Последние проекты кораблей Российского императорского флота
Статья В. Ю. Грибовского "Завершая серию подводных лодок" была опубликована в журнале «Судостроение» №11,1991 г.
В создании и развитии российского подводного флота принимали участие во главе с Морским ведомством самые различные проектные организации и заводы. Правда, из-за революционных событий не все эти усилия увенчались успехом, а затраченные народные средства фактически были пушены на ветер. Тем не менее, исследование опыта проектирования и постройки лодок в России представляет интерес с точки зрения оценки идей и уровня этой сферы промышленности, позволяет проследить влияние на советское подводное кораблестроение, которое во многом начиналось с «промежуточного старта».
Как известно, первые же месяцы кампании 1914 г. изменили существовавшие представления, точнее официальные взгляды, на роль подводных лодок. Гибель английских крейсеров «Патфайндер», «Хог», «Абукир», «Кресси», «Хаук», германского «Хела» и русского «Паллада» показала большие возможности нового рода сил в борьбе с крупными надводными кораблями. Опасность подводных ударов усугублялась отсутствием эффективных средств противолодочной обороны. Русские лодки на Балтике приобретали в первой мировой войне особое значение из-за угрозы вторжения в Финский залив превосходящих сил германского флота. На Черном море задача осложнилась из-за появления двух быстроходных германских крейсеров, настичь которые русская эскадра оказалась не в силах.
Морское министерство пыталось для скорейшего усиления малочисленных подводных соединений на Балтийском и Черном морях использовать возможности союзного британского флота, а также сделать приобретения у некоторых иностранных фирм. Шесть лодок Сибирской флотилии (типы «Сом» и «Касатка»), успешно перевезенные на железнодорожных транспортерах, оказались устаревшими и мало пригодными для активных действий. Реальную перспективу наращивания подводных сил Морское министерство связывало в первую очередь с завершением постройки 30 больших лодок, предусмотренных программами 1911—1914 гг., однако только одна из них (черноморская «Нерпа») прошла испытания в конце этого срока. Между тем, анализ боевого опыта показывал необходимость корректировки предвоенных планов в количественном и качественном отношениях.
26 декабря 1914 г. начальник Морского генерального штаба (МПШ вице-адмирал А. И. Русин представил морскому министру адмиралу И. К. Григоровичу доклад о составлении специальной «программы судостроения подводных лодок 1915 г.» и выработке основных заданий на проектирование. С одобрения министра задания разрабатывались под руководством начальника организационно-тактического отделения МГШ капитана 2 ранга Н. И. Игнатьева в двух вариантах — для опытной лодки и серийной, причем для второй за образцы приняли ТТЭ строившихся «барсов» и «нарвалов» в «естественном развитии» (1) Учитывалось, что эти «лучшие современные типы» уже осваиваются промышленностью, а существенные отличия в их конструкции при параллельном развитии обоих обеспечат «должный прогресс судостроения».
«Основные задания для подводной лодки первой очереди…», одобренные адмиралом И. К. Григоровичем, с 20 февраля по 20 апреля 1915 г. согласовались с Главным управлением кораблестроения (ГУК) «со стороны технической их выполняем ости» [1]. 28 апреля морской министр утвердил составленные частью подводного плавания ГУКа (начальник — генерал-майор Е. П. Елисеев) «Технические условия для проектирования лодки первой очереди судостроительной программы 1915 г.». В ходе согласования МГШ поступился обязательными минами заграждения, а также требованиями развития типа «Барс» в том случае, если у него нет перспектив.
Технические условия предусматривали проектирование большой мореходной лодки с запасом плавучести около 20% и высотой мостика 12 футов (3,6 м) над ГВЛ. Надежные дизельные двигатели удельной массой не менее 40 кг/л. с. должны были обеспечить скорость полного надводного хода 16 уз во время непрерывного 48-часового испытания; дальность плавания экономическим (10 уз) ходом устанавливалась как минимум 3000 миль. Оговаривалось, что в подводном положении электромоторы и аккумуляторные батареи должны обеспечивать 9-узловую скорость в течение 2,5 ч и 100-мильный радиус действия (5 уз). В качестве минного вооружения предусматривалось по два носовых и кормовых трубчатых, десять бортовых минных (торпедных) аппаратов Джевецкого, желательной признавалась установка в корме третьего аппарата (45-см мины образца 1910 г.); каждую лодку планировалось вооружить также 75-мм укороченным орудием (50 патронов) и двумя пулеметами.
Требования к обитаемости предъявлялись достаточно высокие — каюты для пяти офицеров и четырех кондукторов, жилые помещения для сорока нижних чинов. Запасы воды и провизии рассчитывались на 15-суточную автономность. Управление рулями, погружением (не более 1,5 .мин) и всплытием предусматривалось «центральное», т. е. из командного боевого поста, а компас — с электрическим уничтожением девиации; кроме того, оговаривалась необходимость установки на каждой лодке главного и путевого компасов на мостике, а также «жироскопического» компаса системы Спери с двумя указателями. Составители задания не забыли о «лаге без линя», двух (желательно трех) перископах, надводном и двух подводных якорях, выносном прожекторе, радиостанция с дальностью действия более 100 миль и деревянной шлюпке размером «не менее миноносной двойки».
В технических условиях важное место отводилось обеспечению живучести до предельной (45,5 м) глубины погружения; водонепроницаемые переборки предусматривались идентичными прочному корпусу (сохранение плавучести и остойчивости в надводном положении при затоплении одного отсека), 30-секундное продувание всех цистерн главного балласта, отрывной киль, откачивание воды электрическими и ручными помпами, запас воздуха высокого давления (200 атм) не менее 200 кубических футов (5,7 м3). Размеры лодок не оговаривались, углубление не более 4,27 м требовалось только для Балтийского моря.
2 мая 1915 г. ГУК разослал отечественным заводам ТУ для конкурсного проектирования, причем на представление эскизного проекта отводился всего месяц, хотя требовалось представить десять достаточно подробных документов: чертежи, расчеты, спецификацию, пояснительную записку. Полностью или частично справились с заданием и участвовали в конкурсе шесть заводов: «Ноблесснер» (два проекта), Невский судостроительный и механический (один), Путиловский (два), Балтийский (один), Русско-балтийского судостроительного и механического общества и Русского судостроительного общества (по два). Проект английской фирмы «Виккерс», представлявшийся «Руссудом», а также Балтийского завода, отклоняли сразу же как недостаточно разработанные. Проекты французской фирмы «Шнейдер-Лобеф» («Руссобалт», лодка водоизмещением 952 т), корабельного инженера Б. М. Журавлева (Путиловский завод, 775 т), а также корабельного инженера Горденина (Путиловский завод и «Руссобалт», 796 т) «е выдержали критики с точки зрения расчетов и деталей различных устройств. Проект Невского завода {развитие типа «Нарвал») признали «схематическим» и не дающим уверенности в выполнения требований технических условий. Таким образом, только три проекта могли реально участвовать в конкурсе. Первое место заняла американская фирма «Холланд» («Ноблесснер») — двухкорпусная лодка с приспособлением для постановки мин заграждения, второе тоже «Ноблесснер» (разработка генерал-майора И. Г. Бубнова); в этом случае специалистов МГЩ привлекла возможность независимой от надводного хода зарядки аккумуляторов и достижения скорости свыше 17 уз благодаря установке вспомогательного дизеля. Заслуживала внимания и представлявшаяся «Руссудом» работа итальянской фирмы «Фиат-Сан-Джорджно» (проект № 176-бис), в которой для увеличения запаса плавучести в надводном положении предлагалось использовать легкую надстройку, оборудованную клапанами вентиляции и шпигатами.
Осенью 1915 г. программа усиления флота получила официальное утверждение; по расчетам МГШ общий состав подводных сил определялся в 115 единиц (Балтика — 41, Тихий океан — 40, Черное море — 34). Принимая в расчет 30 строившихся кораблей этого класса, закладке подлежали 85, 57 из которых МГШ относил к первой очереди, требовавшей в общей сложности 172,2 млн руб.; решением от 18 сентября Совет министров разрешил ассигновать на 1915 г. 11,6 млн руб. [1].
Морское министерство предполагало построить две опытных (по особым заданиям) и 55 серийных лодок всех трех проектов, занявших конкурсные места. Однако требовались серьезные изменения в свете опыта продолжавшейся войны, а также испытании «моржей», «барсов» я «нарвалов». Так, специалисты минного отдела ГУКа (начальник — генерал-майор А. А. Реммерт) еще в мае 1915 г. возражали против установки минных аппаратов Джевецкого, не обеспечивавших сохранность мин (торпед) в соленой воде на большой глубине и в штормовую погоду. В сентябре того же года минеров поддержал командующий флотом Черного моря адмирал А. А. Эбергард, ссылавшийся на негативный опыт черноморских подводников. МГШ продолжал настаивать на сохранении аппаратов Джевецкого из тактических соображений — они обеспечивали максимальное количество мин в залпе. Вопрос вынесли на решение особой комиссии (председатель — помощник начальника МГШ капитана 1 ранга А. П. Капнист), которая 10 октября 1915 г. пошла на следующий компромисс: основным вооружением признали трубчатые аппараты, но их из-за «очень большого значения минного залпа», все же решили дополнить аппаратами Джевецкого улучшенной конструкции [1],
Почти одновременно зашла речь и об усилении артвооружения; признали необходимым установить два укороченных 75-мм орудия, способных вести огонь по самолетам (угол возвышения 80°), и 7,62-мм пулеметы. Изменения требований к составу минного и артиллерийского вооружения вызвали корректировку проектов, заново рассматривавшихся в начале 1916 г. Водоизмещение всех трех избранных вариантов лодок несколько увеличивалось, предусматривалась установка четырех носовых, двух кормовых и четырех траверзных трубчатых аппаратов, а также шести бортовых системы Джевецкого (для хранения запасных мин Уайтхеда отводился носовой отсек). Усиление артиллерии потребовало перерасчета остойчивости и размещения дополнительного запаса патронов. На основе переработанных проектов (таблица) ГУК заключил в мае 1916 г. контракты на постройку лодок первой очереди: десять по проекту «Холланда» («Г1» — «Г10») заказали «Ноблесснеру», четыре («Г11» — «Г14») — «Руссуду» в Николаеве, четыре бубновских («Б1» — «Б4») — Балтийскому заводу, шесть («Б5» — «Б10») — Русско-Балтийскому обществу в Ревеле. «Руссуд», кроме того, получил заказ на четыре лодки типа «Фиат-Сан-Джорджио» («В1» — «В-4»).
В течение того же года определились остальные заказы — еще 14 типа «Холланд» «Г15»-«Г28»), десять «Генерал-майор Бубнов» «Б11» — «Б20») и три «Фиата» («В5» — «В7»). Сметная стоимость постройки каждой оценивалась примерно в 4 млн руб. «Ноблесснер» и «Руссуд» воспользовались предложением фирмы «Холланд» построить все 28 лодок типа «Г1» в США по сниженной (до 2,6 млн руб. цене а ревельскому и николаевскому заводам оставалось лишь обеспечить места для их сборки и получить чистую прибыль 37,8 млн руб. [2]. Балтииский (12 лодок И. Г. Бубнова) и Русско-Балтийский (восемь) заводы подняли заказы самостоятельно, опираясь в основном на российских контрагентов.
Дизели для «Б1» изготавливали «Л. Нобель» и Харьковский паровозостроительный, электромоторы — фирма «Вольта», аккумуляторы — «Тюдор». Разбивка на плазе, изготовление значительной части корпусной стали, заказ предметов вооружения и снабжения — все это выполнялось в течение 1916 г. В конце того же года по инициативе офицеров дивизии подводных лодок Балтийского моря состоялось очередное усиление артиллерии [1]; на лодках типов «Г1», «Б1» и «В1» решили установить по два 100- и одному 57-мм зенитному орудию. В 1917 г. весьма успешная реализация программы первой очереди нарушилась, часть работ пришлось свернуть. Окончательные решения по вопросам прекращения финансирования и постройки комиссия по ликвидации заказов Морского ведомства приняла в первой половине 1918г.
Лодки типов «Г1», «Б1», «В1» проектировались двухкорпусными, с развитой надстройкой и запасом плавучести от 24,5 до 32%. В проекте «Б1» И. Г. Бубнов отступил от традиционной однокорпусной схемы, но сохранил прочные концевые цистерны главного балласта (общий объем 37,4 м3), основная же часть воды принималась при погружении в четыре бортовые (232,5); объем носовой и кормовой дифферентных цистерн составлял 5 и 6,5, отрывной — 20, уравнительной — 15, заместительной — 12 м3. Прочный корпус довольно сложной конфигурации разделялся водонепроницаемыми переборками на шесть отсеков, запас воздуха выокого давления (200 атм) пополнялся посредством электрокомпрессора суммарной производительностью 16 л/мин. Считалось, что носовой и кормовой подводные якоря (1500 и 1000 кг), а также надводные (800, 160) способны хорошо удерживать лодки на грунте.
В своих проектных решениях по «Б1» И. Г. Бубнов не только опирался а освоенные промышленностью двигатели и аккумуляторы, но и учитывал также опыт создания, испытаний «моржей» и «барсов». Эти выкладки Ивана Григорьевича тщательно проверялись остаточно опытными специалистами ГУКа и МГШа, что позволяет предположить следующее: лодка. типа «Б1» гак же, как «Г1» и «В1») отвечали основным требованиям задания на проектирование, чего не удалось добиться при создании бубновских «барсов» и холландовских «нарвалов». Учитывая перспективы и уровень развития иностранного подводного кораблестроения, необходимо отметить, что лодки всех трех типов программы 1915 г. имели недостаточную предельную глубину погружения, сравнительно малые калибр торпедных аппаратов, надводный район плавания. Зато по составу минного и артиллерийского вооружения, скорости надводного хода они превосходили большинство зарубежных подводных лодок.
Опытные лодки программы 1915 г. фактически не строились, хотя разработки и велись. Первоначально основное задание на проектирование воплощало в себе идею создания быстроходной (20 уз) эскадренной подводной лодки, способной действовать в морских боях совместно с кораблями. Минное вооружение включало (18) [1] аппаратов — четыре носовых, два кормовых, рассчитанных под новые торпеды диаметром 53 см по шесть траверзных трубчатых и бортовых решетчатых [1]. Под остальным вооружением подразумевалось два 100-, одно 75-мм орудия и два пулемета. Попытка осуществления подобного задания в одном из вариантов проекта Балтийского завода (1916 г.) вызвало возрастание надводного водоизмещения до 1998 т.при 36% запасе плавучести. К тому времени созрело мнение, что калибр артиллерийских орудий для эскадренных лодок следует повысить до 130 мм. На Балтийском и Адмиралтейском заводах проектировались и подводные крейсеры водоизмещением почти 3000 т со 130-мм выдвижными башенными артустановками [1, 2], однако их постройка в условиях военного времени оказалась (нереальной — все застопорилось на стадии эскизного проектирования.
Значительно большее внимание МГШ и ГУК уделили подводным минным заградителям; по мнению офицеров дивизии лодок Балтийского моря следовало развивать два типа таких кораблей —малого и большого водоизмещения. Составленное в МГШ под руководством капитана 2 ранга Л. Г. Гончарова (декабрь 1916 г.) задание на постройку крупнотоннажного подводного минного заградителя предусматривало следующее: 100 мин заграждения, по два носовых, траверзных аппарата, орудия калибром 100 и 75 мм, 16- и 8-узловые скорости соответственно надводного и подводного хода, 3500-мильный район плавания [1]. Создание такого крупного корабля с предельной глубиной погружения 76 м требовало времени, поэтому в первую очередь решили строить малые ПМЗ.
В начале 1917 г. Балтийский завод получил заказ на два таких заградителя («3—1» и «3—2»), за постройку двух других («3—3» и «3—4») взялось Русско-балтийское общество в Ревеле. При надводном водоизмещении 228, подводном 268 м они должны были принимать по 20 мин заграждения, развивать в надводном положении 10 уз, в подводном вдвое меньше [3]; заказы на них аннулировали в 1918 г.
Несмотря на то, что ни одна из российских лодок программ военного времени так и не была доведена даже до предспусковой стадии, многие идеи, проектные решения, накопленный опыт сыграли положительную роль в возрождении отечественного подводного кораблестроения во второй половине 20-х годов. В проектировании участвовали такие известные специалисты, как Б. М. Малинин, К. И. Руберовский, А. Н. Асафов, А. Н. Щеглов и другие, сыгравшие большую роль в создании советского подводного флота.
ЛИТЕРАТУРА
- ЦГАВМФ, ф. 401, оп. 1, д. 1212, лл. 1—7 — об, 15—38, д. 1211, лл. 25—30, 12—24, д. 1402, лл. 103—105; ф. 876,
оп. 104, д. 394, л. 1, д. 1211, лл. 1—7, оп. 1, д. 1402, лл. 54—60, оп. 1, д. 1330, лл. 49—55. - Трусов Г. М. Подводные лодки
в русском н советском флоте. Л.: Судпромгиз, 1963. С. 241—248. - Подводное кораблестроение в России 1900—1917. Сборник документов. Л.: Судостроение, 1965. С. 388.
