Мы почему-то думаем (может быть не все, но многие), что напавшие на Русь монголы были непроходимыми дикарями и полными профанами в вопросах ведение успешной войны. В то же время своих князей мы склонны наделять качествами великих воинов, стратегов от бога, непревзойдённых тактиков и вообще стараемся не замечать даже малейших промахов с их стороны.
На самом деле, монгольская армия, напавшая на Северо-Восточную Русь в 1238 г., была на тот момент самой боеспособной и дисциплинированной армией мира. Монголы имели в своем распоряжении прекрасную разведку, и никогда не лезли в драку, не разузнав всю подноготную своего противника.
Так мог выглядеть князь Юрий Всеволодович
В апреле-марте 1238 г. таким противником Бату-хана был великий владимирский князь Юрий Всеволодович. Именно от него зависела стратегия и тактика защиты Владимирского княжества от монголов.
Что же Бату-хан мог разузнать от своих лазутчиков и пленных «языков» о русском князе? Во-первых то, что Юрий Всеволодович был никудышным воякой. Свою единственную крупную битву при Липице в 1216 г. он позорно проиграл гораздо меньшим по численности новгородцам и больше никогда не ввязывался в командование войсками. Все войны по его приказу вели за него племянники или сыновья.
Бату-хан (он же Батый).
Вы скажете, что Батый мог этого и не знать — не была же его разведслужба всеведущей и вездесущей. Да, деталей он мог и не знать, но в целом представление о качестве русского командования у монголов, конечно, сложилось. Взятие Владимира в начале февраля 1238 г. воочию показало, что инициатива целиком на монгольской стороне. Юрий Всеволодович бросил свою столицу на произвол судьбы и увел столь нужных для её защиты ратников в глухие ярославские леса.
Юрий даже не удосужился отправить жену, детей и внуков в Данию, как это сделало большинство состоятельных людей. Как сообщал в своей хронике Матвей Парижский, спасаясь от монголов, в Данию уплыло 40 кораблей с беженцами. Потом они благополучно вернулись на родину, а родственники Юрия погибли в огне пожаров.
По сути, князь Юрий проиграл битву на реке Сити ещё под Владимиром, когда принял решение о бегстве . Бату-хан и его военачальники Субэдэй и Бурундай поняли это и главные силы двинули не в ярославские дебри, а сторону Твери и Торжка. В погоню за Юрием отправилась 10-тысячная
группа темника Бурундая.
Пока монголы гнали лошадей к его лагерю, Юрий Всеволодович бездействовал и пассивно ждал помощи от братьев и Новгорода. О качестве подготовки русского войска к битве говорит фраза из Лаврентьевской летописи. Она начинается словами, что князь начал «полки ставить около себя«, а заканчивается неожиданным появлением татар, от которых «князь же не успев ничего же, побеже«. Арабский писатель Рашид ад-Дин в своей хронике только и нашел что скакать о битве на Сити:
«Князь же той страны Георгий старший убежал и скрылся в лесу; его также взяли и убили».
Не вина, а беда князя Юрия, что он оказался не тем человеком, который, возможно, защитил или, хотя бы, отсрочил гибель Северо-Восточной Руси. До 1377 г. летописи не жаловали Юрия внимание, помня о его роли в «погибели русской земли», и лишь нижегородский монах Лаврентий на пустом месте сотворил из него героя, а из битвы на Сити центральное событие всего монгольского похода. А мы с тех пор живем во власти очередного мифа.
(Кстати, был под началом Юрия и настоящий герой, его племянник Василько Константинович ростовский. Именно его заслуги Лаврентий впоследствии приписал князь Юрия, в чём последний, понятное дело, категорически не виноват.)
