Перевод АИ. О сатрапах и царях. Часть 8. Войны на западе
Приветствую всех, я продолжаю переводить (вернее редактировать браузерный перевод) альтернативу от нашего западного коллеги SlyDessertFox под названием «О сатрапах и царях» где Александр Македонский прожил на несколько лет дольше и войны диадохов пошли немного по другому сценарию
Глава XII: Война на западе
Бюст Эвмена Кардийского*
Пока Пердикка и Гефестион сражались в Коеле-Сирии и на берегах Нила, на Анатолийском плато шла другая, более яростная война. Сторонники Пердикки объединились под тройственным знаменем Антигона Одноглазого, Леосфена и Эвмена Кардийского.
Только Эвмена можно было по праву назвать сторонником Пердикки. Двое других обладали отдельными амбициями и собственными планами. Греческий секретарь среди македонских военных, Эвмен Кардийский, был наименее вероятным из всех преемников Александра, чтобы стать грозной силой в конфликте и интригах. И всё же он оказался самым хитрым и способным из всех. Мастер в искусстве полководца и администрации, Эвмен был также историком, его две исторические работы «Кампании Мегаса Александра» и «После Александра» являются бесценным ресурсом для историков, поскольку они сохранились почти полностью нетронутыми.
Будучи главным представителем Пердикки в регионе, он пользовался официальной властью над ними. Их нежелание подчиняться приказам кого-то гораздо менее опытного, чем они, затрудняло выполнение этого соглашения. В соответствии с его талантом, Эвмен импровизировал и создал военный совет, в котором все стороны должны были прийти к согласию относительно конкретного курса действий. Последующая ссора между Антигоном и Леоннатом позволила ему доминировать на этих встречах, используя хорошие отношения с обоими, чтобы выступать в качестве посредника и продвигать свои планы.
Эти планы были сосредоточены на соединении сил для борьбы с каппадокийским ренегатом Ариаратом в Центральной Анатолии, прежде чем Кассандр сможет пересечь Таврийские горы и уничтожить их. Эта стратегия провалилась почти сразу. Прежде чем Гефестион изменил цели своей кампании, сосредоточившись на Пердикке в Египте, он доверил значительные силы совместному командованию армянского и вавилонского сатрапов Неоптолема и Асандра для усиления своих позиций на западе. Они немедленно приступили к умиротворению Каппадокии и в блестящей молниеносной кампании разгромили войско Ариарата, распяв его в назидание другим.
К тому времени, когда Эвмен и его союзники достигли реки Галис, к ним присоединился лишь небольшой отряд из 1000 каппадокийских всадников, то что осталось от войска Ариарата, под командованием его сына, другого Ариарата. Когда Кассандр пересёк Таврийские горы через Киликийские ворота, пердикканцы оказались прямо между двумя силами. Они немедленно разбили лагерь вдоль царской дороги и попытались помешать одному войску соединиться с другим. В этом они преуспели. Кассандр, не желавший вступать в бой на невыгодных условиях, столкнулся с растущим дезертирством, самым заметным из которых был Препелай.
Эвмен ухватился за представившуюся возможность. Считая более опытных военачальников на севере большей угрозой, он сделал ставку на бой с Кассандром, намереваясь быстро победить его, прежде чем повернуть обратно на север и направить все силы против оставшегося войска. Он потребовал, чтобы Неоптолем и Асандр не могли преследовать и препятствовать его движениям, и потому разделил свои силы на две части. Леоннат и Антигон должны были взять на себя меньшое из двух войск, чтобы блокировать любой путь с севера, в то время как он сам отправился на юг, чтобы разобраться с Кассандром.
Кассандр предпочёл отступить обратно через Тавр, а не принять бой. Вместо этого он намеревался двинуться через горные перевалы Аммана на восток, откуда ему было бы легче объединить силы со своими союзниками. Этот план рухнул почти сразу. Сначала его гарнизоны, блокировавшие перевалы через Тавр, сдались, не оказав никакого сопротивления, открыв путь для Эвмена. Эвмен узнал от перебежчиков о передвижениях Кассандра и вернулся обратно на север, а оттуда двинулся на восток, заставляя своих людей двигаться с большой скоростью, чтобы прибыть к северным перевалам Аммана быстрее Кассандра. Когда Кассандр обнаружил это, а вскоре обнаружил ещё, что Препелай блокирует любой подход через Тавр, он фактически оказался в ловушке в Киликии. О отступлении в Сирию не могло быть и речи, поскольку это оставило бы Неоптолема и Асандра полностью изолированными. Таким образом, он был вынужден дать сражение.
Сражение на реке Каликнад вряд ли можно назвать сражением. Эвмен проявлял разумную осторожность, удерживая пехоту на месте, стремясь к решающему столкновению на левом фланге с конницей. Осторожность была вполне обоснованной, поскольку Эвмену было неизвестно, будут ли его войска сражаться за греческого командира против сына уважаемого Антипатра. Объединившись с основной частью конницы (включая 1000 каппадокийцев под командованием младшего Ариарата) напротив войск Кассандра, два конных отряда вступили в предварительное сражение впереди пехоты. Эвмен лично разыскал Кассандра, надеясь убить его раньше и решить исход битвы на месте. В то же время он отдал приказ Ариарату двинуться на захват незащищённого обоза, не желая ничего оставлять на волю случая. Стратегия сработала безупречно. Кассандр был убит в рукопашной схватке, предположительно самим Эвменом, а обоз легко захвачен. Важность обоза для войск Диадохов в этот период не стоит недооценивать. Для многих воинов вся их жизнь проходила в обозе. Большая часть их богатства, их жен и ценностей, не говоря уже о еде и припасах, находилась за линией фронта в их лагере. Таким образом, его захват представлял собой огромный козырь, который не остался незамеченным Эвменом. В данном случае это вряд ли было нужно. Ранняя смерть Кассандра уже решила исход битвы. Оставшись без своего командира и с обозом в руках врага, воины без лидера добровольно перешли на сторону Эвмена, пополнив его ряды так необходимыми воинами, которые пригодятся против Неоптолема и Асандра.
Прошло совсем немного времени, и весть о катастрофе в Центральной Анатолии просочилась в лагерь Эвмена. Войска Антигона и Леонната были разгромлены, а Антигон пал на поле боя. Это была ещё одна блестящая кампания Асандра и Неоптолема. Они играли на амбициях и неуверенности своих противников. Распространяя дезинформацию через дезертиров о том, что они поссорились и разделили войска, они убедили Леонната и Антигона покинуть свои укреплённые позиции и нанести удар на северо-восток. Сначала Антигон попал в засаду, устроенную небольшим отрядом конницы, и был убит в последовавшем хаосе, а затем Неоптолем ловко маневрировал позади остальной пехоты, эффективно окружив Леонната и его людей. С этого момента его положение рухнуло. Лазутчики сеяли раздор в его рядах, и его войско порахило массовое дезертирство. Узнав о заговоре недовольных офицеров против его жизни, Леоннат ускользнул со своими ближайшими товарищами и направился в Сарды.
Эвмен был шокирован новостью, его планы на быстрый и решающий удар рухнули. Всегда осторожный, когда это требовалось, Эвмен благоразумно отступил в Келены, расположенный на царской дороге во Фригии, где воссоединился с Леоннатом и приступил к следующему плану действий. Теперь он столкнулся с давлением как с востока, так и с запада, поскольку греческий флот доказал свою успешность в захвате контроля над несколькими городами вдоль Ионического и Карийского побережий. С приближением зимы Эвмен использовал затишье, чтобы возместить потери. Он направил силы сначала на Эфес и Милет на юге, а затем дальше на север на Фокею и Абидос, последний из которых блокировал путь через Пропонтиду, который позволил бы подкреплениям добираться в Македонию и обратно. Эти кампании оказались чрезвычайно успешными, ни один из городов не пожелал подвергнуться длительной и разрушительной осаде. Таким образом, к концу зимы Эвмен укрепил свой контроль над западной Малой Азией.
Зимние месяцы 315-314 годов до н.э. не были удачными и продуктивными для Антикла. Оказавшись неспособным прорваться через укрепления Леосфена в Фессалии, его перспективы на море были столь же мрачными. Македонский флот под командованием Клита был основательно разгромлен после решающего поражения у острова Скирос. Антикл провёл большую часть сезона кампании, скитаясь в Македонии, где его легитимность рушилась.
Он неизбежно обратился против тех, в ком видел угрозу своей ослабевающей власти, главным образом против старого регента Полиперхонта, вокруг которого сформировалась оппозиционная фракция. Попытка убить его и его сына Александра[1] на пиру в Пелле с треском провалилась. Хотя сам Полиперхонт был убит, Александру удалось бежать и покинуть город. С этого момента ситуация ещё больше вышла из-под контроля. Эвридика, которая также присутствовала на пиру, заявила, что она тоже была целью убийства, и обратилась против Антикла. Получив подписанный приказ от Филиппа Арридея, объявившей Антикла преступником, которого должны были арестовать, она представила его перед уже недовольными войсками. Прочитав это, они отступили от Антикла, который был арестован и заключен в тюрьму, оставленный умирать от голода в камере.
Эвридика теперь добилась полного контроля над регентством, дававшем, по сути, власть над Македонией. Однако правление было в лучшем случае слабым, поскольку проблемы, приведшие к падению её предшественницы, всё ещё преследовали Македонское царство, в основном продолжающийся успех восстания во главе с Леосфеном. Однако ей помогли разногласия в греческой коалиции.
Леосфен был вынужден позволить некоторым воинам вернуться домой на зиму, оставив только наёмников и небольшой гражданский контингент. Конечно, временно, поскольку с приходом весны воины вернутся в строй, но, тем не менее, это поставило Леосфена в невыгодное положение. Потребуется время, чтобы вновь мобилизовать эти силы. Итак, когда приблизилась весна, Эвридика, используя Александра в качестве полевого командира, атаковала. Когда пришла весна, маневрируя вокруг долины Темпе, Александр застал врасплох и разгромил гарнизон, позволив остальным своим силам беспрепятственно пройти через перевал в Фессалию.
Леосфена застали врасплох и он отступил в Феры, преследуемый Александром, который ненадолго остановился, чтобы установить дружественное правительство в Лариссе. Результат был полной противоположностью прошлой кампании, когда Леосфен осадил Полиперхона. Тем не менее, Феры были сильно укреплены, а греческая мощь на море была слишком велика, чтобы эффективно блокировать город. Осада затянулась, Леосфен ждал подкрепления. Однако события на Пелопоннесе потребовали этих сил в другом месте. Одновременные перевороты в Сикионе, Коринфе, Мегаполисе и Эллисе, совершённые олигархическими силами, свергли правительства сторонников восстания и привели к власти политические группировки, лояльные македонским интересам.
Трудно поверить, что это было сделано без тайного вмешательства македонских агентов, и если так, то это была хитроумная попытка Александра разделить силы Греческой лиги. Хотя Акрокоринф (акрополь Коринфа) выдержал захват, что позволило быстро восстановить город, Сикион, Эллис и Мегалополис быстро сформировали собственную лигу, и для решения этой проблемы потребовалось значительные силы. Результаты стали катастрофическими для Леофена, так как город сдался в октябре, подкреплений оказалось недостаточно. На этот раз Леосфен оказался схвачен при попытке к бегству. Эвридика немедленно казнила его.
С гибелью Леосфена и захватом всей Фессалии греческая коалиция раскололась ещё больше. В Беотийской лиге вспыхнули беспорядки, грозившие перерости в восстание. Это угрожало линиям снабжения войск, стоявших на Фермопильском перевале, и из-за нехватки ресурсов и рабочей силы Эллинская лига изо всех сил пыталась держаться вместе. Ситуация усугубилась прибытием флота Пердикки в Эгейское море. До падения Фер греческий флот потерпел поражение в южной части Эгейского моря в битве при Фолегандросе, что позволило Атталу высадить 8000 человек на Пелопоннесе и быстро соединится с дружественными силами на полуострове. Теперь, когда контроль над морями был обеспечен, Александр смог обойти Фермопилы по морю и высадиться непосредственно на Эвбее к началу ноября, как раз перед приближением зимы. Сопротивление на острове рухнуло, два ключевых укрепленных центра, Халкида и Эретрия, сдались почти сразу. Теперь, когда Аттика и Беотия оказались под угрозой, Беотийская лига немедленно запросила мира и получила щедрые условия. Они были необходимы лишь для того, чтобы управлять олигархическими правительствами, представляющими интересы Македонии, и в заброшенных Фивах был создан гарнизон для поддержания контроля над регионом.
Афиняне какое-то время, продолжали сражаться. Только в декабре Александр, высадившись в Оропосе в Аттике, смог разгромить афинское войско под командованием Антифила и заставить Афины принять условия. По воле Эвридики эти условия были далеки от щедрых, принятых беотийцами. Афиняне должны были подчиняться плутократическому правительству, и только тем, у кого было 2000 драхм или больше, разрешалось участвовать в олигархии. Афинский акрополь и, что особенно важно, порт Пирей отныне должны были быть заняты македонским гарнихоном. Теперь Эллинская лига полностью распалась. В оппозиции остались только этолийцы, такие же независимые и упрямые, как всегда. Александр и Эвридика думали, что делать дальше. Однако у Олимпиады в Эпире были другие планы.
* На самом деле бюста Эвмена нет, это РИ бюст Мелеагра из Скопаса
[1] — Может быть трудно отследить всех Александров, поэтому для ясности сын Полиперхона будет называться Александром
Источник
https://www.alternatehistory.com/forum/threads/of-satraps-and-kings.375683/page-8
