Интересная статья с блога Андрея Фирсова в жж.
Текст Анатолия Сорокина
После долго перерыва всё же решился на написание достаточно «длинного чтения» по артиллерийской тематике. Нарратив всё тот же – учимся матчасти, вспоминаем (а если не знаем, то опять учим) физику и математику. В итоге помимо приобретения знаний с сопутствующей умственной разминкой получаются довольно интересные выводы. Затравкой, причём давно, послужило следующее: как-то раз, причём случайно, попал в «ящике» на телепередачу даже не «Звезды», а «Культуры» про малоизвестный в то время эпизод битвы за Москву. Суть этого рассказа состояла в том, что в самом конце ноября 1941 года оборона 16-й армии под командованием К. К. Рокоссовского на Солнечногорско-Краснополянском рубеже напоминала дырявую ширмочку, нежели чем нерушимую стену из известной песни военных лет. Пытавшиеся нащупать слабое место танковые и механизированные части вермахта вроде бы нашли таковое, но несколько танков были уничтожены ударом могущественного оружия, разобравшего их на мелкие детали и обломки. Ведущий долго перебирал возможности, что могло бы привести к такому исходу, причём с неплохой степенью компетентности, исключая последовательно разные альтернативы (противотанковые мины по недостаточной мощности, «Катюши» по их малочисленности и малой точности огня по малоразмерной цели и т. д.)
В итоге, напустив мистики (специфика познавательной передачи для людей «не в теме», тут как раз упрекать не за что), он озвучил факт, что дыру в обороне закрыли в авральном порядке переброшенные туда антикварные 6-дм осадные пушки обр. 1877 г. И всё в этом изложении было бы ничего, если бы не одно «но». В самом деле, эти пушки реально имелись на складах, британскими снарядами Ф-531 от 152-мм осадной гаубицы Виккерса можно было из них стрелять, при прямом попадании в любой танк вермахта того времени такой снаряд превращал машину в груду обломков. Душой их реанимации был генерал-майор Рабоче-крестьянской Красной Армии (а до того Русской Императорской, а после Советской) Давид Евстафьевич Козловский, который знал об этих орудиях и менее чем за день подобрал под них метательный заряд и средства воспламенения из того, что имелось под рукой у защитников Москвы. Сделано это было по запросу вышестоящего командования, искавшего днём с фонарём противотанковую артиллерию, так как на фронте наблюдался её дефицит, что оставляло ряд танкоопасных направлений неприкрытыми. В октябре–ноябре 1941 года под Москвой после утраты большого количества орудий в котлах под Смоленском и Вязьмой какие только трофеи, винтаж и антиквариат не шли в дело в составе РККА. Так что такой запрос, по легенде чуть ли не по совету самого Вождя, к одному из самых компетентных и эрудированных специалистов РККА в теме артиллерийской материальной части был очень даже логичен.
Генерал-майор Давид Евстафьевич Козловский, 6.VIII.1870 – 12.VII.1949
Он же (возможно вместе с другими «спецами старой школы») обучил слушателей артиллерийских училищ и школ работе с древней и практически вышедшей из употребления системой. Но вот дальше ведущий начал рассказывать сущую дичь: прицелов, дескать, пушки не имели и в боях целились через ствол … по движущимся танкам!!! А потом по сайтам, да по соцсетям, да куда только ещё эта байка про прицеливание через ствол не залезла.
Военными консультантами в той передаче выступали московские РВСНщики из академии им. Петра Великого. Хоть они вышли из артиллерийской шинели и при всём к ним уважении, всё же за комментариями создателям передачи лучше было бы обратиться в Санкт-Петербург. Либо в Артиллерийский музей, либо в Михайловскую академию, поскольку там есть знающие люди по вопросу, как управляться с системами переходного периода от доиндустриальной эпохи к индустриальной.
6-дм осадная пушка обр. 1877 г. к ним как раз и относится. Её нарезной казнозарядный ствол сделан из стали, оснащён горизонтальным клиновым затвором системы Круппа – это свойства орудий индустриальной эры. Однако однобрусный лафет орудия, хоть уже и железный, принципиально ничем не отличался от такового у систем времён Наполеона: на нём нет противооткатных устройств и поворотного механизма ствола. Прицел, кстати, имеется и представляет собой несколько усложнённую систему «мушка-прорезь», но он ЕСТЬ. На этом можно было бы и закончить – целиться через ствол надобности не было, иллюстрирующая картинка имеется правда для лёгкой пушки той эпохи, но у рассматриваемой системы всё было тем же самым:
Целик с прорезью крепился подвижно на вертикальный стебель на казённой части. Его передвижением вверх-вниз задавался угол возвышения, а перемещением вправо-влево учитывались деривация (система уже нарезная) и боковой ветер. При стрельбе с упреждением, например шрапнелью по движущейся кавалерии или бомбой по кораблям при береговой обороне, там же задавалась и эта величина. Вот так (стебля с целиком на музейном орудии нет, зато гнездо под них имеется) эти прицельные приспособления выглядят на 6-дм полевой мортире обр. 1877 г. Помним, что «обр. 1877 г.» для эпохи царствования Государей-Императоров Александров Второго и Третьего свидетельствует не о годе принятия конкретной модели орудия на вооружение, а когда для неё была принята схема нарезки ствола.
Несмотря на слово «мортира», это орудие с максимальным углом возвышения в 45 градусов не могло вести мортирную стрельбу, а навесная производилась огнём прямой наводкой посредством визирования цели через прорезь в целике и подведения к ней мушки, как у обыкновенной «стрелковки». Чисто терминологически: навесная стрельба не синоним огня с закрытых позиций, а настильная – не идентична огню прямой наводкой. Наводка 6-дм осадной пушки обр. 1877 г. производилась также как и у мортиры. Первые, пока ещё не совершенные прицелы, способные реализовать непрямую наводку, появились гораздо позже, на 3-дм пушке обр. 1902 г. Стоит заметить, что мушка с прорезью предусматривалась как резервное средство наводки на крупповских системах вплоть до начала Первой мировой войны, в частности на нашей 48-лин полевой гаубице системы Круппа обр. 1909 г. Вот тут «обр. 1909 г.» уже год принятия орудия на вооружение Русской Императорской армии.
Уважаемые товарищи из РВСН вряд ли работали с подобными системами, всё же у них своя специфика, со ствольной артиллерией уже не связанная. И получилось так, что солидным авторитетом была подкреплена заведомо неверная информация.
Для начала рассмотрим наводку 6-дм осадной пушки обр. 1877 года по горизонтали именно через ствол:
Глаз наблюдателя находится в точке А и ему виден через ствол «кружочек» местности под углов в 45,5 тыс. (ствол у орудия длиной 22 калибра, так что тангенс половины угла обзора точно равен равен 1/44, а сам угол – упомянутой величине). В привычных единицах этот угол приближённо равен 2,6 градуса, так что на расстоянии в 500 метров наводчик через ствол увидит только поперечные 23 метра местности. Вот и представьте, как нужно за хоботовую часть правильным ворочать тяжеленное орудие по указаниям его командира, чтобы наводчик узрел танк-цель (априори мы не знаем, где он появится). Затем наводчик должен сообразить без всяких шкал, как взять упреждение, всё время поправляя правильных (на дистанции 500 м деривацией и боковым ветром можно пренебречь). Причём опыта у него нет никакого – слушатели артучилищ и артшкол в расчётах! И если вся эта сомнительная затея увенчается успехом, то пока орудие будет полминуты заряжаться (через ствол уже не посмотришь!), танку достаточно иметь поперечную скорость в 1 м/с (3,6 км/ч), чтобы до выстрела надёжно уйти с намеченной линии огня (и из видимости через ствол тоже, если правильные подустали). А неравномерное движение резкими рывками и зигзагом является вплоть до настоящего времени штатным тактическим приёмом танкистов для затруднения работы противотанковых средств.
Теперь о вертикальной наводке. Давид Евстафьевич не был уверен в прочности старых пушек и взял для них уменьшенный заряд, чтобы избежать опасности разрыва.ствола. Т. е. без особой натяжки можно взять начальную скорость гранаты Ф-531 около 350 метров в секунду. Баллистика её близка по описывающим её величинам к баллистике 152-мм гаубичной старой гранаты Ф-533 для 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. на первом заряде (начальная скорость 334 м/с). Посмотрим в таблицах стрельбы, какой прицел нужно взять для стрельбы на 500 м для этого случая: 15 по шкале тысячных – т. е. ствол надо задрать на 0,9 градуса, приблизительно на треть от поля видимости. Никаких шкал и перекрестий наводчик внутри ствола не имеет, ему придётся полагаться только на свой опыт (которого нет) и интуицию. Типа танк нужно держать у нижней кромки поля зрения, но как-то не совсем уж низко:
Приблизительно так в пропорции будет выглядеть правильная наводка через ствол на удалённый на 500 метров танк шириной 3 метра и высотой 2,5 метра. Если «освещённый» кружок на этом рисунке на мониторе будет X сантиметров в диаметре, то с расстояния 22*X сантиметров от монитора он будет виден под углом 45 тысячных или 2,6 градуса. Отойдя на эту дистанцию, можно получить грубое представление о том, как через ствол 6-дм осадной пушки обр. 1877 г. виден кусочек неба, земли и цель. Можно из бумаги также скатать трубочку-визир длиной в 22 раза больше, чем диаметр – для длинной стороны листа формата А4 соответствующий диаметр приблизительно равен 13,5 мм. Так будет ещё наглядней, через окно можно будет посмотреть через такой визир на автомашины, удалённые метров так за пятьсот, чтобы самому оценить, как оно визуально – целиться через ствол. Да, ещё одно обстоятельство: если мы через ствол целиться будем, скажем, по сараю высотой в те же 2,5 метра в километре от орудия, то прицел для такого должен быть 37 тысячных. А это значит, что при его установке ствол при этом задерётся так, что через него будет видно только небо или дальний фон, но никак не сам сарай! Вот для противотанковых пушек с высокой скоростью снаряда поразить этот сарай на километровом удалении путём наводки системы прямым визированием через её ствол возможно, но никак не из антикварного орудия.
Повторимся, что поскольку внутри ствола нет шкал, перекрестий, прицельных марок и уголков, то страшно представить, какова тут будет ошибка наводки чисто на глаз, да у неопытного наводчика, а соответственно и шанс попадания. Близкий разрыв, конечно, тоже играет в плюс, но и тут удача нужна. А только на неё в бою лучше не полагаться.
В общем добиться прямого попадания из 6-дм осадной пушки обр. 1877 г. при наводке через ствол в танк можно только при практическом отсутствии поперечного движения последнего на дистанциях ближе 300 метров. Причём на эту задачу даётся ровно один выстрел жизни: после выстрела габаритное орудие подскочит, откатится и окутается большим количеством пыли или снега – из танка его гарантированно увидят, если граната ушла мимо, даже если огонь вёлся из хорошо замаскированной засадной позиции. А если танк всё же поражён, то другой тут же разделается с выдавшей себя пушкой – полминуты её заряжать надо, плюс накат и наводка, вермахт редко когда в настоящем наступлении действовал малым числом машин. Мы уже упоминали выше 152-мм гаубицу обр. 1909/30 гг., которая является уже продуктом индустриальной эпохи, а не предшествующего ей переходного периода в артиллерии. Эта система имеет поворотный механизм ствола (но в секторе пять градусов, немногим лучше старой 6-дм пушки), а также очень хороший для своего времени прицел, вполне годный для противотанкового применения. Так вот, автор касательно неё в архивных войсковых документах видел не раз нечто вроде: «зачем вы к нам гаубичный артполк со 152-мм гаубицами обр. 1909/30 гг. прислали, в противотанковой обороне на прямой наводке они практически бесполезны».
Опять же, журнал боевых действий и официальная история 86-й тяжёлой гаубичной артиллерийской бригады (тгабр) со 152-мм гаубицами обр. 1909/30 гг. свидетельствует, что при выходе танков к огневым позициям одного дивизиона расчёты его орудий и другие находившиеся рядом военнослужащие занимали круговую оборону с пехотными средствами (гранаты, бутылки с зажигательной смесью, противотанковые ружья) и действовали в ситуации захода противника во фланг или тыл именно как пехота. Свои орудия они даже не пытались использовать, если враг выходил из узкого сектора обстрела – пока повернёшь тяжёлую систему, гарантированно будешь убит. Другие дивизионы 86-й тгабр в таком случае вели заградительный огонь непрямой наводкой по прорвавшимся танкам и БТР противника, оказывая помощь своим товарищам во временном окружении. Это в большинстве случаев работало и даже позволяло избегать потерь матчасти (орудия окружённого дивизиона стояли без расчётов, не привлекая к себе внимания), но требовало большой работы от штабных офицеров, чтобы надлежащим образом разместить дивизионы на местности с возможностью оказания ими взаимной огневой помощи.
Для сравнения, 48-я тгабр со своими 152-мм гаубицами обр. 1938 г. (М-10) на лафетах с раздвижными станинами и большим сектором горизонтальной наводки таких проблем не имела и смело вступала в бой с танками вермахта. Вот один из подобных эпизодов в начале 1945 года где-то в Прибалтике из официальной истории формирования. Пара дивизионов 48-й тгабр (16 152-мм гаубиц М-10) оборонялась против атак «Пантер» дивизии «Великая Германия», используя следующую тактику: несколько орудий стоят на прямой наводке в засаде, а другие поддерживают их огнём с закрытых позиций. В итоге боестолкновения наши артиллеристы потеряли одну М-10 безвозвратно разбитой, одну повреждённой, до пяти человек убитыми (в документах есть разночтения из-за дат выбытия личного состава), заявив две «Пантеры» уничтоженными, а остальные отогнанными. Больше на их участке «гроссдойчи» уже не атаковали, убедившись, что там есть надёжный заслон.
В свете этого можно с высокой долей уверенности реконструировать произошедшее с 6-дм осадными пушками обр. 1877 г. под Москвой. Во-первых, со штатным открытым прицелом орудие вполне себе наводится точно в цель, особых сложностей с этим вообще нет. Во-вторых, мушка на старых орудиях несъёмная, а если стебель с целиком даже куда то задевался, то специалист такого класса как Д. Е. Козловский соорудит визир для пары-тройки установок огня на 100, 500 и 1000 метров под заданную баллистику из подручного материала – линеек, палочек и т. п. канцелярщины. В годы Великой Отечественной войны так делали визиры для захваченных вражеских орудий, у которых противник вывел из строя или снял прицельные приспособления. Таким образом, антикварные пушки точно наводились не через ствол, а так или иначе визированием цели вдоль ствола. Глядеть через канал ствола вполне себе могли, но только для грубого ориентирования системы на местности перед боем. В сумме сочетание этих двух факторов вполне могло стать причиной возникновения мифа о том, что из 6-дм осадных пушек обр. 1877 г. целились через ствол в бою, для тех кто не знаком с их устройством и баллистическими свойствами (что годится для противотанковой пушки «не прокатит» со старой системой).
А боевой опыт 48-й тгабр свидетельствует, что на том рубеже также применили комбинированную тактику засад и огневой поддержки по заранее пристрелянным ориентирам. Вкупе с неожиданностью (если разведка вермахта сообщила их панцерзольдатен об отсутствии у русских на данном направлении артиллерии) это могло привести к тому, что пара-тройка гитлеровских танков могла найти там свой зрелищный конец, а остальные, побитые осколками и деморализованные, уползли обратно. А потом «слонячье радио» дюже гарно увеличило их количество, причём с обеих сторон. С нашей стороны: «как мы их умыли, нечего басурманов жалеть, пиши больше, как Суворов завещал!» С вражеской: «чёрта с два там пройдёшь, у русских тут что-то есть, мы понесли потери!» Учёт выбывших танков в вермахте без предварительно принятых на грудь двух бутылок шнапса точно не понять и где-то ремонтопригодные машины могли со страху и нежелания идти дальше зачислить в безвозвратно утраченные. На бумаге всегда в таком случае можно отыграть обратно: ну не разобрались сразу, зато какой приятный сюрприз для начальства-то будет!
Но игры с отчётностью по большому счёту оказываются хоть и интересным, но второстепенным обстоятельством. В конце ноября 1941 года вермахт под Москвой не мог похвастаться большим числом исправных танков, а потому потеря даже двух-трёх машин и повреждение ещё нескольких на данном направлении заставило врага отказаться от продолжения атак. Рубеж надёжно обороняется тяжёлыми огневыми средствами русских, дальнейшие попытки прорваться там бесперспективны. То есть 6-дм осадные пушки обр. 1877 г. свою задачу выполнили, а Давид Евстафьевич Козловский по праву может считаться одним из спасителей Москвы.
