Военные преступления срока давности не имеют! Да и можно ли простить Освенцим? В Люнебурге (Ltineburg) судят бывшего эсэсовца из этого лагеря.
Оскару Гренингу (Oskar Groning) 93 года. Доживать бы ему век в окружении праправнуков, рассказывая им истории из своей юности, а он сидит на скамье подсудимых. Да и не хочется ему вспоминать о прошлом, всю жизнь он пытался об этом забыть. Но вот прокуратура Ганновера обвиняет его в пособничестве в убийстве венгерских евреев — в 300000 случаях!
Последняя платформа
«Я служил в лагере бухгалтером!»
— упрямо твердит старец. Кого бы ни допрашивали из бывших эсэсовцев в различное время в разных обстоятельствах, все были исключительно завскладами, счетоводами, шоферами и т.п. — и не найти никого, кто прикладами загонял заключенных в газовые камеры. Служба в СС, однако, была не для слишком щепетильных, а уж в Освенциме, созданном с целью массового уничтожения людей, и тем более. Весь лагерный персонал, чтобы не скучал и не расслаблялся, регулярно задействовали в расстрелах заключенных. Что же касается бухгалтера в чине унтер-шарфюрера СС Оскара Тренинга, то установлено, что с мая по июль 1944 года он «нес службу» на железнодорожной платформе конечной для большинства заключенных станции Освенцим-Биркенау, где непосредственно «встречал» прибывающих.
О том, как «встречали», рассказывает сам Гренинг:
«Евреев уже увели. Моей задачей было охранять их пожитки, оставшиеся на платформе. Внезапно я услышал крики ребенка, завернутого в тряпки. Его оставила мать, возможно, она уже знала, что женщин с маленькими детьми сразу же отправляли в газовые камеры. Я видел, как сослуживец схватил ребенка за ноги и ударил его головой о борт грузовика…»
Гренинг подчеркивает, что сам он так никогда не поступал. И что тогда он даже упрекнул камрада: мол, нехорошо.
Свидетелем на суде выступает 86-летний Макс Айзен (Max Eisen) из Венгрии, подростком оказавшийся в Освенциме. Он рассказывает, как на платформе семью разделили. Макс остался с отцом и дядей, мать с тетей и маленькими детьми увели. Вечером того же дня отец спросил у кого-то из опытных заключенных: мол, увидят ли они сегодня свои семьи?
«Ваши семьи уже ушли через трубу дымохода»,
— был дан ответ. Макс не понял тогда, что имелось в виду, но старшие поняли сразу. Потом увели и отца с дядей. Макс простился с ними прощание длилось две секунды. Отец успел благословить его и сказать:
«Если выживешь, то расскажи об этом всем».
Вот и пришло время рассказать… Цифра 300000 возникла в деле Тренинга неслучайно. Всего в Освенциме были умерщвлены около 1,2 млн. человек. За время «службы» Гренинга на платформе, с 16 мая по 11 июля 1944-го, в Освенцим-Биркенау прибыли 137 эшелонов с 425 тысячами венгерских евреев. Как минимум 300 тысяч из них погибли в газовых камерах — бухгалтер-эсэсовец имел к ним косвенное отношение.
Возможно ли прощение?
Сидящий на скамье подсудимых немощный старик пытается вызвать сочувствие окружающих. Такая несправедливость! Его задача заключалась в том, чтобы считать и сортировать отобранные у жертв деньги: злотые к злотым, франки к франкам. Наполненные ящики отправлялись потом в Берлин.
«Вы не задумывались о людях, которым принадлежали эти деньги?»
— спросил Тренинга судья.
«А что о них думать? Им уже ничего не было нужно».
Нет, он не всегда был немощным старцем — с пожелтевших фотографий самодовольно смотрит долговязый эсэсовец в очках. Он и по сей день гордится службой в СС, которые
«везде были впереди и наводили порядок, когда надо…»
Порядок?! Например, если кто-то не хотел работать, толбыл немедленно entsorgt. Словцо entsorgen переводится как «устранить, убрать, сдать в утилизацию». Не замечая того, Оскар Гренинг продолжает говорить на языке лагерного надзирателя — о людях, как о мусоре.
Одним с годами дано приобрести мудрость, другие теряют остатки разума. Мышление же Гренинга, похоже, не изменилось. Он долгие годы молчал, и вот сейчас есть повод высказаться о том, что «при Адольфе» было не так уж и плохо. И как в самом начале войны «дали» полякам. Нуа за что же он так ненавидит евреев?
«Так из-за них и Первую мировую проиграли! И вообще, они всегда обманывали христиан».
Верит ли он в Бога? Вместо ответа Гренинг улыбается. Не посещают ли его во сне тени в полосатых одеждах? Да, во сне ему слышатся крики, переходящие в рев, который затем сменяется звенящей тишиной — в таком порядке звуки раздавались у газовых камер. Но он, Оскар Гренинг, ни в чем не виноват — он никого не застрелил и не затолкнул в печь крематория, не открывал краны со смертельным газом Zyklon B. Он ведь бухгалтер. Какие могут быть к нему претензии? Похоже, ему даже не пришла в голову простая мысль, что завтра придется держать ответ перед самим Господом…
Выжившая в Освенциме Эва Кор (Eva Kor) смогла простить бывшего эсэсовца, пожала ему руку и обняла его.
«Мы все люди, я не заинтересована в ток чтобы отправлять старика за решетку»,
— пот яснила она. 49 других выживших в KZ, также выступающих истцами на процессе, ее не поддержали.
«Мы представляем здесь своих убитых родителей, братьев и сестер, они не уполномочивали нас прощать от их имени»,
— сказала Эва Фахиди (Eva Fahidi), потерявшая в Освенциме 49 членов своей семьи.
источник: Сергей Нечипоренко «Бухгалтер Освенцима» «КОНТАКТ-ШАНС» 21/2015
