Дед Мороз и Сталин. Сказка
1
Он пришёл глубокой ночью, в виде самого обыкновенного Деда Мороза, когда «вождь всех трудящихся» как обычно работал в своём кабинете, за письменным столом, под лампой с круглым абажуром. Стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь мерным и солидным тиканьем больших, «аристократических» напольных часов, да изредка поскрипывающим под Сталиным стулом.
Впрочем, «пришёл» наверное, не то слово. Он возник, материализовался, как-то так… и грустно остановился перед Сталиным.
– Не помешаю?
В ответ, Сталин мог удивлённо проговорить всё что угодно, но пришедший желал услышать только один ответ, и он его, безусловно, получил.
– Проходите, пожалуйста.
– Я Вас надолго не задержу. Сам занят по самые некуда… Сезон… Ёлки, детишки, подарки… Кстати, Вам спасибо за эти, весьма приятные для меня хлопоты! Но, нам с Вами надо решить одну проблемку.
– Слушаю Вас.
– Война будет. – Устало и с сожалением сказал пришедший под видом Деда Мороза.
– Будет? Она уже идёт. – Бесстрастно кивнул Сталин.
– Я не хочу такой войны, какая будет. Не желаю её и поэтому я здесь.
– Разве не в Вашей власти, просто исключить её угрозу?
– Не в моей. Сейчас не библейские времена, когда я мог напрямую указывать людям, что им делать и чего не делать. Время обучения и воспитания прошло. Сейчас, ваша жизнь, жизнь вашего мира, только в ваших, собственных руках и каждый играет свою роль без кукловодов. Есть давным-давно «опубликованный» и всем известный, свод «правил игры», которая называется жизнь. Время жизнь – время игры. С нарушителей правил, я конечно спрошу. Потом. И каждому воздастся по заслугам. Не сомневайтесь.
– Но, Вы решили вмешаться…
– Слишком много невинных пострадает в этой войне.
– А в прошлой, не слишком?
– Может быть и слишком. Но, кто кроме вас самих виноват, что вы по-прежнему жаждете таких жестоких уроков от собственных алчности и глупости? Я лишь наблюдатель и судия тех, кто предстаёт предо мной в свой час. И этот суд рано или поздно коснётся каждого.
– И грядущая война, Вас не устраивает? Так запретите её.
– Вы, кажется, в семинарии учились… Я могу ЗАПРЕТИТЬ, но вера людей на этом кончится. Они просто будут знать. И бояться. Мне такое человечество не интересно, ибо оно бессмысленно, поскольку это уже будет мир рабов, пресмыкающихся перед хозяином. Мне не нужен мир рабов. Да, я могу это сделать, но, тогда мне придётся уйти, покинуть вас. Никто не будет больше судить. И что тогда будет с вашим миром?
– Наверное, он не сильно будет отличаться от того, какой мы имеем сейчас… Вера, истинная вера, осталась в очень немногих.
– Ошибаетесь. Вне зависимости от «текущей политики», человек, в своей жизни, сам проходит через дилемму – верить, или нет. Формально отринувший веру, может жить, соблюдая общепринятые законы, но исток закона – всегда вера. Законы, не опирающиеся на веру, опираются только на страх кары за нарушение закона и страх перед блюстителями и нарушителями закона.
– А верующие, стало быть, ничего не боятся? Смешно.
– Истинноверующий, сознающий, что законы произрастают из веры, может бояться только одного – утраты веры. А любой прочий страх, который в нём есть – это нормальный страх человека, как биологического вида. Не более.
– А верующие, попирающие любые законы? Или таковых нет?
– Верующий, попирающий законы… Хм, это противоречие веры и закона, основанного на зыбкой почве недостатка веры. Если не сказать больше. Кроме того, бесспорное преимущество верующего в том, что даже творя беззаконие (как уж в вашей жизни без этого!), он имеет возможность покаяния. Только не путайте осознание заблуждения и искреннее раскаяние, с детскими извинениями в страхе перед неизбежным наказанием и сожалением лишь о том, что попался.
Этим кстати, мне лично, русское православие наиболее симпатично среди всех прочих религий. Только у русских «положительная характеристика» вовсе не гарантирует «билет в рай» (кто знает, может быть всю жизнь проживший в смирении и законопослушании человек, на самом деле законченный подонок, не совершивший ни одного преступления из одной лишь врождённой трусости). И одновременно самый закоренелый злодей имеет в русском православии шанс на спасение в случае покаяния.
– Разве на западе не так же?
– Спросите у тех, кто организовал там торговлю индульгенциями. Я когда об этом узнал, смеялся до изнеможения. Там всё как на весах. Добро в человеке и зло. Что по их представлениям перевесило – такова и дальнейшая участь. Поэтому, человек запада, перед смертью исповедуется, торопливо перечисляя свои грешки, надеясь на их автоматическое списание с чаши весов. Русским верой завещано, прежде всего, на смертном одре каяться. Порой даже не за конкретные грешки, а за суть свою, грешную по определению. Если человек к покаянию пришёл давно и сам – ему легко получить прощение.
– И чем осознание этого лучше индульгенции? Грешить и каяться… под водочку. Разве не вся жизнь русского православного человека состоит из этого?
– За эту искренность я русских и уважаю. Ну и условия им, соответствующие их природе… и пускай не обижаются. Да они и не умеют…
– Очень спорно всё это.
– У нас будет масса времени, чтоб обсуждать эти вопросы. Людей они всегда интересуют. Жаль, некоторых, слишком поздно…
– Может быть, большинству людей, чтоб обрести веру, необходимы некие её подтверждения? В жизни то, мы часто сталкиваемся с обратными процессами…
– Вот именно. Вы сталкиваетесь, изредка, с обратными процессами и постоянно живёте в море прямых подтверждений. Но, не замечаете их. Или замечаете, но пытаетесь трактовать в удобном формате. А ведь вроде бы достаточно взглянуть на самого человека, чтоб понять – это не продукт эволюции – это творение, созданное по образу и подобию, лишь с использованием имеющегося биологического материала. Достаточно взглянуть на якобы вашу планету – Землю, чтоб осознать ещё более простую истину – невозможно волею случая, получить планету, находящуюся в столь благоприятных условиях – зазор между параметрами, делающими жизнь невозможной, по космическим меркам совершенно ничтожен. И, вон, ещё одно доказательство, висит прямо за Вашим окном – Луна. Даже её параметры не могут быть случайными. Древним египтянам, чтоб понять эту простейшую истину, было достаточно первого же полного солнечного затмения с его идеальным перекрытием и осознания факта, что Луна всегда повёрнута к Земле одной лишь стороной. Вам же, кажется, будто так оно и должно быть? А процентик вероятности таких чудес во вселенной, кто-нибудь подсчитать пытался?
Впрочем, я не затем сюда пришёл.
– Мы говорили о войне? О том, что Вы не собираетесь её останавливать.
– Я ничего не собираюсь останавливать. Ни во что в ваших разборках не собираюсь вмешиваться. Но война наиболее жестоко обойдётся именно с Вашей страной. Принесёт ей такие потери, разрушения и утраты, что я не могу и не хочу с этим мириться. Слишком многих невинных мне придётся судить задолго до того, как в этом вообще появится смысл. Понимаете, о чём я?
– И что же?
– Вы должны спасти их.
– Как? Выиграть войну малой кровью?
– Не малой. Но, хотя бы такой, при которой не будут гибнуть миллионы безвинных.
– И как же это сделать, если Вы ни во что не будете вмешиваться, и ничего не будете менять.
– Я не собираюсь вмешиваться в ваш мир – мир людей. Все Ваши отношения, трения, ошибки и победы – это всё Ваше и по этим делам я буду вас всех судить – потом когда-нибудь… Но, я могу изменить кое что, в самом окружающем вас мире, чтоб дать Вам силу, шанс, спасти невинных.
– Вы Германию извлечёте из Европы и присоедините к Америке?
– Шутите… Я знаю, что Вы думали, когда заключали с Гитлером Пакт. Вам нужен был мир, который с одной стороны, отвлечёт Германию от СССР и направит её первые удары на других, назначенных Гитлером врагов, заставив их воевать с Германией всерьёз. А с другой стороны, даст СССР время на подготовку к отпору агрессору.
– И? Разве это не сработало? Немцы напали на Польшу. Англичане и французы объявили Германии войну. В мае уже этого года, немцы атаковали и разгромили Францию. Я не считаю, что шансов сохранить мир с Германией, нет в принципе. И нам по-прежнему необходимо время. Хотя бы ещё два года…
– Которых у Вас, увы, не будет… – Грустно вздохнул посетитель.
– Когда же…
– Я же сказал, я не собираюсь вмешиваться в дела людей. Но, я дам Вам столь желанное время. Через три дня, мир будет отмечать Новый Год.
Для СССР, это будет 1941-й. Как и положено. Для всего прочего мира, наступит пауза, которую не заметит ни одна живая душа. А когда эта пауза кончится, и мир вступит-таки в 41-й, в СССР по факту (которого не заметит ни одна живая душа по любую сторону границы), это будет уже 1943-й.
– За два года, можно успеть сделать многое…
– Не обольщайтесь. Эти два года, СССР проведёт в полной изоляции. Вы не получите того широкого импорта машин, оборудования и технологий, на которые наверняка рассчитывали.
– Но, мы сможем спокойно готовить армию. Учить и переучивать. Передислоцировать и постепенно развёртывать, аккуратно проводя все мобилизационные мероприятия. Строить оборонительные сооружения и рокадные дороги, создавать стратегические запасы.
Да и промышленность мы разовьём серьёзно за два лишних года, даже с опорой на собственные ресурсы. Нам ведь не только станки и оборудование нужны. Нужны новые заводские корпуса. Электростанции. Фабрики, оборудование для которых либо уже получено из-за границы, либо может быть произведено в СССР. Да и просто подготовить всё необходимое, чтоб после возобновления поставок (когда временная пауза в мире кончится), мы получали станки и сразу же запускали новые, оборудованные ими цеха. Наконец, нам нужны хорошо подготовленные кадры. А уж насколько за два-то года, продвинутся наши военные разработки во всех областях!
– Надеюсь, ВРАГ, напав на Вашу страну, столкнётся с непреодолимой стеной и миллионы людей будут спасены.
– Разве для Вас будущее скрыто?
– Наиболее вероятное, которое я видел максимально отчётливо, собственно и подтолкнуло меня прийти к Вам. Что же получится в результате моего вмешательства и Вашей деятельности в эти 2 года, и тем более, после них, для меня тоже не скрыто, но в этом будущем кроется столь много альтернатив, что выделить, какая наиболее вероятна не под силу даже мне. Точнее я могу выделить любую. Но, и я, не будучи лишён естественного субъективизма, не возьмусь определять канву какой-то конкретной, ибо это уже будет моим прямым вмешательством. А его и так получается слишком… Понимаете? Я же не кукловод в театре марионеток.
– Да. Но, как же я объясню своему народу, как так получилось… И границы… соседи… разведки там всякие… СССР ведь не на Марсе. И каждому нашему человеку ведь не запретишь выражать удивление, когда он вдруг сверит свой календарь, с календарём людей, живущих по ту сторону границы…
– Ерунда. Поскольку СССР достаточно закрытая страна, я без труда сделаю так, что никто ничего не заметит. Для меня, это не сложнее чем для ваших фокусников щёлкнуть пальцами. Раз, и весь мир дружно отмечает наступление Нового, 1941 года. А то, что народ в СССР, прожил два лишних года… кому до этого будет дело, если даже некому будет задуматься о такой постановке вопроса? Ведь это невозможно в принципе, точно так же, как божественный промысел в мироздании и сотворении человека? Не так ли? Ну, с Новым Годом, товарищ Сталин!
