Пять раздражающих ошибок в изображении псевдо-Средневековья
Пять раздражающих ошибок (и якобы ошибок) в изображении псевдо-Средневековья
Несмотря на происхождение с яндекс-дзена эта небольшая статья, думаю, заинтересует коллег.
Содержание:
Мне довелось прочесть немало книг фэнтези, действие которых разворачивается в псевдо-средневековом мире. Понятно, что эта приставка «псевдо» надёжно защищает автора от любых формальных претензий. Авторский произвол — великая вещь, и я не хочу сказать, что книги, написанные без оглядки на реальность, не могут быть хорошими. Но иногда у меня возникают проблемы с подавлением недоверия по следующим вопросам (давайте сразу оговоримся — я не профессиональный медиевед, но кое-что читал на тему средневековой жизни):
Мир излишне мобилен и открыт
В Средние века (впрочем, и раньше) не было поездов и самолётов. Люди могли прожить всю свою жизнь, не выбираясь из своей деревни дальше, чем в соседнюю. Путешествие в ближайший город могло произойти раз или два за всю жизнь (хотя это могло быть и чаще). Это порождает и обратный эффект — поставьте себя на место жителя средневековой деревни. И представьте, что в кругу знакомых лиц вы неожиданно встречаете новоприбывшего незнакомца. Конечно, он будет вам подозрителен. Он может накуролесить и сбежать — и искать его придётся долго, потому что фотороботов нет, паспортов нет и вообще. Мало того, в условиях плохо поставленной медицины зачастую нежданные гости были ещё и разносчиками болезней.
Так что если вы изображаете чёрного мага, которого с трудом принимают в дальних деревнях, пусть он не задаётся вопросом «это потому что я — чёрный?». Белого мага тоже вряд ли примут с распростёртыми объятьями. Показательно, что IRL куда позже Средних веков Пётр Первый и митрополит Феофан (Прокопович) практически силком заставляли русских архиереев объезжать подведомственные сёла.
Насколько я понимаю, скучная реальность такова, что большинство путешественников в Средние века были странники по долгу службы — купцы или чиновники, и двигались они не в одиночку, а с соответствующей охраной, будучи по сути винтиком либо гильдии, либо государственной машины (если мы говорим о мире не в духе Европы, а в духе Византии или танского Китая, например). Индивидуальный боец с нечистью всегда рисковал получить вместо денег нож под ребро от благодарных селян.
Отсутствие ксенофобии и литературная речь
Следствие первого, так что объединю в один пункт. Не только шотландцы и англичане и жители Иль-де-Франса и Прованса терпеть друг друга не могли. Просвещённые жители Константинополя не считали исаврийцев за греков, замечая полное их одичание, в то время как исаврийцы из своего византийского замкадья насмехались над полным вырождением жителей столицы. Вольные певцы южной Индии высмеивали северных брахманов и создавали свою философскую систему.
Внешность могла быть поводом для издёвок как над отдельным человеком, так и над целым народом. Лиутпранд Кремонский не стеснялся высмеивать византийского императора за то, что тот был слишком старым. Стереотипы о рыжих волосах остались в Японии, как мне говорили, до сих пор (впрочем, не могу проверить).
Исходя из этого, шанс, что в компанию после одной бурной пьянки в таверне войдут дварф, эльф и орк, — боюсь, минимальны. Причём это ведь не просто так происходит — люди, которые маломобильны и мало видели в жизни, естественно будут опасаться назнакомого и придумывать о нём побасёнки. А давление культурной среды может поддерживать стереотипы даже среди тех, кто, казалось бы, мог от них отказаться (например, среди странников).
Ещё один пункт здесь — речь. В Средние века у многих народов в качестве «высокой», «книжной» речи использовалась архаичная форма языка: вэньянь, санскрит, древнегреческий (в Византии произведения разных жанров писались на разных вымерших диалектах древней Греции — например, философия писалась аттически, «под Платона», а история «в ионийской манере» — под Фукидида и Геродота). Иногда это был фактически отдельный язык с другой грамматической системой: см. пары древнерусский\церковнославянский или французский\латынь (тем более английский\латынь и вьетнамский\вэньянь).
На этом фоне и в связи с множеством местных особенностей речь была наполнена диалектизмами. Понятие «литературный язык» в таких условиях нужно использовать очень осторожно. К сожалению, передать в современной русской художественной прозе эту реальность почти невозможно.
Ну и, конечно, в разных странах обычно разные языки. Нередко авторам просто лень с этим заморачиваться. «Властелин Колец» — редкое исключение, а цикл о Квоуте Патрика Ротфусса дарит пример ещё и постоянных областных диалектизмов, что, к сожалению, лишь в одном месте удержано в переводе (там, где вокруг этого построен разговор).
Канцелярское мышление
Строго говоря, это то, что я считаю примером якобы ошибки. За пределами Европы и в Средние века хватало бюрократии: свод законов Юстиниана в Византии повлиял даже на кодекс Наполеона, а китайская бюрократия вошла в легенды. Вообще, тут всё зависит от сеттинга — если у вас страна, скажем, склеенная из нескольких, с климатом, где плодородные годы сменяются непредсказуемо долгими зимами, то следует ожидать не рыцарского хаоса, а организованной бюрократии, способной к мобилизации всех сил населения ради выживания страны.
Но вот вольнолюбивые рыцари или клановые бойцы, скорее всего, будут руководствоваться не пыльными книгами и старыми свитками, а кутюмом, то есть обычаем. Когда неплохой, вроде бы, автор, рассказывает, что король одной страны вызвал следователя, чтобы он дал ему бумажку о ненасильственной смерти принцессы соседней страны, чтобы он эту бумажку показал соседу-королю… Нет, в Средние века это так не работало (конкретно это и сейчас, думаю, не сработает)! На эту тему даже написали юмористическое (на этот раз по-настоящему!) фэнтези.
Всеобщая грамотность
Опять всё зависит от сеттинга. Берестяные грамоты показывают, что, скажем, на Руси грамотность была более распространена, чем можно было бы подумать. Китайские романы дарят нам прекрасный пример частичной грамотности (что бывает, конечно, только с иероглифическим письмом, не с алфавитным) — когда человек может прочесть только некоторые слова. Ну, и так далее. Проблема в том, что на это вообще редко кто обращает внимание (правила D&D тут исключение).
В этом смысле выгодно выделяется «Орден Манускрипта» Тэда Уильямса, который, несмотря на либеральные личные взгляды, без колебаний включит в состав братства хранителей мудрости двух священников, монаха, монахиню, жреца, доктора и одного «потомственного члена ордена» (который перед смертью передал должность архивариусу-священнику). Понятно, что состав участников здесь подобран так, чтобы их грамотность и хотя бы некоторая способность взглянуть на мир за пределами деревни не вызывали сомнений.
И да, не бывает специалистов по «древним языкам». Скорее эльф знает древнеэльфийский, а тролль — древнетролльский. Древние языки в Средние века были вообще известны плохо, скажем, египетские иероглифы, не говоря уж про клинопись, расшифровали сильно позже. Но в отличие от предыдущих случаев, тут я не вижу логического объяснения. В принципе, в Индии знания структурной лингвистики и грамматики были на высоте уже в Средние века. Т.е. сама по себе расшифровка иероглифов средствами средневековых умов у меня не вызывает недоверия. Если, конечно, это происходит не на коленке с незнакомого языка.
Устные предания старины глубокой
Кажется, некоторые древние культуры (индийская, например), были заточены под устную передачу данных от учителя ученику. Но это редкость. Как это ни печально, книги зачастую хранят историю лучше, чем народная память. Русские былины с трудом дожили до времён сбора фольклорного материала на берегах Белого моря, но получить из них значимый исторический материал вряд ли можно.
Хроники и записи сохраняют память о прошедших событиях куда лучше, хотя это не так весело. Мы до сих пор не знаем, что говорилось в утраченных томах «Авесты», священного писания зороастризма, хотя зороастрийцы пережили разгром своей религии. Но уцелевшие страницы сохранили историю лучше, чем сами верующие.
Ситуация может измениться для расы долгожителей, где такой способ передачи традиционен — например, для эльфов. Или драконов, возможно. Но тут полезно задаться другим вопросом — насколько долгожителей будут волновать проблемы однодневок? Скорее всего, такая устная история эльфов или драконов будет крутиться вокруг собственно этих народов, без особых надежд извлечь что-то о происходящем в других странах.
