Статья Александра Полищука и Андрея Уланова с сайта WARSPOT от 05 октября 2018 года.
Содержание:
Хотя битву под Прохоровкой принято считать кульминационной точкой сражения на Курской дуге, далеко не все в немецком командовании считали, что 12 июля операция «Цитадель» окончательно провалилась и настаивали на продолжении наступления. Однако в эти дни у вермахта появилась новая точка приложения усилий.
Не Прохоровкой единой
Фельдмаршал Манштейн в своих мемуарах подробно расписал, как он уже после Прохоровки настаивал на продолжении наступления.
«…Я заявил, что — если говорить о группе «Юг» — сражение вошло в решающую стадию. После успешного отражения атак противника, бросившего в последние дни в бой почти все свои оперативные резервы, победа уже близка. Остановить сейчас битву, вероятно, означало бы упустить победу! Если 9-я армия будет хотя бы только сковывать противостоящие ей силы противника и, может быть, потом возобновит наступление, то мы попытаемся окончательно разбить силами наших армий действующие против нас и уже сильно потрёпанные части противника. Затем группа — как мы уже докладывали 12 июля ОКХ — вновь будет наступать на север, перейдёт Псёл восточнее Обояни двумя танковыми корпусами и потом, повернув на запад, заставит силы противника, находящиеся в западной части Курской дуги, принять бой с перевёрнутым фронтом. Чтобы эффективно обеспечить с севера и востока эту операцию, группа Кемпфа должна теперь немедленно получить XXIV тк».
Однако и XXIV танковый корпус (тк), и другие находившиеся в резерве группы армий «Юг» немецкие танковые дивизии в сражении на Курской дуге участия так и не приняли. Причина была крайне уважительной — они срочно потребовались на другом участке Восточного фронта.
Фронтовая схема наступательной операции на реке Миус
17 июля 1943 года Южный фронт генерала Толбухина перешёл в наступление с минимальной задачей связать немецкую группировку 6-й армии на Миус-фронте, а в случае успеха совместно с Юго-Западным фронтом генерала Малиновского разгромить донбасскую группировку немцев. Под удар попадали две армии группы армий «Юг»: 1-я танковая армия фон Макензена получила свою порцию наступления под Изюмом, а «свежепереименованная» 6-я армия Холлидта стала объектом пристального внимания 270-тысячной группировки Южного фронта.
Для успешного отражения советского наступления оба немецких генерала имели 17-ю и 23-ю танковые дивизии (тд), одну 16-ю панцергренадерскую дивизию (пгд) и 5-ю пгд СС «Викинг», а также немалое количество дивизионов штурмовых орудий, каждый примерно в три десятка смертоносных «штугов» с длинноствольными 75-мм орудиями.
Оборону 6-й армии подпирала 16-я пгд, которая считалась ветераном Восточного фронта и даже счастливо пережила поход на Сталинград. Интересно, что советское командование очень своеобразно оценило состав 16-й пгд: людей 7000, орудий 40, противотанковых пушек 55, миномётов 90, пулемётов 350, танков 40. Фактически же её 116-й танковый батальон имел четыре PzKpfw II, 32 «длинных» PzKpfw III, пять PzKpfw III с 75-мм «окурками», один командирский и 11 «длинных» PzKpfw IV — итого 53 танка, из которых 43 вполне «убойных».
Также немцы озаботились переброской на Миус-фронт 23-й тд. Её состав советской разведкой установлен не был. Дивизия вошла в летние бои полностью укомплектованной личным составом по штату (недостача всего 75 человек). При этом на 1 июля она имела всего один 1-й танковый батальон в составе 201-го танкового полка (тп), который насчитывал 24 танка PzKpfw III (ещё четыре в ремонте) и 26 танков PzKpfw IV (ещё четыре в ремонте). Бронетранспортёров у дивизии было 69 (ещё два в ремонте), самоходок «Мардер» 14 (ещё две в ремонте), противотанковых буксируемых пушек 26 штук, дивизионной артиллерии 36 орудий. Кроме того, в составе дивизии числилась батарея (семь единиц) самоходных штурмовых орудий StuIG 33B, вооружённых 150-мм пехотными пушками. Эти самоходки показали себя хорошо и отказываться от них в преддверии летних боёв никто не собирался: из StuIG 33B сформировали 9-ю роту 201-го тп (она же штабная рота).
Нервы генерала Холлидта
С советской стороны основным действующим лицом стал 2-й гвардейский механизированный корпус (гв.мк) 2-й гвардейской армии. Бессменным командиром соединения был генерал-лейтенант танковых войск Карп Васильевич Свиридов, который сначала вывел свою 363-ю стрелковую дивизию в гвардейские, а потом на её базе сформировал гвардейский мехкорпус, которым командовал всю войну.
Схема прорыва 2-й гвардейской армией укреплённой полосы противника
2-й гв.мк в составе 4-й, 5-й и 6-й гвардейских механизированных бригад (гв.мбр) и 37-й гвардейской танковой бригады (гв.тбр) был достаточно сильным соединением. Помимо «тридцатьчетвёрок» и Т-70, он успел получить 1543-й тяжёлый самоходный артполк (тсап) с новыми самоходками СУ-152. Их орудия должны были стать решающим аргументом как против немецких ДОТов, так и в случае появления на поле боя тяжёлых танков противника. На вечер 17 июля, непосредственно перед вступлением в бой, штаб корпуса доложил о следующем состоянии матчасти (в скобках указано число неисправных машин): Т-34 — 136 (1), Т-70 — 68 (2), КВ — 1 (0), СУ-152 — 12 (0).
Противниками генерал-лейтенанта Свиридова были командир 16-й пгд генерал Герхард Граф фон Шверин, к тому моменту уже награждённый Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту, и командир 23-й тд генерал Николаус фон Форман, вскоре получивший за бои на Миус-фронте Рыцарский Крест. Оба комдива были опытными офицерами с богатым боевым опытом.
А вот руководил немецкими комдивами человек, явно к тому моменту уже уставший от реалий Восточного фронта. Карл-Адольф Холлидт получил от командующего группой армий «Юг» Манштейна указание не бросать в бой вновь прибывшую на помощь 6-й армии 23-ю тд, а использовать её для местных контрударов. Холлидту требовалось удержать фронт до переброски на его участок танкового корпуса СС. Но…
Реконструкция прорыва на Миус-фронте
Накануне, 18 июля, командующий 6-й армией, пытаясь остановить советское наступление, уже бросил в контратаку 16-ю пгд. В результате по численности боеготовых танков подвижный резерв 6-й армии разом просел с 53 до 20 машин. При этом немецкая авиаразведка регулярно докладывала о идущих к фронту русских танковых резервах. Некоторые донесения лётчики передавали открытым текстом, и перехваты становились поводом уже для советских грозных приказов: «Соблюдайте маскировку на марше!» Впрочем, скрыть перемещение двух мехкорпусов, даже не считая армейского тыла, было сложно.
Холлидт отлично понимал — если командующий 2-й гвардейской армий генерал Яков Крейзер вкупе с комфронта Толбухиным начнут выкладывать на стол бронированные козыри, то шансов отбросить русских обратно за Миус уже не будет. Поэтому командующий 6-й армией решил, что ему на месте виднее, и 23-я тд с её полусотней танков должна быть введена в бой вся и немедленно. Тем более, что усиливающаяся авиаподдержка в лице IV авиакорпуса сулила хорошие перспективы: ударные соединения люфтваффе не раз опрокидывали наступающих русских.
Танк Т-34 с десантом на броне проезжает мимо расчёта 76,2-мм пушки ЗиС-3
23-я танковая сразу по прибытии должна была наступать вдоль дороги Снежное -Мариновка с задачей захватить высоту 213,9, с которой просматривался весь советский плацдарм. Потрёпанную 16-ю пгд нацелили на деревню Степановка, которая представляла угрозу для «захватнических» планов фон Формана. В случае неудачи панцергренадеров фон Шверина танкистам 23-й тд пришлось бы наступать под сильнейшим фланговым огнём танковой и противотанковой артиллерии из района Степановки, попутно ломая заслон из частей 5-й ударной армии.
«Заметная тигромания»
Свои проблемы имелись и у советского командования. По первоначальному замыслу, взлом немецкой обороны на Миус-фронте должен был проходить на двух соседних участках, 28-й и 5-й ударной армий. Однако продвижение 28-й армии тормозилось, и Толбухин принял решение не пытаться дальше стучаться в слишком прочную немецкую оборону, а ломать там, где уже ломается, и вводить всю 2-ю гвардейскую армию (в первую очередь 2-й и 4-й гв.мк) на участке прорыва 5-й ударной.
Переброска мехкорпусов не обошлась без проблем — не только из-за активизировавшейся немецкой авиации, но и по внутренним причинам. Задержка на переправе через Миус в журнале боевых действий 2-й гвардейской армии описана очень красочно и эмоционально:
«Оказалось, что через речку шириной 30 метров и глубиной 0,5 метра наши сапёры не удосужились построить мост. В воду лезли бойцы, повозки, машины, а руководивший переправой заместитель командира 6-й гв.мбр 2-го гв.мк майор Абрамов, совершенно пьяный, стоял на противоположном берегу реки и кричал: «Газуй!» Этот окрик не был ясно слышен там, где скопились люди, и некоторые повторили его: «Воздух!» Все бросились врассыпную, шофёры выключали моторы и падали в воду, а вылезая из воды, проклинали всё на свете».
Тем не менее, уже на рассвете 18 июля 2-й гв.мк вступил в бой. Приказание командарма обходить Степановку и Мариновку с северо-востока и юго-востока через их окраины пришло с опозданием — бригады уже втянулись в бой. За день потери корпуса составили 26 человек убитыми и 69 ранеными. Из матчасти четыре «тридцатьчетвёрки» списали в безвозвратные потери, ещё три Т-34 и два Т-70 числились подбитыми. Потери немцев советские танкисты оценили в девять танков подбитыми и один захваченным. Ещё семь немецких машин, включая два «Тигра», заявили в 5-й ударной армии. Итоговая заявка от штаба Южного фронта за день составила 26 машин, из них 7 «Тигров». В действительности же эсэсовцы со своими «Тиграми» до Миуса ещё не доехали. В приказе штаба 2-го гв.мк по итогам боёв по этому поводу отмечено:
«Донесения о ходе боя зачастую были ложны и преувеличены, контратаки противника часто преувеличивались до невероятности. При контратаках 10–12 танков докладывалось об атаках 80–90 танков, заметна «тигромания». Наиболее характерно для 5-й гв.мбр при выходе на западную окраину Степановка и 4-й гв.мбр при бое в Саур-Могильском и севернее Криничка».
Досталось в приказе и разведке: «Разведка действовала слабо и своевременных данных о противнике не давала». Упрёк был заслужен: например, справка о наличии частей противника перед фронтом 2-й гвардейской армии на 18 июля учитывала 294-ю, 302-ю и 306-ю пехотные дивизии (пд), а также свежеприбывшую 23-ю тд (60–70 машин). 16-я пгд, с которой части армии весь день вели бой, словно и не существовала на этом участке фронта.
Дальнейшей задачей частям 2-й гвардейской армии виделось окружение и уничтожение группировки противника у Куйбышево, но у немцев были свои планы.
Контрудар Холлидта
Утром 19 июля два ударных соединения 6-й армии перешли в атаку. 16-я пгд боевой группой «Шмид» на основе 116-го разведбата при поддержке восьми танков 116-го танкового батальона с запада пошла в лоб на Степановку мимо высоты 230,9. Здесь, по воспоминаниям немцев, боевая группа попала под огонь 11 танков. Проведя артиллерийский налёт, немцы очистили высоту 230,9, заявив 10 уничтоженных в ближнем бою танков.
Но и 116-й разведбат понёс в этом бою тяжёлые потери и уже не мог наступать на Степановку, закрепившись на достигнутом рубеже. В этом бою погиб командир батальона майор Арнульф Шмид. Серьёзные потери понёс и 116-й танковый батальон. Его головной взвод из семи танков, под командованием обер-лейтенанта Тойфеля, ворвался в Степановку без поддержки пехоты и там был уничтожен. В боевом донесении штаба 2-го гв.мк этот бой описан так:
«В 16:40 противник до полка пехоты при поддержке 90 танков с направления выс. 230,9 атакует боевые порядки 5-й гв.мбр в направлении Степановка. Передовые семь танков противника, поддержанные пехотой, в 17:00 ворвались в боевые порядки 5-й гв.мбр, где уничтожаются, а остальные танки стоят за высотой».
Судя по всему, в цифру «90 танков» не очень поверил сам комкор Свиридов, но на всякий случай запросил у армии поддержку артиллерии и авиации. В тот момент в Степановке находились части 5-й гв.мбр (комбриг полковник Геннадий Гай) и 39-й гвардейский танковый полк (гв.тп) из состава 14-й гв.мбр 4-го гв.мк, который за день заявил уничтоженными четыре танка и до роты пехоты противника.
675-й сапёрный батальон немцев атаковал Степановку с юга, но и ему не повезло, хотя и в меньшей степени. В районе высоты 202,0 он вступил в бой с мотопехотой 6-й гв.мбр. В итоге танковые батальоны 37-й гв.тбр (комбриг Сергей Симагин) пошли в атаку одни. Мотопехота 6-й гв.мбр (комбриг полковник Григорий Барладян) отстала и уже не пошла за танками, а начала окапываться. Танкистам пришлось пройти через «полверсты огня и смерти» — немцы расстреливали танки с 600–800 метров, расположив свои огневые средства на высотах 202,0 и 223,7, с фронта были установлены позиции трёх самоходок и трёх тяжёлых противотанковых орудий.
Пехотинцы Красной армии переходят реку вброд
Ценой больших потерь 1-й и часть 2-го батальона прошли сквозь огненный мешок и достигли противотанковых позиций немцев на высоте 202,0. Но пехота опять за танками не шла, а начала окапываться в лесопосадках южнее высоты 223,7. Понимая, что без пехоты штурмовать высоты чревато ещё большими потерями, комбат 1-го батальона майор Иванов бросил свой батальон в обход хутора Гараны с севера и вместе всего с одной ротой мотострелков под командованием старшего лейтенанта Рапопорта полностью очистил хутор от противника. Затем, так и не получив поддержки со стороны мотопехоты 6-й гв.мбр, танкисты 37-й гв.тбр перешли к обороне. Собственно, к пехоте 6-й гв.мбр по итогам боёв имелся ряд претензий даже у собственного командования.
За 19 июля 37-я гв.тбр потеряла девять «тридцатьчетвёрок», из которых семь сгорело, и восемь Т-70 (три из них безвозвратно). Потери в людях составили 19 человек убитыми, столько же ранеными, пятеро пропали без вести.
В то же самое время 156-й панцергренадерский полк (пгп) наступал от Саур-Могильского на северо-восток между Степановкой и Мариновкой, чтобы соединиться с частями 23-й тд в районе высоты 213,9. Однако в районе высоты 203,4 полк был остановлен сильнейшим огнём и контратаками советских частей. Ввиду больших потерь полку был подчинён 1-й батальон 60-го пгп, но это ему не сильно помогло. Советские части не только остановили удар немцев, но и сами стремились к активным действиям: 4-я гв.мбр (комбриг полковник Пётр Кузнецов) захватила Саур-Могильский и начала обходить одноимённый курган с юга в общем наступлении на юго-запад. В итоге всё же 4-я гв.мбр была остановлена огнём противника и отошла в исходное положение.
Штурмовое орудие StuIG 33B из 23-й тд проезжает мимо разбитой установки БМ-13 на Миус-фронте, июль 1943 года
Весь день 60-й пгп безрезультатно дрался за высоту 155,9 северо-восточнее Калиновки. Бой стоил немцам серьёзных потерь, в том числе и в командном составе — погиб командир 1-го батальона 60-го пгп майор Карл Торлей. Фактически, 19 июля наступление 16-й пгд также окончилось провалом: уцелело всего пять танков. Из противотанковых самоходок дивизии ещё оставались 11 боеготовых «Мардеров».
На свежую 23-ю тд Холлидт возлагал наибольшие надежды. Основной целью танкистов должна была стать высота 213,9. Захват её мог бы серьёзно усложнить положение советских войск, поскольку с этой горы просматривался почти весь плацдарм.
В 07:30 начали наступление панцергренадерские полки. Самая правая боевая группа «фон Виннинг» на основе 126-го пгп с приданными штабом и 2-й ротой 128-го противотанкового дивизиона наступали из района балок северо-восточнее Петровского через высоту 214,3 на Степановку. Средняя боевая группа «Шпарре», созданная на основе 128-й пгп, действовала через Первомайск на юг в направлении деревни Степановка.
В 08:30 самая «левая» бронегруппа «Зандер» (в составе штаба и 1-го батальона 201-го тп, одной роты «Мардеров» 1-й роты 128-го противотанкового дивизиона и 3-й (бронероты) 23-го разведбата) с приданной 3-й ротой 51-го сапёрного батальона выступила из района восточнее балки Ольховчик в южном направлении. Цель наступления — высота 213,9 — находилась в двух километрах восточнее Степановки.
Расчёт советского 45-мм противотанкового орудия 53-К на позиции перед боем
Подойдя к высоте, бронегруппа «Зандер» наткнулась на шквал огня, как из Степановки, так и с самой высоты 213,9. Советские артиллеристы, скрываемые высокой растительностью, стреляли по немецким танкам и бронемашинам почти в упор. Даже из района Дмитриевки фланкирующий огонь по танковой группе вели многочисленные противотанковые орудия, усиленные танками. Атака захлебнулась с большими потерями. Все роты 1-го батальона 201-го тп потеряли своих командиров: двое были убиты, двое тяжело ранены. В итоге из 50 машин из боя вышли только 22.
Боевая группа «фон Виннинг» попала под удар 5-й гвардейской механизированной бригады и перешла к обороне.
Из балки Ольховчик советские части вели фланкирующий огонь по подразделениям боевой группы «Шпарре». Затем «тридцатьчетвёрки» атаковали правый фланг 1-го батальона 128-го пгп и смяли брошенную им навстречу резервную роту. Только лишь занявшая позиции 4-я тяжёлая рота под командованием обер-лейтенанта Ленбергера смогла остановить противника перед своими огневыми позициями, иногда защищая свои орудия в ближнем бою.
Первая атака закончилась провалом. В 15:30, после удара пикировщиков и артподготовки, дивизия вновь перешла в наступление на Степановку. Однако продвижения опять не было.
Итоги
Больше всех в отражении немецкого контрудара отличилась 5-я гв.мбр, которая совместно с 1255-м истребительно-противотанковым артполком успела сойтись в жестоком бою у высоты 230,9 и в Степановке с боевой группой «Шмид» 16-й пгд, а заодно подраться с боевой группой «фон Виннинг» 23-й тд в районе высоты 214,3. За 19 июля в донесении бригады потери противника оценили в 42 подбитых танка и около 200 пехотинцев. С учётом, что только пленными в бригаде взяли 21 немца, эти цифры выглядят вполне достоверными.
С наступлением темноты фон Форман также подвёл итоги дня: было заявлено подбитыми 14 русских танков, захвачены или уничтожены 20 противотанковых орудий, 45 ручных и 18 станковых пулемётов, семь пехотных орудий, 28 ПТР и много стрелкового оружия. Потери в живой силе у противника, по мнению немцев, также были велики.
Общие потери 2-го гв.мк за период с 17 июля по 19 июля составили:
- по 4 гв.мбр: убито 38 человек, ранено 251 человек;
- по 5 гв.мбр: убито 94 человека, ранено 281 человек;
- по 6 гв.мбр: убито 32 человека, ранено 110 человек;
- по 37 гв.тбр: убито 17 человек, ранено 45 человек;
- по спецподразделениям: убито 19 человек, ранено 36 человек;
- общие потери корпуса: 200 человек убито и 723 человека ранено.
Потери в материальной части составили 47 танков Т-34 и девять танков Т-70, уничтоженных безвозвратно, по три 45-мм и 76-мм пушки. Трофеи: 24 солдата взято в плен, захвачено девять самоходок, шесть 75-мм орудий, а также 11 пушек калибра 37 мм. Уничтоженными считались 2817 вражеских солдат и офицеров, 47 орудий и 103 танка.
В ночь на 20 июля 23-я тд перешла к обороне. 2-я рота 51-й сапёрного батальона справа и 128-й пгп слева заняли линию от высоты 239,9 (1 км западнее Степановки) до высоты 214,0 (3 км северо-восточнее Степановки). По приказу штаба 6-й армии 201-й тп, 126-й пгп, 23-й разведбат и два артдивизиона составили подвижный резерв, который расположился в районе высоты 277,9. Потери 23-й тд были достаточно тяжёлыми: семь офицеров и 72 унтер-офицера и рядовых были убиты, 13 офицеров и 244 унтер-офицера и рядовых ранены, пропали без вести 33 унтер-офицера и рядовых — итого 369 человек, из них 112 безвозвратно. Безвозвратные потери в технике составили 11 танков, ещё 17 машин требовали долгосрочного ремонта.
16-я пгд занимала оборону в 3 км северо-восточнее Елизаветинского – на высоте в 2 км севернее Калиновки – по высоте 196,0 – по высоте юго-западнее Гараны – Саур-Могильский – высота 230,9. Её потери в бронетехнике и в личном составе для нескольких дней боёв тоже были серьёзны: шесть офицеров погибли, 18 были ранены. Погибло 67 солдат, 447 были ранены, один пропал без вести.
А так это выглядит 75 лет спустя
Общие предварительные (донесения составлялась, что называется, на ходу) потери двух дивизий составили 908 человек.
Напомним, что 18 июля 16-я пгд начинала сражение с 53 танками, а вышла из него к концу дня 19 июля с пятью боеготовыми машинами. С добавлением 28 танков, выбывших в тот же день из состава 23-й тд, выходит цифра более чем в 70 выбитых танков. Конечно, это меньше числа, заявленного советскими частями за время боёв, но тоже очень ощутимый результат.
Отметим также, что противниками 2-го гв.мк были не только танкисты и панцергренадеры, но и пехотинцы разбитых 294-й и 306-й пд. Только в первый день сражения эти части потеряли 55 офицеров и 2061 солдата. За 19 июля 294-й пд потеряла 52 человека убитыми и 214 ранеными, а 306-я пд — 49 человек убитыми, 91 ранеными, ещё 153 пропало без вести.
Общие же потери XVII армейского корпуса за 19 июля, по приблизительным подсчётам, составили более 1506 человек и около 45 танков и штурмовых орудий. Всего с начала советского наступления корпус потерял более 4547 человек. В дальнейшем потери корпуса увеличивались, а остановить русских не получалось. В итоге 1 августа генерал Вильгельм Шнекенбургер был снят с должности и отправлен в резерв фюрера; больше на Восточный фронт он уже не вернулся.
Бои 18-19 июля на Миус-фронте как в зеркале отражают события 12 июля под Прохоровкой, но здесь нервозность как раз немецкого командующего генерала Холлидта повлекла за собой поспешный ввод в сражение двух ударных соединений, которые наступали на советский 2-й гв.мк с катастрофическим для себя результатом.
