Решительная Русско Литовская Война часть 12

«Чернильная» война
за «бумажное» королевство
Переговоры Ивана IV с герцогом Магнусом Голштинским о создании вассального герцогства на территории Ливонии активно велись c апреля 1569 г. через посредников – ливонских дворян Иоганна Таубе и Элерта Крузе.
О ходе «негоциации» герцог уведомлял своего старшего брата, датского короля Фредерика II, а также других родственников: мать – вдовствующую королеву Доротею, брата – герцога Ганса Шлезвиг-Голштинского,сестру Анну, сестру Доротею Датскую, своих зятьев и дядей. В письмах к родственникам Магнус просил совета, чтобы всесторонне обдумать предложение царя, правившего «в далекой и варварской стране». По словам Магнуса, особой поддержкой он пользовался со стороны матери, вдовствующей королевы. Несмотря на широкий круг лиц, посвященных в дело, переговоры окружала атмосфера секретности, которая подогревала интерес правителей других европейских стран к их результатам.

Договор включал пункты:
«1. Царь Московии, по прошению Герцога Магнуса, послал ему
грамоту о пожизненном пожаловании, в которой говорится, что упомяну-
тый Царь отложит свой гнев от городов Рига, Ревель и прочих городов и
селений Ливонии и передает их в пожизненное и наследственное владение
герцога, обязуя его прибыть со всей возможной поспешностью, чтобы
дать клятвенное обещание верности царю.
2. Царь также обещает, что передаст герцогу Магнусу земли в Ливо-
нии, находящиеся в настоящее время в его владении, с тем, чтобы Магнус
управлял ими с добросердечием и великодушием. Герцог обязуется опо-
вестить об этом двор своего брата, короля Дании, и других правителей
балтийских стран.

3. Герцог Магнус, в ответ на любезные пожалования царя, обещает
честную службу против врагов Московского царя. И в случае, если царь
пойдет войной сам и призовет герцога Магнуса, то герцог обязуется предо-
ставить ему 1 500 всадников и столько же пеших воинов. Если же, однако,
царь не соизволит вести войска лично, то и герцог не обязан принимать
участие в походе. Но если государь пойдет войной сам, то войско герцога
Магнуса получает оплату из казны царя. При этом Магнус сам ведет свое
войско и считается выше всех прочих царских воевод. Но если Магнус непримет участия в кампании и не предоставит своих людей, он должен воз-
местить казне московского царя по 3 таллера за всадника и 1,5 таллера за
пешего воина. Однако, если царь сам не принимает участия в кампании, то
герцог не обязан выставлять войско или возмещать царской казне расходы
до тех пор, пока мир не будет восстановлен на землях Ливонии.
4. В случае, если герцог Магнус будет вести войну в Ливонии, царь
вышлет тому в помощь своих воевод с войском. Магнус назначается
главнокомандующим армии, и воеводам следует советоваться с ним в
его замке о делах.
5. Что же касательно остального, то он дарует навечно Магнусу
и его наследникам, а также всем жителям Ливонии их старые права,
свободы и т.д., что были в Ливонии с незапамятных времен.
6. И закрепляет за ними все свободы в исповедании Аугсбургской
веры, но это решение может быть обжаловано царем.

7. Торговым гильдиям Ливонии дозволяется вести торговлю на тер-
ритории Московии без пошлин, без налогов или любых других поборов.
Со своей стороны, Магнус дает разрешение на такие же привилегии для
заморских торговцев, доставляющих товары, мастеровых, оружейников
и солдат, чтобы они имели свободный доступ через территорию Ливонии
в Московию.
8. В случае, если города Ливонии, Рига, Ревель и прочие города, не
признают герцога Магнуса своим правителем, или в любой форме вос-
препятствуют ему, Московит должен выступить вместе с Магнусом со
всеми своими силами и мощью против сказанных городов и других всех
его врагов.
9. Когда герцог Магнус даст свое клятвенное обещание в Москве,
царь должен скрепить все вышесказанное своей золотой печатью.
10. В случае, если род Магнуса пресечется, наследник герцога будет  избран при обычном голосовании в Ливонии»

Из соглашения видно: поначалу создание королевства на территории Ливонии не предполагалось. Речь шла о вассалитете герцога Магнуса и передаче под его управление ливонских городов и земель в пожизненное и наследственное владение. При пресечении его рода выбор правителя предоставлялся самим ливонцам. В соглашении особо оговаривалась передача Магнусу двух городов – Риги и Ревеля.

Ревель  являлся предметом разногласий между Россией и Швецией. Согласно русско-шведскому «перемирному» договору 1564 г., города  Ревель,  Пайда и Каркус с их уездами передавались подвласть шведской короны. Шведские послы «укрепили» «перемирную» грамоту крестным целованием. Однако Москва договор не подписала. Таким образом, с точки зрения международного права, окончательная передача Ревеля и других упомянутых городов не состоялась. Для разрешения этого юридического казуса в сентябре 1569 г. из Швеции в Московию прибыло посольство Павла Юстена.
Шведских послов не пустили дальше Новгорода. Арестовав их там за оскорбления русского посольства в 1568 в Стокгольме.

Зимой 1569-1570 года началось русское наступление на Шведскую Ливонию подержанное восстанием сторонников Магнуса среди ливонских немцев.

А сам герцог поспешил на встречу с царем. Прибыв с начало в Ригу а из нее выполняя 1-й пункт соглашения, заключенного с царем в ноябре 1569 г., Магнус двигался «со всей возможной поспешностью» и преодолел за 10 дней более трети пути. В полумиле от Дерпта его встретили царские советники Иоганн Таубе и Элерт Крузе, представители местной знати, горожане и солдаты русского гарнизона.
Герцог Магнус не предполагал надолго задерживаться в Дерпте. Но там ему сказали что прийдется немного задержаться и явиться на встречу с царем в Новгороде в начале февраля 1570 года.

Из Дерпета Магнус вел активную переписку со своими советниками , с братом, другими родственниками и с ратманами ливонских городов. В своих письмах он с воодушевлением писал, что вот-вот готовый вступить в силу его союз с русским царем принесет мир Ливонии и освобождение для пленных. Как отмечал Руссов, «очень многие тогда радовались и ликовали в Ливонии, будучи вполне уверены, что московит уступит и передаст герцогу Магнусу все, взятое им в
Ливонии» . Своими письмами Магнус в немалой степени способствовал успеху русского наступления в северо-западной Ливонии.

Из Дерпета через месяц Магнус двинулся в Новгород от куда продолжал рассылать свои послания. Но в Новгороде герцог узнал что царский поход к Выборгу по Крымским вестям отменился. И герцогу пока следует погасить у Новгородского наместника пока государь не пришлет новых указаний. Ожидание затянулось на полтора месяца до середины марта когда из Ливонии прибыли Иоган Траубе и Элерту Крузе, а из Москвы  гонец с царской грамотой, содержавшей приказ герцогу Магнусу трогаться в путь.

18 марта герцог в сопровождении 200 всадников отправился в Москову. В своей реляции он сообщал, что именно в это время ему был предложен королевский титул (но не уточняя, какая корона ему была обещана): «После того, как мы некоторое время пожили в Тарту, и Новгороде и после того, как Великий Князь вызвал нас в Москву, Иоганн Таубе часто говорил нам во время нашего путешествия, что мы прибудем <…> к Великому Князю как принц, а возвратимся королем. В какой связи он говорил нам об этом, мы уже позабыли»

Герцог Магнус и его свита прибыли в Москву 10 апреля и были приняты с необычайным почетом и пышностью. Любопытные подробности
о пребывании герцога в Москве сохранились в дневниковых записях анонимного автора, находившегося в близком окружении Магнуса По словам анонима, сам царь Иван IV
встретил герцога в сопровождении тысячи всадников. 

12апреля бояре приговорили «королевича Датцкого Арцымагнушево челобитье государю выслушати, на которой мере тем делом пригоже быти; и как ея те дела повершат, и делом промышляти, посмотря по делу»

В тот же день,12 апреля, герцог Магнус и его свита посетили кремлевский дворец. Там они «были великолепно встречены. После пира они получили от великого князя золотую одежду, отделанную соболями, и шапку, шитую жемчугом, и еще 300 рублей, или 900 талеров в нашей монете. <…> Также всем предоставили хорошие веселящие напитки, чтобы опохмелиться. Из-за этого потом великий князь приказал своим дворцовым слугам под угрозой штрафа в 1 000 рублей внимательно и добросовестно наблюдать за тем, чтобы слуги Магнуса (если они пьяны) не понесли никакого ущерба и с ними не произошло несчастья»

Во время пира царь и бояре выслушали «Арцымагнуса»,выразившего горячее желание действовать в соответствии с достигнутым в ноябре 1569 г. соглашением и получить всю Ливонию, включая Ревель и Ригу. На следующий день, 13 июня,  Магнус и его свита утоляли жажду «веселящими напитками» 

Но уже на следующий день на герцога Магнуса стали оказать давление и заставить его аннулировать согла-
шение 1569 г. Московское правительство решило навязать герцогу новое
соглашение.
Иван IV выставил свои условия Магнусу в жесткой форме, сначала отказав в передаче всей Ливонии, а затем предложив компромиссное решение. Сам герцог в реляции так описывает эти события:
«На четрвертый день по прибытии [14 апреля.] он вызвал не сколько наших советников для проведения совещания со своими советниками, специально посланными им для этой цели. Когда его советники и наши собрались в отдельном доме перед Московским дворцом, его советники просили наших советников пояснить, о чем именно мы ходатайствуем перед Великим Князем. Наши советники отвечали, что мы желаем получить всю Ливонию в наше владение. Это было немедленно
отвергнуто, по повелению Великого Князя, и после долгих прений нам был, в конечном счете, предложен замок Оберпален с окрестными землями. Такова была его плата за то, чтобы нам стоять против его врагов, как своих. Поскольку такое предложение было для нас неприемлемо, мы пожелали начать сборы для возвращения в Ливонию.
Когда мы узнали обо всем этом, мы напомнили Иоганну Таубе и Элерту Крузе их сладкие речи и радужные обещания, которые привели нас за рубеж, тогда как эти унизительные переговоры завершились ничем. 

Они затем хотели продолжить свое дело перед тем, как мы проследуем через границу со всей нашей свитой. И упомянутые Таубе и Крузе сообщили нам, что они не вводили нас в заблуждение, но что Великий Князь изменил свое решение. Сердца князей, как они сказали, в руках Божих, и они ничего не могут поделать. Они искренне посоветовали нам не
противиться воле Великого Князя. Все будет улажено в итоге, Великий Князь в первую очередь желает видеть доказательство нашей преданности – поскольку мы не уступили сейчас, то им следует беспрепятственно отпустить нас из Москвы. Однако скоро нас вернут обратно и отправят на татарскую границу с прочими, подвергнут бесчестию, потому что мы первоначально согласились прибыть сюда, чтобы утвердить свою вечную службу, которой мы опасались в своем невежестве»

Угроза попасть в позорный плен к «неверным» и подвергнуться бесчестью, как видно, особенно устрашила герцога Магнуса и его близкое окружение. В то же время Таубе и Крузе намекнули на возможность получить обещанные ливонские территории другим путем. Более конкретно высказался Иоганн Таубе: он предложил герцогу породниться с царем,
женившись на его племяннице и получив ливонские земли в качестве приданого. Магнус описал этот кульминационный момент весьма эмоционально:

«В каких жестоких страданиях и горе мы в то время держали совет, как наши сердца замирали от страха, и как мы мечтали вновь очутиться на немецкой земле, известно каждому, кто хоть раз имел дело с Великим Князем в этой варварской стране. И когда мы до конца осознали плачевность нашего положения, Иоганн Таубе упомянул племянницу Великого
Князя; если мы посватаемся к ней, то, без всякого сомнения, получим не только несколько бочонков золота в приданое, но также все, что мы попросим нижайшим образом, включая земли и подданных, будет нам даровано. И мы подумали, что бессрочный татарский плен, возможно, будет тяжело выдержать»

Предложение Таубе выглядело заманчиво. Магнус пожелал встретиться с ним наедине, чтобы обсудить выгоды такого союза. Тайная встреча состоялась в доме Генриха Штадена, владельца корчмы, о которой в столице ходила дурная слава места, где «бывает много убийств»

Доводы Таубе оказались настолько убедительными, что Магнус согласился на все условия. По словам герцога, «затем мы согласились на
все, и Великий Князь велел своим советникам сказать нам, что он принял решение владеть  “своей вотчины Ливонии” (так обычно
он называет Ливонию) сам лично , а нам желает показать нам свою милость, и даровать   Финляндию »

На следующий день 16 апреля 1570 года царь принял решение отвоевать свои «вотчинные земли» в Сумской земле,  Карелии и Каянскую землю. Как сообщает Разрядная книга, «тово же лета апреля в 16 день послал государь в в Сумской земле,  Карелии и Каянскую землю  с нарядом зятя своего свийского короля Арцымагнуша Крестьяновича да с ним с свитцским королем Арцымагнушем Крестьяновичем воевод своих царя Касимовского Саин Булат хана да боярина и воеводу князя Ивана Федоровича Мстиславского да боярина и воеводу Ивана Петровича Яковлева да окольничево и воеводу Василья Ивановича Умново Колычова и прочих воевод , голов и ратников»

Магнус дважды (трижды с учетом выноса на поля) назван «свицким/свийским», то есть «шведским», королем в одном небольшом отрывке. Поскольку ошибка писаря маловероятна, следует признать, что такая формулировка отражает решение царя первоначально пожаловать герцога
Магнуса короной не ливонской, а шведской. Действительно, итоги переговоров в Москве изрядно пошатнули трон под шведским королем Юханом III. Он получил корону всего два
года назад, в 1568 г., совершив переворот и заключив своего старшего брата Эрика XIV в темницу. Его действия вызвали осуждение при дворах многих европейских правителей.

В то же время слишком щедрое пожалование Ивана IV ставило царского «голдовника» в чрезвычайно сложную ситуацию. Герцог Магнус приходился двоюродным братом королю Юхану III, их матери были сестрами. Родной брат Магнуса, Фредерик II, сам претендовал на титул шведского короля и имел преимущество по старшинству. Перед герцогом
стояла дилемма: пойти по стопам двоюродного брата, бесчестным путем получить шведскую корону, рассориться с родным братом, лишиться поддержки матери, всех  представителей дома герцогов Голштинских и закончить дни в темнице либо отказаться от царских даров. 

У герцога оставалось меньше суток, чтобы принять правильное решение, так как крестоцелование, пожалование королевского титула и сватовство были назначены на 17 апреля.
Магнус поступил благоразумно: выбрал наименьшее из зол.

В своей реляции он так излагает события:
«Теперь мы находились в очень рискованном положении и опасности, и если мы не желали предстать перед лицом опасности пожизненного заточения к величайшему позору нашего достоинства и всего дома герцогов Голштинских, нам следовало быть еще более уступчивыми по отношению к нему [Ивану IV], принимая во внимание [вышесказанное],
мы поклялись перед Всемогущим Богом, а также вместе с нашими советниками [торжественно обещали], что мы не имеем ни малейшего намерения просить даже малой части из прочих земель Ливонии в наше владение, и грамота на русском языке для крестоцелования была нам доставлена. Однако когда Элерт Крузе перевел документ на немецкий
язык, и мы поняли, что Курляндское епископство, Вик и Эзель исчезли из текста, мы выразили протест, что эти земли находятся во владении датской короны, но нам сказали, что так записано в русской грамоте и мы не можем внести изменения, и что нам следует торопиться на церемонию крестоцелования, поскольку Его Величество Великий Князь уже
ждет нас и т.д. И потому мы поспешили и были вынуждены целовать на серебряном блюде крест, при котором находились грамота на немецком языке и грамота на русском языке. После этого нас провели в огромный зал, где все советники Великого Князя собрались, чтобы торжественно объявить нам, что Император/Великий Князь (так!) намеревается возвести нас в Короли Финляндии и пожаловать нам в жены свою племянницу и т.д., и все это было крайне неожиданно, поэтому мы сильно встревожились, потому что мы хорошо представляли себе, что это за кровожадная нация, которая почивает на мечах».
Из текста реляции следует, что Магнус устрашился возмездия от руки родного брата и пожизненного тюремного заточения в случае, если он попытается силой захватить шведский трон. Боясь уронить собственное достоинство бесчестным поступком и навлечь позор на имя герцогов Голштинских, Магнус отказался от титула шведского короля. Он также
отказался от претензий на «прочие земли» Ливонии , . На основании его заявления был составлен договор, аннулировавший соглашение от 27 ноября 1569 г.

Отказываясь от шведской короны , герцог рассчитывал, что оставляет за собой права на те города, которые принадлежали датской короне в Ливонии по русско датскому договору 1564 года но новый документ исключал из перечня владений герцога епископство Курляндское, Вик и Эзель. Магнус выразил протест, но под нажимом бояр был вынужден
совершить процедуру крестоцелования.

Поскольку Магнус отказался от короны , то вторичное предложение титула короля, но уже Финляндии застало герцога врасплох. Магнус встревожился, заподозрив обман со стороны русских «варваров», но не смог устоять перед соблазном. По словам Магнуса, «после этого [пожалования титула короля  Ливонии] нам была предложена невеста без какой-либо детальной предварительной договоренности, и мы в соответствии с этим объяснили  [царским] советникам, присланным к нам, что мы не просили королевского титула, и что мы сначала хотели бы обсудить с Великим Князем условия брака и т.д. 

Итогом переговоров стало соглашение о том что Магнус в виде приданого получает всю Финляндию где становиться единоличным правителем (princeps) с титулом короля за исключением Выборгского лена и утерянных Россией земель в Западной Карелии по Ореховскому миру и Улеаборга. И признавал свое подчинение государю. Финляндия передавалась ему в наследственное владение, а в случае пресечения рода, отходила датской короне. В ответ Дания должна была признать за царем всю Ливонию и  предоставить царю флот для борьбы со Швецией , а царь Дании – сухопутное войско. В первую очередь для завоевания Финляндии для Магнуса , при этом по мимо своих войск царь соглашается выплачивать жалование воинам Магнуса до изгнание шведов из Финляндии и до утверждения там власти Магнуса.

«Когда все это было совершено, и великий князь поцеловал крест, и герцог Магнус принес присягу, они потом скрепили печатью и утвердили достигнутые соглашения. Потом опять торжественно пригласили к столу, и герцог Магнус со своими придворными пировали вместе с великим князем»

Иван IV скрепил документ государственной золотой печатью и передал будущему зятю, минуя боярина, из собственных рук.

В тот же день из Москвы выехало посольство в Копенгаген с целью известить Датского короля о заключенных с его братом соглашениях и дял официального заключения русско-шведского союза.

После подписание договора о помолвке и союзе состоялись смотрины княжны Евфимии Старицкой.

«19 апреля великий князь с герцогом Магнусом поехали верхом туда, где была девица, и они смотрели ее. Тогда она была сговорена и помолвлена на брак. Потом герцог Магнус подарил невесте золотую цепь, и она ему подарила, в свою очередь, драгоценный перстень.»

О подарках Магнуса невесте поведал также Альберт Шлихтинг,слуга и переводчик «итальянского врача», находившегося на службе у царя. В своем «Кратком сказании о характере и жестоком правлении московского тирана Васильевича» Шлихтинг рассказывает о событиях следующим образом: «Когда герцог Магнус был у своей невесты Владимировны, она ему подарила 3 000 рублей хорошими деньгами, а также несколько собольих шуб и куньих (marmurkowe) шапок и много полотна. Невесте же он подарил всего одну большую золотую цепь и 500 венгерских  гульденов. ». 

Во время смотрин Магнус увидел неподвижно сидевшую девушку, закутанную в тяжелые шелковые одежды, в жемчугах и драгоценных камнях. На голове – девичий головной убор: косник, перевязка, венец. В соответствии с дворцовым этикетом, истинные черты лица царской племянницы скрывал толстый слой белил и румян, брови подведены сурьмой.

Король Финляндии отвесил поклон. Боярин от имени княжны спросил о его здоровье. Затем от Магнуса поднесли подарок для девушки – золотую цепь. На этом смотрины закончились. Король Ливонии выразил согласие тут же совершить обручение. В отличие от приведенного выше обряда, совершенного между  католиком и православной, при обручении Магнуса и княжны Евфимии был предусмотрен только обмен кольцами, так как протестанты не носят нательных крестов. Инцидент произошел, видимо, после того, как священник совершил молитву и надел золотой перстень на палец правой руки Магнуса. Невесте надлежало надеть серебряный перстень. После обмена перстнями смотрины завершились.

«Потом, 20 апреля, герцог Магнус снова был в гостях у великого князя. И там его величество молодой великий князь сидел при старом, и герцог Магнус тогда в первый раз видел
молодого государя, который его принял и дал ему руку и принял его, как своего брата. После окончания пира молодой государь подарил герцогу Магнусу со всеми его придворными пышные дары как своему брату»

После чего 1 мая состоялось торжественное венчание короля и княжны причем Магнуса венчали по католическому обряду а княжну по православному.

«3 мая герцог Магнус опять был гостем великого князя и тогда простился с ним. Тогда великий князь подарил герцогу Магнусу 15 000 рублей, по нашим деньгам почти 30 000
талеров, для похода в Финляндию, на что герцогу Магнусу обещали большую и многую помощь. 5 мая герцог Магнус выехал из Москвы, и его торжественно сопровождал великий князь, наследник и брат жены Магнуса. На расстоянии мили от Москвы на протяжении одной мили они расставили охотников с собаками на пути, пролегавшем среди бора, так что герцог Магнус смог повеселиться и убить много зайцев и другую дичь. Потом он пошел дальше с своей свитой и свитой жены, следуя приказу в поход. Для похода великий князь обещал герцогу Магнусу придать большое войско, именно около 20 000 русских»

Молодая жена естественно в поход с мужем не ехала, ее путь лежал в Выборг в котором государь подарил своей племяннице большое  подворье. То есть молодожены вместе ехали до этого только что приобретенного Русским царством  города куда уже начали стягиваться русские полки и от куда Магнус должен был выступить в поход для завоевании своего королевства.