Впрочем, сейчас не совсем ясно, кто конкретно руководит армейским спецназом и кто прежде всего заинтересован в его развитии.
24 октября 1950 года по докладной записке начальника Генштаба генерала армии Сергей Штеменко военный министр СССР Маршал Советского Союза Александр Василевский дал секретную директиву о формировании первых рот специального назначения численностью по 120 человек каждая. Спецназ вошел в структуру ГРУ и был сразу засекречен больше, чем ядерное оружие. Про то, что у нас есть атомная бомба, в те годы знали все. О существовании армейского спецназа страна узнала после вывода советских войск из Афганистана, где он показал себя с самой лучшей стороны.
Первые соревнования спецназовских групп прошли в 1975 году. Победила в них разведгруппа из ГСВГ – Группы советских войск в Германии. И это было логично. Спецназовцы «немецкой» бригады в случае угрозы мировой войны должны были быть способны практически мгновенно уничтожить всю инфраструктуру боевого управления войсками НАТО в Западной Европе и все базы тактических и даже стратегических ракет там, где они находились.
На протяжении почти 60 лет своего существования спецназ ГРУ лишь наращивал мощь, никаким существенным преобразованиям в отличие от Сухопутных войск не подвергался. При начальнике Генштаба Анатолии Квашнине был даже увеличен численный состав некоторых бригад, а должностное звание их командиров повысили до генерал-майора.
Однако коренная реформация Вооруженных сил современной России не могла не коснуться ГРУ и его спецназа. В расчет даже не приняли особенности боевой подготовки разведчиков специального назначения. Более того, значительную часть функций обеспечения бригад, которые раньше были исключительно в компетенции ГРУ, передали командованию Сухопутных войск. Так что соревнования проходили уже в новом формате спецназа и в полном соответствии с новыми требованиями по боевой подготовке.
А требуют сегодня от войск всячески эту подготовку усиливать и приближать к реально боевой. Солдаты максимальное количество времени должны проводить на полигонах, в учебных классах и спортзалах.
И соревнования спецназовских групп сразу переместили в поле. Раньше первые два дня разведчики проводили на территории той бригады, которая соревнования организовывала. Там сдавали теоретические экзамены, медицинскую подготовку, спортивные нормативы и многие другие предметы, обязательные при подготовке спецназовцев, но необязательные для их отработки и оценки на полигоне. На этот раз после торжественного открытия и положенного построения все, включая старших офицеров, убыли на бригадный полигон – один из лучших в частях спецназначения. Кстати, о том, какую важную роль отводят соревнованиям его организаторы, говорит тот факт, что каждую группу численностью 15 человек должен сопровождать заместитель командира бригады, который является начальником команды.
Впервые действия групп фиксировались видеокамерами, спрятанными на деревьях и передававшими изображения на центральный пункт управления. Проводились эти наблюдения в тестовом режиме, не все получалось, как хотелось.
Но первый шаг в качественно новом техническом оснащении контроля будущих соревнований и вообще процесса подготовки разведчиков сделан. В воздухе даже появился беспилотный летательный аппарат, который тоже фиксировал скрытность или, наоборот, нескрытность передвижения спецназовцев на отдельных этапах. Это можно отнести к положительным результатам военной реформы.
Соревнования проходили девять дней и делились на десять этапов. Рассказывать обо всех – дело долгое, хотя и интересное. Впрочем, передать словами все, что происходило во время того сверхнапряженного «действа», которое раньше называли «скачками», почти невозможно.
Настоящий разведчик готов к боевому выходу на любой местности.
Одним из сложнейших элементов было преодоление горной полосы препятствий. Ее стали вводить при подготовке спецназа еще во время войны в Афганистане, но развития она не получила. Лишь боевые действия на Северном Кавказе заставили разведчиков очень плотно заняться обучением действиям в горах.
На горной полосе разведчики взбирались по лестницам на большую высоту, стремительно опускались вниз по канатам, опять поднимались но уже по канатам вверх, вытягивали на «горные» площадки пудовые гири (имитация подъема ящиков с боеприпасами), бежали по бревнам, подвешенным на веревках, ползли сквозь «звериные норы», взбирались по отвесной стене на «высотку», бросали во «врага» гранаты, прыгали по пенькам, которые имитировали валуны на горной реке, а также демонстрировали умение владеть горноальпинистским снаряжением.
Впервые в соревнования ввели оценку умения спецназовцами метать ножи и МСЛ – малые саперные лопатки, которые когда-то в период широкой гласности почему-то считали самым «страшным оружием спецназа».
Разведчики десантировались в «тыл противника» парашютным способом с вертолетов. За всю историю своего существования в реальной боевой обстановке спецназовцы никогда с парашютом не прыгали, в тыл они уходили всегда иным способом. Парашютные прыжки как были, так и остались сильнейшим элементом психологической подготовки. Однако ситуации на войне бывают всякие, поэтому уметь пользоваться парашютом для разведчиков специального назначения обязательно во всех армиях мира – там, где они, конечно, есть.
После десантирования группы уходили скрытным маршем на дистанцию в 30 километров. Те, кто картой и компасом пользоваться умели хорошо, прошли дистанцию без проблем. Но были и те, кто наматывал на ноги лишние десятки километров. Потом был поиск полевого узла связи на площади 200 квадратных километров. С одной стороны – сложно. С другой – есть разведпризнаки, с учетом которых секретный объект можно найти за несколько часов. Был захват штабной машины, переправа со всей амуницией разведчика, огневой налет на колонну оперативно-тактических ракет и стремительный отход с имитацией уничтожения различными способами преследователей. Был даже бег в общевойсковых защитных костюмах – ОЗК. Это тоже элемент психофизической подготовки. Было еще много чего интересного и очень сложного, осилить которое по силам лишь настоящим мужчинам.
Между тем половина участников соревнований – солдаты срочной службы, прослужившие лишь несколько месяцев. Получается, что настоящего разведчика, даже специального назначения, все-таки можно подготовить даже за полгода. Так, да не совсем так.
Скрытный марш на дистанцию во время поиска полевого узла связи.
Победила группа смешанного состава одной из бригад Восточного округа, но вытянули победу все-таки контрактники. Кстати, многие солдаты сказали, что, если бы им на призывных комиссиях заявили, что отправят в части специальной разведки, но служить придется на год больше, учитывая специфику подготовки, они бы, не раздумывая, согласились. А так только втянешься во вкус разведслужбы, как увольняться пора. И командирам все приходится начинать сначала.
Оптимальным для спецназа было бы комплектовать бригады только контрактниками. Хотя при зарплате чуть больше десяти тысяч рублей найти желающих тянуть лямку физически очень тяжелой службы, да к тому же смертельно опасной, непросто. Впрочем, не так давно многие бригады удалось в значительной мере укомплектовать солдатами-контрактниками. Но начался очередной малоосмысленный этап нынешней военной реформы. Контрактников из спецназа приказали уволить. Уволили почти всех, сохранились единицы. Теперь набирают заново.
Лучшими специалистами в спецназе традиционно были прапорщики. Их во всех Вооруженных силах России ликвидировали «как класс». И в разведке специального назначения в том числе. А заменить оказалось некем.
Третье место в соревнованиях заняли курсанты высшего учебного заведения, в котором готовят офицеров специальной разведки. После всех реформирований этот бывший военный институт называется так, что язык сломаешь, пока произнесешь. Увы, произошла ломка не только названия, но и образовательного процесса. Усугубилось это тем, что в соответствии с новым штатным расписанием и возрастными ограничениями уволили самых опытных офицеров-преподавателей. Разве можно оценивать преподавателей по общим для всей армии меркам?! Настоящий преподавательский опыт приходит с сединами. А седым служить никак нельзя.
Курсанты традиционно занимали первые места на протяжении многих лет. Иначе и быть не могло – в строю стояли все-таки будущие офицеры. Теперь они третьи. Это не очень хороший симптом. Их обошли группы, в которых помимо контрактников были солдаты-срочники. Но ведь готовили этих спецназовцев, в том числе срочной службы, специалисты старой закалки. А каких разведчиков смогут готовить в ближайшем будущем молодые офицеры, у которых отсутствует надлежащая профессиональная подготовка и нет никакой воли к победе?
Что еще негативного проявилось на соревнованиях? Прежде всего качество той полевой формы, которая поступает для обмундирования всей Российской армии и разведчиков-спецназовцев. Ее ругали все: и солдаты, и офицеры. Основной недостаток – качество ткани, которая позиционировалась как мембранная, способная дать телу дышать, одновременно защищая от дождя и холода, и которая таковой не является. Воин в новом полевом мундире, сделав первые активные движения, покрывается потом, ткань намокает и больше не сохнет. Так, в сыром облачении солдат и офицер должны бегать по лесам, горам, пустыням, оказываясь с учетом изменчивости погоды то под палящим солнцем, то под дождем, то в сильной прохладе. Какой бы физически сильной и закаленной ни была группа разведчиков, но, отправившись в настоящий боевой выход в новой форме одежды, особенно в горах, вся она жестоко простынет в первые же сутки движения.
Бойцы-разведчики в «тылу противника».
Фото автора
С учетом того, что на испытаниях новой формы, в которых принимали участие и спецназовцы, ткань особых нареканий не вызывала (удобство и красоту покроя оставим за скобками), разбираться в том, почему в войска массово пошла одежда, пошитая непонятно из чего, надо, по всей видимости, компетентным органам.
Впервые после развала СССР на спецназовские соревнования прибыли разведчики Украинской армии. Выступали они вне зачета, но результаты показали неплохие. Украинская группа состояла из офицеров и солдат-контрактников. Цели и задачи украинского спецназа значительно отличаются от тех, которые ставятся перед российской разведкой специального назначения. К тому же у наших есть боевой опыт. Но в принципе спецы «незалежной» могут все, что и наши разведчики. И горную полосу препятствий преодолевают быстро, и переправляются через водную преграду очень грамотно, и стреляют отлично, и ножи метать умеют, перемещаются по незнакомой местности скрытно и быстро. Однако проблемы у них тоже есть. В частности, форма, выдаваемая разведчикам, даже хуже российской. Обуваются и одеваются спецназовцы Украины за свой счет. А зарплата у них, кстати, значительно меньше российских служивых.
В целом прошедшие соревнования показали, что основной боевой потенциал отечественному спецназу сохранить удалось. Если бы в ходе военной реформы к этим малочисленным войскам отнеслись более внимательно, с учетом тех поистине смертельно опасных условий, в которых приходится работать разведчикам в условиях реальной войны, то спецназ только бы выиграл. Впрочем, реформы не завершены, и будущее спецназа Вооруженных сил России далеко не так мрачно, как иногда кажется.
