В древности на Пелопоннесе обитали еще более грозные вояки
Принято считать, что Спарта в военном, да и в политическом отношении была самым сильным полисом Древней Греции. С этим трудно спорить, учитывая вклад спартанцев в результат греко-персидских войн и итоги многолетней Пелопоннесской войны, которая и должна была определить, кто есть кто в Элладе, кто «тварь дрожащая, а кто право имеет». Спарта оказалась во второй категории и три десятилетия после разгрома Афин, вплоть до возвышения Фив при Эпаминонде, могла гордо величать себя гегемоном Греции. И никто поставить этот статус под сомнение не мог.
Спартанцы – считавшиеся лучшими воинами античности
Безусловно, военная организация в Спарте была построена так, как нигде больше. Что тут говорить, если правящее сословие — спартиаты — ничем кроме войны не занималось. То есть эти ребята, которых в лучшие годы насчитывалось около трех тысяч человек (не больше четверти всего мужского населения), ели, пили, спали, гоняли полурабов-илотов, а все остальное время посвящали военным тренировкам. И встретиться со спартанской фалангой в открытом бою — это значило, скорее всего, обречь себя на бездарное поражение.
Но так было не всегда. Был на Пелопоннесе еще один полис, где спартанцев не боялись, по той простой причине, что периодически их били. Несмотря на всю грозную и немеркнущую до сих пор славу соотечественников легендарного царя Леонида.
Содержание:
«Стрекала войны»
Речь об Аргосе. Этот город-государство возник на востоке Пелопоннеса задолго до Спарты, в то время, когда в Греции процветала Микенская цивилизация. Но до поры Аргос был скромным полисом, тихо существовавшим в тени своих соседей — могущественных Микен и Тиринфа. А потом, на рубеже XIII-XII веков до нашей эры, на Пелопоннес ворвались голодные и злые дорийцы. Они камня на камне не оставили от Микен и основали новые центры — в Спарте, Мессене и обжитом уже ахейцами Аргосе, подарив этому городу новую жизнь и новую блестящую историю.
Аргос и Спарта на карте древнего Пелопоннеса.
Аргос был очень выгодно расположен — в нескольких километрах от берега Арголийского залива, на 300-метровой горе Лариса, царившей над широкими плодородными долинами, где выращивали пшеницу, виноград и оливки. Многие полисы в VIII веке до нашей эры из-за нехватки земли и средств к существованию бросились во все тяжкие Великой греческой колонизации, но только не Аргос. К чему эта суета, если он и так твердо стоял на своей собственной плодородной земле, никого к ней не подпуская. И богател день ото дня. В VII веке до нашей эры при царе Фидоне из рода Теменидов (потомков Геракла, между прочим) аргосская керамика считалась одной из лучших в Греции. Олимпийских победителей среди аргивян, как называли граждан Аргоса, было хоть пруд пруди. В величественный храм Герейон (в Аргосе культ Геры, супруги Зевса, был главным) стекались паломники со всей Греции. Но превосходство Аргоса было не только культурным. Именно в этом полисе еще задолго до Фидона появились знаменитые греческие гоплиты: воины, вооруженные копьем и большим круглым щитом — гоплоном. Тяжеловооруженная пехота, которая обращала в бегство в более поздние эпохи не только персов, но и карфагенян, и даже несокрушимых сынов Македонии (да, случались и такие эпизоды). В Аргосе же придумали и впервые применили в бою греческую фалангу. До этого греки — и дорийцы, и покоренные ими ахейцы — сражались примитивно и безобразно: толпа на толпу. Никакого блеска! Никакой эстетики! В Аргосе упорядочили это дело, ввели построения глубиной в шесть шеренг (спартанцы потом увеличили глубину до восьми, а фиванцы с македонянами пошли еще дальше), придумали, как должна действовать фаланга на поле битвы, решили, что главным флангом фаланги будет правый, где и размещались наиболее сильные, подготовленные и опытные бойцы. Изменилось и вооружение: у воинов появились бронзовые (или на крайний случай льняные) кирасы, роскошные шлемы с гребнями, а щиты круглой формы, то есть те самые гоплоны, вместо одной ручки получили две и стали надеваться на левое предплечье. Эти щиты впоследствии так и назвали — аргивскими.
Неспроста на вопрос путника о том, кто в Элладе славится воинской доблестью, оракул в священных Дельфах однажды ответил буквально следующее:
«Наилучшая земля — в Пеласгическом Аргосе, кони — во Фракии, жены — в Спарте, мужи — те, что пьют воду из чистых струй Аретусы, но и наилучшие из них — те, что обитают между Тиринфом и Аркадией, богатой стадами, аргивяне в льняных доспехах, стрекала войны».
Руины театра в Аргосе.
Триста на триста
Двум львам тяжело ужиться в одной клетке, а, точнее, на Пелопоннесе, поэтому столкновения между Аргосом и Спартой были лишь вопросом времени. И в VII веке до нашей эры они начались — дорийские полисы начали делить находившуюся между их владениями «благословенную» (по замечанию одного поэта) Аркадию. Причем первенство в этой непримиримой борьбе поначалу принадлежало отнюдь не спартанцам. В 669 году, в то время, когда в Аргосе правил блистательный Фидон, состоялось главное сражение между спартанцами и аргивянами — при Гисиях. Сыны Лакедемона, несмотря на все свои боевые навыки, потерпели сокрушительное поражение и на несколько десятилетий забыли и про Аркадию, и про Аргос, и вообще про территориальную экспансию. Мало того, где-то в это время началась Вторая Мессенская война (захваченная ранее Спартой Мессена подняла мощное восстание), и Лакедемон в какой-то момент вообще оказался на волосок от гибели.
Но выстоял. И мало помалу Спарта стала приходить в себя, и к середине VI века до нашей эры фактически весь Пелопоннес подчинила своему контролю. Почти все полисы полуострова признавали силу и власть спартанцев. Все кроме Аргоса, который помнил славу Фидона и по-прежнему считал себя первым из дорийских полисов. Вопрос, кому властвовать на Пелопоннесе, решился в середине VI века в Фиреатиде (область южнее Аргоса), где состоялась очередная битва между спартанцами и аргивянами.
Это было не обычное сражение — оно проходило почти что по правилам спортивного поединка. И Аргос, и Спарта отрядили на бой по 300 наиболее подготовленных гоплитов. Эти 600 человек самоотверженно месили друг друга от рассвета до заката. В конце концов в живых осталось только трое — двое аргивян и один спартанец. Первые побежали в Аргос поскорее сообщить о своей победе (их-то выжило двое!), а спартанец, более хитрый, собрал с поля боя столько аргивских доспехов, сколько мог унести, и, неспешно, ибо был серьезно ранен, поковылял к себе. А когда добрался в свой лагерь, гордо заявил, что Спарта стала победительницей грандиозного поединка и в качестве доказательства продемонстрировал захваченные доспехи врага. Однако несложно догадаться, что ни в Аргосе, ни в Спарте победу противника не признали, и битву было решено «переиграть». А вот в этой «переигровке» Спарта оказалась сильнее, и верхушка Аргоса была вынуждена признать первенство своих дорийских соплеменников из Лакедемона.
«Это был судьбоносный прорыв. Теперь Спарта была окончательно признана в качестве ведущей силы в Греции, и эта победа была увековечена путем учреждения особого праздника, который с тех пор начал отмечаться здесь (на Пелопоннесе — Авт.) регулярно», — отмечает британский историк Н. Дж. Л. Хэммонд.
Замок Лариса.
Конец «золотого века»
На этом «золотой век» Аргоса подошел к концу. Полис хоть и не вступил в Пелопоннесский союз, но вынужден был признать верховенство Спарты. Временами огрызался, впрочем без особого успеха — лучшие годы Аргоса были уже позади. Но аргивяне до конца остались непримиримыми противниками Лакедемона и в какой-то степени даже поспособствовали поражению Спарты в ее последней крупной войне. В начале II века до нашей эры спартанский тиран Набис бросил перчатку самому Риму, причем поводом к войне стал как раз Аргос, который спартанцы тогда захватили. Пелопоннесские греки не одобрили этой аннексии, они вообще не хотели нового возвышения Спарты, и позвали на помощь римлян. Война для Набиса окончилась поражением — уж слишком неравными были силы — а Аргос снова стал независимым. В той небольшой степени, в которой греки в то время могли быть независимы от Рима.
Вид на Аргос и залив с горы Лариса.
Мне посчастливилось побывать в Аргосе около десяти лет назад. От былого величия, увы, там ничего не осталось. Небольшие белые дома, узкие улочки, маленькие, словно детские площадки, скверики. Жарко, сухо, пыльно. Некогда плодородная долина за два с половиной тысячелетия растеряла добрую часть прежних живительных соков и стала довольно унылой. Вместо пшеницы и винограда теперь здесь выращивают апельсины. У подножья горы Лариса — жалкие остатки древнего города, огороженные металлическим забором. Наиболее сохранившееся строение — театр, который по масштабам, конечно же, уступает знаменитому театру в Эпидавре, находящемуся в паре десятков километров от Аргоса. Ну, хоть что-то.
Хотя осталась живописной гора Лариса. Только вместо аргосского акрополя, который венчал ее в эпоху античности, теперь на ее вершине — руины средневекового замка, построенного франками после Четвертого крестового похода. Можно подняться на средневековую башню и взглянуть по сторонам. Откроется великолепный вид на Арголийский залив, на зеленые квадраты долины и на современный Аргос, который считается самым старым из постоянно населенных городов Европы.
Автор — Алексей Денисенков
Источник — https://zen.yandex.ru/media/historygothy/te-kogo-boialis-spartancy-5e7f290a7566463e931f16ef
