Сионистский сайт Sem 40.
Цитирую сохраняя орфографию:
Двадцать девять лет назад, в первый день праздника Песах 1968 года, государству Израиль предстояло быть стёртым с лица Земли. Об этом поведал официальный вестник архива Президента Российской Федерации исторический журнал «Родина», 1996, # 7-8.
Приведённые в нём свидетельства по своему историческому значению не уступают решениям Ванзейского совещания (январь 1942 г.), на котором было принято решение об уничтожении европейских евреев. Но если Германии в значительной мере удалось реализовать свои чудовищные планы, то Советскому Союзу в последний момент пришлось отказаться от задуманного. Попытаемся ответить на вопрос – как и почему это произошло?
В прошлом году Россия отметила трёхсотлетие своего военно-морского флота. В рамках этого мероприятия отставные адмиралы предавались ностальгическим воспоминаниям о славных боевых делах времён холодной войны. Главным героем этих задушевных разговоров оказался вице-адмирал запаса Николай Шашков, бывший командир подводной лодки «К-172». Весной 1968 года эта лодка несла боевое дежурство у берегов Сирии. Вот в каких красочных выражениях описывает журнал «Родина» задачу Шашкова:
«Этот человек – капитан 1 ранга Николай Александрович Шашков – должен был уничтожить Израиль, выпустив по нему восемь крылатых ракет П-6 с ядерными боеголовками, после чего на этой древней библейской земле должны были вспыхнуть как минимум восемь Хиросим, или, если прибегнуть к библейским сравнениям, восемь Гоморр, уничтоженных Всевышним в дыму и пламени. Это событие должно было произойти перед праздником Песах в месяце Нисан 1968 года». А бывший командующий ВМФ адмирал флота Владимир Чернавин добавляет: «У меня нет никаких сомнений, что капитан 1 ранга Николай Шашков выполнил бы любой приказ командования…».
Далее следует подробное откровенное интервью с самим Шашковым, получившим перед выходом в район боевого дежурства устное распоряжение тогдашнего командующего ВМФ адмирала флота С.Горшкова: «Быть готовым к нанесению ракетно-ядерного удара по Израилю». Шашков добавляет: «Разумеется, в том случае, если бы американцы и израильтяне начали высадку десанта на побережье дружественной нам Сирии». Окончательный сигнал к нападению должен был поступить из Москвы. Чтобы не пропустить его, подводная лодка каждые два часа всплывала на перископную глубину для проведения сеансов связи. Но сигнал так и не поступил.
Первая мысль, которая приходит в голову после шока, вызванного откровениями этих человекообразных: «Бред, горячечный бред! О каком совместном американо-израильском десанте можно говорить спустя почти год после Шестидневной войны, когда активные боевые действия уже не велись, а Сирия ещё не пришла в себя после сокрушительного поражения? Уж не выдумка ли это отставных адмиралов для привлечения внимания к своим будущим мемуарам?». Нет, к сожалению, всё говорит о том, что это не выдумка. Подводная лодка капитана Шашкова действительно находилась в апреле 1968 года у берегов Сирии.
Но, быть может, это была просто демонстрация силы со стороны Москвы, открытое предупреждение Израилю и США: не вздумайте, мол, обижать наших арабских братьев, а не то… Но если бы это было так, то лодка не только не должна была таиться, а наоборот – её присутствие в Восточном Средиземноморье следовало афишировать, как, например, афишировалось присутствие в той же акватории американской эскадры. Однако, по словам Шашкова, о его субмарине не знали не только американцы, но и «арабские друзья». Да и предлог для нападения на Израиль («высадка совместного американо-израильского десанта на сирийское побережье») был традиционной частью советского пропагандистского клише при проведении агрессивных акций против независимых государств. Вспомним, что говорили политруки своим солдатам в дни вторжения в Афганистан в декабре 1979 года: «Если бы мы не вошли сюда сегодня, то завтра здесь были бы американские империалисты и израильские сионисты».
Ну, а как насчёт риска? Ведь уничтожение Израиля могло, казалось бы, спровоцировать глобальный ядерный конфликт! Вопрос чрезвычайно любопытный. На нём следует остановиться особо. Если бы атомному удару предшествовали явные угрозы или приготовления со стороны Москвы, то, скорее всего, США и другие западные страны противопоставили бы им ответные предупреждения, подкреплённые военными и политическими акциями, что позволило бы сорвать советские планы. Но представим себе, что внезапное ядерное нападение стало свершившимся фактом. Израиля больше не существует, и западному миру нужно решать – начинать ли из-за этого взаимное уничтожение или приступить к очередному раунду переговоров о мирном сосуществовании стран НАТО и Варшавского пакта? Нетрудно догадаться, что выбор был бы сделан в пользу второго варианта. И преступная банда по кличке «Политбюро» прекрасно это понимала. Тем более, что у неё уже был большой опыт балансирования на грани новой мировой войны или, по меньшей мере, подрыва стабильности в различных регионах (корейская война, берлинский и кубинский кризисы). Иными словами, всё говорило за то, что если бы беспокойная маленькая страна была стёрта с карты мира, это совсем не обязательно привело бы к третьей мировой войне. Зато Москва продемонстрировала бы всему миру, как решительно она расправилась с «главным врагом прогрессивного человечества» (именно так называли Израиль советские пропагандисты) – к радости одних государств и к ужасу других.
Одним словом, уничтожение Израиля выглядело весьма заманчиво для Советского Союза по ряду причин. Что касается соображений морального характера, то после хладнокровного уничтожения десятков миллионов соотечественников, депортации целых народов, кровавого подавления восстаний в «братских странах» и мирных демонстраций в собственной стране (Новочеркасск) эти соображения полностью отсутствовали в планах кремлёвских стратегов, о чём дополнительно свидетельствуют – уже после апреля 1968-го – Прага, Афганистан, Тбилиси, Баку, Вильнюс, Чечня. Добавим, что во всех этих акциях отсутствовал и элементарный здравый смысл. Не понимали этого только сами советские руководители, а также значительная часть их подданных, считавших, что СССР действительно является оплотом мира и демократии и что поэтому в его беспощадной борьбе с внутренними и внешними врагами не может быть никаких ограничений – как относительно числа жертв, так и методов уничтожения. На деле этот «оплот» давно уже превратился в раковую опухоль, метастазы которой разрушали человеческое сообщество на планете Земля.
Итак, подводная лодка «К-172» находилась на боевой позиции, и командир её («сын чекиста, присягнувший выполнить любой приказ партии и правительства», как он сам себя с гордостью рекомендует) готов был нажать на кнопку. «Может исчезнуть целая страна, но лично ты этого не заметишь, находясь под водой…» — философствует сегодня в журнальном интервью этот людоед.
.
Так что же помешало? Вопрос далеко не праздный и совсем не академический – не только для историков, но и для каждого из нас. Тем более удивительно, что израильские СМИ, общественные и государственные деятели и организации никак не отреагировали на эту сенсационную публикацию официального издания архива Президента Российской Федерации. Дело здесь не в том, что речь идет о российском «проекте» почти 30-летней давности, к тому же не осуществлённом. Причина в общей притуплённости чувства национальной опасности, характерной для израильского общества в последнее время. Это касается как оценки опасного развития сегодняшних событий, так и фактов не столь уж далёкого прошлого.
Обратимся к датам. «Это событие, — указывает автор материала в журнале «Родина», сладко содрогаясь перед величием не совершившегося апокалипсиса, — уничтожение Израиля, — должно было произойти перед праздником Песах в месяце Нисан 1968 года». (Как известно, американцы и израильтяне имеют обыкновение высаживать совместные десанты непременно в канун праздника Песах. Нет сомнения, что заранее назначенная дата была частью плана какой-то грандиозной стратегической операции Кремля.). Основательно журналист подошёл к теме, даже название месяца по еврейскому календарю разузнал. Как тут не вспомнить Адольфа Эйхмана, который, готовясь к выполнению главной задачи своей жизни, изучал еврейскую историю и основы иудаизма.
Но – к делу. Первый день праздника Песах приходился в 1968 году (5728 по еврейскому календарю), как и всегда, на 15-ый день месяца Нисан, а по григорианскому летоисчислению – на 13 апреля. Какой другой проблемой, помимо уничтожения Израиля, были озабочены в те роковые дни «паханы» из Политбюро? Ну, конечно же, событиями в Чехословакии, знаменитой «пражской весной»! То, что там происходило, грозило, по их мнению, развалом всего социалистического лагеря. Положение с каждым днём становилось всё более критическим, и думать приходилось уже не о новых ближневосточных авантюрах, а о спасении Варшавского пакта. И пик этих событий приходился как раз на апрель – август 1968 года. Москва оказалась просто не в состоянии одновременно сводить старые счёты с Израилем и наводить порядок в братской стране. Предпочтение было отдано Праге.
Рассмотрим хронологию чешских событий, которая убедительно объясняет, почему Шашков так и не дождался приказа из Москвы. В январе 1968 года ставленник Кремля Антонин Навотный был смещён с поста Первого секретаря компартии Чехословакии, и его заменил Александр Дубчек. Уже в феврале появились первые признаки отхода нового лидера от советского коммунистического догматизма. Москва внимательно следила за происходящим, но до поры не вмешивалась. 14 марта в Праге было опубликовано официальное заявление о незаконности политической цезуры. В конце марта чешские СМИ начали активно обсуждать обстоятельства смерти в 1948 году Яна Масарика, тогдашнего министра иностранных дел, сына первого президента Чехословацкой республики Томаша Масарика. Хотя в официальной версии говорилось о самоубийстве, всё указывало на политическое убийство при непосредственном участии КГБ. Обстановка особенно накалилась 3 апреля, когда видный общественный деятель профессор Иван Свитак направил открытое письмо Генеральному прокурору республики с требованием нового расследования обстоятельств смерти Яна Масарика. Чехословакия бурлила. В Москве началась паника.
Месяц Нисан наступил, но Политбюро было занято более важными делами, чем отдача рокового приказа капитану 1 ранга Шашкову. По его словам, субмарина продолжала каждые два часа подвсплывать на перископную глубину, рискуя быть обнаруженными американскими противолодочными вертолётами «Си Кинг», но Москва молчала. «Вокруг обычная жизнь, — вспоминает капитан, — сухогрузы, лайнеры, рыбаки. Море было неспокойное, три-четыре балла, качало. А мы почти всё время на перископной глубине. Она для подводной лодки опаснее, чем предельная, можно угодить под чей-нибудь форштевень».
О чём же думали в Москве, пока отважный капитан, пренебрегая опасностью, упорно выходил на связь, ожидая «приказа партии и правительства» покончить раз и навсегда с этой «обычной жизнью вокруг». А думали в Москве о том, как заделать огромную пробоину в ржавом корпусе гигантского броненосца социалистического лагеря. Скандал вокруг покойного Яна Масарика всё более разгорался, и 7 мая ТАСС опубликовало правительственное заявление, гневно отметавшее «попытки вражеской пропаганды обвинить в смерти Масарика советские органы государственной безопасности». Однако отчаянные усилия Кремля предотвратить новое расследование оказались безуспешными. Последняя неуклюжая попытка в этом направлении была предпринята 16 мая, когда в «Известиях» появилась статья о якобы обнаруженных «новых доказательствах» самоубийства Масарика. Советские СМИ были заняты в те дни одной темой – разоблачением «происков врагов мира и демократии в Чехословакии».
Исключительно важно обратить внимание на то, что в течение более чем девяти месяцев, со времени Шестидневной войны (июнь 1967 года) и до марта 1968 года главной темой советской внешнеполитической пропаганды была агрессивная политика Израиля, представлявшая якобы главную угрозу всеобщему миру и безопасности народов. Хотя военные действия давно закончились, практически ежедневные угрозы и требования к Израилю звучали всё более резко (напомним одно из наиболее одиозных требований Косыгина с трибуны ООН – не только отступить со всех захваченных территорий, но и вернуть трофейное советское оружие и технику). Сейчас, после откровений капитана Шашкова, становится совершенно очевидным, что эта нараставшая антиизраильская истерия с одной стороны, и затаившаяся у берегов Сирии подводная лодка – с другой, были частями единого плана уничтожения еврейского государства. Москва просто не могла примириться с тем, что маленький ненавистный Израиль молниеносно разгромил её ближневосточную клиентуру и разрушил кремлёвские планы в этом регионе. На сей раз было решено поднять советскую планку международного разбоя на новый уровень и полностью ликвидировать целое государство.
Однако чехословацкие события спутали все карты. С марта 1968 года чешская тема начала вытеснять Израиль, а в апреле наша страна упоминалась советской пропагандой лишь изредка, без прежнего накала, как бы по инерции. Июнь – июль и большая часть августа прошли в тщетных попытках Москвы остановить нежелательное развитие пражских событий. Израиль был почти полностью забыт, а «сын чекиста» потерял шанс получить звание Героя Советского Союза, которого он несомненно был бы удостоен за «восемь Хиросим перед праздником Песах в месяце Нисан». Наконец, 21 августа 1968 года началось вторжение Советской Армии во взбунтовавшуюся братскую страну. Израиль был спасён. Приоритетность для Москвы чехословацкой проблемы заслонила, а затем и полностью сняла с повестки дня советские планы его уничтожения.
Отметим ещё одно любопытное и в каком-то смысле фатальное историческое совпадение.
Чехословакия дважды сыграла особую роль в судьбе Израиля. Первый раз в 1948 году, когда чешское оружие помогло нам одержать победу в Войне за Независимость, а второй раз — двадцать лет спустя, когда по воле случая (случая ли?) эта мужественная страна отвлекла от нас внимание одного из самых безумных и кровавых режимов XX века.
*
В ПЕРИСКОПЕ — ИЗРАИЛЬ
Семен БЕЛЕНЬКИЙ
Чуть больше трехсот лет назад, 20 октября 1696 года, боярская Дума в Московском Кремле приняла лаконичное решение: "Морским судам быть!" С этого времени верхи стали внедрять в общественное сознание россиян новые понятия, связанные с морской службой и военным флотом, строительство которого, несмотря на разорительность его для бюджета, рассматривалось царями как одна из важнейших задач. Вот почему 20 октября считается днем рождения военно-морского флота России.
Не ставя перед собой цель погружаться в анналы ее славной морской истории, отмечу все же, что в годы Великой Отечественной войны действия флота ограничивались отдельными нерегулярными, но, безусловно, героическими (вследствие их необеспеченности) боями. К сожалению, никакого практического влияния на исход второй мировой войны советский флот не оказал.
Исходя из этого, когда война кончилась, была разработана программа строительства "большого морского и океанского флота", утвержденная специальным постановлением Совнаркома от 2 ноября 1945 года. Согласно этой программе, к 1960 году военно-морской флот СССР должен был иметь, помимо прочих кораблей, 146 больших, 236 средних и 112 малых подводных лодок. Постановление Совета Министров от 28 июня 1953 года положило начало созданию советских атомных подводных лодок (сегодня сотни их, наполненных радиоактивными отходами, бесперспективно стоят у причалов Североморска и дальневосточных баз). Уже в 1955 году состоялась закладка первой такой лодки. В том же году на Северном флоте был произведен первый в истории пуск баллистической ракеты с подводной лодки: флот готовился к нанесению неожиданного ядерного удара.
Кто же угрожал СССР? От кого следовало ожидать "вероломного" нападения? Куда прокладывали курс командиры таких мощных подводных крейсеров, как "К-172"?
В рамках скромных мероприятий, связанных с празднованием трехсотлетия военно-морского флота России, состоялся так называемый "круглый стол", в котором приняли участие адмиралы запаса. Возглавлял это заседание бывший главнокомандующий ВМФ адмирал флота Владимир Николаевич Чернавин, а одним из активных участников его был вице-адмирал Николай Александрович Шашков. В своих выступлениях вице-адмирал соглашался с тем, что прежние имперские замашки "длинной морской руки" сегодня России не по карману. "Пусть лодок у нас будет меньше, — сказал вице-адмирал, — но они должны быть обеспечены грамотными специалистами". Шашков знал, что говорил. Ему по личному опыту известно, что одна его подводная лодка "К-172" могла превратить в 1967 году Государство Израиль в огромный Чернобыль.
"В 1967-1968 годах командиру атомного ракетоносца капитану I ранга Николаю Шашкову приходилось выполнять задания в самом горячем тогда районе планеты — восточной части Средиземного моря на фоне арабо-израильского конфликта. Не секрет, что СССР не только морально поддерживал тогда своих арабских друзей, но и оказывал им военную помощь.
У меня нет никаких сомнений, что капитан I ранга Николай Шашков выполнил бы любой приказ командования, если бы локальный конфликт разросся до глобальных размеров".
Адмирал флота Владимир Чернавин
"…Этот человек — капитан I ранга Николай Александрович Шашков должен был уничтожить Израиль, выпустив по территории прибрежного государства восемь крылатых ракет П-6 с ядерными боеголовками, после чего на этой древней библейской земле должно было вспыхнуть как минимум восемь Хиросим, или, если прибегнуть к библейским сравнениям, восемь Гоморр, уничтоженных Всевышним в дыму и пламени. Это событие должно было произойти перед праздником Песах в месяце нисан 1968 года".
(Журнал "Родина", 1996, №№ 7-8).
Позволю себе предположить, что эффект ядерного удара по Израилю не ограничился бы восьмью Хиросимами. Ведь мощность американской атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму, составляла "всего" двадцать килотонн тротилового эквивалента, а к советским ракетам пристыковывали, как правило, мегатонную боеголовку. Причем ни один командир атомного ракетоносца не знает точно, какой именно смертоносный груз несут его ракеты, так как боеголовки пристыковываются специалистами из другого ведомства. Для командира подводной лодки вполне достаточно знать только исходные данные для расчета траекторий. Излишним же любопытством офицеры флота не страдают, так как это предельно опасно.
Какой же корабль угрожал уничтожением целому государству, члену ООН? Это была всего лишь атомная ракетная подводная лодка "К-172" (бортовой номер 310. — С.Б.). По натовской классификации это лодка типа "Эхо-2".
Водоизмещение надводное — 5800 т, подводное — 6200 т. Длина — 119 м. Десять отсеков. Два реактора. Скорость подводная — 24 узла, то есть примерно 45 км/час. Экипаж — 90 человек. Построена в Северодвинске в шестидесятых годах. Считается кораблем "разового употребления"…
"Разового" — это значит, что пуск ракет на лодках этого класса производился только в надводном положении. Время подготовки к стрельбе, то есть от всплытия до пуска, составляет двадцать минут. Этого времени более чем достаточно для обнаружения лодки и ее уничтожения сразу после залпа. Другими словами, лодкой управляет команда смертников, совершенно, кроме разве офицеров, не догадывающихся о своем конце.
На флоте лодка "К-172" получила среди моряков прозвище "раскладушка". Ее прозвали так за поднимающиеся из легкого корпуса ракетные контейнеры, расположенные попарно по бортам. Лодка несет восемь ракет и двадцать торпед. Вот такая довольно скромная подводная лодочка.
Сегодня вице-адмирал Николай Александрович Шашков, как уже сказано, в отставке, носит скромный серый костюм, галстуков не любит. Живет в Москве. С балкона его квартиры открывается великолепный вид на сверкающий куполами восстановленный храм Христа Спасителя. И я невольно задаю себе вопрос: принял бы этот Спаситель душу христианина Шашкова, если бы тот превратил город Назарет в Хиросиму? Иерусалим — в Нагасаки? Гроб Господень — в радиоактивную пыль?
ФРАГМЕНТ БЕСЕДЫ ВИЦЕ-АДМИРАЛА Н.А.ШАШКОВА С ПИСАТЕЛЕМ, КАПИТАНОМ I РАНГА Н.А.ЧЕРКАШИНЫМ
На какие города Израиля были нацелены ракеты?
Н.Черкашин
Н.Шашков
— Мы должны были бить по площадям, хотя ракеты П-6 (по классификации НАТО — СС-12) — радиоуправляемые и предназначены для поражения крупных надводных целей — авианосцев, линкоров, крейсеров. Умная ракета наводится хорошо, лишь бы цель была с достаточными радиоотражающими свойствами… Для стрельбы по береговым объектам предназначались ракеты П-5, неуправляемые. Мы же "загрубляли" управляемые ракеты П-6, чтобы они летели как неуправляемые.
— И был такой специальный приказ?
— Он мог бы быть. Мы его ждали. Перед выходом на боевую службу я получил устное распоряжение Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота Советского Союза С.Г.Горшкова: "Быть готовым к нанесению ракетного удара по побережью Израиля". Разумеется, если бы американцы и израильтяне начали высадку десанта на побережье дружественной нам Сирии. У берегов Сирии и была моя позиция. Меня очень сковывала дальность полета моих ракет. Она не превышала шестисот километров, поэтому мне пришлось "елозить", как говорят подводники, в опасной близости от американских авианосцев. А их было три: "Америка ", "Форрестол " и "Энтерпрайз". А в эскорте у каждого — ни много ни мало 20-30 кораблей и почти на каждом — система поиска подводных лодок. А я — один. К тому же в воздухе висели американские патрульные самолеты. Временами над морем кружилось до семнадцати крылатых охотников за субмаринами, которые молотили своими радарами по всему Восточному Средиземноморью. Они искали советскую подводную завесу, не подозревая, что вместо нее под водой находится лишь одна моя "К-172". И мой корабль был, если хотите, козырным тузом в той весьма накаленной и вовсе не карточной игре.
Да, это был сталинский "корабль-бандит". Это был второй после Карибского кризиса случай, когда СССР поставил мир перед угрозой ядерной войны, и начать ее должен был капитан I ранга Шашков по сигналу из Москвы, который, к счастью, не поступил.
— Чтобы не пропустить сигнал из Москвы, нам надо было подвсплывать на сеансы связи через каждые два часа. Море было неспокойное — три-четыре балла, качало. То и дело приходилось нырять от приближающихся самолетов. Вокруг обычная жизнь: сухогрузы, лайнеры, рыбаки. А мы почти все время на перископной глубине. А эта глубина для подводной лодки опаснее, чем предельная, можно угодить под чей-нибудь форштевень. Однако главная опасность — американские низкочастотные гидроакустические станции-сонары. Если бы они нас обнаружили, сбежалось бы полдюжины противолодочных кораблей, повисли бы противолодочные вертолеты "Си Кинг ", а на хвост села бы торпедная атомная подводная лодка, готовая всадить полный залп, едва я открыл бы крышки ракетных контейнеров.
— А арабы знали о вашем присутствии?
— О том, какая лодка и где она находится, конечно, нет. Но знали: в критической ситуации Советский Союз поддержит любыми средствами, в том числе и ядерными. Откуда будет нанесен удар по Израилю, тоже догадывались: с моря.
— Вы сознавали, что вы заложники большой политики, что вы, по сути дела, смертники?
— Я прекрасно понимал весь риск нашего, так сказать, предприятия. Но на войне как на войне. Рискуешь каждый день, а под водой, с двумя атомными реакторами, с двумя десятками торпед и восьмью ракетами под боком, рискуешь ежечасно, если не ежеминутно. Мы военные люди — мы присягали выполнять любые приказы партии и правительства, даже если они связаны с угрозой собственной жизни…
— И всему миру?
— Вы думаете, американцы не вели себя точно так же? Я могу назвать вам фамилии командиров американских атомоходов, которые держали под прицелом Москву или промышленные районы Урала. Им тоже могла выпасть честь, а точнее сказать, несчастье — начать третью мировую.
И американцы знали, что СССР в случае неблагоприятного для него развития событий на Ближнем Востоке способен нанести ракетно-ядерный удар точно так же, как это могли сделать американские стратеги, защищая свои геополитические интересы. В том-то и состоял опасный абсурд "холодной войны", что любой локальный кризис — у кубинских ли берегов, в индонезийском ли архипелаге или на Ближнем Востоке — мог мгновенно перерасти в термоядерную войну со всеми ее чудовищными для человечества последствиями.
Лично же я никакой вражды к Израилю не испытывал и не испытываю. И еще один момент. Одно дело, когда ты, пехотинец скажем, видишь своего противника в лицо, целишься в живого конкретного человека: другое — когда перед тобой пульт, приборы, лампочки, стрелки. Ты не видишь ни крови, ни разрушений, ни взрывов, ни пожарищ. Привычные манипуляции с привычной техникой — и все. Может исчезнуть целая страна, но лично ты этого не заметишь, находясь под водой или в подземном бункере. Технология массового поражения или уничтожения стала такой, что непосредственный исполнитель ядерного апокалипсиса не несет личной ответственности. Он — лишь рабочее звено в общей машине войны. Войны начинают не адмиралы, а люди в штатском. Именно они, политики, и отдают роковые приказы.
— Вам не страшно, так сказать, задним чистом, полное сознание опасности, которой вы, вольно или невольно, подвергали себя и мир?
— Видите ли, в моей жизни было столько опасных моментов, что… Врачи говорят, что все стрессы остаются в подкорке и потом дают о себе знать. Да, иной раз такое приснится… Но в целом у меня спокойная совесть. Я честно выполнял свой воинский долг, и мне не стыдно, как говорится, за прожитые годы… У меня и сын Александр по моим стопам пошел, служит офицером на подводном ракетоносце последнего поколения. Он тоже выполнит приказ. В этом честь солдата — советского, американского, какого угодно
.
— У вас на лодке были евреи в тот период, когда вы ходили к Израилю?
— Были евреи, как и на всех других советских кораблях.
— Они знали, что вам назначено уничтожить Израиль?
— Нет. О приказе быть в готовности к нанесению удара знал только я. Но и они, конечно, догадывались, что мы пришли в Хайфу не для визита вежливости.
— И как они себя вели?
— Без замечаний.
— А почему выбор пал именно на вас?
— У меня уже был опыт несения боевой службы в Средиземноморье. Я только что вернулся из большой "автономки " в 1967 году, выполнив все поставленные задачи на "отлично". Опыт, что называется, свежий. Но, думаю, не последнюю роль сыграли и мои биографические данные. Отец был чекистом, начальником особого отдела 2-й Ударной армии.
— Той самой, которой командовал генерал Власов?
— Да, той самой. Отец вместе с Власовым выходил из окружения. И когда ситуация стала критической, отец застрелился, а Власов сдался. Что бы там ни говорили сейчас о чекистах, я убежден, что среди них были кристально чистые люди. Как отец… Недавно отыскал его могилу в новгородских лесах. Увы — символическую.
— Николай Александрович, как вы считаете: нынешний военно-морской флот России в состоянии повторить ту акцию, в которой вы участвовали в 1968 году?
— Не так давно атомный подводный крейсер класса "Акула", находясь на боевом патрулировании, вышел в район Северного полюса Земли. Там, на макушке планеты, командир подводного ракетоносца получил приказ произвести пуск одной из своих двадцати ракет. Точка наведения — полигон в Архангельской области. Все боевые блоки ракеты РСМ-52 точно поразили условные цели в заданных координатах. Это всего лишь одна ракета. А в целом "Акула " способна устроить ядерный град из двухсот разделяющихся боеголовок. За ураганную мощь этот стратегический подводный ракетный комплекс назвали "Тайфун".
Оригинал взят у vseneobichnoe в Что помешало СССР уничтожить Израиль в 1968 году?
