The Gamechanger: 122-мм пушка А-19. Часть 7
Интересный текст из жж Андрея Фирсова.
Текст Анатолия Сорокина
Краткое содержание предыдущих частей ([1], [2], [3], [4], [5], [6]): для наиболее успешного использования принятых на вооружение РККА 122-мм пушек А-19 при дальней стрельбе наряду с топографическим обеспечением и точным определением координат целей требовалось либо визуальное наблюдение за результатами огневого удара каким-либо способом, либо использование звукометрии, либо учёт всех влияющих на полёт снаряда факторов. Но далеко не всегда «открывалось окно» для применения хотя бы одной из перечисленных выше возможностей.
Казалось бы, что при известных координатах цели, но с отсутствием наземного и воздушного наблюдения её окрестностей, метеорологических и звукометрических данных советским артиллеристам-дальнобойщикам только и оставалось заниматься чем угодно, кроме как огневым поражением противника. Но не тут-то было: жрецы Бога Войны и в такой ситуации найдут способ точной доставки своих снарядов прямо в адрес врага, причём даже без помощи «сторонних контрагентов». Об этом приёме ведения огня как раз и будет рассказано ниже.
Но для начала нам придётся сделать экскурс в практику артиллерийского дела, когда имеется возможность лишь частичного наблюдения интересующегося участка местности. Например, артиллерийскому разведчику хорошо видна лужайка, границами которой являются рядом расположенные с ней лесные заросли и овраг. Стоит появиться на этой лужайке противнику, так на него без всяких сложностей будет обрушен огонь нужного числа орудий. Если есть метеоданные, то можно задействовать метод полной подготовки, а если их нет, то пристрелка решит все возможные проблемы. Но считать врага полным дураком могут только полные идиоты, а потому сразу же становится понятным, что силы противника постараются вести себя максимально скрытно и избегать хорошо наблюдаемых мест. Например, для выхода на исходный рубеж атаки неприятельская пехота может использовать и лес, и овраг. Они отмечены на топографической карте местности, так что в принципе надо лишь знать, что там в данное время расположена вражеская живая сила. Это можно узнать разными способами, не обязательно прямым визированием через дальномерное и угломерное оптическое оборудование с передового наблюдательного пункта.
Если получена информация о наличии противника в некоторой области, то с использованием метода полной подготовки нет сложностей «отгрузить» туда нужное число снарядов. Но когда, например, нет метеоданных, то возникает проблема: свои передовые наблюдатели не видят цель ни в лесу, ни в овраге (хотя на командном пункте знают, что она именно там), они также не могут засечь там разрывы своих снарядов, а потому пристрелка невозможна. Стрелять наполовину наугад, надеясь, что ветер, атмосферные температура и давление в данный момент точно соответствуют табличным значениям, – явно не выход. Так можно запросто наломать дров и нарыть воронок, но не поразить при этом ни одной единицы живой силы, боевой и вспомогательной техники противника ни прямым попаданием, ни даже осколком. Логичным следствием подобного решения станет встреча с этими силами неприятеля уже лицом к лицу, но с минимумом боеприпасов или вообще без них со своей стороны. Старшим по опыту и званию товарищам конечно известно как такого избежать и что надо делать. Многие из них сами не раз успешно разбирались с условным или реальным противником в подобных нашему примеру ситуациях.
Тем же читателям, кто пока ещё не в теме, скажем, что положение спасает использование переноса огня от пристрелянного заранее репера. Если нет данных по состоянию атмосферы, командир артиллерийского дивизиона, полка, бригады, а иногда и батареи, заранее распорядится пристрелять хорошо наблюдаемый объект или просто точку на просматриваемом пространстве лужайки в нашем примере. Тут придётся потратить сколько-то снарядов, чтобы сначала вывести первый разрыв («точку накола») в поле зрения передовых наблюдателей, а затем сделать серию из четырёх выстрелов для определения средней точки области разрывов. При этом надо делать довольно сложные вычисления, но зато можно обойтись без целого ряда параметров топографической, технической и метеобаллистической подготовки. Хотя чем больше последних учтено, тем меньше снарядов потребуется на всю процедуру (в идеале точку накола наблюдатель зафиксирует после первого же выстрела). В противном случае надо быть готовым к большому расходу боеприпасов по ходу означенного действа. Чтобы всемерно его сократить, управляющий огнём должен заранее просчитать интервал по дальности и фронту, в котором может очутиться точка накола, чтобы передовые наблюдатели могли быстро засечь её разрыв. Обычно приближённых данных для того вполне достаточно, но практика показывает, что не раз бывали случаи, когда давали много выстрелов, прежде чем наблюдатель фиксировал первый разрыв и можно было давать последующую серию из четырёх выстрелов.
Если по ходу этой процедуры снаряды ложатся рядом с реальным хорошо видимым объектом, например одиночным деревом посреди лужайки, то говорят о пристрелке действительного репера. Если же пристреливается ничем не примечательная, кроме хорошей видимости, точка на местности – то репер будет уже фиктивным или виртуальным. Но в любом случае управляющий огнём знает, что при известных установках стрельбы он попадёт в окрестность репера, а следовательно при небольшом и известном из таблиц стрельбы изменении углов наводки можно перенести область разрывов на нужную ему величину на соседние участки местности, которые уже плохо видны или не просматриваются вообще. Естественно, что изменения погоды ограничивают срок жизни репера, существует ряд правил, которыми надо руководствоваться в этом плане. Если условия изменились, то репер нужно пристрелять заново.
Таким образом, при заранее пристрелянном репере противника в нашем примере не спасёт ни лес, ни овраг, где он не виден передовым наблюдателям. Тут возникает вопрос, можно ли применить такой метод, если цель находится за многие километры от своих наблюдательных пунктов на передовой и хорошо укрыта от прямого визирования рельефом местности и препятствиями на ней. Оказывается, ещё как можно, если вспомнить, что помимо «плоских» координат Х и Y существует ещё и (как бывшему аспиранту на грани несостоявшейся защиты диссертации на к.ф.м.н. так и хочется сказать Z) высота H. Если обеспечить разрыв снаряда в воздухе на высоте от 200 до 500 м в окрестности цели, то появляется возможность прямого визуального наблюдения его облака разрыва со своей передовой. А раз так, то серией выстрелов создаётся воздушный репер на высоких разрывах, который даст необходимые данные по влиянию доселе неизвестных атмосферных (и не только) факторов на полёт снаряда. А затем перенос огня вниз, на земную поверхность и переход с использования дорогих дистанционных взрывателей на обычные ударные. Правда обсчитывать «3D»-репер в пространстве вычислителю куда сложнее, чем «2D» на плоскости или на сферическом сегменте, но кто сказал, что будет легко? Зато не нужен ни метеозонд, ни самолёт-корректировщик, достаточно хорошей топографической карты, штатных буссолей и стереотруб, и, самое главное, наличия снарядов с дистанционным взрывателем.
А вот с этим касательно 122-мм пушки А-19 до начала 1942 года были проблемы. Дело в том, что с момента появления этого орудия на свет для него предусматривались всего два типа снарядов – пушечный осколочно-фугасный ОФ-471 и бетонобойный Г-471. Последний по каким-то причинам выпускался ещё до Великой Отечественной войны лишь малой серией и уже к 1940 году от него и в частях, и в служебной литературе остались только воспоминания, что такой был. Для ОФ-471 штатным взрывателем был сначала РГ-6, а потом его усовершенствованный вариант РГМ, оба чисто ударного действия (как и взрыватель КТД на Г-471, если вдруг таковой бы нашёлся). Ничто другое до начала 1942 года не было дозволено для стрельбы из 122-мм пушек. Вот для гаубиц того же калибра ассортимент боеприпасов был куда представительнее и в его составе были шрапнели, осветительные и агитационные снаряды с дистанционными трубками, позволяющими организовать их разрыв на заданной точке траектории их полёта. Впрочем, и там использовать их для создания высотного воздушного репера не получалось – по баллистическим свойствам все упомянутые снаряды сильно отличались от основной осколочно-фугасной гранаты ОФ-462 и между собой.
Однако уже в начале 1942 года наши конструкторы боеприпасов разработали и запустили в серию дистанционный взрыватель Д-1 для осколочно-фугасных гранат полевой артиллерии калибром от 107 до 152 мм включительно. Соответственно все использующие их артиллерийские системы, включая 122-мм пушки А-19, тотчас же обрели ценную способность использования воздушных реперов на высоких разрывах. И советские артиллеристы тут же и незамедлительно ей воспользовались. Заметим, что противник к тому моменту уже давно имел подобные дистанционные взрыватели Dopp.Z. S/60 разных подвидов и с успехом применял подобный тактический приём. Но с того момента в этом отношении положение вещей уравнялось.
Взрыватель Д-1
Однако 122-мм пушка А-19 не была бы «геймчейнджером», если у неё не было бы только присущих именно ей свойств. А именно – дальнобойности около 20 км. Таблицы стрельбы для этой системы свидетельствуют, что на полном заряде применять взрыватель Д-1 можно было только на дистанциях огня менее 12,2 км: далее не хватало длины канала порохового замедлителя в его конструкции. Для 122-мм и 152-мм гаубиц такого вполне себе хватало, с грехом пополам ещё годилось для 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 (можно было задействовать бризантную гранату со взрывателем Д-1 на дистанциях огня до 2/3 от максимальной). А вот для А-19 этого было явно мало. Можно, конечно, предположить такой выход из сложившейся ситуации: форма траектории полёта снаряда хорошо известна, с наблюдением разрывов снарядов в некоторой её точке, где Д-1 обеспечивал возможность их разрыва, делается вывод об её отклонении от табличных данных, которые вызваны неизвестными метеоусловиями. Эта информация уже позволит либо проэкстраполировать продолжение траектории далее, чтобы узнать координаты точки попадания на дистанциях свыше 12 км, либо учесть совокупное влияние атмосферных параметров на полёт снаряда. Вычисления ещё усложняются, но ничего принципиально нереализуемого в этом нет. Но пока о применении чего-то подобного в годы Великой Отечественной войны информация у автора отсутствует.
Но зато после Победы эту проблему стали активно решать. Только для 122-мм пушек А-19 появился новый пристрелочно-целеуказательный снаряд ДЦ-471, который при разрыве днём давал высокую колонну дыма, которую мог увидеть наземный наблюдатель даже со своей передовой (плюс ещё и оценить скорость и направление ветра в приземном слое), а ночью – очень яркую вспышку в течение 2-3 секунд. Опять же, опытный наблюдатель сумеет её засечь по характерному сполоху, даже если место падения снаряда закрыто какими-либо препятствиями на линии визирования. Совершенствование пристрелочно-целеуказательных боеприпасов продолжилось во второй половине 1950-х гг. – в боекомплект 122-мм пушки обр. 1931/37 гг. («старшая сестра» обр. 1931 г. ушла со службы) ввели снаряды этого типа ДЦ2, ДЦ3, ДЦ4 с возможностью образования разноцветных дымов.
Ещё позже взамен Д-1 появился дистанционный взрыватель В-90, окончательно снявший все вопросы по инициированию разрыва бризантных гранат на любой точке их траектории. На этом мы закончим эту «серию», равно как и рассмотрение чисто боевых аспектов применения 122-мм пушек А-19. Но впереди ещё остался ряд смежных и весьма важных вопросов касательно этого орудия, о которых и пойдёт речь далее.
