против него мятеж. Среди лидеров восстания были в том числе представители династии Бъельбу, из-за чего Биргер окончательно порвал все отношения со своими родственниками и объявил, что он, его сыновья и внуки отныне будут именоваться Фолькунгами. Уже в 1251 году сторонники «народного права» были разбиты в ходе масштабного сражения у Херревадсбро. Филипп Кнуттсон, второй и последний сын короля Кнута II, и Кнут Магнуссон аф Бъельбу были казнены на главной площади Сигтуны. Карл, сын Ульфа Фасе, бежал в Норвегию, но на границе был схвачен норвежскими друзьями Биргера и людьми Торстейна Эрикссона Монен­шерны и убит на месте [9]. Еще один вождь восстания, Филипп Ларссон аф Бъельбу, сбежал в Данию, и там был убит при подозрительных обстоятельствах. Виновником его смерти объявили Торстейна Моненшерну, но доказательств так и не нашли. На этом сопротивление власти Биргера фактически закончилось, и хоть он и не мог пока начать тотальное «закручивание гаек», опасаясь крестьянского бунта, кровавое подавление мятежа освободило ему руки для проведения ряда важных государственных реформ.

За 16 лет, которые у власти находился ярл Биргер вместе со своим другом Торстейном, Швеция значительно преобразилась. В Финляндии завершилась постройка крепости Тавастехус, которой суждено будет стать крупным городом. У границы Уппланда и Сёдерманланда, на острове Стадсхольмен, была заложена крепость Тре Крунур, ставшая новой королевской резиденцией. Вокруг нее быстро вырос крупный город, названный Стокгольмом, а старая Сигтуна постепенно достигла упадка и стала уменьшаться в размерах. Был заключен ряд важных династических браков, укрепивших положение Фолькунгов на международной арене, а с балтийскими торговыми городами были заключены договора, принесшие шведам заметную прибыль. В области законов эпоха Биргера запомнилась как время бурных перемен – так, были запрещены пытки каленым железом, дочери обрели права наследования имущества отца, были четко установлены права, обязанности и привилегии сословий. Крестьяне, вопреки посягательствам знати, оставались лично свободными, за что Фолькунги достаточно быстро заслужили популярность среди рядового населения страны. Внутренняя торговля Швеции стремительно развивалась, в том числе благодаря активным действиям «третьего лица в государства», Торстейна Моненшерны, у которого после 1250 года появилась какая-то аномальная тяга к торговле, в результате чего его потомки станут известны как влиятельнейшие и активнейшие шведские купцы. Человек этот стал весьма влиятелен и значим в государстве, что было признано Биргером через заключение брака между его сыном, Магнусом III, и дочерью Торстейна, Эльзой (Елизаветой). С церковью были установлены весьма теплые и благожелательные отношения, из-за чего в оппозиции Фолькунгам на какое-то время осталась лишь знать, да и то лишь небольшая ее часть. До самой своей смерти Биргер оставался регентом при своем уже взрослом сыне, и все это время Швеция практически не воевала, поправляясь после долгих лет гражданских войн. Умерев в 1266 году, Биргер оставил после себя процветающее и развитое государство, социально стабильное и независимое, вышедшее из периода постоянных смут. Наступала новая эпоха – эпоха централизации власти Фолькунгов, при которой не было места верховным ярлам. Таким образом, Биргеру суждено было стать последним носителем этого титула в истории Швеции.

Король Магнус III Ладулос

Герб Фолькунгов. Имеет много общего с гербом Гёталанда, который ныне имеется на большом гербе Швеции, вместе с тремя коронами – гербом Свеаланда

Второй сын ярла Биргера, ставший королем Швеции, Магнус III по прозвищу Ладулос («Амбарный замок»), с детства был болезненным ребенком. Ему с трудом давались тяжелые физические упраж­нения, из-за чего он так и не стал настоящим воином. Когда уже в XX веке ученые обследо­вали его останки, то обнаружили патологические изменения формы конечностей, которые могли означать лишь тяжелые формы сердечной или легочной болезни. Это сильно давило на него, из-за чего Магнус рос нервным, закомплексованным. Были у него и проблемы с силой воли, хотя во многих случаях он мог вести себя жестко и не поддаваться на уговоры, особенно если имел хотя бы какую-то поддержку своих близких. В то же время мальчик унаследовал ум и прагматизм своего отца, а также стремление к централизации власти. Он видел будущее Швеции по-своему – в стране должен был царить мир и процветание благодаря равновесию между сословиями, при верховном владычестве Фолькунгов. Из-за слабого здоровья, а также авторитета его отца, он уступил бразды правления Биргеру, и не требовал прекращения его регентства даже после достижения совер­шенно­летия. В то же время Магнус постепенно включался в государственные дела и приобретал опыт управленца, а также настойчиво копил багаж знаний, в чем ему оказывали поддержку многие родственники и представители духовенства. Почти круглогодично находясь в замке Тре Крунур, он постепенно вырабатывал такую систему управления, которая была нужна ему в конкретных условиях и позволяла править большим государством не покидая столицы, на расстоянии.

Все, чего не хватало Магнусу III Ладулосу, в избытке имелось у его супруги, Эльзы Торстендоттир Моненшерны. Судя по косвенной информации, она была не самой красивой девушкой, но зато обладала «лошадиным здоровьем», железной волей и немалым интеллектом. А еще она умела манипулировать людьми, любила власть, и стремилась добиться не только для своего мужа, но и для детей наиболее выгодных условий правления, которыми могли стать лишь централизация власти и ликвидация сильной дворянской оппозиции. Ради этого она решительно, порой без ведома мужа, бросалась в различные интриги и стала инициатором совершенно неблагородных дел. Ее чутье на заговоры было совершенно сверхъестественным, из-за чего заговорщики предпочитали вообще не появляться при дворе, она легко понимала характеры людей и сильно ценила верность. За многие черты ее характера, в том числе и жестокость в расправах с врагами, Эльзу в стане врагов считали за ведьму. Однако такая репутация была у нее лишь среди немногих – с церковью ей удалось установить дружеские отношения, епископы и архиепископы считались ее личными друзьями, а придворные, не выражавшие к ее персоне враждебности, пользовались ее поддержкой и любовью. Среди простолюдинов ее также сопровождала репутация хорошей королевы и любящей матери, а все грубости и жестокости списывались на материнский инстинкт и защиту своих детей. Всего в браке с Магнусом у Эльзы родились четверо детей:

• Биргер (1262–1266), старший сын, умер от неизвестной болезни в возрасте 4 лет.
• Эльза (1266–1311), единственная дочь. Вышла замуж за мелкого, но до фанатизма лояльного Фолькунгам дворянина, Юхана Сварткорпа из рода «Черный Ворон»;
• Эрик XII Красивый (1269–1316), будущий король Швеции, женат на Марте Датской (1277–1341);
• Вальдемар (1272–1330), пошел по церковному пути, стал архиепископом Уппсалы.

Став полностью самостоятельным правителем в 1266 году, Магнус сразу же столкнулся с рядом проблем. Первой из них стала достаточно сильная оппозиция со стороны знати – без фигуры отца, Биргера, Магнус III не выглядел достаточно сильным, и потому аристократы надеялись на то, что тот под давлением отдаст часть своей власти в их руки. Вторая проблема возникла внутри семьи – младший брат Магнуса, Эрик, до того вполне дружелюбно настроенный к своему правящему родичу, неожиданно стал неприветливым и, по слухам, готовился выдвинуть претензии на корону Швеции. Наконец, в Швеции все больше и больше укреплялось влияние германских государств и городов, в особенности Ганзы – торгового союза немецких городов Балтийского моря. Многие видели в этом процессе благо, так как Ганза открывала доступ ко многим важным товарам, но люди знающие, мыслящие на много шагов вперед, видели в этом большую угрозу для будущих поколений. Все эти проблемы изначально вызвали у Магнуса паралич воли, но благодаря своим близким – супруге Эльзе, ее отцу Торстейну Моненшерне, а также некоторым друзьям и сподвиж­никам он пришел в себя и принялся действовать. Кроме того, на стороне Магнуса, человека религиозного и благочестивого, оказалась церковь Швеции, что сыграло свою большую роль. Проще всего решился вопрос касательно Эрика Биргерссона – тот действительно заикался о том, что и он может быть королем Швеции, но не подразумевал ничего такого, а попытка втянуть его в заговор со стороны знати провалилась, так как на деле он остался верен своему брату. Для решения внутренних проблем в 1267 году было решено собрать всеобщий государственный сословный совет, куда прибыли выборные представители со всех концов государства. Это было первое в истории официальное заседание риксдага, целью которого стала выработка четкого свода законов и ряда реформ в государстве. Был официально установлен статус всех сословий и формат отношений между ними, при этом существовало четкое разделение между фрельзовыми сословиями (знать и духовенство) и офрельзовыми (крестьяне и бюргеры), т.е. свободными и несвободными. При этом речь о свободе или несвободе касалась лишь податей – крестьянство и бюргеры, вопреки стремлениям знати, оставались лично свободными. В то же время король отменил ряд старых повинностей, в частности, обязанность крестьян бесплатно обеспечивать знать и духовенство во время их передвижений продовольствием. Знать отныне обязывалась нести службу монарху и приносить ему клятву верности при коронации, а также освобождалась от налогов при одном-единственном исключении – землевладельцы должны были и дальше уплачивать короне стоимость аренды земли, которая по законам по большей части принадлежала королю. При этом были четко нормированы отношения между крестьянами и знатью, задавившие в зачатке тенденции к утверждению крепостничества – отныне знать выступала лишь в качестве землевладельцев, а офрельзовые крестьяне являлись арендаторами или наемными рабочими. Иные формы отношений между двумя сословиями были запрещены. В результате работы риксдага в 1270 году был издан Устав Магнуса [10], который окончательно утвердил все более ранние наработки. Устав вызвал бурю восторга у крестьян и бюргеров, молчаливое согласие духовенства и плохо скрываемый гнев со стороны знати. Буквально сразу же началось масштабное восстание дворян, но его удалось подавить в 1272 году, в том числе благодаря поддержке крестьянских ополчений. Лидеры мятежа из знатных фамилий были казнены, отдельных король простил, но изгнал из страны. Так Магнус Ладулос провел ряд важных реформ, а заодно и разобрался с оппозицией своему правлению. Единственное, что не удалось ему решить на этом поприще – сделать пост короля Швеции наследственным, а не выборным: если во всех прочих начинаниях его поддерживали как минимум два сословия, то в этом случае его могла поддержать лишь часть крестьянства, в то время как даже церковь была против подобного слома свейских традиций.

Заседание риксдага 1267–1270 годов стало первым официально задокументированным всесословным собранием в Швеции, созванным королем по специальному указу. Сам Магнус III не планировал использовать этот инструмент часто, но уже в 1278 году созвал его вновь, дабы реформировать налоговую систему государства, введя вместо старой хаотичной системы единую сводку налогов для всех офрельзовых сословий. Налоговая реформа, проведенная в 1279 году, значительно увеличила доходы казны, не вызвав при этом резкого роста возмущения со стороны народа, и потому особым указом 1280 года король решил официально наделить риксдаг его первыми официальными полномочиями, что стало одновременно уступкой народному мнению – отныне назначение новых и отмена старых налогов могло происходить лишь с согласия сословного собрания, т.е. собственно риксдага. Впрочем, этот вопрос не касался пошлин и военных налогов, имевших характер экстренных решений. Вообще, Магнус много внимания уделял вопросам экономики, т.е. роста благосостояния его народа. В том числе потому он был против закрепощения крестьян – это, по его твердому убеждению, плохо сочеталось с развивающимися внутренними рынками и развитием сельского хозяйства. При нем активную просветительскую работу стали выполнять мигранты, прибывшие в страну в поисках работы – иностранные крестьяне, знакомые с более развитой сельскохозяйственной культурой Западной Европы. Выделяя им средства и землю, король взамен требовал делиться образцами сельскохозяйственных инструментов, наукой и особыми приемами. Таким образом в его правление в Швеции окончательно внедряется трёх­польная система земледелия, что вместе с новым инструментом значительно увеличило объемы производства сельского хозяйства. Животноводство при Магнусе III также активно набирало обороты, мясо и масло стали вывозиться за границу в те годы, когда производился их избыток. Бурный рост переживала горная промышленность – началась разработка железных руд в Бергслагене, в старых местах добычи железа и меди стали внедряться технологические новшества. На заказ немецких специалистов по части добычи и обработки металлов Магнус не жалел средств, и уже к концу его правления затраты окупились – Швеция стала экспортировать медь и железо в значительных объемах. Внутренняя торговля в государстве значительно выросла, абсолютно нормальной стала продажа избытка продукции сельского хозяйства на местных рынках, с накапли­ванием этих избытков в приморских городах и сбытом за границу. Сами города стремительно росли и развивались, стабильный рост демонстрировали различные ремесла. Столица Швеции, Стокгольм, возникший вокруг замка Тре Крунур, рос огромными темпами, и уже к концу XIII века превратился в значительный торговый порт и центр ремесленного производства.

Важные реформы последовали и в сфере государственного управления. Так как лично Магнус III не мог контролировать происходящее в стране, то ему понадобился контингент грамотных и верных ему людей, которые должны были бы играть роль его представителей на местах. Такими людьми в достаточных количествах могли стать лишь служители церкви. Дабы заручиться ее поддержкой и симпатией в будущих начинаниях, Магнус окончательно утвердил освобождение духовенства от налогов, обязав его выполнять государственную службу. Аналогичным образом он освободил от налогов и знать, которая в его правление окончательно превратилась в служилое, пускай и весьма своевольное дворянство. При дворе короля формировался постоянный Королевский Совет, названный риксродом. Совет при короле существовал и раньше, но если в большинстве государств он являлся инструментом в руках короля, то в Швеции риксрод играл скорее роль гласа оппозиции власти монарха – места в нем предоставлялись определенным представителям знати и духовен­ства, вне зависимости от того, хотел ли их видеть под своим началом король, или нет. В эпоху верховных ярлов риксрод часто и вовсе не подчинялся королю, являясь марионеткой в руках ярла. Но Магнус при активной поддержке своих сторонников, во время первого риксдага в 1267-1270-х годах смог добиться кардинального изменения структуры риксрода. Отныне он стал более классическим – советников монарх назначал самостоятельно, по своему усмотрению, сословия лишь могли выдвигать определенные кандидатуры. Чаще всего Магнус попросту игнорировал эти советы, назначая удобных ему людей, зачастую низкого происхождения, что вызывало возмущение, а в 1279-1280 годах – еще одну вспышку мятежа со стороны знати. Однако духовенство поддержало короля, уже осознав преимущества централизованной власти и роли церкви при ней, а крестьянство именно в эпоху первого Фолькунга стало приобретать четко роялистские настроения, в результате чего мятеж пошел по проверенному сценарию – быстрое поражение, казнь лидеров и зачинщиков, амнистия рядовых участников, но с частичным лишением имущества или изгнанием за границу. Вслед за этим восстанием Магнус III смог добиться от знати и духовенства некоторых уступок в вопросе наследования – корона Швеции оставалась выборной, но преимуществом отныне всегда пользовались представители правящей династии, т.е. пока в живых оставался хотя бы один Фолькунг, выбрать представителя другой династии в короли шведы не могли. Конечно, в рискрод все еще могли попасть неугодные королю фигуры – но лишь в том случае, если он сознательно включал их туда, ведя свою политическую игру. Кроме того, в 1275 году Магнус III де-юре упразднил должность верховного ярла, а вместо него утвердил новую должность – риксдротса, дословно «державного вождя», который фактически выполнял функции канцлера и главы риксрода при короле. Первым риксдротсом Швеции стал младший брат Магнуса, Бенгт, самый здоровый, крепкий и воинственный из всех детей ярла Биргера аф Бъельбу. В юношеские годы он решил отречься от мирского и пойти по пути духовной карьеры, но получилось у него так себе – юноша монарших кровей, ставший в результате епископом Финляндии, постоянно участвовал в турнирах, сражался во многих стычках на восточной границе с местными язычниками, и был чрезвычайно искусен в делах государственных. Был также введен отдельный пост дротса, который отвечал четко за одну сферу – королевских судов. Королевское правосудие указом 1280 года (как раз в конце восстания дворян) было возведено в абсолют; отныне король или его особые суды, за которые и отвечал дротс, стояли над всеми прочими судами государства, за исключением разве что церковных. Судить дворян должен был сам дротс или лично король. В эпоху правления Магнуса III судебных процессов над знатью хватало с избытком, и даже в самых скандальных делах монарх старался вникнуть в суть произошедшего и вынести справедливый вердикт.

Внешняя политика Магнуса III была достаточно скромной – взгляд короля был направлен прежде всего на дела внутри государства. Тем не менее, кое-какие дела за границами государства все же велись. Прежде всего это касалось отношений с братьями по языку и культуре – Норвегией и Данией. Несмотря на предыдущие конфликты, Магнус III попытался установить как можно более дружественные отношения с обеими государствами, и даже породниться с правящими династиями Хорфагеров и Эстридсенов. Частично ему это удалось – враждебность былых времен сошла на нет, а его сын и наследник трона, Эрик, стал мужем датской принцессы Марты (Маргрете). Он старался не вмешиваться во внутренние конфликты своих соседей, но при необходимости оказывал им поддержку, в частности, прислав воинов в поддержку датского короля, когда против того взбунтовалась знать. Гораздо сложнее складывались отношения с германскими государствами, в особенности Ганзой, которая стремительно развивалась и уже претендовала на монопольную торговлю в Балтийском море. Поначалу Магнус III благоволил ганзейцам, но вскоре, под влиянием супруги и приближенных, осознал, что все ганзейские выгоды сейчас означают большие проблемы и зависимость от немцев потом. Испугавшись подобной перспективы, король начал вести сложную дипломатическую игру – формально заключая договоры с ганзейцами и активно торгуя с ними, он в то же время начал укреплять собственно шведское купечество, в чем ему оказал поддержку двоюродный брат, Густав Торстенссон Моненшерна, ставший к тому времени одним из самых успешных и богатых купцов Швеции. Для укрепления собственного купечества началось строительство верфей, были заказаны зарубежные мастера корабельного дела, которые вскоре обучили новейшим достижениям этой науки и шведов. Шведские купцы, а также германские купцы, отвергнутые Ганзой или испытывающие к ней враждебность, стали группироваться в Стокгольме. В 1280-е годы, когда между Ганзой и Норвегией произошел нешуточный конфликт, Магнус III пред­ложил свое посредничество в его разрешении и смог на переговорах добиться выгодных условий для норвежцев, что сблизило его с Хорфагерами, а норвежское купечество вскоре заключило союз со шведским [11]. Однако этого для противостояния уже ставшему могущественным торговому союзу Ганзы этого было мало. И тогда Густав Моненшерна, хорошо осведомленный о делах в бассейне Балтийского моря, предложил пойти на рискованный шаг и решить вопрос с Готландом.

Примечания

1. У этой династии, несмотря на вполне историческое ее существование, достаточно сложное определение имени. Исторически известно, что род их берет начало из усадьбы Бъельбу (Bjälbo), но само произношение названия этой усадьбы, из-за сложностей шведского языка и устоявшихся, но ошибочных правил произношения на русском, может читаться также как «Бъельбо», «Бъяльбу» или «Бъяльбо». В то же время, за династией закрепилось куда более известное, но являющееся ошибочным название Фолькунгов, по имени ее легендарного основателя и хозяина усадьбы Бъельбу из XI века, Фольке Фильбютера. Его прозвище – Фильбютер – в переводе означает «кусающий жеребёнка», т.е. Фольке кастрировал жеребцов по саамским «технологиям». А что? Для нас это ужас, а саамы так до сих пор оленей кастрируют.
2. Точное определение титула верховного ярла дать сложно, но в общем и целом он означал правую руку короля в государстве, а после утверждения этого титула за домом Бъельбу – еще и фактического теневого правителя Швеции, хоть роль монархов из династии Сверкеров все еще оставалась заметной.
3. Торстейн Эрикссон, как и его род, целиком выдуманы, так что можете считать их попаданцами — именно дружба с этим выдуманным персонажем приведет ярла Биргера и его династию к иному пути развития. Название династии целиком соответствует времени – многие роды, в дальнейшем получившие династические имена европейского типа, в XIII–XIV веках не использовали эти имена на постоянной основе. Сами же роды зачастую именовались достаточно поэтически, и не в виде привычной фамилии. Зачастую это было лаконичное описание родового герба – или же, наоборот, родовое имя становилось основой для создания европейского образца герба.
4. Участие ярла Биргера в Невской битве не подтверждается ни одним шведским источником. С другой стороны, известно, что в 1240 году он еще не был ярлом, и в указанное время находился дома, активно занимаясь производством потомства и участвуя в делах двора, а в 1241 году уже оказался в Норвегии. Сражаться с Александром Невским ему было просто некогда. Даже участие в Невской битве Ульфа Фасе, который в действительности был тогда ярлом, маловероятно — из значимых шведских персоналий в шведских же летописях «героем» Невской битвы отметился лишь епископ Томас.
5. Так как мне на просторах интернета довелось читать на эту тему зачастую противоречивую информацию, то сразу же укажу, что все связанное с Ульфом Фасе может оказаться отборным бредом.
6. Самое забавное, что и дом Бъельбу, и сторонники децентрализации, называли себя одинаково – Фолькунги. Причина подобного кроется в том, что корень «Фольк» Бъельбу – это имя их предка, Фолька Фильбютера, а у «анархистов» корень «Фольк» означал «народ», «народное право».
7. В реальности королем сначала стал Вальдемар I, старший сын Биргера, но в АИшке я его просто «убил» в 1248 году, сразу освободив место самому перспективному из сыновей верховного ярла.
8. С этого момента понятия дома Бъельбу и дома Фолькунгов будут отличаться.
9. В реальности ему все же удалось бежать.
10. По сути, это расширенная версия Устава Альснё 1280 года.
11. В реальности Магнус Ладулос был в восторге от Ганзы, всячески содействовал ей, и указанный спор с норвежцами решил в пользу немчуры. Пожалуй, это был единственный реально большой косяк правления этого шведского конунга.