В данной альтернативе я хочу вернуть Ваше внимание к середине 1-й фазы сражения произошедшего 28 июля 1904 года в Желтом море. А именно в 13.15, когда расстояние между русской и японской эскадрами превзошло дальность действия огня орудий главного калибра.
В 13.15 русская и японская эскадры разошлись в противоположные стороны, причем Витгефт вел свои броненосцы во Владивосток. Вскоре дистанция между концевыми русскими и японскими кораблями выросла настолько, что даже 12-дюймовые орудия японских кораблей не могли добросить свои снаряды до неприятеля, а русские тем более. Только тогда командующий Объединенным флотом развернулся и бросился в погоню — в этот момент дистанция между враждующими отрядами достигала 100 кабельтовых.
Японские броненосцы в бою 10 августа 1904. На переднем плане — «Сикисима»
В принципе, Витгефт своим умелым маневрированием обыграл Того по всем статьям. Русская эскадра взяла курс на отрыв от противника. Но к сожалению, скорость «Севастополя» и «Полтавы» (шедшей замыкающей) не могла быть выше 13 узлов. На мостике «Цесаревича» вполне мог состояться такой диалог:
«Почему «Полтава» и «Севастополь» отстают?» — поинтересовался контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт у начальника штаба Матусевича.
«Броненосец «Севастополь» то понятно, так как его машины изготовлены Франко-Русским заводом, как сейчас помню, за цену 1 961 000 рублей, — ответил Николай Александрович, — но почему «Полтава» отстает? Вероятно повреждение машин».
«Для «Полтавы» то машины в Англии изготовлены на фирме «Хамфрейз энд Тенизит» за 1 254 855 рублей, — блеснул знаниями Витгефт, — они и работают как надо и дешевле на треть».
«Что делать будем Вильгельм Карлович. Японец вон как задымил. Скорость у него больше. За полчаса догонит ведь. Весь флот неприятеля обрушиться на два наших отстающих броненосца. Не бросать же их на съеденье. Потом каждую ночь сниться будут, да и совесть замучает»
«Есть один маневр», — немного подумав произнес Витгефт, и посовещавшись немного с флагманским штурманом и старшим флаг-офицером отдал приказ: «Броненосцам встать строем уступа вправо относительно флагманского корабля».
Мачты «Цесаревича» запестрели флажками, да и сигнальщики на кормовом мостике замахали флажками. Следующий за флагманом «Ретвизан», а за ним «Победа» и «Пересвет» медленно но верно стали сдвигаться в сторону.
«Приказы адмирала конечно же не обсуждаются, — тет-а-тет проговорил Матусевич Витгефту, — но я думаю это пустая идея. Противник на дистанции 90 кабельтовых от «Полтавы», мы всё равно на такой дальности попасть не можем».
«Это сейчас не можем, а пройдет 15 минут, и головной корабль неприятеля будет в полне в зоне досягаемости всех кормовых башен наших кораблей, а это восемь 12-дм и четыре 10-дм орудий. Причем вспомни, что на на артиллерийских учениях в июле 1903 года “Полтава”, взяв первый приз, выбила 168 баллов, за нею шел “Севастополь” — 148, затем “Ретвизан” — 90, “Пересвет” — 80, “Победа” — 75 баллов», — прочитал лекцию Витгефт, — к тому-же продольный огонь в пять раз эффективнее нежели стрельба в борт, так как эллипс рассеивания снарядов совпадает с конфигурацией обстреливаемого корабля».
Как предсказывал контр-адмирал так и произошло. В 13.20 дистанция между концевым русским броненосцем «Полтава» и «Микасой» составила 90 кабельтовых. В 13.25 — 80 кабельтовых и выстрелили орудия «Пересвета» и «Победы». Закономерно промазали, но снаряды упали чуть дальше и чуть ближе флагманского японского корабля». В 13.30 — 70 кабельтовых, выстрелили уже вся дюжина орудий русской эскадры. Несмотря на дальность один фугасный 12-дм снаряд угодил в «Микасу». Попал на уровне средней палубы в колодец барбета и разбился о 14-дм броню. В 13.35 — дистанция составляла 60 кабельтовых и после очередного залпа шести 2-х орудийных башен в «Микасу» угодил один 12-дм и один 10-дм снаряд.
Схема бронирования броненосца «Микаса»
12-дм снаряд ударился тоже о толстую броню барбета, но выше и не с правой стороны, а с левой. Причем его крупные осколки повредили ствол 12-дм орудия. Фугасный 10-дм снаряд, предположительно с «Победы» взорвался на левом крыле мостика, уничтожил прожектор и располагающиеся ниже 12-фунтовые орудия вместе с расчетом.
В 13.40 и на дальности 50 кабельтовый и старший артиллерийский офицер броненосца «Пересвет» Черкасов тоже внес свой вклад к победе над врагом, угодив фугасным снарядом в броневую рубку «Микасы». Весь штаб адмирала Того попадал с ног, из рубки стали выползать контуженные офицеры, матросы и британские морские советники, которые по факту и руководили сражением. Без них Того не понимал что делать. Он размышлял: «С одной стороны, русская эскадра была настигнута, но если обходить её по широкой дуге справа или слева потеряется значительное время, а стрелять противник умел. С другой стороны, возможно прямо сейчас повернуться к уходящим русским броненосцам бортом и открыть огонь, в надежде кого либо серьезно повредить. Но тогда русские вновь будут быстро удаляться со скоростью 13 узлов, или примерно 2 кабельтова в минуту. За те десять минут, что мы только пристреляемся дистанция увеличится до 70 кабельтовых и вновь придется догонять, получив болезненные 3-4 попадания причем опять в голову. Ситуация похожа, как если бы змея пыталась заглотить слишком большую добычу без всякого результата».
«Смотри ка Вильгельм Карлович отворачивает японский корабль, получил несколько попаданий в нос и отворачивает, понял что ему с нами сегодня не справиться», — восторженно проговорил Матусевич.
«Недостаток скорости, я компенсировал удачным построением нашей эскадры, а недостаток подготовки артиллеристов и более низкое качество артиллерии — массированным её применением только по одной цели в продольном направлении, — вновь прочитал лекцию Витгефт, — самураям просто ничего не остается как дать нам пройти, и тем самым я выполняю приказ наместника»…
