Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Сегодня публикую пост на тему моей АИшки про Великую Испанию, но он будет весьма нетипичен. В лучших традициях испанских и латиноамериканских сериалов я хочу «разжевать» подробнее историю всего семейства инфанта Габриэля, так как ему предстоит оставить большой след в истории государства.
Содержание
Семья герцога Мадридского
Дон Габриэль, Мария Хосефа Австрийская и мадам Лебрен
Пока во Франции шла революция, своя маленькая революция произошла в семье Бурбонов, и связана она была с отношениями между членами династии. Согласно правилам XVIII века, каждый член семьи фактически жил отдельно; у него имелись свои слуги, свой круг интересов, иногда – свои дворцы, как в случае с инфантом Габриэлем, выстроившим Каситу-дель-Инфанте. При этом их индивидуализм доходил временами до крайности – находясь в одном дворце и принимая пищу в одно и то же время, члены семьи ели в своих собственных столовых, а дети воспитывались отдельно от родителей. Все это считалось нормальным, правильным – но все это оставалось в прошлом вместе с XVIII веком. Первый звоночек о том, что приходит новое время, прозвучал в начале 1770-х годов, когда Мария Хосефа Австрийская, супруга герцога Мадридского, родила своего первого ребенка, Карлоса, и напрочь отказалась отдавать его кормилице. Карлос рос, настало время передать его в руки воспитателей – но Мария Хосефа продолжала часто видеться с ним, вмешиваться в его воспитание, проводить с ним много времени. Габриэль также уделял много внимания своим детям, но уже чисто из прагматичного расчета – его семья была тесно связана с судьбой государства, и чем больше положительных качеств и умений удастся воспитать в следующих поколениях, тем больше шансов будет сохранить Испании ее величие, а монархам и их родичам — головы. В конце концов, отношения между ним и его отцом уже выходили за рамки обычных для того времени, были достаточно теплыми, и там было больше любви и пользы, чем во многих знатных семьях Европы. Габриэль попытался убедить в этом же и своего брата, Принца Астурийского Карлоса, будущего короля Карлоса IV, что надо больше времени уделять своим детям – но тот отказался, а королеве Марии Луизе предлагать подобное герцог Мадридский не собирался, ибо еще имел голову на плечах. Потому, без всяких лишних расшаркиваний, он взял на себя и своих приближенных также воспитание всех детей своего старшего брата, за исключением старших дочерей, Карлоты Хоакины и Марии Амалии. Кроме того, Габриэль старался как можно чаще видеться со своими братьями и сестрами, не раз даже посещал Неаполь, где правил его старший брат Ферранте. Неизвестно, делал он это искренне, или преследуя прагматичные цели, но своего ему удалось добиться – положение лидера закрепилось за ним не только в стране, но и среди Испанских Бурбонов, его племянники и племянницы выражали к Габриэлю и Марии Хосефе куда больше привязанности и любви, чем их отец, и потому герцог Мадридский обладал немалым влиянием на них.
Любопытной в плане семейной жизни оказалась история, связанная с «мадам Лебрен», а если быть точным – с Изабеллой (Елизаветой) Виже-Лебрен, знаменитой портретисткой из Франции, личной художницей Марии Антуанетты, пользовавшаяся большой популярностью среди французской аристократии и за границей. В 1789 году она бежала от Революции из Франции – сначала в Савойю, затем в Рим, спасаясь от преследований со стороны революционеров вместе со своей дочерью Жюли [1]. Габриэль, узнав о ее положении, пригласил художницу в Испанию, пообещав ей высочайшее покровительство и гарантии безопасности. Та согласилась, и с 1790 года фактически поселилась в Касите-дель-Инфанте, став частью свиты дона Габриэля. Там Елизавета достаточно свободно общалась с герцогом и его женой, рисовала портреты их детей, включая групповые, с участием ее дочери, которая подружилась с старшим на 2 года Луисом. Мадам Лебрен настолько сблизилась с самим герцогом Мадридским, что поползли слухи о ее любовной связи с ним; при этом она аналогично стала близкой подругой и доверенным лицом Марии Хосефы, из-за чего пошли слухи и о том, что их связывает больше, чем дружба. Однако прямых доказательств тому не было, да и муж с женой ни разу не ссорились по-крупному, и никогда не подавали виду, что между ними существует какое-то напряжение – так что, скорее всего, все это оказалось не более чем слухами. Мадам Лебрен прочно обосновалась в Испании, и даже стала оставлять некоторые заметки о том, что в это время происходило в стране. Особенно любопытны они по части сравнения двух миров – «старого», который сохранялся в Эскориале, Сан-Ильдефонсо и Мадридском дворце, где «правил» с 1792 года Карлос IV, и «нового» в Касите-дель-Инфанте с Аранхуэсом, где работал герцог Мадридский с габриэлиносами. Старый мир напоминал ей Францию, причем в самых худших, консервативных и строгих проявлениях, но зато с хаосом интриг, предательств и подковерных игр. Новый мир был совершенно другим – живым, искренним, с буйством красок, и, что самое главное, свободным настолько, насколько это было возможно. При этом, в отличие от Революционной Франции, где свобода приводила к анархии и убийствам, во главе всего этого нового мира стояла фигура королевских кровей, которое удерживала происходящее в рамках приличия, и направляла энергию сотен людей в конструктивное русло. Еще не родился Карл Маркс, а французская портретистка, проживавшая в Испании, уже написала в своем личном дневнике фразу «революция сверху». И во главе этой революции стоял дон Габриэль де Бурбон, герцог Мадридский и фактический правитель Испании, первым делом совершивший революцию в своей собственной семье.
Сыновья короля Карлоса IV
Фернандо, Карлос и Франсиско де Паула
Принцем Астурийским и старшим сыном короля Карлоса IV являлся дон Фернандо, будущий король Фернандо VII. Его воспитание герцог Мадридский считал одной из важнейших своих задач, и, как это часто бывает – именно эта задача оказалась невыполнимой. Для сохранения старых и реализации новых реформ в государстве требовалось иметь короля, который поддерживал бы их, а также короля, который не мешал бы системному развитию и грамотной реализации внешней политики, и по мере возможности способствовал решению важнейших в государстве задач. Для этого требовались определенные черты характера вроде прагматизма, а также большой набор знаний и навыков. Увы, Фернандо с детства оказался весьма похож на своего главного воспитателя, дона Габриэля, в плане упрямства – но на этом сходство закончилось, ибо Принц Астурийский был также двуличным, лживым, коварным и не лишенным амбиций, что приводило к еще одной черте характера – чрезмерному авторитаризму. В результате всего этого подготовка будущего короля фактически провалилась, и когда тот в 18 лет поступил в распоряжение отца, то действительно обладал необходимыми для правления навыками – но стал применять их для интриг против Мануэля Годоя, отца и матери, заодно установив близкие отношения с Наполеоном, чему способствовал тот факт, что с 1800 года Фернандо был женат на Полине Бонапарт, любимой сестре будущего французского императора [2]. На поприще интриг и предательств он проявил себя лучше всего, добившись в 1807 году свержения своего отца в свою пользу. Вопросы наследника, тот факт, что его супруга имела достаточно бурные и плохо скрываемые отношения с родственником Фернандо, доном Луисом, младшим сыном герцога Мадридского, будущее Испании – все это мало волновало человека, который стал новым королем.
Когда он в результате своих ошибок оказался в Байонне, будучи почетным пленником французов, он переосмыслил свое поведение, правда, в весьма оригинальном ключе. Он убедил себя в том, что лишь его абсолютная власть может спасти Испанию, но при этом ему требуется подчинить себе силы и ресурсы габриэлиносов – ибо даже после переворота, учиненного при дворе Годоем в 1802 году, их влияние на жизнь государства оставалось всеобъемлющим. С каждым годом своего заточения Фернандо становился все более и более деструктивной личностью, уже составляя планы о том, как обвинит в измене одних кузенов, и подчинит своей власти других. По совету Талейрана в 1813 году Наполеон даже отпустил Фернандо в Испанию, считая, что тот внесет дезорганизацию в ряды испанцев, и оказался прав – едва только Фернандо прибыл в Мадрид, как сразу стал расшатывать положение в воюющей и истекающей кровью Испании, пытаясь сосредоточить власть в своих руках и сместить габриэлиносов с главных командных постов. Однако жив еще был дон Габриэль, который имел определенный авторитет в глазах Фернандо VII, у него имелись достаточно много сторонников, да и общая атмосфера войны с Францией вызывала такое сплочение в народе с теми его предводителями, которые приносили ему победы, что действия короля практически не оказали никакого эффекта, а затем за него основательно «взялось» правительство после того, как король попытался отменить действие Аранхуэсской конституции. Фернандо четко дали понять, что любые его попытки изменить текущее положение приведут или к признанию его недееспособным, или вовсе к смещению в пользу следующего в очереди наследника – инфанта Франсиско де Паулы. Неизвестно, какие уговоры и угрозы применил к нему дон Луис, обычно решавший подобные вопросы достаточно жестко, но они возымели эффект. Король значительно сбавил обороты своих интриг, хоть и не отказался от них вовсе, что в результате привело к печальным последствиям в 1815-1818 годах. Однако войну за власть со своими родственниками Фернандо, оставшийся практически в одиночестве, все же проиграл. После долгих лет конфликтов с габриэлиносами, потерпев окончательный крах, презираемый окружением и подданными, король Фернандо VII то ли пал жертвой ответных интриг дона Луиса, то ли действительно стал стремительно терять свой разум, в результате чего в 1820 году он был признан безумным, и власть в стране перешла к регентскому правительству, которое, само собой, возглавил его тезка и кузин, Фернандо де Бурбон, средний сын дона Габриэля. После этой даты король смог лишь зачать двух дочерей со своей второй супругой (и то, существовали слухи о том, что на самом деле отцом детей был кое-кто другой), и тихо умереть в 1828 году, повесившись в собственных покоях.
Совершенно иным рос инфант Карлос, второй сын короля и следующий в линии наследования после Принца Астурийского Фернандо. Габриэль и Мария Хосефа с ранних лет занялись его воспитанием, делая, как и в случае с их сыном Карлосом, упор на военную службу. Любые проявления жестокости, двуличия высокомерия тут же осуждались и строго наказывались, а лучшие проявления характера всячески поощрялись и стимулировались. С 6 лет инфант Карлос стал брать пример со своего тезки и дяди, дона Карлоса, который в то время служил в армии, много воевал с французами, и во время редких визитов домой любил рассказывать о сражениях. Все это позволило мальчику, с ранних лет проявлявших дрянной характер, исправиться, и он вырос с усердного, умного и храброго юношу. В возрасте 12 лет он на общих основаниях поступил на военную службу в гвардейский кирасирский полк «Гран Капитан», начав осваивать ставшую к тому моменту весьма сложной науку кавалериста. Про своего отца, короля Карлоса IV, он практически забыл, зато максимум времени стал уделял другой части своей семьи – герцогу Мадридскому, его супруге и их детям. Особенно Карлос сдружился с внуком дона Габриэля, Энрике, который был на 2 года старше его, и поступил на службу в тот же гвардейский полк, что и он. Кроме того, Карлос сблизился со своей родственницей, Марией Хосефой (дочерью дона Карлоса), младшей его на 4 года, и многие пророчили им будущее в качестве супругов. Более того – видя двуличие и жестокость Принца Астурийского, многие при дворе желали видеть королем скорее Карлоса, чем его. Увы, всем планам касательно фигуры инфанта не суждено было сбыться. Карлос, пропитавшись испанскими традициями, был чрезвычайно агрессивно настроен к «афрансесадос», и когда в 1808 году настало время выбирать между приказом отца ехать в Байонну и непослушанием и сражением за Испанию, инфант Карлос без раздумий принял второй вариант. Сместив «обгаллившегося» командира полка «Гран Капитан», он в 20-летнем возрасте фактически возглавил гвардейских кирасир, и поддержал выступление габриэлиносов против Наполеона 2 мая в Мадриде. В развернувшейся на улицах кровопролитной битве между французами и испанцами он сражался в первых рядах, за что и поплатился – его, окровавленного и избитого, с пробитой во многих местах кирасой нашли лишь вечером, и, несмотря на всю оказанную ему медицинскую помощь, от потери крови инфант Карлос умер на рассвете 3 мая, оказавшись самой высокопоставленной и именитой жертвой грядущей войны.
Наконец, у Карлоса IV был еще один сын – Франсиско де Паула, рожденный в 1794 году, причем все были четко уверены, что отцом мальчика был не король, а фаворит королевы, Мануэль Годой. Его герцог Мадридский также попытался взять под свою опеку, но ребенка «перехватила» королева, и оставила рядом с собой. Но в 1808 году все изменилось – король Фернандо VII, Мария Луиза, отрекшийся от престола Карлос IV и все прочие уже были в Байонне или на пути к ней, в то время как Франсиско де Паула оставался в Мадриде. В день Мадридского восстания мальчика как раз должны были вывезти из города, но испанцы перехватили карету с ним, и в 14-летнем возрасте он все же попал к герцогу Мадридскому, который приложил все усилия, чтобы сделать из него достойного человека. Усилий для этого понадобилось не так уж и много – Франсиско де Паула сам по себе был достаточно добродушным и отзывчивым человеком. Он повзрослел и обрел опыт политика в составе Верховной Хунты Испании, возглавляемой герцогом Мадридским, и выбрал это поприще для себя как основное на всю жизнь. Фактически Франсиско стал одним из основателей Консервативной партии («модерадос»), некоторое время являлся ее лидером, и часто на политическом поприще конфликтовал с националистами-габриэлиносами. Однако политика не была причиной рвать связи с семьей – его супругой стала кузина Мария Каролина, внучка инфанта Габриэля, которая подарила ему четырех детей (все дочери). Не конфликтовал он и с другими своими родственниками, которое в это время правили Испанией, хотя скандалы периодически все же случались. Вероятно, одной из причин подобного отношения стало то, что именно благодаря родне распространившиеся слухи о том, что он является бастардом Годоя, были решительно подавлены, и ему позволили добиться успеха и всеобщего признания. В любой, даже самой сложной ситуации семья инфанта Габриэля Испанского поддерживала Франсиско де Паулу, и тот оставался ей благодарен до самой своей смерти в глубокой старости в 1865 году.
Дон Карлос, Принц Арагонский и 2-й герцог Мадридский (1769-1835)
Дон Карлос, Принц Арагонский, и принцесса Мариана Виктория Португальская
Старшего своего сына герцог Мадридский, инфант дон Габриэль, планировал обучить «по своему образу и подобию», сделав того умелым политиком и управленцем, однако это у него не получилось – едва ли не с пеленок Карлос стал интересоваться военным делом, и отец, в конце концов, решил развивать зарождавшиеся навыки полководца в своем сыне в ущерб собственным намерениям. При этом он не забывал обучать того и «стандартному семейному набору» — честности, верности, благородству, великодушию, и прочим добродетелям. При этом Габриэль не скупился ни на военных учителей, ни на специальную литературу, и не жалел своего сына, требуя от того прохождения полного офицерского курса, причем с опережением по времени. А ведь и без того Карлос проявлял немалые военные способности, уже в 13 лет поставив своего главного военного учителя, генерала Антонио Рикардоса, в тупик во время «игрушечных войн». С жадностью молодой офицер впитывал в себя всю информацию о великих победах XVIII века, а великие полководцы прошлого и настоящего, вроде Евгения Савойского, Фридриха Великого или Александра Суворова, были для него немногим меньшими авторитетами, чем отец. В результате этого уже в возрасте 24 лет дон Карлос, как уважительно называли его собственные солдаты, обладал выдающимися полководческими навыками и репутацией нового Гонсало де Кордобы или герцога Альбы.
Впервые ему пришлось сражаться на войне в 1793 году, когда Испания ввязалась в Революционные войны с Францией. После смерти генерала Рикардоса ему и вовсе пришлось возглавить испанские войска в Каталонии, и тогда впервые ярчайшим образом проявились его полководческие таланты. Несмотря на все проблемы и поражения его младших командующих, несмотря на существующую оппозицию из числа старых офицеров, он смог вырвать победу из рук французов, в результате чего конфликт завершился с большой выгодой для Испании. Вслед за этим армия, которая и без того переживала реформы, была преобразована, причем в самом неожиданном ключе – не удовлетворившись в войну офицерскими кадрами из числа одной только знати, и видя, сколько талантливых и храбрых людей не могут получить офицерский чин из-за своего низкого происхождения, он настоял на сломе старой системы, и открыл все социальные лифты для простолюдинов в армии и флоте. Вкупе с прочими реформами Королевская армия Испании стремительно крепла, и даже без фигуры столь выдающегося полководца, как дон Карлос, представляла собой серьезную силу в Европе. Когда в 1808 году пришлось воевать с Францией опять, причем встретив уже куда более организованного и опасного противника в лице наполеоновской армии, он встал во главе испанских войск, и в течении всей войны оказывал достойнейшее сопротивление противнику. Дон Карлос – именно так уважительно его называли все, от высшей аристократии до крестьян, ибо он стал главным полководцем и символом возрождения военной мощи Испании на суше. Другим его прозвищем, несколько менее популярным, стало El Guerrero – Воитель, что являлось данью его выдающимся воинским талантам. За 7 лет войны он не проиграл ни одного сражения лично, хотя были сражения, которые он так и не смог выиграть. Дела политики, государственного управления, обеспечения тыла и дипломатии он оставлял на родственников, а для самого Карлоса существовала лишь война. За время войн с французами он не единожды лично водил полки в атаку, был ранен в общей сложности более двух десятков раз, его лицо изуродовал шрам от французского кирасирского палаша – но он так и остался несгибаемым, решительным, расчетливым полководцем, одним из тех, кто положил конец Французской империи на полях сражений. В знак особых заслуг перед Испанией король Фернандо VII, не шибко любивший родственников, но решивший сыграть на популизм, даровал дону Карлосу в 1814 году особый потомственный титул Принца Арагонского.
Личная жизнь у дона Карлоса сложилась вполне успешно. Его супругой была инфанта Мариана Португальская [3], приходившаяся ему дальней родственницей. Девушка была старше на год, и имела абсолютно отличимые от своего супруга интересы, уделяя внимание наукам, искусствам и воспитанию детей – однако именно такую противоположность себе Карлос полюбил со всей страстью. На протяжении долгих войн он месяцами отсутствовал, сражаясь с врагами Испании, и возможно потому у него и Марианы родились лишь трое детей – сын Энрике (1790-1860), и две дочери, Мария Хосефа (1792-1813) и Мария Каролина (1804-1844). Своих детей Карлос любил, особенно дочерей, а когда в 1813 году его настигли вести о смерти старшей дочери от чахотки, то он едва не бросил командование войсками, чтобы попрощаться с ней, и лишь уговоры офицеров его штаба заставили дона Карлоса остаться в войсках. Несмотря на благоприятную обстановку, не известно ничего об изменах кого-либо из супругов этой семьи; наоборот, все постоянно отмечали верность Карлоса и Марины. В семье потомков герцога Мадридского они пользовались большим уважением и почетом, как и во всей Испании. Став в 1815 году герцогом Мадридским и фактическим главой габриэлиносов, дон Карлос был избран регентом в начавшейся гражданской войне, и продолжил всеми силами дело своего отца по модернизации Испании. Его активные действия свелись по сути к давлению на Генеральные Кортесы при решении важных вопросов – героя войны и наследника инфанта Габриэля там всегда слушали. В 1820 году, в виду признания короля безумным, правительство избрало Принца Арагонского регентом. С 1820 года он постепенно стал терять здоровье – сказывались последствия старых ран, а в 1824 году умерла его жена, что стало сильным ударом для дона Карлоса. Из-за всего этого в 1828 году, после смерти короля Фернандо VII, он сложил с себя полномочия регента и окончательно покинул Испанию, отправившись на Канарские острова, составляя в уединении свои мемуары, которые позднее станут использовать как один из учебников военного искусства Королевской армии Испании. Там он и умер в 1835 году. На его похороны в Мадриде собралась многотысячная толпа – вся страна прощалась со своим величайшим полководцем Нового Времени, фактически спасшим страну в тяжелые времена своими полководческими талантами от завоевания Французской империей.
Фернандо де Бурбон и Габсбург (1772-1833)
Дон Фернандо де Бурбон и Габсбург и Мария Тереза Французская
Провалившись с воспитанием умелого сына-управленца из своего первенца, Габриэль решил воспитать в подобном ключе своего второго сына, Фернандо. Решение это целиком оправдалось – этот сын герцога Мадридского был натурой прагматичной, созидательной, склонной к работе с точными науками и цифрами. За педантизм его в семье даже шутливо называли Алеманом, впрочем, не имея ввиду ничего оскорбительного. При всем этом Фернандо был не лишен таланта политика, что позволило ему быстро стать главным помощником своего отца в решении государственных вопросов. Уже в 1790 году, в возрасте 18 лет, он стал личным секретарем герцога Мадридского, был посвящен во все его дела, и по сути выступал одним из основателей габриэлиносов не просто как движения, а как цельной политической партии, названной в 1812 году Национальной партией Испании. С этого момента он уже фактически заправлял делами в государстве и являлся лидером националистов (которые продолжали называть себя габриэлиносами даже после смерти дона Габриэля), а после первых демократических выборов в 1815 году он же стал первым законно избранным президентом правительства, составив конкуренцию либералам Антонио Алькалы Галиано и консерваторам инфанта Франсиско де Паулы. Долгие годы его партия продолжала выигрывать выборы, а сам он становился главой правительства и фактически отвечал за все, что происходило в стране и за ее пределами, действуя совместно с главой МИДа, а по совместительству еще и своим братом, Луисом. Лишь после смерти короля Фернандо VII, и установления регентства королевы Марии Каролины, он покинул мир политики, уступив место следующим поколениям.
Супругой Фернандо де Бурбона и Габсбурга была Мария Тереза Шарлотта Французская, дочь короля Людовика XVI и Марии Антуанетты [4]. Встретиться им довелось при достаточно любопытных обстоятельствах – в начале 1795 года дон Карлос, одержав ряд крупных побед над французами в Руссильоне, набрал такое количество пленных, что предложил французам обменять их на немногочисленных пленных испанцев, но, что самое главное – на оставшихся в живых представителей французской ветви Бурбонов, которые находились в заточении. Революционное правительство приняло это предложение, и среди освобожденных родственников оказалась и 17-летняя Мария Тереза. Семья дона Габриэля приняла ее радушно, выделила средства и поселила в Аранхуэсе, где на тот момент уже проживали и сами лидеры габриэлиносов. Как раз там и познакомились Фернандо и Мария Тереза, и очень быстро между ними завязался роман, который завершился браком в 1796 году. Супруги разделяли многие свои взгляды, включая настороженное отношение к Наполеону, рьяный монархизм, и многое другое. Во всех начинаниях своего мужа Мария Тереза участвовала с поддержкой, обычно моральной, но иногда и вполне реальной – как дочь короля Франции, пускай и свергнутого, она обладала достаточно большими дипломатическими возможностями. Недолгий период засилья в правительстве афрансесадос они пережили стоически, целиком посвятив себя друг другу, а в 1808 году, с началом войны, Мария Тереза последовала примеру своих испанских родственниц, и стала оказывать всяческую поддержку действующей армии, в том числе работая в качестве сестры милосердия. Всего в браке у них родились трое детей, но все они не пережили младенчество. Дон Фернандо умер в 1833 году от почечной колики, а Мария Тереза пережила его более чем на десятилетие, умерев лишь в 1851 году, будучи уже в почтенном возрасте, окруженная семейством Принца Арагонского, в котором она осталась жить после смерти мужа.
Циник, бабник, дипломат, писатель, или просто Луис (1778-1848)
Дон Луис, Жюли Лебрен и Полина Бонапарт
Бывают случаи, когда ребенок растет не похожим ни на мать, ни на отца, отличаясь от обоих своих родителей характерами. Бывают также случаи, когда родители, желая воспитать определенные черты у своего ребенка, получают чрезмерный результат. Дон Луис де Бурбон и Габсбург Мадридский был ярким примером обоих подобных случаев. Мальчика с детства старались обучить прагматизму, холодной логике и рассудительности, а вместо этого он получился откровенным циником, хитрецом и лжецом, но при этом в определенной мере благородным, великодушным и умелым дипломатом, чрезвычайно умным и в определенных рамках верным – касалось это, правда, лишь близких членов его семьи и друзей [5]. В детстве он также пристрастился к литературе, и даже периодически писал саркастичные памфлеты или короткие записки, а с 1796 года начинается вестись его знаменитый дневник, позднее ставший весьма популярным чтивом в Европе. При всех его отрицательных чертах характера он был способен на искреннюю любовь – в частности, он всегда любил своих родителей, а также братьев и сестер, что делало его верным делу семьи. А еще с детства он полюбил Жюли Лебрен (1780-1841), дочь знаменитой французской портретистки, которая осела в Испании и стала близка герцогу Мадридскому. Презрев сословные различия, в 1798 году Луис женился на ней втайне от отца, а когда эта его выходка стала известной, то разразился целый скандал, ведь его дед, Карлос III, осуждал даже обычные мезальянсы между знатью, а не то что браки с простолюдинками. Однако Луису на это было, в общем-то, плевать, как и его отцу, герцогу Мадридскому, тем более что виновник не был наследником каких-либо титулов, и без особого сожаления отказался от всех возможных титулов в будущем. В результате историю спустили на тормозах, Луис остался на своем месте, а Жюли все молчаливо признали его супругой, и стали принимать в высшем свете – правда, лишь в обществе габриэлиносов. Брак этот получился весьма и весьма своеобразным – сын герцога Мадридского не отличался верностью, временами гоняясь за юбками похлеще, чем гончая за добычей охотника, но и Жюли иногда замечали в обществе сторонних мужчин. При этом и он, и она всегда возвращались в семью, и, судя по всему, страстно любили друг друга. В браке у них родился лишь один ребенок – сын Альфонсо (1800-1872), оставивший свой след в политике как лидер партии габриэлиносов, занявший этот пост после ухода дона Фернандо. Внебрачных детей у Луиса также не было, хотя о его похождениях ходили легенды, а дамы, которые провели с ним хотя бы одну ночь, отпускали в адрес его способностей весьма лестные комплименты.
Самой скандальной связью Луиса стал роман с Полиной Бонапарт, которая с 1800 года стала супругой Принца Астурийского Фернандо, а с 1807 – королевой Испании. Брачный договор, заключенный в 1800 году с Францией, привел любимую сестру Наполеона в Испанию, что оказалось для нее сродни ссылки, ибо при дворе Карлоса IV царила строгость и ограниченность, а она сама была персоной эмоциональной и чрезмерно любвеобильной, сразу войдя в конфликт с королевой Марией Луизой, которая стала третировать невестку, и заведя интрижки с придворными. И тут, словно рыцарь на белом коне, появился дон Луис, весь из себя красивый и элегантный, умеющий привлечь к себе внимание и покорить женское сердце. Его ничуть не смущало, что Полина была женой брата, и что у него была любимая супруга, а Полину не смущало вообще ничего. Об их связи вскоре стало известно, ибо они, в общем-то, не скрывались, да и Полина часто просто покидала своего супруга Фернандо на несколько дней или даже недель, и проводила все время с любовником. Вновь и вновь эта связь вызывала скандалы, пока в 1808 году не случилось смещение Бурбонов с испанского трона силами французов, и Полина не покинула Испанию. Впрочем, роман от этого не прекратился – сохранилась тайная переписка, которая велась между ней и Луисом через линию фронта. Вместе с возвращением короля Фернандо VII в Испанию вернулась и Полина – при этом король и королева друг друга ненавидели, Фернандо жил со своими любовницами, а Полина Бонапарт стала фактически второй женой Луиса. Возможно, именно благодаря ее влиянию Наполеон после 1815 года был отправлен в ссылку в Испанскую Вест-Индию, а не на британский остров Святой Елены. Фернандо VII добивался развода с Полиной, и в 1818 году добился своего. После этого Полина Бонапарт жила вместе с Жюли Лебрен и Луисом де Бурбон и Габсбургом, как третий член весьма странной и неприличной для Испании семьи, наплевав на свою и без того низкую репутацию. Умерла она в 1825 году от рака, на чем и завершился скандальный роман.
Однако прежде всего Луис запомнился не как писатель или феерический бабник и развратник, а как политик и дипломат. Поразительным было то, что во всех сложных связях между государствами, интригами различных представителей и прочем он чувствовал себя как рыба в воде, не особо даже напрягаясь, применяя различные манипуляции, ложь, угрозы и лживые обещания так, что всегда обеспечивалась наибольшая выгода для него, его семьи и Испании. Заметив за своим сыном с ранних лет задатки циничного и умелого дипломата, дон Габриэль назначил ему в воспитатели испанского дипломата Франсиско Баамонде, который сам был умелым манипулятором и переговорщиком. Уже очень скоро ученик превзошел учителя, и с 1808 года, когда Испания начала войну с Францией, а правительство раскололось, Луис был назначен главой министерства иностранных дел. То, как он вел переговоры с союзниками и противниками, заставило уважать его таланты всех его «коллег» из других государств, и даже Талейран с Меттернихом, будучи двумя прожженными интриганами, отдавали дань уважения Луису де Бурбону. Во время Венского конгресса ему удалось отстоять все права Бурбонов не только в Испании, но и Италии, а также заключить ряд важных для будущего государства соглашений. При этом дома он некоторое время совмещал функции главы МИДа и министра внутренних дел, когда таковое министерство было создано, и занимался также решением важных внутренних вопросов. При его участии король Фернандо VII, неудобный для габриэлиносов, был фактически отстранен от власти, а для наведения порядка в стране создавалась Гражданская гвардия. Луис оставался неизменным главой МИДа до 1838 года, когда он, будучи уже больным 60-летним стариком, решил покинуть мир политики, и пожить последние годы для себя. Следующие 10 лет он посвятил завершению написания весьма объемных и любопытных мемуаров, а также ряда художественных книг. Умер 70-летний дон Луис во время любовных утех с 28-летней служанкой, что оказалось достаточно символичным концом жизни этого весьма неординарного человека, сделавшего для Испании очень многое.
Дочери дона Габриэля
Мария Луиза, Мария Хосефа и Мария Тереза. В реальности — дочери австрийской императрицы Марии Терезы, бабушки указанных АИ-девиц
Своих дочерей герцог Мадридский любил не меньше, чем сыновей. Старшей из них была Мария Луиза (1775-1842) – девушка, пошедшая внешне и характером в мать. Она, как и родители, любила искусства, сама занималась написанием музыки и стихов, но больше всего добилась успехов на поприще живописи, учившись у самой мадам Лебрен. С выбором супруга у нее была относительная свобода – родители решили, что дети герцогов имеют право выбирать сами. В результате этого свое сердце Мария Луиза отдала статному и дипломатичному адмиралу Федерико Гравине, достаточно популярному в Армаде. Свадьбу сыграли в 1795 году, в спешке, так как ее муж был нужен на войне. Мария Луиза стойко переносила долгие периоды его отсутствия, целиком погружаясь в свои увлечения, не забывая также и про благотворительность. В 1808 году она стала свидетельницей сражений с французами, и видела, как страдают раненные, и разум женщины воспылал тем, о чем она раньше и не думала. Медицинская часть Королевской армии Испании была поставлена достаточно неплохо, но ей явно не хватало рядовых рабочих рук и ухода за раненными в долгосрочной перспективе. И Мария Луиза, одев скромную одежду, вместе со своими фрейлинами, чьи мужья и братья уже сражались на войне, и некоторыми родственницами отправилась в военные госпиталя, оказывать посильную поддержку не только деньгами и словами, но и делом. Подобная инициатива поначалу была воспринята неоднозначно, но уже в следующем году многие женщины Испании, от простолюдинок до герцогинь, последовали этому примеру. В 1810 году это движение было официально оформлено как Испанское сестринство милосердия, где Мария Луиза выступала главой, активным участником и организатором. Ее «сестер» простые солдаты боготворили, и не просто так – многие из них были обязаны женским рукам своей жизнью. После окончания войны донья Мария Луиза не прекратила заниматься вопросами медицины, распространив свои усилия уже и на гражданскую сферу, но не забывала при этом и про семейную жизнь – в 1805 году Федерико Гравина стал маркизом, и вместе со своей супругой он за свою жизнь, несмотря на все лишения и ранения, сумели наделать 7 крепких здоровых маркизят, которые еще прославят династию Гравина в истории Испании.
Средняя дочь дона Габриэля, Мария Хосефа (1780-1839) была тихой и скромной девушкой, уделявшей много внимания благотворительности и детскому образованию. В 1799 году она вышла замуж за своего кузина, Франческо Габсбург-д’Эсте, который после окончания Наполеоновских войн стал герцогом Модены. Она пыталась сдерживать реакционный характер своего супруга, но получалось это плохо, да и вообще брак оказался не из счастливых. В то же время, ее благотворительная деятельность привела к росту образования в Модене, и созданию развитой сети детских домов, в результате чего вопрос с бездомными детьми был окончательно решен. За это жители герцогства были ей искренне благодарны, и запомнили в куда большей степени, чем ее супруга, Франческо IV. Умерла Мария Хосефа в возрасте 59 лет, предположительно – от рака желудка. Ее единственный ребенок, сын Франческо V (родился в 1801 году, герцог с 1846 года), отличался слабым здоровьем, и так и не смог зачать ребенка со своей супругой, Марией Анной Австрийской, дочерью императора Франца I Австрийского. Во время революции 1848 года он, сильно перенервничав из-за событий в своем государстве, добровольно отрекся от престола, и спустя несколько дней умер от сердечного приступа. Так как матери удалось воспитать его добрым и отзывчивым, и он за свое короткое правление не сделал ничего особо плохого своему народу, революционеры не питали к нему ненависти, и позволили похоронить последнего герцога Модены в фамильной усыпальнице, рядом с матерью, которую он любил, и отцом, которого все ненавидели.
Младшую дочь звали Марией Терезой (1782-1840), и она была человеком строптивого нрава и увлекающегося характера. В детстве она дала клятву, что не покинет Испанию, и выйдет замуж за испанца, и ни в коем случае не из числа «обгаллившихся», и родителям пришлось дать на то согласие – иначе Мария Тереза собиралась уйти в монастырь, лишь бы не покидать свою страну. Супруга она присмотрела себе уже в конце 1790-х годов, причем совершенно не простого – им оказался друг и соратник ее старшего брата Карлоса, офицер-артиллерист Луис Даоис и Торрес, который благодаря своим талантам в области языков и точных наук был замечен доном Карлосом, и стал одним из реформаторов Real Cuerpo de Artilleria, доверенным лицом и в будущем – выдающимся полководцем [6]. Этого человека любили и уважали в войсках, и во время очередного визита дона Карлоса домой он был представлен членам семьи герцога Мадридского. Произошло это в 1798 году, а уже в 1800 пара втайне поженилась – Даоис не обладал достаточно высоким происхождением, хоть и происходил из старой и уважаемой семьи, и дон Карлос счел необходимым скрыть до определенного момента факт этого брака, будучи осведомленным о романе своего подчиненного с его сестрой, и не считавший это чем-то зазорным. Лишь в 1805 году о свадьбе было объявлено официально, после того, как король Карлос IV, отмечая героев прошлых войн, почтил Луиса Даоиса графским титулом. В дальнейшем ему будет суждено стать героем Войны за независимость 1808-1815 годов, а Мария Тереза выступала в качестве главной помощницы своей старшей сестры, Марии Луизы, в вопросах Испанского сестринства. В браке у них родились 5 детей, включая двух мальчиков. Старший сын пойдет по стопам отца и заслужит герцогский титул. Мария Тереза умрет в 1840 году, в глубокой депрессии, спустя ровно год после смерти мужа, в окружении детей и внуков.
Примечания
- В реальности, пробыв какое-то время после бегства в Италии, прибыла в Россию, и в течении долгого времени жила и творила там.
- Полина будет свободной для брака в 1800 году из-за того, что ее первый супруг, генерал Леклерк, будет убит на войне испанцами.
- Реальная супруга дона Габриэля.
- В реальности супруга Людовика XIX. Брак был несчастливым и бездетным, так что я решил, что сия дама вполне «свободная» для брака.
- По натуре козлов в Испании в то время хватало, но козлов умелых и гениальных, с масштабом фигуры вроде Меттерниха или Талейрана, увы, не завезли, так что я легким движением авторского произвола нарисовал такого из младшего сына дона Габриэля. Не, ну а что? Гулять так гулять!
- Вот ни разу ничего не выдумал. Луис Даоис, герой восстания 2 мая в Мадриде, обладал не только отвагой и холодным рассудком, но и научным складом ума, составив за свою жизнь ряд трудов по части подготовки артиллеристов. Особенно любопытен его труд касательно адаптации сухопутных артиллеристов для службы в Армаде – в условиях Испании подобные инструкции и рекомендации были крайне ценны.
