Отличная иллюстрация
Перепощено из ЖЖ naval-manual.
Ревизские сказки.
Тут вот спросили, чем могут похвастаться итальянцы, кроме успехов X MAS. Вопрос показался мне любопытным, поскольку важным кажется вопрос об итальянском слоне как таковом. Важным и с точки зрения теории, и с точки зрения методологии, и — в контексте бесед об истории нашего флота. Классическое «объяснение» проблем итальянцев во Второй мировой — «итальяшки» — очень похоже на любимую и по сей день теорию «системного кризиса». И то, и другое — затычки для ума. Между тем, отмахиваясь от итальянцев, мы лишаемся возможности сделать интересные выводы, глядя на одну из самых интересных кампаний морской войны в истории пара и брони. Словом, итальянская ревизия полезна отнюдь не одним только итальянцам.
Существуют разные, несколько разнящиеся оценки числа кораблей основных классов, потопленных итальянцами. Это понятно, зачастую непросто отделить немцев от итальянцев (многие, думаю, помнят диспут А.Г. Больных и М. Брагадина). Вообще говоря, ответ на вопрос о том, стоит ли отделять или как минимум стоит ли безусловно разделять, не так очевиден, как может показаться (ровно то же, к слову, относится и к вопросу об успехах британских подводных лодок на Балтике в 1915 г.). Но, допустим, стоит.
Соответственно, данные Брагадина нам не подходят, а в данных А.Г. Больных нет подводных лодок. Известны другие сводки. Я за отправную точку взял данные по потерям Королевского флота с naval-history.net. Сведения эти хороши тем, что там же есть и общая сводка о потерях Королевского флота, и данные о потерях, причинённых немцами и японцами. Таким образом, их достаточно легко поместить в контекст, т.е. ответить на ключевой вопрос — «много или мало»?
Итак. На naval-history.net в счёт итальянского мясника включены 58 кораблей короля: 6 крейсеров, 15 эсминцев и 37 подводных лодок. Начнём с последних. Даже «на глаз» это число выглядит «значительным», и глаз нас, скорее, не обманывает. Это — почти половина общих потерь британского подводного флота (76 подводных лодок), и больше половины британских потерь за вычетом небоевых потерь и потерь по неизвестным причинам (64). Это в полтора раза больше числа британских подводных лодок, потопленных немцами — 24.
Прямое сравнение с японскими успехами, понятно, показательным не будет. Можно сделать сравнение непрямое. Известно: из 288 американских подводных лодок во Второй мировой погибли 52, т.е. 18%. Из этого числа как минимум 41 лодка (14% американского «ресурса») погибла в результате японских усилий. Британский «подводный ресурс» во время Второй мировой — 238 лодок, и на счету итальянцев — 15,5% этого ресурса.
Понятно, что тут можно сделать много оговорок. Начиная, например, с «японцы потопили ещё 4 британские лодки» (а итальянцы как минимум 1 греческую и 1 французскую), продолжая «условиями театров» и заканчивая, собственно, главным: сравнение с японскими успехами в борьбе с подводными лодками — так себе аргумент. Тем не менее, полагаю, сравнение позволяет нам подкрепить главный тезис: итальянский не был безусловно плох во всём. Вот частный факт: к исходу десятого дня войны итальянские эсминцы и миноносцы потопили 3 подводные лодки британцев («Один» — 14 июня, «Грампус» — 16 июня, «Орфеус» 19 июня). При том, что у британцев на Средиземном море всего было 10 подводных лодок. И при том, что борьба с подводными лодками считается слабым местом любого «плохо подготовленного и технически отсталого» флота. Результаты итальянских усилий в борьбе с подводными лодками — хороший повод для того, чтобы отодвинуть это общее «объяснение» в сторонку.
Перейдём к надводным кораблям. Успехи итальянцев в борьбе с крейсерами и эсминцами назвать значительными куда как сложнее (хотя мы тут можем только позавидовать). В самом деле: немцы за время одной только Критской кампании выбили ровно половину итальянской нормы, 3 крейсера и 7 эсминцев. А японцы просто «проходя мимо» потопили 2 линкора, 1 авианосец, 5 крейсеров Королевского флота. О чём тут говорить?
Вот об этом и стоит поговорить. То есть перейти к содержательному обсуждению итальянских проблем. Каковое начнём собственно с перечня потопленных итальянцами крейсеров, с указанием причин успеха.
1. «Калипсо» — 12 июня 1940 г. потоплен подводной лодкой «Альпино Баньолини» (надеюсь, правильно) к югу от Крита.
2. «Йорк» — 26 марта 1941 г. тяжело повреждён взрывающимися катерами X MAS в бухте Суда на Крите, выбросился на берег (окончательно брошен 20 мая 1941 г., после высадки немцев на остров).
3. «Бонавенчур» — 31 марта 1941 г. потоплен подводной лодкой «Амбра» к югу от Крита.
4. «Нептун» — 19 декабря 1941 г. подорвался на минах у Триполи.
5. «Каир» — 12 августа 1942 г. потоплен подводной лодкой «Аксум» у Бизерты.
6. «Манчестер» — 13 августа 1942 г. тяжело повреждён торпедными катерами у м. Бон, затоплен экипажем.
Получилось этакое «асимметричное меню»: подводные лодки, мины, торпедные катера и спецсредства. Нет ни самолётов, ни надводных кораблей. Но прежде, чем переходить к выводам, скажем об эсминцах.
Утомлять читателя поимённым перечнем я не буду. Из числа 15 учтённых на naval-history случаев в 6 причиной гибели стали мины, ещё 3 эсминца потоплены торпедоносцами, 1 — подводной лодкой. Есть два «особых случая» — «Хартум», погибший в эпическом бою с подводной лодкой «Торичелли», и «Хэвок», севший на мель у м. Бон (его остов позже торпедировала подлодка «Арадам»). И, наконец, в этом списке есть три жертвы итальянских надводных кораблей.
Первый британский эсминец, погибший в бою с итальянцами — «Махок». Он погиб 16 апреля 1941 г., получив торпеду с эсминца «Тариго» по ходу боя, в остальном вполне соответствовавшего шаблону (пять британских эсминцев разгромили итальянский конвой, потопив все 5 входивших в его состав транспортов и 2 из 3 сопровождавших эсминцев). Следующим был «Бедуин», потопленный 15 июня 1942 г. в бою у Пантеллерии: корабль потерял ход, получив 12 попаданий с итальянских лёгких крейсеров «Раймондо Монтеккуколи» и «Эудженио ди Савойя» и был добит итальянским торпедоносцем. Наконец, ровно через два года после «Махока» погиб «Пэикнхем»: ночью 16 апреля 1943 г., во время атаки на итальянский конвой у Пантеллерии, он получил попадания 5 100-мм снарядов с итальянских миноносцев «Кассиопея» и «Синьо». Корабль потерял ход, получил сильный крен (15 градусов) и с рассветом был оставлен экипажем, не пожелавшим дожидаться итальянских и немецких самолётов.
Картина стала несколько полнее, и можно перейти к заглавному — иллюстрациям, которые даёт нам итальянский опыт после того, как от «системного» объяснения мы переходим к объяснениям содержательным. Начну, впрочем, с оговорки — о подводных лодках. Немецкие успехи в Средиземном море выглядят сильно лучше итальянских — ну, собственно, про 1 линкор и 2 авианосца и так все знают. В какой степени это говорит о техническом и тактическом превосходстве немцев, я не знаю. Здесь так же важен вопрос о «нарезке» позиций, и как он решался, мне неизвестно. И — да, стоит иметь в виду, что с 1941 г. итальянские лодки так же использовались как «грузовики», что отвлекало их от основной работы.
Теперь — к выводам. Первый глобальный тезис, который следует иллюстрировать на итальянском примере — над морем должна воевать морская авиация. Отсутствие крупных успехов итальянских самолётов вполне закономерно: у флота своей авиации не было, а для ВВС корабли были в лучшем случае одной из возможных целей. Итальянцы попробовали решить проблему уже по ходу дела, но при этом сделали ставку на торпедоносцы (вспоминаем «падёж» крейсеров Каннигема во второй половине 1940 г.). Однако, подарка а-ля Куантан британцы итальянцам не сделали, а в борьбе с небольшими кораблями торпедоносцы не очень хороши — попасть торпедой в крейсер или эсминец трудно, а одного попадания редко достаточно для уничтожения цели. Например, японские торпедоносцы до декабря 1944 г., за три года войны, самостоятельно утопили… 1 американский крейсер и 3 эсминца (да, Куантан был очень исключительным случаем).
Словом, у итальянцев не было пикировщика. У немцев — был, и в этом одна из основных причин «непропорциональности» достижений немцев и итальянцев в борьбе с британскими боевыми кораблями. Не опровергает ли это главный тезис о «морской авиации»? Нет, немцам просто повезло — наличие Ju-87 позволяло успешно бить крейсера и эсминцы, но оно, само по себе, не было связано с подготовкой к морской войне и, что важнее, было исключением. Пикировщик к началу войны был в почёте у всех четырёх полноценных держателей морской авиации (США, Япония, Великобритания и Франция). А вот в ВВС или армейской авиации эти самолёты были скорее «пасынками», за тем самым немецким исключением. С другой стороны, у немцев было плохо с торпедоносцами — отчего ничего крупнее крейсера их авиация за время войны не утопила. Хотя возможности были, и у Норвегии, и у Крита, и у Сициллии.
Второй тезис строится по методу «внимания к исключениям». Бой у Пантеллерии, в котором погиб «Бедуин», был исключительным для итальянцев случаем — не только потому, что они наконец-то победили, но и потому, что это был наступательный бой. За всё время войны итальянцы атаковали противника буквально несколько раз. У Гавдоса это была атака из-под палки, у Сирта очень сильно мешала погода, у Пантелерии всё более или менее сошлось. Вероятно, «окопная» позиция итальянского флота была одной из главных проблем, и подкрепить этот тезис можно ещё парой мелких, но интересных примеров. Вот итальянские миноносцы атакуют британский конвой — 31 января 1941 г., в Эгейском море. Результат — британский танкер выведен из строя торпедным попаданием, у итальянцев ни потерь, ни повреждений.А вот итальянский миноносец, следуя приказу «атаковать и утопить», устраивает немцам маленькую Цусиму у Бастии 9 сентября 1943 г., отправив на дно 2 сторожевика и 5 БДБ (погибли 160 немцев). Соответственно, тезис можно сформулировать так: инициатива — настолько большое преимущество, что помогала даже итальянцам.
И, от вопроса о значимости наступательного боя можно перейти к вопросу о значимости боя вообще. Собственно, острый дефицит надводных трофеев — во многом результат того, что итальянцам так ни разу и не удалось одержать решительную победу в крупном бою или просто в бою крупных кораблей. Как удавалось и японцам, и немцам. У этого были две основные причины — техническая и стратегическая.
С первой всё понятно: итальянцы несколько раз создавали выгодное для себя соотношение сил на поле боя, и даже занимали выгодную позицию, но не могли реализовать преимущество просто потому, что не попадали в противника (а при Пунта-Стило ещё и получали ответные попадания). Я не уверен, что точно знаю причины проблемы (и даже не уверен, что как минимум в случае с 203-мм артиллерией тяжёлых крейсеров это была сугубо итальянская проблема). Нам достаточно исключения: бой у Пантеллерии показал, что проблема была решаемой.
Интереснее, на мой взгляд, вторая причина, поскольку она позволяет проиллюстрировать ещё один глобальный вывод. Руководство итальянского флота, очевидно, не считало бой до победного конца настоятельной необходимостью (как считал, скажем, Ямамото). Адмиралы в эскадренных сражениях действовали по одной и той же схеме — попробуем, но, если что-то пойдёт не так, отступим.
Результатом такого подхода было сохранение боеспособного линейного флота до самого конца войны. И этот линейный флот, в свою очередь, обеспечивал возможность сохранения контроля над важнейшими коммуникациями как минимум до весны 1943 г. «По Корбетту» вроде бы получалось неплохо, и многие современные «адвокаты» итальянцев как раз на это указывают. Проблема была в том, что время работало против стран Оси вообще, и Италии — в частности. Ставка на сокрушение была единственным возможным вариантом действий, а на море это означало «мэхэнианское» стремление к нанесению поражения вражескому флоту. Стремления, с которым у итальянцев были большие проблемы. Таким образом, история итальянского флота во Второй мировой так же позволяет нам проиллюстрировать лишний раз ещё один глобальный тезис: стратегия применения флота должна быть увязана с общей стратегией ведения войны. Это правило может показаться невыносимо банальным, но — нарушали его, вероятно, не реже, чем выполняли. Итальянцы тут совсем не уникальны.
