Флот в мире альтернативного коммунизма — крейсера
Продолжение серии Флот в мире альтернативного коммунизма, начало тут Флот в мире альтернативного коммунизма — легкие силы
К 1925 году в составе флота имелся ровно один крейсер – «Рюрик-2». Остальные корабли — проходивший капитальный ремонт «Варяг», дослуживающая последний год «Аврора» на Балтике, да «Память Меркурия» на Черном море были безжалостно переклассифицированы в учебные суда. Таким образом, ситуация с отечественными крейсерами была совершенно катастрофической и нужно было срочно что-то делать.
Единственным способом как-то пополнить крейсерские силы являлась достройка крейсеров проекта «Светлана».
Шесть таких крейсеров (4 на Балтике и 2 на Черном море) были уже спущены на воду, еще два на Черном море пребывали на стапелях. Корабли находились в достаточно высокой степени готовности их можно было достаточно быстро ввести в строй но…в первоначальном варианте. А было ли это приемлемо?
Скорость в 30 узлов для крейсера выглядела более чем достаточной. Но архаичное расположение артиллерии главного калибра, из за которого из 15 орудий крейсера в бортовом залпе могли участвовать только 8 было решительно отвергнуто. К тому же калибр в 130-мм больше не мог считаться достаточным для крейсера.
В свое время крейсера типа «Светлана» создавались в том числе и для отражения атак нескольких вражеских эсминцев, атакующих с разных ракурсов. Для решения этой задачи количество стволов и их расположение было вполне уместным, а 36-кг снаряд 130-мм орудия обладал достаточным могуществом, чтобы нанести тяжелые повреждения кораблю, имевшему 700-900 тонн водоизмещения. Но с появлением больших эсминцев достаточность 130-мм артиллерии уже оказалась под вопросом – надеяться на причинение серьезных повреждений, способных сорвать торпедную атаку одним попаданием было нельзя. Ну а сейчас флоты мира пополняли все более и более крупные эсминцы…
Но если 130-мм калибра в сочетании с 30 уз скоростью в общем-то вполне хватало для противостояния даже современным вражеским эсминцам и лидерам, то против крейсеров 36-кг снаряды были уже откровенно слабоваты. Эпоха «малых легких крейсеров» первой мировой войны в 3-4 тыс. тонн водоизмещением подошла к концу – теперь закладывались куда более крупные корабли, получившие не только шестидюймовые орудия в качестве главного калибра, но и неплохо защищавший даже от 152-мм снарядов 76-мм бронепояс (британские крейсера типа Д и Е, американские «Омахи»)
И если на момент закладки «Светланы» могли рассматриваться чуть ли не сильнейшими легкими крейсерами мира, то на фоне новых кораблей они уже явно не выглядели фаворитами. И кто знает, какие крейсера будут построены к тому моменту как «Светланы» удастся ввести в строй?
В итоге было принято решение увеличить калибр «Светлан» до 152-мм, тем более что еще в 1908 году была разработана весьма удачная шестидюймовка для мониторов типа «Шквал». Это пятидесятикалиберное орудие способно было придать 47,3 кг снаряду первоначальную скорость в 830 м/сек, что при максимальном угле возвышения в 30 град обеспечивало дальность стрельбы в 17,4 тыс.м. Теперь необходимо было выбрать способ размещения артиллерии на крейсере – в ставших классическими палубно-щитовых установках, или все же в башнях? Каждый вариант имел свои преимущества. К достоинствам палубно-щитового размещения орудий относились
- Высокая скорострельность в завязке боя (пока комендоры не устанут ворочать снаряды)
- Большая надежность, так как орудиям не требовались силовые приводы.
- Меньший размер и как следствие – теоретически меньшая поражаемость
- Меньший вес палубных установок
- Меньшая стоимость – два палубных орудия стоили куда дешевле двухорудийной башни
Сторонники башенного размещения артиллерии апеллировали к недостаткам палубных установок
- Невозможность длительного поддержания темпов стрельбы из за усталости заряжающих
- Меньшая эффективность ночью (прислуга ослеплялась вспышками выстрела)
- Плохая защита от осколков и непогоды
- И, наконец, то, что палубная установка требовала 10 человек на свое обслуживание, в то время как двухорудийная башня обслуживалась 15 артиллеристами.
После известных дискуссий решено было ставить на крейсера по четыре двухорудийные башни 152-мм калибра, и к разработке этих башен приступили уже в конце 1925 года, а в 1928 году началось их серийное производство. Лобовая плита башни имела 76-мм толщины, бока и крыша – 50 мм. Вес вращающейся части достигал 105 тонн. В ней размещались два 152-мм/50 орудия обр 1908 г, причем угол возвышения по сравнению с башней «Шквала» был увеличен до 45 град, в результате чего орудие могло стрелять 47,3 кг снарядом на дистанцию в 21,5 км. Размещение башен заставило сократить длину машинных отделений, от двух носовых котлов пришлось отказаться, что привело к известному «похудению» носовой дымовой трубы – перестроив дымоходы ее объединили со второй трубой. Зато несколько усовершенствовали котлы, в результате чего мощность механизмов увеличилась с 50 до 55 тыс. л.с. что позволило сохранить скорость в пределах 29,5 узлов. Артиллерию ПВО сперва представляли 4 одинарных английских 102-мм зенитных орудия, установленные на место палубных 130-мм установок,
но впоследствии из сменили весьма удачные 102-мм английские спарки, лицензию на производство которых удалось сторговать у бриттов по самой сходной цене.
Дополняли вооружение 40-мм «пом-помы» и 12,7-мм пулеметы.
Поскольку на легкие крейсера возлагалась, в том числе, и лидирование эсминцев и атака тяжелых вражеских кораблей в ночном бою, то на кораблях сохранили 4 трехтрубных 450- торпедных аппарата. Бронирование (борт – 76-мм палуба – 25-мм брони на 20-мм подложке судостроительной стали) в общем обеспечивало неуязвимость крейсера от 152-мм снарядов на дистанции 50-70 кбт.
В таком виде было достроено 6 крейсеров – два на Черном и четыре на Балтийском морях, корабли вступили в строй в 1929-1934 годах. А вот два крейсера, корпуса которых на момент возобновления работ не были спущены на воду, достраивались по несколько измененному проекту. Эти корабли получили вставку, увеличивавшую длину полубака на 7 метров, усовершенствованную ЭУ и турбины, развивавшие 70 000 лошадиных сил, соответственно скорость крейсеров возросла до 31,5 узлов. 450-мм ТА были заменены на трехтрубные 533-мм, количество зенитных автоматов было увеличено до двенадцати.
В целом модернизированные крейсера типа «Светлана» считались весьма удачными и надежными кораблями. По совокупности своих боевых качеств (за исключением 29,5 узловой скорости) они практически полностью соответствовали британским легким крейсерам типа «Линдер». Как это не удивительно, но ни Германия ни Италия, которых руководство УВМС рассматривало в качестве потенциальных противников на Балтике и Черном море до самого начала войны так и не создали легких крейсеров, ощутимо превосходящих «Светланы» (кроме разве что последних итальянских «Джузеппе Гарибальди») Поэтому «Светланы» вступили в войну хотя и устаревшими, но все же достаточно грозными кораблями.
Однако уже в начале 30-х было ясно, что одними легкими крейсерами нам не обойтись. В Англии создавали большие серии тяжелых крейсеров-десятитысячников с 203-мм артиллерией и то же самое происходило в Италии, Франции и Японии. Германия приступила к строительству «карманных линкоров» — кораблей, класс которых было бы чрезвычайно сложно определить, но которые очевидно превосходили любой из строящихся тяжелых крейсеров… Руководство УВМС с огромным интересом созерцало развернувшуюся крейсерскую гонку, с нетерпением дожидаясь, когда же отечественная судостроительная промышленность дорастет до создания собственных тяжелых крейсеров.
Видя обилие «вашингтонцев» — кораблей в 10 тыс. тонн и с 203-мм артиллерией, руководство УВМС, не связанное какими-либо обязательствами, предпочло не строить их аналоги, а пойти германским путем и создавать корабли, изначально более могущественные. Но чем вооружать подобные крейсера?
На роль главного калибра претендовали 305-мм, 254-мм и 229-мм артсистемы. Однако же 305-мм/52 орудие показалось слишком большим и тяжелым, 229-мм – недостаточно мощным, а 254-мм была бы может и не плоха, но все же хуже, чем германская 280-мм. Поэтому, поставив две 254-мм трехорудийные башни получили бы более слабый корабль, поставив же три, сделали его равным по мощи, но ведь такая артиллерия весила бы тяжелее шестерки 280-мм, что крайне негативно отразилось бы на водоизмещении крейсера, и так растущем, как на дрожжах. К тому же современной 254-мм пушки не было, и проектировать ее пришлось бы с нуля – рюриковское 254-мм орудие являлось в начале 30-х очевидным анахронизмом.
И вот тут-то родилась интересная идея – а не приобрести ли у Германии ее 280-мм пушку и лицензию на нее?
Собственные инженеры в начале 30-х и так были завалены заданиями – проектирование и постановка в серию 406-мм орудий для линейных крейсеров, разработка 120-мм универсальной башни, совершенствование британского «пом-пома», доводка 152-мм башен… свободных кадров для разработки с нуля нового крупнокалиберного орудия не было. Заодно было неплохо ознакомится с технологиями строительства германских «карманников» — вдруг чего полезного использовать получится?
Немцы согласились уступить лицензию на производство 280-мм орудия «карманных линкоров» но категорически отказались продавать чертеж башенной установки – все дело в том, что в башне у немцев находилась сверхсекретная система заряжания, которая позволяла обеспечить трехорудийным 280-мм башням рекордную скорострельность, и продавать конструкцию своей башни немцы ни в какую не хотели. Но увидев вытягивающиеся лица представителей УВМС и понимая, что отдельно без башенных установок русские могут пушку и не купить, они выразили готовность спроектировать башню под заказ, обещая сделать это и быстро и дешево.
Руководство УВМС обдумало сложившуюся ситуацию. С одной стороны было видно, что германец чего-то ловчит. Но с другой стороны – характеристики 280-мм (точнее- 283-мм) орудия были весьма впечатляющими и по всем статьям превосходили 254-мм орудие «Бофорса» которым оснащались финские броненосцы береговой обороны (насчет приобретения которых аккуратно зондировалась шведская почва). Для будущих тяжелых крейсеров германские орудия подходили идеально… и стороны ударили по рукам.
До прихода к власти великого фюрера Германия не скрывала свои военные разработки от СССР, а потому удалось кое-что узнать о проектах немецких кораблей.
Ознакомившись с «карманным линкором» руководство УВМС пришло к выводу, что нам такой корабль все-таки не нужен. Да, относительно небольшое водоизмещение подкупало, но бронирование не было достаточным даже для защиты от 203-мм снарядов. Дизельная установка потенциально обеспечивала корабль огромной дальностью хода, но большая масса дизелей вкупе с их невысокой удельной мощностью ограничивали скорость «карманника». Зато технология сварных корпусных конструкций, позволявшая хорошо сэкономить на массе корпуса наших моряков весьма заинтересовала, была приобретена и освоена под контролем германских инженеров. Да и с теоретическим чертежом будущего тяжелого крейсера немцы помогли.
Большая проблема возникла с энергетической установкой. Уже было ясно, что для обеспечения приемлемой скорости хода понадобится ходовая не менее чем на 100-120 тыс. л.с., но ничего подобного у нашего флота пока не было. Немцы не проектировали силовых такой мощности (их крупнейшие корабли – «карманные линкоры» несли дизель) попытка обратится к итальянцам в общем увенчалась успехом, потому что итальянцы готовы были помочь с проектированием ЭУ, но… недавний и печальный опыт со сторожевиками проекта «Ураган» заставил УВМС шарахаться от чрезмерно высоких характеристик ЭУ как от прокаженных – а итальянские ходовые именно такими качествами и обладали.
Руководство УВМС хотело сплавить в проекте тяжелого крейсера такую скорость, огневую мощь и защиту, которые позволили бы кораблю этого типа уничтожать стандартный «вашингтонский» крейсер без ощутимого ущерба для себя. Такие крейсера предполагалось использовать не только во время войны, но и для «дипломатии канонерок», т.е. представления интересов страны в удаленных морских и океанских районах. Для этого корабль должен был обладать чрезвычайно надежной ходовой. Поражающие воображение характеристики на ходовых испытаниях были не нужны, однако требовалось, чтобы корабль демонстрировал указанную в паспорте скорость на всем протяжении службы, а не только на сдаточном пробеге по мерной миле.
И потому решено было обратиться за помощью к тем, кто имеет наибольший опыт в дальних плаваниях, а значит, знает толк в потребных для этого турбинах и котлах — к англичанам. Не то, чтобы отношения с Британской Империей были чисты и безоблачны, но предоставить качественный товар за звонкую монету бритты были согласны. После обсуждения деталей сделки, в качестве поставщика на разработку (и поставку первых комплектов турбин) была выбрана фирма «Броун, Бовери унд компании» (точнее – филиала этой фирмы в Швейцарии).
Главный калибр нового крейсера составили шесть 283-мм орудий в двух трехорудийных башнях, чья конструкция почти полностью повторяла установки «карманных линкоров», за исключением несколько иной формы и отсутствия «секретной» системы заряжания (кстати будь сказано – совершенно себя не оправдавшей). В качестве вспомогательного калибра рассматривалась 120-мм башенная установка, но все же была отвергнута и окончательный выбор был сделан в пользу универсального 102-мм палубного орудия.
Все дело в том, что 283-мм калибр не слишком подходил для отражения атак эсминцев, но и ПВО корабля требовалось сделать как можно более сильной – особенно с учетом того, что крейсер изначально предполагалось использовать вдали от собственных берегов. Идеальным решением стала бы 120-мм универсальная установка, но ее разработка задерживалась, к тому же пятидесятитонных башен на крейсер по определению не могло влезть много. Представители УВМС не нашли у немцев ничего такого, что стоило бы копировать – правда, имелась информация о разработке новейшего 105-мм орудия, но с приходом к власти Гитлера все контакты с немецкими кораблестроителями и оружейниками были свернуты. Зондаж в Италии ни к чему не привел – кроме стремительно устаревающих «Минизини» Муссолини не мог предложить ничего. Попытка разработки собственной установки затянулась… В итоге окончательный выбор был сделан только в 1936 году, когда англичане запустили в производство 102-мм крейсерскую спарку. Характеристики данной артсистемы, как и многое из того что делали англичане, не поражали воображение высокими табличными значениями, но орудие было надежным и вполне соответствовало своему назначению. Крейсер комплектовался десятью такими установками. Это было удивительно много, особенно с учетом того, что сами англичане ставили на свои крейсера не больше 4. Но, во первых, англичане никогда не предполагали отражать 102-мм артиллерией атаки эсминцев, в то время как руководство УВМС считало эту функцию очень важной, во вторых — отечественные моряки и кораблестроители ориентировались все же на «карманные линкоры», имевшие 11 установок средней артиллерии (8*1-152-мм и 3*2-88-мм), да и сильное ПВО океанскому кораблю повредить явно не могло.
В качестве малокалиберной зенитной артиллерии в конце-концов были приняты британские «гнезда» — четырехствольные «пом-помы»,
которые впоследствии заменили на двух- и даже четырехствольные 40-мм «бофорсы». По проекту таких «гнезд» на крейсере было 6. Дополнительно на корабли устанавливалось 16 «эрликонов»
Несмотря на то, что тяжелые крейсера не предполагалось использовать для торпедных атак, моряки вполне оценили оснащение немецких «карманных линкоров» торпедными аппаратами. Во первых, наличие торпед позволяло, при необходимости, быстро потопить конвой вражеских судов, не тратя драгоценные снаряды главного калибра. Во вторых, тяжелый крейсер мог попасть в ночную заварушку и против своей воли, а в ночном бою наличие торпед могло стать решающим. Так что на корме отечественного тяжелого крейсера прописались 2 четырехтрубных 600-мм торпедных аппарата – в бронированных установках, идея которых была так же почерпнута у немцев.
Авиационное вооружение состояло из 3 самолетов КОР-2, прием два из них располагались в специальном ангаре, прилегающем к носовой надстройке крейсера, а третий – непосредственно на катапульте.
В качестве стандарта защиты была принята 150-мм броня – такая ее толщина позволяла не слишком опасаться огня вражеских восьмидюймовых орудий на основных дистанциях боя. Тяжелый крейсер получил огромный 150-мм бронепояс пятиметровой высоты, оконечности были прикрыты 20-мм бронелистами. На верхней кромке бронепояса, по всей его длине покоилась 70-мм бронепалуба. Траверзы, лобовые плиты башен, рубка имели 150-мм броню. Мощное бронирование дополнялось вполне приличной ПТЗ
Ходовая тяжелого крейсера развивала 110 тыс. л.с. без форсажа, что позволяло крейсеру развить 31-31,5 узла, при форсировании котлов, скорость могла быть увеличена до 32 уз. Но вот расположение ЭУ совершенно выбивалось из существующих стереотипов – в то время как на боевых кораблях мира использовались линейная либо эшелонная схемы, отечественные крейсера получили…смешанную схему ЭУ
Тем не менее, такое экстравагантное решение имело под собой определенные основания. Многие кораблестроители полагали, что линейное расположение ЭУ слишком уязвимо – одна торпеда может вывести из строя сразу все котлы и, тем самым, оставить корабль без хода. Но это было относительно верно разве что для эсминцев – более крупные корабли, такие как крейсера, обычно располагали не менее чем четырьмя котлами, причем – неплохо изолированными, и затопить все котельные одним попаданием было бы чрезвычайно тяжело. С другой стороны и у эшелонного расположения ЭУ имелась уязвимость – торпедное попадание в район переборки, разделяющей котельную №2 с машинным отделением №1
Приводило к тому, что могли «накрыться» оба винта одного борта – в случае если бы и КО 2 и МО 1 были бы затоплены. Теоретически (и при наличии паропроводов) можно было бы попытаться подать пар на турбину в МО 2 из котельной №1 (выделено синим) но для этого требовалось немалое количество дополнительных труб-паропроводов, которые утяжеляли ЭУ, да и где гарантия того, что эти паропроводы не будут повреждены во время взрыва торпеды?
Та же угроза существовала и при использовании линейной схемы – поражение переборки между МО и КО или же первого котельного (машинного) отделения крайне затрудняло использование пара из не пострадавших крайних котельных – даже при наличии соответствующих коммуникаций-паропроводов (а это лишний вес) подать пар на второе машинное было бы затруднительно.
А вот смешанная схема ЭУ, примененная на новейших отечественных крейсерах (и последующих крупных кораблях) такого недостатка (по крайней мере в теории) не имела.
Были у смешанной схемы ЭУ и другие достоинства. Котельные отделения по природе своей весьма широки и требуют много места, а размещение их в середине (т.е. почти на миделе) позволяло обеспечить им максимальную ПТЗ из возможных. И линейная и эшелонная схемы ЭУ заставляли размещать котельные отделения в непосредственной близости от артпогребов носовых башен ГК, что не слишком-то хорошо отражалось на температуре последних и требовало дополнительных холодильных установок. К тому же наличие дымовой трубы в районе носовой надстройки не способствовало хорошей работе размещенных на ней КДП, да и просто наблюдению. У смешанной схемы ЭУ таких проблем не возникало.
Сложно сказать, насколько верными оказались все эти умозаключения – опыт второй мировой войны не дал на этот счет однозначного ответа. Но, чего у смешанной ЭУ было не отнять – она подарила нашим крейсерам необычный и легко узнаваемый силуэт, подобного которому не было, пожалуй, ни в одном флоте мира
ТТХ крейсера в сравнении с в сравнении с «Адмирал граф Шпее»
Весовые нагрузки крейсера, в сравнении с «Адмирал граф Шпее»
Всего в 1934-1938 гг было заложено 10 крейсеров этого типа – четыре на Черном море, по два на Балтике, на новом судостроительном заводе в Архангельске и во Владивостоке. Шесть крейсеров вошло в строй до войны (по паре на Балтике, ЧМ и севере), еще два (Владивосток) были введены в строй во время войны.
Однако тяжелые крейсера типа «Кронштадт» не стали первыми кораблями с 283-мм артиллерией в отечественном флоте. Дело в том, что реализуя массовую программу строительства крейсеров (в период с 1926 по 1941 г было достроено 8 и заложено еще 10 кораблей этого класса) руководство УВМС испытывало огромную нужду в учебных кораблях.
Да, в составе флота находились 2 старых крейсера («Варяг» и «Память Меркурия») и два последних броненосца Российской Империи (Андреи) также использовались преимущественно для обучения экипажей, но, в силу устаревшей материальной части (особенно в части артиллерии) не в полной мере отвечали своим задачам. Давно уже стоял вопрос о создании специализированного учебного корабля… но верфи и так не справлялись с заказами флота. В конце концов решено было создать учебный корабль путем коренной модернизации одного из старых кораблей флота в специализированный учебный корабль, что было и быстрее и дешевле, нежели строительство нового.
«Андреи» на эту роль подходили мало – их устаревшая силовая (были заменены только котлы) никак не позволяла готовить специалистов нужного уровня. О пылившемся в вооруженном резерве «Цесаревиче» и речи идти не могло. Варяг при модернизации получил современные котлы и турбины, но был слишком мал для размещения современной башенной артиллерии в сколько-нибудь существенном количестве. «Память Меркурия» доживал последние годы…
И вот тогда взоры моряков обратились ко второму «Рюрику». Этот корабль при недавней модернизации поменял ЭУ, правда вооружение оставалось старым. С учетом ввода в строй первых «Измаилов» и легких крейсеров нужда в «Рюрике» как в боевом корабле сходила на нет, но крейсер все же был отнюдь не в преклонных годах и, будучи весьма крепок постройкой, мог эксплуатироваться еще долго. И потому в 1934 году корабль был поставлен на масштабную модернизацию.
Старые 254-мм орудийные башни были демонтированы вместе с барбетами, а на их место установили новые 283-мм трехорудийные установки. Вместо 203-мм башен поставили 4*2 152-мм, аналогичные тем, что ставили на достраивавшиеся крейсера типа «Светлана». Вместо массы 120-мм орудий борта крейсера украсили 8 британских 102-мм зенитных спарок, а девятая оседлала носовую надстройку. Четыре четырехствольных «пом-пома» и 6 зенитных 37-мм автоматов обеспечивали ПВО корабля.
Визуально крейсер также очень сильно изменился. Надстройки были полностью переделаны, причем за образец были взяты неплохо зарекомендовавший себя проект модернизации черноморского дредноута. Три трубы демонтировали, а дымоходы свели в одну, непривычная форма которой была продиктована стремлением убрать дым как можно дальше от носовой надстройки. На крейсер установили були. Вертикальное бронирование осталось тем же, что и было и то же касалось 38-мм скосов броневой палубы, но поверх лежавших горизонтально 38-мм бронелистов уложили еще такие же – так что совокупная толщина палубной брони достигла 76-мм на 25-мм стальной подложке. Энергетическая установка прошла капитальнейший ремонт, но усиливать ее не стали, в результате чего скорость снизилась с 25 до 24 узлов.
В таком виде обновленный крейсер вошел в состав флота в 1937 году, став первым специализированным тяжелым учебным кораблем и флагманом ставшей впоследствии знаменитой «Эскадры «Черных Бушлатов».
Дело в том, что к концу 20-х годов стало очевидно – немецкий флот не хочет или не может содержать свои броненосцы. В 1930 году в составе флота остался только «Гессен», да еще «Шлезиен» и «Шлезвиг-Гольштейн» использовались в качестве учебных кораблей.
Это были явно не те силы, с которыми можно было бы штурмовать Финский залив, и гипотетическое морское сражение с германскими броненосцами, и раньше бывшее крайне маловероятным, окончательно снималось с повестки дня. К тому же работы на «Измаиле» и «Кинбурне» велись вовсю, так что спустя несколько лет Балтфлот должен был получить пару полноценных линкоров, обреченных стать королями Балтики – по крайней мере до тех пор, пока Германия соблюдает версальские ограничения. Казалось, что веку балтийских броненосцев вышел срок, и их ждет бесславная разделка на металл.
Задачами Балтийского флота на случай войны с Германией являлось пресечение морских коммуникаций последней, и ввод в строй современных подводных лодок, крейсеров и эсминцев давал командованию соответствующий инструментарий для выполнения этой задачи, но…
Но следовало иметь ввиду, что в части пунктов базирования, положение балтийского флота много ухудшилось, в сравнении с царскими временами. И Финляндия и Эстония стали самостоятельными, теперь, для того, чтобы выйти из Финсокго залива в Балтийское море нужно было идти мимо чужих (и потенциально враждебных) берегов. Более того – Моонзундский архипелаг, этот ключ и Финского и Рижского залива отныне принадлежал Эстонии…
Сами по себе эстонские силы были откровенно смешны. Но Эстония отнюдь не была дружественным нам государством и в любой момент, в любое обострение международной обстановки вполне могла бы пустить в Моонзунд враждебные силы. А если бы этим враждебным силам вдруг вздумалось захватить Моонзунд – Эстония ничего не смогла бы противопоставить захватчикам.
В то же время, окажись Моонзунд в руках той же Германии – и ее рейхсмарин, невзирая на невеликую численность, вполне могли бы наглухо перегородить выход из Финского залива – забросав фарватеры минами, обустроив аэродромы и временные базы легких сил для подлодок, крейсеров и эсминцев… Весь план русского флота в первую мировую войну крутился вокруг минно-артиллерийской позиции – но если бы Моонзунд оказался в руках врага, то для выхода в море такую позицию пришлось бы преодолевать уже нашему Балтфлоту! И что можно было противопоставить такому развитию событий?
Ответ, в сущности, лежал на поверхности – а почему бы не захватить Моонзунд самим? Правду сказать, для этого требовались немалые десантные силы, для захвата и надежного удержания Моонзундского архипелага требовалась как минимум полноценная дивизия… Но почему бы и нет? Наличие крупных десантных сил помогло бы и в вопросе с Финляндией – в 20-х годах сия держава, чьи границы опасно расположились около Города на Неве, развернула на Карельском перешейке строительство мощнейших укреплений, названных впоследствии «Линией Маннергейма». В связи с тем, что природные условия чрезвычайно благоприятствовали обороне, взлом этой линии был делом очевидно сложным и долгим, что позволяло финнам задирать нос несколько выше, чем следовало. А вот если бы Балтфлот мог высадить крупный десант на побережье Финляндии в обход линии Маннергейма, то сия эвентуальная возможность могла бы самым благотворным образом повлиять на взаимоотношения с этой молодой, но гордой державой…
Вопрос десантных судов решался самым простым образом – в первую мировую войну на Черном море великолепно проявили себя дешевые, но чрезвычайно эффективные «Эльпидифоры», способные не только перевести 800-1000 человек с артиллерией и амуницией, но и высадить их на необорудованное побережье. Эти кораблики были весьма просты постройкой, и не было никаких сложностей в том, чтобы освоить их выпуск вновь.
Всего было построено 36 таких кораблей, 24 для Балтики и дюжину для Черного моря. Отличия от «Эльпидифоров» прежней войны были минимальны – только мощность двигателей увеличили с 750 до 1200 л.с. за счет чего удалось увеличить максимальную скорость с 10 до 12 уз и экономическую – с 6 до 9 уз. Размерения остались теми же, длина — 74,67, ширина — 10,39, Осадка — 3,51 м Водоизмещение — 1400 т Дальность плавания — 2300 миль
Часть «Эльпидифоров» оснастили мощным вооружением – 3-130-мм (оставшимися от «Светлан») и 2-76,2-мм орудиями, 2-7,62-мм пулеметами. Это позволило использовать корабли как канлодки, при этом они сохраняли способность к высадке десанта, хотя и несколько меньшего состава. Все корабли этого типа принимали до 250 мин и могли использоваться также в качестве минных заградителей…
Однако же, если вдруг Моонзунд оказался в руках противника, то было бы необходимо придать десантному флоту корабли сопровождения с тяжелой артиллерией. Выделять крейсера под такое дело считалось совершенно излишним – не их это работа. А вот использовать старые броненосцы… Мало того, что артиллерия «Андреев» и «Цесаревича» могла бы легко снести любые полевые укрепления (а морской крепости на Моонзунде было взяться в общем неоткуда) так и опыт использования «Славы» в первую мировую подсказывал, что старый броненосец все же может оказаться чрезвычайно полезным при обороне Моонзунда, действуя там, куда нет хода современным линейным кораблям.
Вот только оставалась старая проблема – войти в Рижский залив мог только совсем уже дряхлый «Цесаревич» — у «Андреев» осадка была слишком велика. И дабы искоренить этот порок, последние эскадренные броненосцы Империи в 1929-1930 гг получили свою первую и последнюю модернизацию… Но какую!
Башни 203-мм орудий были сняты. Надстройка-каземат посреди корпуса, где в 2 этажа размещались 203-мм и 120-мм казематные орудия были безжалостно срезана и корабли превратились в гладкопалубные. Взамен удаленной артиллерии на верхней палубе установили дюжину 130-мм орудий, оставшихся со «Светлан» — этого было вполне достаточно для отражения атак вражеских миноносцев. Зенитное вооружение, попервоначалу состояло всего из 4*102-мм орудий и нескольких пулеметов
Но впоследствии было увеличено до нескольких десятков стволов. Корабли получили защиту от торпедных атак – були….
Все это привело к тому, что осадка броненосцев уменьшилась почти на 1,5 метра, так что теперь они могли оперировать по всей акватории Моонзунда не хуже «Славы». Скорость упала до 14 узлов, но больше этим кораблям и не требовалось.
Удивительно, но даже для «Цесаревича» нашлось дело – хотя как боевой корабль он уже очевидно не мог использоваться (машины были изношены настолько, что броненосец вряд ли мог развить ход более 4-5 узлов), однако и для него нашлось занятие. Предполагалось, что на отвоеванном Моонзунде будет развернута передовая база Балтфлота – однако таковая нуждалась в защите. В итоге «Цесаревич» превратили в самоходную артбатарею-брандвахту «Не тронь меня», единственной задачей которой стала бы защита стоянки разворачиваемой базы – впрочем, если на то была бы потребность, «Не тронь меня» можно был бы использовать и в качестве слегка самоходного (но по большей части буксируемого) форта. Первую трубу сняли за ненадобностью, так как носовые кочегарки давно вышли из строя, на корабль установили полдюжины 102-мм английских спарок да дюжину «эрликонов»… Все же решено было, что задача охраны мобильной базы требует достаточного умения вести огонь, поэтому на корабле установили современный КДП и пару директоров для зениток.
Но не только кораблями едиными… помимо захвата островов, необходимо было выстроить на них какую-то систему береговой обороны и в самом спешном порядке оборудовать взлетные полосы аэродромов для перебазирования на Моонзунд частей морской авиации. Соответственно балтийская дивизия морской пехоты получала в усиление не только специальные саперные подразделения, но и… наверное, самое мощное артиллерийское соединение, когда либо использованное в морском десанте – отдельный полк (46 штук) 203-мм гаубиц Б-4.
Эти чудовищные орудия могли вести огонь с закрытых позиций (угол вертикальной наводки – до 60 град) и были способны забросить 100-146 кг снаряды почти на 18 км. Единственным недостатком этих артсистем была чрезвычайно малая скорострельность – не более 1 выстр/мин, что было вполне достаточно для взлома укрепрайонов (ДОТ не убежит) но было категорически недостаточно для стрельбы по кораблям противника. Поэтому пришлось разработать примитивное устройство подачи снарядов, буксируемое отдельно и устанавливаемое у орудия на стационарной позиции последнего, за счет чего скорострельность удалось довести до одного выстр/мин.
