Royal Navy Эпохи Паруса: команда звезд или звездная команда?
Карман сам себя не набьет!
Содержание:
В прошлой статье мы с вами поговорили о системе меритократии в Королевском флоте, основанной на патронаже, и сказали об англичанах много лестных слов. Мы отметили высокий уровень самостоятельности и нацеленность на бой капитанов, но эта система, помимо очевидных плюсов, имела также и минусы. Вот об этих минусах и поговорим. И, прежде всего, надо сказать о системе оплаты в Royal Navy. Помимо жалования в периоды войн и конфликтов существенную роль там играли призовые деньги. За период с 1660 по 1815 годы (155 лет), мирные годы составили всего лишь 70 лет, тогда как военные в совокупности — без малого 85 лет. Естественно, для счастливчиков во время войны основным прибытком и доходом экипажей становились именно призовые.
В законе 1708 года выплаты за захват вражеских кораблей и судов производились следующим образом: корабль приводился в порт, где определялась правомерность захвата и оценивался корабль и товар на нем. Далее — в призовой суд делался платеж от 1400 (за корабль I ранга) до 400 (за корабль от 6 ранга и ниже) фунтов, и вся сумма, в которую приз оценили, делилась между экипажем в следующей пропорции:
-
-
- Капитан — 3/8 (в случае, если на борту был адмирал — то 1/8 — ему, 2/8 — капитану);
- Капитан морских пехотинцев, лейтенанты, мастер, врач — 1/8;
- Лейтенанты морских пехотинцев, писарь (секретарь капитана), помощники мастера, капеллан — 1/8;
- Гардемарины, уоррент-офицеры, петти-офицеры, сержанты морской пехоты — 1/8;
- На всех остальных — 2/8.
-
Понятно, что призовые иногда в десятки раз превышали оклады моряков, и вот тут-то и возникала дилемма. Искушение иной раз было настолько сильным, что кэптены и адмиралы Royal Navy покидали предписанные районы крейсерств в погоне за призами, или ослабляли свои силы, отсылая часть кораблей на охоту. Кэптены всегда были вынуждены выбирать между общественной пользой (public good) и частной прибылью.
Как это выглядело на практике?
Самым ярким примером такого подхода является ситуация, сложившаяся перед сражением при Абукире. Давайте обрисуем ее полностью, дабы понять всю глубину проблемы.
Итак, 19 мая 1798 года из Тулона отплыла французская эскадра в составе 13 линейных кораблей, 6 фрегатов, 10 корветов, 26 вспомогательных судов, а так же 309 транспортов, загруженных 23400 пехотинцами, 4000 кавалеристами с лошадьми, 3000 артиллеристами с пушками и 1000 человек нестроевого состава. Целью экспедиции было завоевание Египта (правда по пути французы захватили еще и Мальту).
Англичане знали, что в Тулоне собирается большой флот, их основные силы (эскадра Джона Джервиса, графа Сент-Винсента) крейсировали у мыса Сент-Винсент, а к Тулону Джервис решил послать на разведку небольшой отряд адмирала Горацио Нельсона в составе 3 кораблей («Vanguard», «Alexander» и «Orion»), 2 фрегатов («Emerald» и «Alcmene») и 1 шлюпа («Bonne Citoyenne»). Отряд покинул побережье Португалии 9 мая, но опоздал — прибыл Нельсон к Тулону только 21 мая, то есть через два дня после того, как Бонапарт ушел в Египет.
Англичане сразу же попали в сильнейший шторм, флагман Нельсона «Vanguard» отнесло к Корсике, два других линкора — к Сардинии, а фрегаты и шлюп оказались у берегов Испании.
Казалось бы — надо срочно отремонтироваться и идти искать Нельсона. Но… нет. Ибо фрегаты… начали ловить призы у берегов Испании. Нет, ну а что? Карман же сам себя не набьет!
Занимались они этим с 23 мая по 13 июня, то есть почти месяц, и тут их встретил посланный Джервисом в подкрепление бриг «Mutine», который и сообщил капитанам, что Бонапарт вообще-то уже захватил Мальту и найти его не могут. Капитаны всполошились, попросили «Mutine» побыстрее найти Нельсона, а сами… продолжили заниматься ловлей призов. Ибо, как мы выше отмечали, карман сам себя не набьет.
А что же Нельсон?
Он отремонтировался к 27 мая, 7 июня соединился с отрядом Трубрижда (11 линейных кораблей), теперь он имел 14 линкоров, но… сэр Горацио остался без фрегатов, которые могли бы осуществлять поиск и разведку. Ибо капитаны по-прежнему гонялись за призами. Получилось, что эскадра Нельсона слепа, у него в распоряжении остался только бриг «Mutine».
Тем не менее, Нельсон приступил к поискам Бонапарта. Сначала у Корсики, потом спустился к Эльбе, далее — к Сицилии, и 20 июня у Мессины Горацио узнает (на неделю позже своих капитанов) все ту же новость о захвате французами Мальты. Нельсон спешно идет к Ла-Валетте, но узнает, что французский флот покинул Мальту две недели назад и скрылся в неизвестном направлении!
Рискнув, Нельсон отправляет единственный у него оставшийся бриг «Mutine» на разведку к побережью Египта, тот заглядывает в гавань Александрии 28 июня, никого там не видит, и отходит к мысу Пассаро. А 29 июня, то есть ровно через день, на рейд Александрии заходит Бонапарт с флотом и десантом.
А что же фрегаты?
Может, они уже поторопились к Нельсону?
7 июня еще один фрегат — «Seahorse» (командир — кэптен Фут), посланный на усиление Нельсону ничего не понимающим Джервисом, встретил и атаковал у Мальты французский 36-пушечный фрегат «Sensible». После жаркого боя француз сдался, и на его борту среди бумаг были обнаружены военно-морские коды французского флота и предписания Бонапарта, из которых становилось ясно, куда и зачем собственно французский флот следует. Капитан фрегата «Seahorse» вместо того, чтобы сообщить эти данные Нельсону, вернулся к берегам Португалии, передал бумаги Джервису, тот, выдирая уже на голове последние волосы, срочно приказал Футу следовать к сэру Горацио и сообщить ему все данные. «Seahorse» вместе с еще одним фрегатом — «Terpsichore», взял курс на Александрию, прибыл туда 27 июля, и… никаких французов не обнаружил, ибо несколькими часами ранее Бонапарт приказал отойти эскадре на рейд Абукира.
Далее оба фрегата отошли к Сицилии, и… начали ловить призы, ведь, в который раз повторим, карман сам себя не набьет.
Нельсон меж тем зашел сначала на Корфу, потом на Крит, исследовал берега Анталии, никого не нашел, и не имея «глаз» у эскадры, строил лишь гипотетические догадки — где же могут быть французы. 18 июля он отошел к Сицилии (оттуда отослал письмо жене, где написал: «Каждую минуту я сожалею о том, что фрегаты покинули меня. Именно этим и объясняется мое незнание в отношении передвижений противника»), 25 июля — был у берегов Мореи, 28-го — у Пелопоннеса. Собственно там он получил сведения, что французов видели южнее Крита, и решил еще раз заглянуть в Александрию.
Томас Луни, «Битва у Нила, 1 августа 1798 г. в 10 часов вечера»
1 августа 1798 года Нельсон достиг Александрии, увидел французские войска и французский флаг, но… французских кораблей там не было. Уже почти отчаявшись найти проклятого Бонапарта, он решил использовать свои линкоры в качестве разведчиков, и просто разослал их вдоль побережья. И эта мера сработала — 74-пушечный «Zealous» обнаружил французский флот, стоящим на рейде Абукира. Что было дальше — все знают.
Ну а фрегаты? Первыми прибыли к Абукиру фрегаты «Emerald» и «Alcmene», а так же шлюп «Bonne Citoyenne». Этот знаменательный день настал… 12 августа, то есть почти через две недели после сражения.
«Seahorse» и «Terpsichore» соединились с флотом еще позже — 17 августа. Ни к кому из капитанов фрегатов не было применено дисциплинарных взысканий, а Нельсон лишь со вздохом сказал:
«Я думал, что Хоуп (командир фрегата „Alcmene“) знает меня лучше».
Таким образом, крайний индивидуализм и склонность к стяжательству были настоящей проблемой высшего офицерского состава английского флота эпохи Паруса. Грубо говоря, капитаны Royal Navy плохо умели работать в команде, и хорошо «сыгранный» флот, пусть и середнячок, вполне мог нанести (и наносил, такие примеры известны) англичанам болезненные поражения. И все это случалось во многом из-за того, что — как мы уже отмечали — карман сам себя не набьет, а война — это не только война, но еще и бизнес. На котором можно неплохо заработать.
источник: https://fitzroymag.com/right-place/zvezdnaya-komanda/
