Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны
Среди всех наименований кораблей, указанных в составленном Ф. Ф. Веселаго «Списке русских военных судов с 1668 по 1860 гг.», есть оригинальные голландские имена двух прамов, построенных весной 1706 года, приведенные на языке оригинала: «Arcke des Verbondes» и «Arcanne». Понимание правильного смысла, заложенного в эти имена позволит раскрыть и причину такого наименования, которая является следствием внешнеполитической ситуации, сложившейся к тому времени для России и подводившей черту под первым этапом Северной войны, получившим название «коалиционного».
Чтобы объяснить суть дела, необходимо вернуться ко времени, предшествовавшему войне. В царском рескрипте от 21 августа 1700 года об объявлении войны Швеции среди прочего было сказано:
«И за тое Богом дарованную нам честь и за многие их свейские неправды и подданным нашим обиды, указали мы, наше царское величество, всчать войну».
Претензии к Швеции, кроме России, имел и ряд европейских стран – Дания, Польша, Бранденбургское курфюршество. После вступления на польский престол саксонского кюрфюрста Августа II Саксония также была втянута в территориальные споры. Все эти страны могли быть естественными союзниками России в предстоящей борьбе, но все они имели, в свою очередь, претензии друг к другу, что делало их союз практически невозможным, и только энергичное участие России в создании коалиции могло их объединить.
Однако, в силу различных обстоятельств, когда 19 августа 1700 года после получения Петром I известия о заключении мира с Турцией Россия согласно своим обязательствам объявила войну Швеции, союзников, кроме Августа II, у нее уже не было. Шведский король Карл XII выступил со своей армией в Прибалтику и в ноябре 1700 года нанес поражение русской армии под Нарвой, после чего шведская армия двинулась в Польшу и нанесла ряд поражений польско-саксонским войскам.
Петр I понимал, что, воюя со Швецией один на один, без союзников, Россия понесет гораздо больше издержек и потерь. Поэтому русские дипломаты и лично царь прилагали немалые усилия для воссоздания коалиции,
«показуя любовь и должность союза» [1].
В результате 19 августа 1704 года в только что взятой штурмом русскими войсками Нарве был заключен новый союзный договор между Речью Посполитой и Россией. Главное значение этого договора для русской стороны заключалось не в упомянутых частных выгодах, а в укреплении русско-польского военно-политического сотрудничества в самый тяжелый предполтавский период войны. В полной мере значение этого договора стало понятным нескоро.
В 1705 году начались совместные боевые действия; во главе союзных войск стоял Петр I. Но в декабре он убыл в Россию, а в командование союзными войсками вступил Август II, деятельность которого на этом посту едва не окончилась катастрофой для союзников. Только вовремя проведенное по приказу царя отступление из-под Гродно в конце марта 1706 года спасло русские войска. Петр, находившийся в апреле в Петербурге, не мог еще знать, что в декабре этого года до него дойдет известие об измене недавнего «друга»: Август II, деморализованный шведскими победами в Польше и Саксонии, тайно, 13 октября 1706 года, в Альтранштадте со шведским королем
«весьма предрассудительный трактат (мирный договор. – Ю.П.) написали, по которому король короны польской, також и от союза с Россиею отрекся» [2].
Но уже в апреле 1705 года логика недавних событий позволила Петру I правильно оценить всю сложность положения. Царь сделал два вывода: частный –
«саксонцы хотя бы пришли, но паки побегут и наших пропасть оставят».
Второй, общий, вывод свидетельствовал как о стремлении Петра I строить свои планы на трезвой оценке происшедшего, так и о его способности предвидеть развитие событий — Август II еще числился союзником России, но царь заявил, что
«вся война на одних нас обрушится» [3].
Весной 1706 года в Петербурге, в присутствии царя произошло событие, о котором руководивший судостроительными работами И. Я. Яковлев сообщал А. Д. Меншикову, находившемуся в то время в Белоруссии:
«Флот на море отправлен сего апреля 23 дня. Новопостроенный прам на воду спущен и пушки поставлены и в путь отправлен будет вскоре… а другой такой же прам строением окончается вскоре» [4].
Ф. Ф. Веселаго в своем труде указал дату спуска – 29 апреля 1706 года, но это дата написания письма, а дата спуска указана в самом письме.
В записках датского посланника Ю. Юля, переведенных на русский язык Ю. Н. Щербачевым в 1891 году, почти через 20 лет после выхода в свет «Списка…» Ф. Ф. Веселаго, впервые приводится «роспись» (список) судов Балтийского флота на голландском языке. Эту «роспись» Ю. Юль получил от вице-адмирала К. И. Крюйса в декабре 1709 года. В этом документе приведены фактические наименования кораблей того периода. Прамы, о которых говорилось выше, указаны под именами «Arche des Verbondes» и «Arche de Noe». Ю. Н. Щербачев приводит здесь и собственный перевод этих имен на русский язык: соответственно «Скиния завета» и «Ноев ковчег». Но в труде Ф. Ф. Веселаго, обобщившем различные списки кораблей и судов русского флота, эти имена приведены только на голландском языке. При этом, если имя первого прама имеет в том и другом списке только незначительные отличия в орфографии, то имя второго из «Arche de Noe» трансформировалось в «Arcanne», полностью исказившее его первоначальный смысл (напоминает латинское «arcanum» – тайна).
В религиозной терминологии слово «ковчег» имеет два значения:
«1. ящик, сундук. Ковчег завета окован всюду златом (выделено в оригинале. — Ю.П.). 2. …сооружение деревянное, деланное по велению Божию Ноем, в коем он находился во время потопа» [5].
На первый взгляд, логично было бы перевести в обоих случаях «Arche» как «ковчег». Но Ю.Н.Щербачев в одном случае переводит его как «скиния», в другом — как «ковчег». Почему?
Слово «Arche» (или «Arcke») — латинского происхождения (arca) и имеется как в голландском, так и в английском языке. Орфографические отличия связаны как с принадлежностью слова к одному из указанных языков, так и с происшедшими в течение времени изменениями орфографии. Слово «Verbond» с современного голландского языка переводится на русский как «союз», «коалиция». Поэтому современный вариант перевода «Arche des Verbondes» звучит как «Ковчег союза». Но тогда, когда Ю. Н. Щербачев занимался переводом записок, в ходу был и синоним слова «союз», относящийся к религиозной терминологии, — «завет».
«Завет Ветхий и Новый – иначе сказать, древний союз Бога с человеками и новый союз Бога с человеками» [6].
Необходимо учесть, что Ю.Н.Щербачев был весьма образованным человеком, да и уровень религиозных знаний самого общества того времени был гораздо выше. Это позволило Ю.Н.Щербачеву правильно определить именно этот, религиозный, смысл слова.
Слово «скиния» в Священном писании
«прилагается к священному зданию, устроенному Моисеем по повелению Божию для служения в оном Господу» [7].
Скиния состояла из двух отделений – «Святое» и «Святое Святых». Именно во втором отделении, «Святое Святых», и находился Ковчег завета, в котором хранились скрижали завета, данного Богом Моисею. И в этом смысле «скиния» может считаться синонимом «ковчега», но не более того.
Ответ на вопрос, почему же Ю.Н.Щербачев перевел имя прама как «Скиния завета», имея в виду вышесказанные определения, находится в Священном писании, в «Послании к евреям святого Апостола Павла»:
«Но Христос… придя с большою и совершеннейшею Скинею, нерукотворенною, т.е. не такового устроения… но со Своею Кровию, однажды вошел в святилище и приобрел вечное искупление… Кровь Христа очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу… И потому Он есть ходатай нового завета».
Здесь же о ветхозаветном апостоле Ное:
«…надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим его воздаст. Верою Ной, получив откровение… приготовил Ковчег для спасения дома своего» [8].
Этот библейский сюжет и образ Ноя в трактовке апостола Павла были небезразличны Петру I. Все лишения и беды Северной войны ассоциировались у него с Великим потопом, а собственные заботы о спасении России отождествлялись современниками, да и им самим, с деяниями Ноя.
Когда остались позади основные треволнения Северной войны и боевые действия переместились на территорию Швеции, именно с Ноем принародно сравнил Петра I митрополит рязанский Стефан. 29 июня 1719 года, в день Святых Апостолов Петра и Павла, когда, как сообщалось в газете «Ведомости»,
«преславное действие тезоименитства монарха нашего… исправлялося».
Стефан во время торжественного богослужения в церкви Святой Троицы сказал:
«Путь водный морской прежде в России невиден бысть, разве слышан, Первый Петр… сие преславное мирови показал дело, он первый Российского флота начальник, он вторый Ное (выделено мною. — Ю.П.) явился в своем государстве» [9].
К этому сюжету Петр I возвращался еще не раз. Уже после окончания Северной войны 28 января 1722 года в Москве началось празднование заключенного в Ништадте мира со Швецией. В честь этого события была изготовлена памятная медаль, в создании аллегорического рисунка для которой принимал участие сам царь. Как отметил камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц,
«28 января… когда отобедали, его величество император роздал всем знатным министрам и генералам, его королевскому величеству и старшим из его свиты, также офицерам гвардии и многим другим лицам золотые медали в разную цену… с изображением: на одной стороне представлены в отдалении Петербург и Стокгольм, соединяющиеся радугою, под которой носится по бурным волнам Ноев ковчег, а к нему летит голубь с масленичною веткой… подлинные записи на этой медали следущия: на одной стороне (над радугой): Союзом (выделено мною. — Ю.П.) мира связуемы и… в Нейштатте по потопе Северной войны».
В основе этого рисунка и был, как видим, использован библейский сюжет о Ное, но аллегорический смысл был в этом случае гораздо шире: победе в войне Россия была обязана союзу с Богом и благодаря этому стало возможным заключение земного союза между воевавшими государствами, прекратившего таким образом войну.
Петр I любил принимать участие в создании разного рода фейерверков; не явилось исключением и 28 января 1722 года. Вот как рассказывает об этом Берхгольц в своем дневнике:
«…по наступлении сумерек зажжен был великолепный фейерверк… кроме многих вещей, составляющих этот фейерверк, были еще два больших девиза из голубого огня… девиз, с правой стороны… представлял Ноев ковчег… также с русской надписью, относившеюся к заключенному миру».
[1] Журнал или поденная записка… Петра Великого… СПб., 1770. 4.1. С.372.
[2] Там же. С. 142.
[3] Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1998. С.255.
[4] Материалы для истории Русского флота. СПб., 1865. 4.1. С.115.
[5] Общий церковно-славянский-российский словарь. СПб., 1834. 4.1. С.1164.
[6] Библейская энциклопедия. М., 1891. С.264.
[7] Там же. С.655.
[8] Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета. М., 1976. С.1318.
[9] Ведомости. 1719. 1 июля.
источник: Ю. М. Попов «Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны» сборник «Гангут» вып.34, стр.3-7
