Альтернативная Зимняя война. Или не совсем зимняя… Или не война…
Товарищ Сталин очень уважал товарища Шапошникова. Маршал Советского Союза Шапошников, бы одним из крайне не многих, кого Сталин называл почти исключительно по имени-отчеству, и чей военный авторитет, был для него практически непререкаем.
Тем не менее, когда политическая ситуация в отношениях СССР и Финляндии, по убеждению Сталина, безусловно перешла кризисную черту, и мнение военных в расчёт принималось лишь ровно настолько, насколько оно должно было поспособствовать скорейшему разрешению того самого кризиса, Сталин пошёл наперекор Шапошникову.
В итоге, вместо тщательно подготовленной, полномасштабной операции против «непонятливой» Финляндии (которую польский урок ничему не научил, а все дураки, как известно, предпочитают учиться исключительно на своих ошибках), РККА ввязалась в наспех подготовленную авантюру. Но, не согласного с такой постановкой вопроса товарища Бориса Михайловича, Сталин заботливо отправил поправлять здоровье в санаторий, поручив командование обещавшему сделать всё быстро и меньшими силами Мерецкову.
Чем это обернулось, известно. В итоге, пришлось-таки возвращаться к плану Шапошникова (естественно уже в той форме, в которой он подходил к складывающейся на фронте ситуации) и побеждать, уже опираясь на его основные положения.
Вот что о сложившейся тогда ситуёвине писал в своих воспоминаниях маршал (тогда полковник Генштаба) Василевский (кстати, принимавший участие в разработке плана Шапошникова):
«Главный военный совет РККА рассмотрел вопросы боеготовности Советских Вооруженных Сил на случай возникновения спровоцированного Финляндией военного конфликта. Генеральный штаб предложил разработанный им еще ранее, с учетом возможности возникновения такого конфликта и одобренный народным комиссаром обороны план отражения агрессии. При разработке этого плана Генеральный штаб исходил из имевшихся в его распоряжении данных о составе и боевой готовности финляндской армии, о природных особенностях советско-финского театра военных действий, о системе инженерных укреплений на нем, о мобилизационных возможностях Финляндии и о той помощи, которую она могла бы получить от империалистических держав… Однако Главный военный совет не принял этого плана и дал командующему войсками Ленинградского военного округа (ЛВО) командарму 2-го ранга К. А. Мерецкову указание разработать новый вариант плана прикрытия границы при возникновении конфликта».
Вот что позже, сказал о позиции Шапошникова сам Мерецков:
«Борис Михайлович считал контрудар по Финляндии далеко не простым делом и полагал, что он потребует не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны даже в случае, если крупные империалистические державы не ввяжутся прямо в столкновение. Эта точка зрения еще раз свидетельствует о трезвом уме и военной дальновидности Б. М. Шапошникова».
В интервью К. Симонову Василевский, в качестве главной претензии к плану Шапошникова со стороны Сталина, называет слишком большие силы, запланированные для участия в операции против Финляндии:
«Когда Шапошников назвал все эти запланированные Генеральным штабом силы и средства, которые до начала этой операции надо было сосредоточить, то Сталин поднял его на смех. Было сказано что-то вроде того, что, дескать, вы для того, чтобы управиться с Финляндией, требуете таких огромных сил и средств. В таких масштабах в них нет никакой необходимости.
После этого Сталин обратился к Мерецкову, командовавшему тогда Ленинградским военным округом, и спросил его: «Что, вам в самом деле нужна такая огромная помощь для того, чтобы справиться с Финляндией? В таких размерах вам все это нужно?»
Мерецков ответил:
– Товарищ Сталин, надо подсчитать, подумать. Помощь нужна, но, возможно, что и не в таких размерах, какие были названы.
После этого Сталин принял решение: «Поручить всю операцию против Финляндии целиком Ленинградскому фронту. Генеральному штабу этим не заниматься, заниматься другими делами». Таким образом, он заранее отключил Генеральный штаб от руководства предстоящей операцией».
Когда же в начавшейся «Зимней войне» всё пошло наперекосяк, по утверждению всё того же А.М. Василевского: «…руководство вооруженных сил вернулось к «плану Шапошникова» и приняло его фактически в неизменном виде».
Но, это в РИ. В АИ же, товарищ Сталин по-прежнему всецело доверяет Борису Михайловичу… Тем более, когда политика упёрлась в чисто военное решение проблемы и последним аргументом «убеждения» отдельных упрямых ослов, остаётся исключительно дубина.
Поэтому, сказав своё политическое «А», Сталин приказал Шапошникову сказать военное «Б», но теперь (то бишь в АИ) уже только от армии, а отнюдь не от политиков, зависело «когда и как». Главное – результат!
(РККА ждёт, когда её пошлёт в бой товарищ Сталин)
Не желая преждевременно соваться в финское болото, Шапошников не торопился «давить» всей мощью РККА на не слишком быстро соображающих политиканов страны Суоми. Вместо этого, он, с согласия Сталина, разослал приглашения большой делегации финских парламентариев, дипломатов и военных, поприсутствовать на больших зимних маневрах войск Северо-Западного округа, в том самом ноябре 1939 года. Кроме финнов, приглашения были посланы прибалтам, шведам, норвежцам и даже немцам с французами (хоть те и находились с сентября в состоянии войны). В общем, приглашены были все те, кого это в той или иной форме касалось.
«Гостей», набралось два пульмановских вагона (плюс личный вагон Шапошникова, вагон охраны и обслуги, и вагон, служивший одновременно рестораном, клубом и залом для брифингов), прибывших спецрейсом, на эту, ни на одной карте не указанную станцию. Здесь, на специальном полигоне, совсем недалеко от финской границы, проходили «адаптированную» к местному ТВД, штурмовую подготовку подразделения РККА. Специально для предстоящей демонстрации, полигону придали вид одного из участков линии Маннергейма, со всеми его дотами, заграждениями и полосами обеспечения в виде нашпигованных минами засек.
Для удобно разместившихся на шикарном наблюдательном пункте, вооруженных биноклями гостей, маневры начались достаточно неожиданно. Послышались частые раскатистые выстрелы и мишени, совершенно хаотично стоящие среди поваленных деревьев полосы обеспечения, вдруг, одна за другой начали разлетаться в клочья. И это было вовсе не забавно, а очень даже страшно. Вдруг, снег зашевелился и прямо из сугробов, словно привидения, появились люди в белых маскировочных костюмах. Они явно намеренно обнаружили себя, потому что уже в следующий миг, все призрачные фигуры снова растворились среди искусственного бурелома полосы обеспечения.
Комментировать происходящее, пришлось не очень-то довольному ролью гида, полковнику Горбатову – командиру 1-й дивизии Особого назначения (ОСНАЗ) РККА.
(Александр Васильевич Горбатов)
Это назначение было для него совершенно неожиданным. Попав под следствие в ходе чистки РККА как слишком «симпатизирующий» «вычищаемым», он лишился должности и членства в ВКП(б). Но, никакой реальной вины за ним не нашли – напротив его военные таланты отмечались буквально всеми, с кем он сталкивался по службе (и ВОВ это блестяще подтвердила – Горбатова считают самым эффективным генералом РККА, который на всех участках, где ему доводилось руководить, достигал наилучших результатов с минимальными потерями). Поэтому, его сперва восстановили было в должности, но тут совсем некстати, накатила вторая волна репрессий, щедро наделившая его сроком на 15 лет Колымы. Но времена «ежовщины» были уже позади, а впереди – война. Поэтому в марте 41-го, дело Горбатова (как и огромного числа других командиров) было пересмотрено, его освободили, восстановили во всех правах и после обязательного (тем более после цинги) санатория, назначили заместителем командира 25-го стрелкового корпуса. А дальше – война и, на зависть даже некоторым маршалам, блестящий послужной список. Но, это в РИ.
А в АИ, никакой «второй волны» репрессий не было – тех, кто просто симпатизировал вполне заслуженно попавшим под «первую волну» чистки и тех, кого те, из «первой волны» оговорили, уже не «зачищали». Поэтому, не успевшему провести в заключении ни одного дня, и после детального разбирательства восстановленному во всех правах Горбатову, заменили старое звание комбриг на новое звание полковник и назначили командовать ещё только формируемой 1-й дивизией ОСНАЗ. И ему удалось сделать очень хорошую дивизию…
– Штурм-рота егерской бригады, специально созданной, для действий в лесу, тайге, тундре. В самых экстремальных условиях. Структура соответствует выполняемым задачам. Бригада состоит из полностью автономных ударных батальонов. Снаряжение, экипировка, оружие, все продумано до мелочей. Солдат не замерзнет и в 25-градусную стужу. При той же температуре, остается пригодным к употреблению его паек. Оружейная смазка также рассчитана на самые сильные морозы. Все военнослужащие – в недавнем прошлом профессиональные охотники, уроженцы самых суровых краев, прошедшие интенсивную спецподготовку. Вооружены специально модифицированным автоматическим оружием и являются мастерами рукопашного и штыкового боя, а так же обучены саперному делу и диверсиям. Все, безусловно, великолепные стрелки и прошли полный курс выживания в любых условиях. Основные боевые задачи – физическое истребление живой силы противника в поле со сложной топографией, захват и удержание опорных пунктов в труднодоступной местности, рейды по тылам и сбор разведданных.
– Хорошо, а как решена проблема снабжения, в сильный мороз, и по глубокому снегу? – Спросил шведский военный атташе.
Горбатов широким жестом обвел равнину, расстилающуюся непосредственно перед полосой обеспечения и посмотрел на часы. В тоже время, до слуха гостей долетел гул самолетных двигателей, но вместо аэропланов, несколько минут спустя, на снежной целине возникли 2 десятка аэросаней. Вооруженные пулеметами экзотические аппараты, лихо развернулись по широкой дуге, ставя дымовую завесу, и почти не снижая скорости, на ходу сбросив тюки со снаряжением, умчались, растворившись в густом дыму, смешанном с поднимаемой винтами снежной вьюгой.
Аэросанные подразделения для РККА чудом отнюдь не были. Первая удачная разработка, датируется ещё аж 1919 годом. РККА такой техникой впервые обзавелась ещё в 1926 году, а к 30-му аэросани уже выпускались серийно.
За предвоенные и военные годы, в Архангельске и Соликамске были сформированы более 60 аэросанных батальонов, прекрасно показавших себя в соответствующих боевых условиях. На вооружении этих батальонов имелись транспортные, боевые и разведывательные аэросани различных конструкций (самыми массовыми были транспортные и транспортно-боевые НКЛ-16 довоенной разработки и частично бронированные разведывательно-боевые аэросани НКЛ-26, разработанные уже в ходе ВОВ).
Чуть позже, по той же равнине проследовала колонна вездеходов – ратраков, в виде модифицированных тракторов СТЗ-3 на очень широких, снегоболотоходных гусеницах (в РИ такой трактор назывался СТЗ-8), с хорошо утеплёнными кабинами.
(Снегоболотоходный СТЗ-8)
Часть тракторов была оснащена пулеметными турелями и двигалась явно побыстрее (в РИ был разработан трактор СТЗ-6 представлявший из себя всё тот же СТЗ-3 со скоростной трансмиссией от быстроходного арттягача СТЗ-5), другие, были явно грузовыми и тащили за собой вагончики на лыжных шасси, из труб на крышах которых, вился веселый дымок. На специально оборудованных, буксируемых санях – платформах, можно было разглядеть минометы уже в боевом положении и зенитки, на базе крупнокалиберных пулеметов. Все белой камуфляжной расцветки.
– Оружие, боеприпасы, теплое жилье, горячая пища, квалифицированная медицинская помощь, связь и корректировка арт огня. Все необходимое, доставляется по снежному покрову любой глубины и мгновенно маскируется. В тундре, мы используем оленьи упряжки, а в густых лесах, тайге, где вездеходам не пройти, лошадок мезенской породы. Знаете? Северная порода родом из Архангельской области, чрезвычайно выносливая, морозоустойчивая и крайне неприхотливая.
Все тяжелое оружие разбирается на части и транспортируется вьюками как в горно-стрелковых частях. Для снабжения в тылу противника, на большом удалении от баз, отработан беспарашютный сброс грузов с самолетов с минимальной высоты, ну и на парашютах, естественно тоже. Пополнить дивизию, или качественно усилить любую из её бригад, даже находящуюся далеко за линией фронта, мы так же можем очень оперативно, перебросив целую воздушно-десантную бригаду хоть посадочным способом (самолёты могут оборудоваться лыжными шасси), хоть выбросив её на парашютах.
– И много у вас таких «особенных» дивизий? – Осведомился кто-то из финнов, не очень-то рассчитывая на искренний ответ.
– Полностью укомплектованных и боеготовых пока всего одна. Но, скоро будет три. По одной, на европейском севере, в Сибири и на Дальнем Востоке. Только там, где они необходимы. Их назначение – вместе с пограничниками плотно контролировать границы на особо важных участках, со сложным климатом и рельефом. Разумеется, при необходимости, они могут эффективно действовать и на сопредельной территории противника, в полосах обеспечения линий обороны, в тылу и так далее.
– Хорошо. Предположим, сибирские головорезы вытеснили обороняющихся из полосы обеспечения. Что дальше? Как только ваши регулярные части втянутся в полосу, артиллерия противника обрушит на них всю свою мощь.
– А нам только этого и нужно. С воздуха, специально оборудованные самолеты-рекогносцировщики засекут все батареи и огневые точки. Остальное – забота тяжелой артиллерии и бомбардировочно-штурмовой авиации.
Того, что происходило дальше, никто из наблюдателей не видел никогда в жизни. Под прикрытием короткой, но чудовищно плотной артподготовки, не оставившей камня на камне от первой линии обороны, в уже занятую егерями полосу обеспечения, мелкими отрядами втянулись инженерные подразделения для разграждения местности и штурмовые группы их прикрытия. Когда усилиями сапёров большая часть препятствий была устранена, вперед двинулись громадные тяжелые 60-тонные танки прорыва, вызвавшие настоящий шок у всех наблюдателей. Даже те, кто их видел на парадах в Москве (возможно, считая лишь сугубо «паркетными» страшилками), не могли не охренеть, увидев эти громадины здесь, да ещё в таком количестве (особо любопытные, насчитали как минимум 30 машин). Эти танки были могучи настолько, что корпусами, сносили вековые сосны. Выворачивали и сдвигали валуны, спокойно лежавшие со времён ледникового периода, ломали, либо расстреливали из мощных орудий гранитные надолбы. Спереди, у каждого танка виднелось массивное устройство, сочетавшее в себе элементы бульдозерного ножа и каткового минного трала. Этой штукой, танк не торопясь, расчищал себе путь, попутно доразминируя широкую полосу и, не обращая внимания на отскакивающие от его толстой брони бронебойные снаряды тщательно замаскированных ПТП, деловито, словно в тире, расстреливал уцелевшие после артподготовки огневые точки противника, в упор, вгоняя в амбразуры 107 мм гостинцы. (Кстати, роль ПТ артиллерии, выполняли трофейные польские 37 мм и японские 20 мм пушченки, имевшие в финской армии свои аналоги.)
Некоторые танки встали перед крутыми эскарпами, ведя непрерывный огонь из всех орудий, другие, сметя собственными инженерными приспособлениями и мощными фугасными снарядами все препятствия, принялись утюжить широченными гусеницами позиции обороняющихся, продолжая немилосердный обстрел и при этом старательно прикрывая корпусами, пехотинцев штурмовых групп. Позади них, широко расположились так же выкрашенные белой краской, неуклюжие с виду самоходки со 152 мм пушками-гаубицами МЛ-20 на шасси тех же танков (но с противопульной бронёй и в безбашенной модификации), поддерживающие наступающих огнем. Для борьбы с наиболее мощными укреплениями использовались новенькие 254 мм гаубицы и 305 мм мортиры ТАОН, противостоять бетонобойным снарядам которых не мог ни один ДОТ.
Особенно эффектным был проведенный в ходе учений подрыв саперами штурмовой группы железобетонного «фланкирующего» дота типа «Ле-Бурже» – на которые финны возлагали особые надежды (по их стоимости, называемые ещё «миллионниками»).
Взрыв доставленного к фронтальной стенке тяжелым танком специального бетонобойного суперфугаса был столь чудовищной силы, что от ДОТа вообще мало что уцелело (а начальник сапёрной службы, потом получил не хилый нагоняй, поскольку обломки того ДОТа (точнее его имитации, со стенками втрое тоньше – но кто из иностранцев об этом мог знать?), не так уж много недолетели до НП). Второй, почти аналогичный ДОТ, согласно боевой задаче требовалось взять. И его взяли столь же эффектно, забросав вентиляционные устройства газовыми гранатами, а амбразуры залив горючей смесью из огнеметов. Все действия штурмовых групп при этом надежно прикрывались от фланкирующего огня других огневых точек противника теми же тяжелыми танками.
– Возможности танкового батальона прорыва вы видите. Остановить такой танк, штатными противотанковыми средствами любой армии мира нельзя в принципе. Штурмовая пехота, вооружена самозарядными карабинами Токарева СКТ-36 (не был принят на вооружение, поскольку ниша уже была занята автоматической винтовкой АВС-36) и пистолетами-пулемётами Дегтярёва ППД-34. Имеет удвоенный штат снайперов (вооружены снайперскими самозарядными винтовками Токарева СВТ-38) и пулеметов, собственные огнеметы, тяжелые минометы и подрывные заряды чрезвычайно мощного фугасного действия.
Горбатов не упомянул, что каждый пехотинец его штурмовой дивизии ОСНАЗ, облачен в теплый полевой комбинезон, маскировочный костюм и камуфлированный разгрузочный жилет, в специальных кармашках которого, снаружи крепились боеприпасы, а во внутренние, можно вставлять пластины из высоколегированной стали, выдерживающие попадания осколков и мягких пистолетных пуль финских автоматов «Суоми» с одной единственной целью – свести к минимуму потери.
После Горбатова, на правах хозяина и от лица «принимающей стороны», слово взял Шапошников:
– Мы никому не собираемся угрожать и эта штурмовая дивизия, специально созданная для действий в экстремальных условиях и способная подготовить прорыв любой линии обороны, у нас всего одна – экспериментальная. Пока.
(Он, правда, не добавил, что как раз сейчас именно она же разворачивается в целый корпус, но, по загоревшимся глазам немцев и печальным лицам финнов и даже одинокого француза, отметил, что демонстрация удалась и вполне достигла своей цели).
Между тем, Шапошников продолжал:
– Когда оборона будет достаточно расшатана, а основные огневые точки противника подавлены, в дело пойдет обычная пехота, осуществляя окончательный прорыв на всю глубину, а так же инженерные части, задача которых обеспечить беспрепятственный проход техники через разрушенные укрепления. Только после этого, в уже готовый прорыв, на оперативный простор устремятся механизированные, кавалерийские и мотострелковые части и соединения.
На пути в Москву, хитрец Шапошников, не скрывая своего лукавства, втирал иностранным гостям, что линия обороны, которую «штурмовали» войска – якобы имитация участка знаменитой «Линии Сталина», построенной на старой границе СССР. И Шапошников с чистой совестью уверял наблюдателей, что любой армии, даже самой передовой, прорвать ее будет отнюдь не просто.
Имея, на самом деле в виду, именно линию Маннергейма (что было очевидно для всех), Борис Михайлович, не питая никаких иллюзий, знал, что ее настоящий штурм, будет весьма и весьма далек от сегодняшнего спектакля. Ведь несмотря на любые приготовления, на любой перевес в силах и огневой мощи, предусмотреть все невозможно. В жизни же, все будет гораздо труднее, тяжелее и кровавее. (Не настолько конечно как в реальности, но все же, все же…)
Но, он не торопился. Шапошников умел ждать. Причём ждать, отнюдь не сидя сложа руки. По его настоянию, Молотов непрерывно и изо всех сил наращивал дипломатическое давление на Финляндию, приучая непонятливых финнов к мысли, что так или иначе, но уступить всё равно придётся и речь идёт вовсе не о том, потеряет что-то страна Суоми или нет, а исключительно о том, насколько много она потеряет из-за своего неуместного упрямства!
И не имея какого-то ощутимого результата от своего дипломатического давления, Молотов, для виду, якобы уже теряя терпение, прямым текстом заявлял вездесущим журналистам: «При нынешней, не конструктивной позиции Финляндии, РККА нужен только повод – «Казус Белли» чтоб решить всё силой. Ведь СССР – исключительно миролюбивая держава и чтит устав Лиги Наций». Тем самым, он развязывал руки себе и связывал их финнам, вынужденным действовать в военном отношении сверхосторожно не провоцируя и «не попадаясь на провокации».
Пользуясь этим, РККА с ноября открыла целую череду крупномасштабных учений на самой границе и непрерывно наращивала свою мощь (в полном соответствии с «Планом Шапошникова»). Авиация РККВФ начала регулярные разведывательные полёты, сперва вдоль самой границы, а потом и перелетая через неё всё большими силами и всё глубже и глубже. А пытающиеся избежать «Казус Белли» финны ничего не предпринимали и огня по ним не открывали.
Перепуганные этим дипломатическим и военным давлением, они действовали именно так, как и рассчитывал Шапошников – тупо отмобилизовали всю свою армию, вплоть до последнего резервиста и шюцкоровца, чем обеспечили сверхплотное боевое наполнение приграничных и тыловых укреплений, и со своей стороны так же пытались интенсивно готовиться к войне.
Чем это им грозило, они поняли только к концу февраля, когда РККА Финляндию так и не атаковала, но при этом, уже имела вдоль всей границы просто подавляющее численное (не говоря уже о материально-техническом!) превосходство – необходимое согласно всем канонам для успешного прорыва позиционной обороны противника. И эти части уже были хорошо подготовлены для решения этой задачи в условиях данного ТВД. Гонку, кто стянет к границе больше сил, маленькая Финляндия легко выиграла по срокам, но совершенно безнадёжно проигрывала по количеству и качеству. И чем дальше, тем больше становился этот разрыв.
Воздушная разведка за тоже время, вскрыла основную массу оборонительных сооружений Линии Маннергейма (как старых, так и новых), выявила места развёртывания хорошо замаскированной финской артиллерии. Был создан настоящий, пока не вступивший в войну ФРОНТ, выстроен чётко функционирующий тыл и хорошо налажена система управления на всех уровнях. В самых мелких деталях отработан план предстоящего наступления со всеми возможными вариантами развития событий, включая и неблагоприятные. В достатке получен транспорт, организовано его адаптированное к ТВД ТО и тщательно налажено снабжение. Накоплены запасы вооружений, боеприпасов, снаряжения, предметов обеспечения, медикаментов и продовольствия. Для восполнения возможных потерь, каждая дивизия получила собственный запасный полк, а каждый корпус – резервную дивизию для замены наиболее потрёпанной в боях. Для недопущения действий финнов в нашем тылу и на коммуникациях, были созданы специальные батальоны боевого охранения подчинённые НКВД и армейские мобильные ударные антидиверсионные группы батальонного же состава с соответствующей техникой. За три не полных месяца интенсивной подготовки было сделано очень многое из того, на что в РИ просто не нашлось ни сил, ни времени.
Авиация РККА, уже не мелочась, почти ежедневно целыми бомбардировочными полками, в сопровождении полков истребителей, пересекала то тут то там воздушную границу с Финляндией и ровным строем проходила над её приграничными городами, забираясь всё дальше и дальше, тщательно отрабатывая выход на цели для бомбометания. Уже привыкшие к таким «визитам» редкие финские истребители, выполняя свой долг (как они это понимали), регулярно поднимались на перехват и на очень почтенном расстоянии сопровождали советские бомбардировщики, не открывая по ним огня и не приближаясь на дистанцию их возможного огня. Но на земле, в финских городах (даже когда бомбардировщики имитировали удары по военным объектам и аэродромам), каждый раз начинала душераздирающе реветь воздушная тревога, нарушая размеренную жизнь, действуя на нервы и населению и руководству, которое раз за разом исправно передавало в НКИД СССР очередные ноты протеста. Но, это ещё было пол беды.
За те же месяцы «стояния на границе», на ту самую боевую подготовку, финны израсходовали уже весьма приличную часть своего небольшого резерва боеприпасов и с большим трудом пополняли его, а отмобилизованная, как оказалось зазря, большая (для маленькой Финляндии) армия военного времени, уже практически полностью сожрала весь стратегический запас продовольствия и потратила на своё содержание и обеспечение все резервы финской казны. Сложно описать мучения, строивших лютой зимой всё новые полевые укрепления финских солдат. Потянулись по домам уставшие ждать в зимнем поле начала боевых действий шведские «волонтёры». И теперь, у финнов для ведения в течение нескольких месяцев масштабной войны (которая могла начаться в любой час) уже не было ни продовольствия, ни боеприпасов, ни денег. Ещё несколько недель такой «странной войны» и солдатам придётся кормиться только посылками из дома и шведской «гуманитарной помощью».
И ещё. К концу февраля (а самые сильные морозы стояли именно в январе-феврале, а вовсе не в ноябре-декабре, как это обычно утверждают), уже можно было считать полностью промёрзшими Карельские болота и озёра. Приграничные, тыловые и рокадные дороги-зимники, проторенные на советской стороне сапёрами в большом количестве, были хорошо накатаны и оснащены пунктами обогрева и питания личного состава, ТО и дозаправки машин. Сильные январские и февральские морозы спали, световой день существенно удлинился, кое где даже начались первые оттепели. А это означало, что подтаявший днём снег, намертво смерзался ночью и образовавшийся наст прекрасно выдерживал вес солдата. Воюй РККА в своё удовольствие! Всё готово! К тому же, психологически уже надломленная Суоми просто устала ждать, когда её, наконец, либо оставят в покое, либо поимеют, но потом опять-таки оставят в покое.
И примерно тогда же, разведка доложила в Генштаб, что англичане и немцы, практически параллельно форсировали подготовку к высадке в Норвегии, дружно оправдывая и прикрывая эту операцию защитой Финляндии от угрожающего ей СССР!
То есть, настало время действовать. И именно тогда, финны получили решительный ультиматум Сталина с требованием уступок значительно более существенных чем те, которых от них требовали до ноябрьского кризиса. И притом, без всяких компенсаций! РККА уже не занималась манёврами на границе. Она открыто разворачивала боевые порядки для полномасштабного вторжения. На участках прорыва, артиллерия ТАОН начала выкладывать на грунт первую очередь БК, а впереди, на исходные позиции начали выползать батальоны страшных сверхтяжёлых танков прорыва…
На финских политиков, ещё те ноябрьские манёвры, произвели впечатление сильное настолько, что в самом конце ноября 1939 года они уже были готовы торговаться в значительно более широком диапазоне чем прежде. Но, Шапошников требовал от Молотова не торговаться с финнами, а грубо на них давить. Тем более Молотов, в отличие от своего предшественника Литвинова, торговаться и не умел – он считал предложения СССР щедрыми, взаимовыгодными и минимально устраивавшими СССР со стратегической точки зрения и уступать ещё хоть в чём-то, помимо тех уступок, что СССР уже озвучил в ноябре как окончательные, значило серьёзно ухудшать свою позицию перед будущей войной. И Шапошников был абсолютно солидарен с этой точкой зрения.
А в конце февраля, торговаться уже было поздно. Суровый сталинский ультиматум прижал финнов к стенке. Боеприпасов у них было мало. Войск (даже с учётом «шюцкора») мало. Вооружений для полностью отмобилизованной армии мало. Да и войска те, по большей части размещённые вдоль границы, представляли из себя потенциальный фарш для несметного количества советской тяжёлой артиллерии, сконцентрированной так же возле границы. Зато, запасы продовольствия уже успешно съедены. И местность – уже совсем не так труднопроходима как в начале зимы.
Прозондировав почву на дипломатическом поле, финны с огромным удивлением и глубоким разочарованием обнаружили, что англо-французы и немцы (якобы собиравшиеся защищать Финляндию от злого СССР), неожиданно дружно посоветовали Финляндии не кочевряжиться и тонко намекнули, что им скоро станет совсем не до финских проблем и они не против того, чтоб Финляндия получила от СССР гарантии в плане безопасности в обмен на территориальные уступки – ещё бы! Готовясь воевать за стратегически важную Норвегию, ни немцам, ни англо-французам на самом деле на фиг не нужна была возня с какой-то занюханной и никому не нужной Финляндией – они предпочитали, чтоб как и СССР, «Страна болот» (так переводится Суоми) сохраняла нейтралитет (хоть и под советским протекторатом), а не оказалась вдруг в лагере своего нынешнего противника!
Поэтому, задолго до истечения срока ультиматума, Финляндия уныло согласилась с предложенным СССР договором о пересмотре госграниц и совместной обороне… А на тех своих популистов-политиканов, что кочевряжились с лета по ноябрь и не приняли ещё вполне себе мягкие советские условия, теперь смотрели как на конченных мудаков и даже предлагали им покрыть разницу из своих карманов…
СССР же, получил всё что хотел и даже больше – причём уже без обструкции в мировой прессе, без исключения из (впрочем, никому уже не нужной) Лиги Наций, без торгового эмбарго — т. е. поток самого современного оборудования, в т. ч. американского, не прерывался, что самым лучшим образом отразилось на военной промышленности.
Конечно, не обошлось и без потерь. Развёртывая вблизи финской границы огромные силы, РККА по сути, бросала в северную зиму совершенно не подготовленные для этого части, которым приходилось УЧИТЬСЯ не то что воевать – а пока просто ВЫЖИВАТЬ в экстремальных полевых условиях, налаживать свой быт, строить по сути, с нуля инфраструктуру, логистику и только потом уже потихоньку осваивать ТВД – благо время на это было. Сказалась и напряжённая работа Генштаба и Наркомата Обороны по всемерному обеспечению боеспособности этих сил. Больных и обмороженных, тем не менее, было очень много (даже при статистическом температурном минимуме ноября-декабря в минус 13 гр., для солдатиков, переброшенных в Карелию с той же Украины в старом обмундировании и при старом тыловом и полевом обеспечении это было тем ещё шоком). И очень много сил и средств было потрачено на ставшую совершенно необходимой реформу обмундирования и оснащения – благо, что именно нужно, РККА уже знала по опыту той самой дивизии (точнее теперь уже корпуса) ОСНАЗ Горбатова.
Не обходилось, разумеется и без регулярно пропадающих без вести – дезертиров, перебежчиков, просто заблудившихся и скорее всего замёрзших – да и финскую разведку подозревали в похищениях советских военнослужащих. Но, никаких прямых доказательств к тому не было, а явных перебежчиков, как чумы боящиеся пресловутого «Казус Белли» финны исправно выдавали (разумеется, предварительно допросив и ещё раз убедившись, что РККА не шутит, средств и сил для подготовки к предстоящей войне не жалеет и мочить, если что, будет нипадецки).
Впрочем, даже не сделав в строну Финляндии ни единого выстрела, армия справилась. Зимнее «стояние у границы» оказалось бесценным опытом, потери не напрасными, а результат полностью соответствовал поставленной задаче.
Теперь, на очереди была Румыния…
(Мирная колонна советских танков выдвигается в сторону оставленного финнами согласно договора Выборга. Того самого Выборга, в котором вступившие в город в 1918 году егеря Маннегрейма устрлили тотальную резню русского населения)
