Взгляд Василиска. 12.

Едва наш герой ступил на палубу «Боярина» исправлявший должность старшего офицера лейтенант Никитин подошел к нему с докладом. С удивлением приняв, его великий князь шепнул минеру:

— Вы чего это Дмитрий Васильевич?

— Ну, во-первых, вы Алексей Михайлович нынче старший по званию, на нашем богом спасаемом крейсере, а во-вторых, благоволите… — с этими словами Никитин протянул Алеше приказ.

Тот взял в руки бумагу и, прочитав, с крайним недоумением переспросил:

— Что значит исправлять должность командира?

— Что поделаешь, я не невыплавал ценз, чтобы быть полноценным старшим офицером, а вы, чтобы быть командиром крейсера.

— Да, — согласился Алеша, — с цензом у меня плоховато.

— Зато энергии в избытке и, судя по всему, начальство полагает, что лучшего применения ей не найти.

— И что же делать?

— Как это что, принимайте «Боярина», впрочем, вы и так его у Нептуна, практически отвоевали. Вполне можете истребовать у казны двадцать пять процентов его цены, как за ничейное имущество.

— Иронизируете?

— Ну, а что мне остается? Вот прибудет настоящий старший офицер, и я сдам ему должность, став настоящим минером.

Говоря это, Никитин дважды подчеркнул слово «настоящий», как бы намекая, что великому князю таковым никогда не бывать. Услышав слова лейтенанта, с которым у него еще вчера были приятельские отношения, Алеша вспыхнул и, не отвечая, приложил руку к козырьку. Минер так же отдал ему честь и отошел. На какую-то минуту великий князь растерялся, пока его внимание не привлекло деликатное покашливание Архипыча.

— Ваше высокоблагородие, — заявил старый матрос, о котором он успел позабыть, — пожалуйте в салон.

Построенный в Дании крейсер был не слишком сильно вооружен, и нельзя сказать, что очень уж быстроходен. Но вот об экипаже его строители побеспокоились. Даже у матросов были вполне сносные для столь небольшого корабля условия существования, а уж каюты офицеров были и вовсе выше всяких похвал. Не был исключением и роскошный командирский салон, ставший волею судьбы пристанищем великого князя. Когда Алеша зашел в него, Архипыч снял с головы бескозырку и очень серьезно глядя ему в глаза проговорил:

— Алексей Михайлович, дозвольте слово молвить?

— Конечно…

— Ваше императорское высочество, — начал тот, — я уж более пятидесяти годов на службе и командиров всяких повидал. Вы уж не обессудьте на словах моих, а только коли уж вас командиром назначили, то не годится у других спрашивать что делать. Потому как командир на корабле, он первый после бога. Его дело другим говорить что делать, да спрашивать за то, как сделали. И ни в каком разе не могите сказать, что не знаете чего делать! Потому как пока командир командует – значит все хорошо, а как командовать перестал — считай, что все пропало. А что в службе иных и прочих обошли, так то -порядок такой. Я и вашего дядю Константин Николаевича помню, он еще совсем сопливый был: стаксель с кливером путал, а уж генерал-адмирал! И брат ваш двоюродный, Алексей Александрович, в ваши годы уже орла на эполетах* имел, да и Александр Михайлович в первом ранге находились. Тут уж ничего не поделаешь – судьба у вас такая! А потому несите крест свой и не жалуйтесь. Никто не пожалеет!

Слова Архипыча произвели на великого князя совершенно ошеломляющее впечатление. От них веяло какой-то незнакомой ему до сих пор сермяжной правдой. В один миг сознание его перевернулось и стало стыдно за проявленную минуту назад слабость. Одернув мундир, он решительно вышел из салона, сказав своему вестовому на прощание: — «спасибо».

— На здоровье, Алешка, — хмыкнул вслед вышедшему офицеру старик, — кушай не обляпайся, а то распустил нюни!

————————

*То есть был адмиралом.

Выйдя на палубу, он приказал первому попавшемуся матросу позвать к нему механиков.

— Господа, какие материалы необходимы для постройки кессона? – Спросил  командир, как только они, донельзя удивленные явились.

— А что есть, распоряжение о его постройке? – вздумал было спросить старший инженер-механик Онищенко.

В ответ великий князь так посмотрел на него, что дед* невольно переменился в лице и вытянулся во фрунт.

— Тес, парусина, и отруби, — четко отрапортовал младший механик Орлов, быстрее сообразивший, что вопрос не праздный.

— Отруби? – немного удивился великий князь.

— Так точно, — отрапортовал пришедший в себя старший механик. – Щели между кессоном и бортами заделывать.

— Извольте составить рапортичку.

— Есть! А как скоро?

— Вчера! Старшего офицера ко мне.

— Есть!

Новое приказание было выполнено мгновенно, и скоро Никитин предстал перед исправляющим обязанности командира крейсера.

— Построить экипаж по случаю моего представления!

— Есть!

Немедленно засвистели дудки боцманов, и вскоре команда была выстроена на верхней палубе. Заменяющий старшего офицера минер сделал доклад, и великий князь громко поздоровался с экипажем.

— Здравия желаем вашему императорскому высочеству! – громко рявкнуло почти две с половиной сотни глоток.

Затем последовал опрос претензий и осмотр крейсера. Всякий раз, находя какую либо неисправность, каких было немало на стоящем в ремонте корабле, Алексей Михайлович пристально смотрел на присутствующих при осмотре офицеров, но не говорил ни слова. Наконец, окончив осмотр, он кивнул присутствующим и, не обращаясь ни к кому конкретно, заявил:

— Даже всего лишь исправляя должность, надобно ее исправлять!

— Есть, — приложил к козырьку руку Никитин, прекрасно понявший, в чей огород камешек.

— Рапортичка готова? – спросил Алеша и механиков, не обращая внимания на своего старшего офицера.

— Так точно-с, — передал тот сложенный вчетверо листок бумаги.

— Прекрасно, я в порт. Чтобы к моему возвращению были готовы люди для изготовления кессона.

Когда великий князь покинул крейсер, офицеры переглянулись.

— А ловко он нас разделал! – почти восхищенно заявил присутствовавший на обмывании эполет мичман Денисов. – Право, я и не думал, что наш Алеша может эдак фитили* раздавать!

— Фитили раздавать много ума не надо, — философски ответил ему ревизор мичман Рихтер, — хотя, конечно, умение необходимое. Но вот что его высочество быстро получит  необходимые для постройки материалы, простите великодушно, весьма сомневаюсь! В ведомстве Греве такие зубры… их браунингом не запугаешь.

— Господа, — вспомнил о долге старшего офицера Никитин, — я прошу вас не обсуждать приказы исполняющего обязанности командира.

Однако Алексей Михайлович и не подумал идти к Греве. Нравы, царившие в портовом ведомстве, ему были хорошо известны и начинать переписку с чиновниками он не имел ни малейшей охоты. Вместо этого он двинулся в старый город к дому известному на весь Порт-Артур купца Тифонтая. Прежде ему не доводилось с ним встречаться, однако кое-что о его личности он знал. Крупнейший на Квантуне, а возможно и во всей Южной Маньчжурии подрядчик был личностью известной. Не было ни одного сколько-нибудь крупного предприятия в Артуре и его окрестностях, в котором у него не было бы доли. Злые языки говорили также, что он связан с «Безобразовской шайкой» и участвует в злополучной концессии на реке Ялу. Правда это или нет, сказать трудно, но вот то, что все окрестные опиокурильни и веселые дома через подставных лиц принадлежат ему, было абсолютно точно.

Узнав о приходе великого князя, Тифонтай кинулся встречать его лично. Одетый по европейски и не имеющий по китайскому обыкновению косы, купец, довольно хорошо говорил по-русски.

— Ваш приход большая честь для моего скромного дома, — почтительно склонился он перед высоким гостем. – Какая счастливая звезда привела вас в мою скромную обитель?

— Нужда, господин Тифонтай, — вежливо улыбнулся ему Алеша.

— Нужда у такого большого человека?

— Мне нужны кое-какие материалы.

— Неужели в нашем порту все так плохо? Впрочем, скажите, что именно вам нужно?

Прочитав рапортичку, поданную ему великим князем, купец задумался.

— Вы только что получили первый в своей жизни корабль и не хотите ждать… — как бы рассуждая вслух, проговорил он, — что же, ваше императорское высочество, вы пришли по адресу.

— Видите ли, эти материалы нужны мне срочно.

— Понимаю, — наклонил голову Тифонтай.

— Что касается оплаты…

— Ну что вы, ваше высочество! Я нисколько не сомневаюсь, что русская казна оплатит мне эту покупку, а ваше благоволение стоит для меня куда больше чем все деньги мира. Что же, я немедля отдам необходимые поручения и полагаю, что первую часть материалов вы получите уже сегодня к вечеру.

— Первую часть?

— Построить кессон не такое простое дело. За день вы точно не управитесь, а я остальные материалы подойдут до конца недели.

— Что же, честь имею, господин Тифонтай, с вами приятно иметь дело.

— Похвала вашего императорского высочества, лучшая награда для бедного купца.

Выйдя от китайского негоцианта, Алеша почувствовал голод и решил завернуть к себе домой, благо тот был недалеко. Еще подъезжая, он услышал странные крики, несущиеся со двора. Как оказалось, звуки эти принадлежали лакею, а вызваны были унтером принесшим Семену повестку.

— По какому праву, — голосил лакей, — я больной совсем! Я его высочеству жаловаться стану.

— Коли больной,  так доктора отпустят, — увещевал его унтер, — а сейчас распишись, да я пойду, а то мне недосуг!

— Что здесь происходит?  — недоуменно спросил Алеша.

— Увидев офицера, унтер вытянулся и четко отрапортовал:

— Так что, ваше высокоблагородие, приказано освидетельствовать всех подлежащих призыву.

— Кем приказано?

— Так начальником Квантунского района генералом Стесселем.

— Ваше императорское высочество, освободите! – кинулся в ноги хозяину Семен, — век буду бога молить!

— Виноват, — гаркнул изо всех сил унтер сообразивший кто перед ним.

— Встань Семен, — велел лакею великий князь, — право, стыдно за тебя. Защищать царя и отечество есть святая обязанность каждого верноподданного.

— Так точно! – снова рявкнул, выпучив глаза испуганный нижний чин.

— Да помолчи, — остановил его рвение Алеша, — оглохнуть же можно!

— Рад стараться… ой, то есть слушаюсь!

— Вот что, братец, ступай. Я тут сам разберусь, а начальству доложи: все, мол, сделал.

— Слушаюсь!

— Послушай Семен, если хочешь, я возьму тебя на крейсер вольнонаемным?

— Это как же, на крейсер, — пробормотал лакей, — это же… потонуть можно… не погубите! Ваше высочество Алексей Михайлович, я же верой и правдой…

— Тьфу ты, — не выдержал воплей присутствующий тут же Прохор, — Семка, тебя же слушать противно!

— Тебе хорошо, Прошка, — огрызнулся тот, — ты придворный чин имеешь, тебе лоб не забреют!

— Замолчи паразит! Не то я хоть и не Архипыч, а в морду тебе дам!

— Тихо! – прервал перебранку Алеша, — вот что Прохор, ты распорядись на счет обеда, а ты Семен успокойся. Ну, хорошо, не хочешь на крейсер, я переговорю с начальством, чтобы тебя взяли нестроевым в госпиталь какой-нибудь. Но это, все! Служить необходимо!

— Благодетель, — продолжал рыдать лакей, — верой и правдой…

Несмотря на происшествие, аппетит у великого князя не испортился и он с удовольствием отобедал. Прислуживавший ему Ванька вертелся и так и сяк и наконец, на прямой вопрос, чего он хочет, выпалил:

— Алексей Михайлович, а возьмите меня на крейсер…

— Час от часу не легче, — улыбнулся Алеша, — одного служить не заставишь, а другой сам просится.

— А я не такой трус как Семка! – решительно заявил кофишенк.

— Отец то, что скажет?

— Ой, — стушевался мальчишка, — не говорите ему, а то он не отпустит, да еще и выпорет!

— Ну, извини, брат, — усмехнулся великий князь, — а без согласия Федора Михайловича никак. Кликни лучше Кейко с чаем.

Девушка, как обычно, приветливо улыбаясь, принесла на подносе ароматный напиток. Проделав все положенные кульбиты с чайником, она подала с глубоким поклоном чашечку хозяину. Алеше ужасно хотелось взять ее за руку, но он никак не мог решиться. С детства приученный держать дистанцию со слугами, он не мог понять как вести себя в этой ситуации. Кейко, как ни в чем не бывало, почтительно смотрела на хозяина, будто между ними никогда ничего не было. Смотреть на нее было сущей мукой, и великий князь залпом выпив чай и не почувствовав вкуса рывком поднялся.

— Спасибо, Кейко, — поблагодарил он служанку и вышел.

Вернувшись в порт, Алеша с удовлетворением застал на пристани рядом с «Боярином» несколько возов с тесом, которые весело переругиваясь, разгружали матросы. Заметив его возвращение, руководивший ими младший механик, подбежал с рапортом.

— Ну что, для начала хватит? Э… Владимир … — попытался припомнить его отчество командир.

— Николаевич, — отозвался Орлов, — для начала более чем.

— Сколько времени займет постройка?

— Наличными силами? Недели три, а потом еще может понадобиться подгонка.

— Много!

— Согласен, но портовые рабочие все заняты на кессоне для «Цесаревича», вот где морока с его заваленными бортами, доложу я вам. Туда, кстати, и с других кораблей людей отправляют, особенно с «Полтавы» и все равно работы идут крайне медленно. А потом начнут делать для «Ретвизана»…

— С «Полтавы» говорите… — задумчиво сказал великий князь, — а если попросить помощи у Успенского?

— Блестящая мысль, ваше императорское высочество, у него лучшие мастеровые на всей эскадре. Они и миноносникам помогали, неужто нам откажут?

— Хорошо, я немедленно поговорю с командиром «Полтавы».

***

Наместник в очередной раз отправился в Мукден и адмирал Старк на время снова стал самым старшим флотским начальником. Впрочем, ожидая приезда Макарова, он ни во что не вмешивался, разве иногда принимая командиров кораблей одолевающих его просьбами. Единственным ни разу ни о чем не попросившим, был неугомонный великий князь. Оскар Викторович, с самого начала был против, чтобы того сделали исправляющим обязанности командира крейсера, но наместник руководствовавшийся какими-то своими видами, как всегда, его не послушал. И вот теперь Старк был вынужден выслушивать известия о ненавистном ему человеке, да еще и от Греве. Николай Романович, вольготно расположившись в кресле, без малейшей приязни смотрел на начальника, время правления которого истекало.

— Значит, как я и предсказывал, великий князь строит кессон? – скрипучим голосом проговорил Старк.

— Совершенно верно, — коротко и даже как-то лениво отвечал ему начальник порта.

— А вы не выделили ему на это ни одного гвоздя?

— Как и договаривались.

— Где же он нашел потребные материалы?

— У Тифонтая.

— Не много ли на себя берет этот китаец?

— Полноте, у нас нет никаких рычагов давления на него. А если бы и были, то он выполняет просьбу великого князя. Тут как бы самим под удар не попасть!

— Где же Алексей Михайлович взял средства?

— Вы полагаете, что имея годовое содержание в двести тысяч это так сложно? – саркастически воскликнул Греве.

— Он сам оплатил? – поднял брови Старк.

— Ну… еще нет.

— Я, ваше превосходительство, настаиваю, чтобы казна не оплачивала этой покупки!

— Боюсь, что буду вынужден вам отказать.

— Что это значит?

— Это значит, что вы, Оскар Викторович, отправитесь в отставку с мундиром и пенсией, а мне еще служить! И я вовсе не желаю, чтобы кто-нибудь из братьев нашего, как его все называют, Алеши, или паче того, его батюшка, узнали, будто я вставляю ему палки в колеса. Да-с!

Старк хотел было вспылить, но в последний момент передумал и только спросил бесцветным голосом:

— Но хоть материалы и мастеровых ему не дадите?

— А вот тут вы можете на меня рассчитывать, ваше превосходительство. И того и другого у меня нехватка!

— Благодарю вас, — наклонил голову адмирал.

«Что мне твоя благодарность, старый маразматик» — подумал, презрительно усмехнувшись, Греве, — «тем более что с мастеровыми ему вся эскадра помогает! Хотя где он возьмет материалы мне и самому интересно…»

Неделя пролетела в трудах, как один день. Все на эскадре заметили, с какой энергией и изобретательностью великий князь ведет ремонт крейсера, и прониклись к нему нешуточным уважением. Большинство кораблей прислало ему на помощь своих мастеровых, и работа по сооружению кессона была выполнена в самые сжатые сроки. Теперь огромный деревянный ящик надо было опустить в воду, но и за этим дело не стало. Вездесущий Балк, едва все было готово, притащил «Силачом» плавкран и тот без труда подняв неуклюжее сооружение, осторожно опустил его рядом с «Боярином». Матросы, толпящиеся на палубе, натянули тросы и стали подводить кессон к борту. Наконец, тяжелая часть работы была окончена, но осталась не менее важная, но более тонкая. В наполненный водой ящик спустили водолаза, который принялся конопатить щели, пытаясь сделать соединение герметичным. Работа эта была очень опасна, но минный квартирмейстер Лоханкин вызвался добровольцем. Весь экипаж от великого князя, до последнего трюмного, с напряжением следил за его работой. Наконец, тот подал условленный сигнал, и лебедка потащила водолаза наверх.

— Готово, — тяжело выдохнул тот, едва открутили гайки на его шлеме.

— С богом! – махнул рукой Алеша и по его команде машинисты пустили пар к помпам. Чтобы убыстрить процесс, с «Силача» опустили толстый хобот шланга прямо в кессон и принялись откачивать воду из него. Через какое-то время уровень воды в нем стал ощутимо понижаться, и все присутствующие разразились радостными криками.

— Ура, наша взяла! – кричали обрадованные моряки. Некоторое принялись бросать шапки вверх, и наконец, не зная куда выплеснуть свою радость, один из них крикнул:

— Качать Алешку!

Едва прозвучал этот призыв, матросы кинулись к великому князю и подхватив того на руки стали подкидывать вверх. Но и этого было мало, тот же веселый и отчаянный голос крикнул:

— И старшого!

Попытавшийся улизнуть Никитин тут же был схвачен ликующими моряками и принялся летать рядом с командиром.

Наконец их отпустили, и красные и запыхавшиеся офицеры оказались рядом. Хотя после размолвки они и не вернулись к прежним отношениям, но старались вести себя корректно.

— Фух, — шумно выдохнул Алеша, — право, не ожидал подобного!

— Ничего страшного, — усмехнулся в ответ лейтенант, — это вы еще экватор не проходили, тогда бы непременно в море искупались.

— Лаханкина надо бы к кресту, — вопросительно посмотрел на него великий князь, — все-таки рисковал человек.

— Непременно надо, — отозвался Никитин, и неожиданно добавил, — а ведь у него жена и маленький ребенок!

— Что же вы прежде не сказали?

— А что бы это изменило? – вопросом на вопрос ответил минер. — В порту один черт не дали бы, а кроме него никому не справиться.

— Наверное, вы правы, просто как-то…

— Господа, а что здесь происходит?

Вопрос заданный в обстановке всеобщей радости прозвучал настолько нелепо, что все с удивлением обернулись к спрашивающему. У трапа стоял незнакомый лейтенант с большим саквояжем в руках и с немалым любопытством разглядывал присутствующих.

— Здесь происходит удачное подведение кессона, — не без ехидства ответил Никитин, — а вы собственно кто?

— Лейтенант Семенов, представляюсь по поводу вступления в должность старшего офицера, — четко отрапортовал прибывший и отдал честь.

— Исполняющий должность командира крейсера, капитан второго ранга Романов, — козырнул в ответ Алеша.

— Лейтенант Никитин, насколько я понимаю, теперь не исполняющий должность старшего офицера, — не удержался от ерничества минер.