Поскольку моя работа по альтернативным бронеавтомобилям вызвала определённый интерес, продолжаю серию публикаций. Сразу оговорюсь: это 3 часть, первой еще нет, но она будет. К сожалению, временно отошел от альтфлота РИ, но в этой альтернативе они будут взаимосвязаны. Также как и с одной из альтернатив коллеги E.tom. Представляю Пузырев К 28-44БП.
История этой крайне интересной машины началась ещё в декабре 1913 года, когда ГАУ выпустило требование по конкурсу на бронеавтомобиль с пушечным вооружением. Требования выглядели следующим образом:
- Автомобиль должен нести в качестве основного вооружения орудие калибром не менее 37 мм;
- иметь возможность вести обстрел в широком диапазоне;
- обладать возможностью передвигаться по пересеченной местности, сохраняя боеспособность;
- и должен был производиться в России с локализацией комплектующих не менее 65%.
То есть условия конкурса распространялись практически только на отечественные заводы.
Но к 31 декабря на требования конкурса откликнулись только два предприятия — Русский автомобильный завод Пузырева и акционерное общество «Лесснер».
Правда, после того как ГАУ несколько изменило требование к проходимости и количеству отечественных комплектующих, к участникам присоединился Ижорский завод.
Знаменитый «Руссо-Балт» представил только проект пушечного автомобиля, но построить опытный экземпляр забронированного по проекту Братолюбова и Некрасова к конкурсу не успел, сосредоточив основные ресурсы на легком пулеметном «Руссо-Балт» типа С.
Результатом стало предоставление на заключительные испытания в августе 1914 годов следующих машин: полугусеничного бронеавтомобиля Пузырев К 28-44БП с 37-мм модернизированной морской пушкой Гочкисса, Ижорский «Маннесманн-Мулаг» с 47-мм орудием той же системы на базе обычного грузовика и полноприводного Лесснер 40-76БП с 76-мм противоштурмовой пушкой образца 1910 года.
Победила в конкурсе машина Пузырева — о ней и пойдет речь в дальнейшем, но первым в серию пошел ижорский бронеавтомобиль (сказалась дешевизна и то, что завод мог предоставить как минимум 3 экземпляра уже до конца года). О боевом пути этих автомобилей сказано много, поэтому не вижу смысла на ней останавливаться.
Что касается машины «Лесснера», то ее история была достаточно печальна и заслуживает отдельного рассказа, пусть и достаточно небольшого.
Что касается броневика Пузырева, то, несмотря на все препоны, построенная всего в 9 экземплярах эта машина оказала значительное влияние на развитие российской бронетехники в последующие годы. Но обо всем по порядку.
Иван Петрович Пузырев начал свою деятельность в 1909 году с продажи автомобильных принадлежностей и запасных частей. Затем стал заниматься ремонтом машин, постепенно изготовляя в собственных мастерских растущий ассортимент новых деталей.
Накопленные им практический опыт и финансы позволили в 1910 г. открыть Русский автомобильный завод И. П. Пузырева (РАЗИПП). К 1912 г. на предприятии, занимавшем земельный участок площадью 0,54 га, работало 98 человек. Завод все делал сам, покупал от зарубежных смежников только магнето, свечи и карбюраторы. Шины и заготовки лонжеронов рам он заказывал петербургским фирмам.
Основная модель завода «Пузырев-28-35» 1911 г., довольно простая по устройству, имела солидный запас прочности и слыла несколько тяжеловатой. На ней стоял четырехцилиндровый (5130 см³, 35 л.с. при 1200 об/мин) двигатель с цилиндрами, отлитыми в два блока, и боковыми клапанами, расположенными по обе стороны двигателя. Кулачковые валы, магнето, водяной и масляный насосы приводились набором из семи шестерен, довольно шумных в работе.
Конусное сцепление, трехступенчатая коробка передач, карданная передача к заднему мосту – такой была трансмиссия этой машины. Помимо ведомого конуса сцепления из алюминиевого сплава отливались картер и масляный поддон двигателя, картеры коробки передач и дифференциала. Задний мост отличался от большинства конструкций тех лет наличием полуосей полностью разгруженного типа.
Модель «Пузырев-28-35» имела колесную базу 3000 мм, но благодаря довольно длинному двигателю в кузове удалось расположить только два ряда сидений.
В 1912 году машину усовершенствовали. Прежде всего выросли рабочий объем и мощность двигателя: соответственно до 6325 см³ и 40 л.с. Коробка передач стала четырехступенчатой, и ее оригинальная конструкция была защищена привилегией. Новшество заключалось в том, что все шестерни коробки находились в постоянном зацеплении и включались скользящими кулачковыми муфтами. Такое решение упрощало переключение передач, уменьшая ударные нагрузки и шум при перемене передач. В этом отношении машины РАЗИПП стояли выше автомобилей РБВЗ и зарубежных фирм. Другое преимущество заключалось в том, что рычаг переключения передач находился внутри кузова, в то время как на легковых «Руссо-Балтах» он до 1913 г. еще располагался снаружи, за правым бортом.
Рама на машине образца 1912 г. стала совершенно иной. Она получила выгиб над задним мостом, очень длинные (передняя – 1110 мм, задняя – 1490 мм) и мягкие продольные полуэллиптические рессоры. На раме увеличенной длины оказалось возможным разместить кузов с тремя, а не двумя рядами сидений, рассчитанных не на пять, а на восемь человек. Колесная база выросла до 3320 мм, а колея колес – до 1400 мм.
Прочная рама, мягкая подвеска, большой дорожный просвет – 320 мм и колеса с шинами большого диаметра сделали этот автомобиль хорошо приспособленным для отечественных дорожных условий. Модернизированная машина получила индекс «А28-40». Ее снаряженная масса составляла 1900 кг, а скорость – около 80 км/ч.
На одном из автомобилей модели «А28-40» с пятиместным кузовом «торпедо» сам И. П. Пузырев летом совершил без единой поломки пробег Петербург–Париж–Петербург. Он явился хорошей рекламой, и Пузырев предложил свои услуги военному министерству, которое в опытном порядке приобрело два автомобиля. Дальше дело не пошло, поскольку министерство имело прочные связи с РБВЗ и не хотело рисковать, заказывая близкие по характеристикам автомобили другому заводу.
Автомобиль Пузырев А28-40, который послужил основой первого отечественного полугусеничного бронеавтомобиля.
Но конкурс 1913 года позволил заводу воспрянуть духом, тем более что предприятие было в долгах.
Сразу стоит сказать, что требования конкурса не были неожиданностью, и Иван Петрович по сути имел уже все составляющие для постройки своего автомобиля.
Во первых, благодаря связям отца, который имел выход на ГАУ, предоставившее ему отчеты об отдаче большинства орудий, которые применялись в русской армии и флоте.
Во-вторых, знакомство с личным шофёром императора Николая II и заведующим технической частью императорского гаража Адольфом Кегрессом позволило использовать на своем бронеавтомобиле доработанный движитель его конструкции.
И последнее — связь с правлением Путиловского завода помогла разработать бронезащиту.
Для ускорения работ (которые начались в сочельник 1914 года) был использован показанный на Международной автомобильной выставке в С.-Петербурге усовершенствованный лимузин «А28-40» с подвеской задних колес на три четверти эллиптических рессорах.
Аврал, кстати, помог спасти вообще эту затею: поскольку часть рабочих и сам Иван Петрович находились на заводе почти постоянно, вовремя удалось локализовать пожар в середине января 1914 г., правда склад и один из цехов получили повреждение.
Переделки автомобиля оказались значительными:
- Раму удлинили на 300 мм и усилили.
- Также усилили задние и передние рессоры.
- Для поднятия мощности и без того огромный объем двигателя увеличили до 6500 куб. см. Правда, это подняло мощность только на 4 л.с., зато двигатель стал намного тяговитее.
- Серьезно изменили и коробку передач, изменив передаточное число.
Что касается гусеничного движителя, то гусеницу серьезно усилили металлическими вставками.
Корпус машины обшили 5-6 мм бронелистами, поскольку посчитали, что такое бронирование при условии большой дальности действия основного вооружения будет достаточным.
Что касается вооружения, то применили морскую 37-мм пушку Гочкисса. Сначала её установили на обычной тумбе за бронещитом, который был открыт сзади (такая установка использовалась потом на Ижорском «Маннесманн-Мулаг»); но такая полубашня не позволяла вести огонь вперед, поскольку наводчику и заряжающему просто негде было развернуться из-за ограниченности боевого отделения (правда, таковым его назвать было сложно, поскольку оно представляло собой платформу с бронированными бортами высотой полметра).
Первый прототип бронеавтомобиля, апрель 1914 года.
Но в таком виде машина поступила на предварительные испытания в апреле 1914 года (где она была единственной), у военных вызвали нарекания отсутствие вспомогательного вооружения и самих результатов стрельбы, зато проходимость по сравнению с участвовавшим в испытаниях через месяц «Руссо-Балт» типа С была выше всяких похвал.
Машину которая получила название Пузырев К 28-44БП (где К обозначало Кегресс, а БП трактовали по-разному – то блиндированный пушечный, то Путиловский), вернули на доработку на завод, притом выплатив половину заявленной стоимости в 12 000 рублей.
Конструкторы с привлеченными к работе специалистами Путиловского завода занялись переработкой проекта.
Для начала решили поставить пушку в закрытую башню, но чтобы она вращалась на 360 градусов и при этом в ней могли работать и наводчик и заряжающий, пришлось несколько уменьшить размеры орудия, увеличить размер башни и, главное, разработать специальный лафет, поскольку центральной тумбы уже не было, а крыша боевого отделения не могла выдержать нагрузки при выстреле.
В итоге само орудие крепилось на трехстоечном лафете, который жестко крепился к опорному кольцу, которое в свою очередь вращалось по еще одному опорному кольцу, которое опиралось на усиленную раму на 6 стойках. Это решение позволило достаточно комфортно расположить орудийный расчет.
Кроме того, если раньше полубашню вращали оба члена орудийного расчета, то теперь с помощью винтового механизма это делал наводчик (правда, сохранялась возможность вращения башни по принципу «всем телом», если требовалось быстро поменять цель).
Борта машины также подняли, и теперь они достигали метра, для того чтобы огонь можно было вести поверх рубки управления (где у командира машины появился пулемет «Максим»). Правда, по впечатлениям находившихся в кабине во время выстрела была мысль, что по ней ударили кувалдой.
Кстати, для уменьшения воздействия на экипаж во время выстрела пороховыми газами, на смотровые щели были установлены бронеколпаки, которые экранировали последние. А в орудийной башне установили 300 мм «командирскую» башенку с бронестеклами (правда, сам командир находился рядом с водителем).
Немного о боевой рубке. Места экипажа опустили насколько это возможно, что позволило уменьшить высоту рубки на 40 см; правда, уменьшился обзор – эту проблему решили, опустив насколько возможно капот двигателя (который также был забронирован, как и радиатор, а для улучшения его охлаждения прорезали дополнительные вентиляционные щели). Кроме того, сделали откидывающимися вниз щитки дверей и щитка со стороны водителя, в походном положении это было очень важно.
Экипаж попадал в машину через две боковые двери (водитель и командир) и через задний люк (наводчик и заряжающий); через последний также подавались боеприпасы при загрузке, которых было всего 60 снарядов (15 находились в башне и 45 на стеллаже за рубкой; правда, при этом заряжающему приходилось за ними лазить согнувшись в три погибели).
Кроме того, в дверях и корпусе стояли бойницы с заслонками для стрельбы из личного оружия. Перетаскивать «Максим» с лобового листа некто и не думал, да и из-за тесноты это было тяжело.
Зато опять же благодаря связям отца удалось включить в состав вооружения экипажа автоматический карабин системы Федорова с магазином в 20 патронов (которого, правда, еще не существовало).
В таком виде он вышел на испытания в августе 1914 года:
Экипаж – 4 человека; двигатель: тип — четырехтактный, внутреннего сгорания, число цилиндров — 4, рабочий объем — 6520 см³, мощность — 44 л.с. при 1200 об/мин; число передач — 4; главная передача – карданный вал; размер шин (гусматик)- 920×120 мм; длина — 5250 мм; колея — около 1500 мм; ширина максимальная — 2050 мм; высота — 2750 мм; база — 3650 мм; масса в снаряженном состоянии — около 4700 кг; скорость — около 40 км/ч; Вооружение: 37 — мм пушка Гочкисса, 7,62 мм пулемет, личное оружие экипажа (в т.ч. 6,5-мм карабин Федорова).
Испытания прошли более чем успешно: имея вооружение равное «Маннесманн-Мулаг», «Пузырев» превосходил его в защищенности и проходимости, а имея равные характеристики по проходимости с «Лесснер», но уступая ему в вооружении, он превосходил последний в угле обстрела. Кроме того, автомобиль был намного дешевле – 12 000 руб. против 20 000.
Но тут вскрылась беда завода Пузырева: его цеха были не приспособлены к массовой постройке автомобилей. Заказанное в Германии после первых испытаний в апреле 1914 года на субсидии военного ведомства оборудование из-за войны не полностью поступило, и Иван Петрович смог выполнить первый заказ на 2 дополнительные машины только к началу 1915 года. Его здоровье к ноябрю 1914 серьезно пошатнулось, и его родственники постепенно свернули выпуск автомобилей, оставив только выполнение заказа на 7 штабных А28-40, который был получен в октябре 1914, и сосредоточившись на ремонте и обслуживании автомобилей и выпуске четырехцилиндровых двигателей для прожекторных установок. А роль больших автомобилей взяли на себя ФВД-Путилов-Кегресс и «Гарфорд-Путилов».
Уже сданные броневики с марта 1915 года вошли в состав 3 автоброневого дивизиона и прекрасно показали себя во время Брусиловского прорыва, иногда являясь единственными машинами, которые могли оказать поддержку своей пехоте. Интересно, что ни одна из машин не была выведена из строя вражеским огнем, но часто подводили гусеничные ленты.
В итоге, когда второй серийный автомобиль переправлялся по достаточно ветхому мосту, одна из лент соскочила и машина упала в воду с достаточно большой высоты, повредив движитель и кормовую часть вместе с башней.
Во время ремонта на него вернули двухскатные колеса на заднюю ось, а удалив башню, сделали достаточно большое забронированное отделение для штабных офицеров, в которое последние попадали через кормовую дверь; при этом пулемет в лобовом листе оставили. Машина понравилась командованию и ей не гнушались пользоваться не только офицеры дивизиона, но командующий 9-ой армией генерал Лечицкий. Все эти машины дожили до 1919 года.
Переоборудованный в штабной автомобиль бронеавтомобиль Пузырев К 28-44БШ, осень 1916 года.
Казалось бы, о бронеавтомобилях можно заводу забыть. Но в конце 1916 года военное ведомство провело ознакомление с техническими новшествами, в том числе и бронетехникой, с командующими фронтами и флотами, где среди прочих машин оказался вышедший с ремонта один Пузырев К28-44БП. Он уверенно ползал по оврагам, а на проселке обгонял даже колесные броневики, к тому же он был достаточно небольшой для перевозки.
Среди присутствующих был Александр Васильевич Колчак который буквально перед этим получил в командование Черноморский флот и на него было возложена проработка десантной операции по захвату Черноморских проливов.
Морское ведомство имело на вооружении 18 пушечных машин «Га́рфорд-Пути́лов» из которых 6 передали ЧФ, но 11 тонная машина при попадании в песок засревала так что для выколупывания ее приходилось привлекать личный состав морской пехоты численности до роты. ФВД которых было аж 2 машины были лучше, но поговорка чем круче джип, тем дальше идти за трактором была актуальна и тогда.
Пузырев же был легче, быстрее и главное проходимей, что в итоге сподвигло заказать у завода 6 машин, Иван Петрович который немного отошел от болезни ревностно взялся руководить процессом сборки, тем более что Путиловский завод не горел желанием помогать теперь уже конкуренту. К сожалению работа в холодных цехах вызвала рецидив и 25 декабря 1916 года истинного патриота отечественного автопрома не стало.
Тем не менее работы продолжились и в феврале 1917 года новенькие Пузыревы в необычном ломанном камуфляже были представлены в Севастополе. Интересно что для них были разработаны новые десантные баржи «Эльпидифор» с кормовой аппарелью. Кстати и сами броневики выходили в бой с них кормой вперед, даже не имея кормового поста управления.
На учениях весны 1917 года ударный морской полк с дивизионом пушечных броневиков настолько слаженно отработали, что вызвали панику у полка береговой обороны которые выполняли «обязанности» противоборствующей стороны, хотя все знали что стрельба ведется холостыми зарядами.
Однако с начала весны десант, планировали высадить уже в районе Самсун, что бы совместно с силами Кавказского фронта окружить и уничтожить группировку противника в этом регионе и хотя операция достигла только частичного успеха, поскольку соединиться частям не удалось, русским удалось закрепиться на побережье, что в дальнейшем способствовало получения больших преференций при заключении мирного. Что касается бронеавтомобилей то они вошли в состав первого в российских вооруженных силах броневого ударного морского полка из 2 бронедивизионов особого назначения с 3 отделениями в каждом (два пушечных и два пулеметных бронеавтомобиля в каждом) и усиленного штурмового морского батальона.
Все Пузыревы составили 2-й дивизион вместе с 6 пулеметными броневиками (по 3 Форд «Амур-БАР» и «Дукс-Бьюир»), именно они смогли зачистить окрестности Самсун уничтожив прислугу орудий береговой обороны, чем способствовали успеху 1-й морской дивизии. Перегрупировка турецких войск и бунты в центральной части страны не позволили достичь конечных целей операции, но город и прилегающая территория оставались в руках русских вплоть до окончания войны. К 1919 году коргда их эвакуировали в Новороссийск в строю осталось 3 машины, но из-за проблем с запчастями их в Гражданской войне практически не использовали, а в 1923 разбронировали.
Бронеавтомобиль Пузырев К 28-44БП отдельного 2-го автобронедивизиона ударного морского полка особого назначения Черноморского флота, октябрь 1917 г.
