Николай Колядко. Лекция Минору Гэнда
Дамы и господа! Для меня большая честь и привилегия иметь возможность выступить в этом Военно-морском училище, колыбели ВМС номер один в мире.
Мы, бывшие морские офицеры Императорского флота Японии, с большим уважением относимся к ВМС США и очень благодарны за помощь и руководство, оказанные нашему новому послевоенному флоту, то есть Морским силам самообороны. Большинство передовых людей Японии также испытывают чувство глубокой благодарности к вашим ВМС, особенно к Седьмому флоту, который сохраняет мир и безопасность в западной части Тихого океана.
Прежде всего, я хотел бы поговорить о том, как менялась тактическая концепция Императорского флота Японии в течение примерно 20 лет до начала Тихоокеанской войны, что началась в декабре 1941 г., потому что из этого изменения концепции можно извлечь много уроков и есть о чём подумать.
Несомненно, японский флот имел традиционную концепцию так называемого «решающего сражения», а «Принципы морской войны» [имеется в виду знаменитая книга британского вице-адмирала Ф. Х. Коломба], которые считались своего рода нашей тактической библией, учили нас, что война на море всегда должна сводиться к «решающему сражению».
Хороший воплощенный пример этой концепции показал адмирал Того, символ японского флота. Считается, что идея «обязательно сражаться при встрече с врагом» вытекает из этой концепции «решающего сражения». Однако в тот год, когда я поступил в Военно-морское училище, произошли некоторые события, которые породили трещину в этой идее.
В результате Вашингтонской конференции 1921 г. и Лондонской конференции 1930 г. соотношение количества линкоров и других кораблей «основных классов» Японии к США и Великобритании составило 60%. С этого момента наш флот изменил свою стратегическую политику. То есть, с концепции «решающего сражения», в условиях 40% преимущества противника было решено перейти к концепции «активной обороны».
Это означает, что, будучи стратегически оборонительными, тактически мы занимали наступательную позицию. С другой стороны, прилагались все усилия для качественного улучшения нашего духовного и материального военного потенциала. Политика, однако, основывалась на идее, что линкоры по-прежнему являются главной силой, а все остальные силы – лишь вспомогательными, дополняющими уступающее число линкоров, которые, как считалось, должны сыграть главную роль в решающей битве.
Силы подводных лодок, эсминцев, самолетов и т.д. должны быть использованы до начала действий обеих главных сил, чтобы они могли нанести такой ущерб главным силам противника, который позволит добиться почти паритета между «главными силами» флотов. Затем должна произойти решающая битва. Это то, что было названо «операцией по уменьшению».
Соответственно, особенностями этой стратегии были внезапные атаки подводных лодок, ночные атаки эсминцев, воздушные атаки и т.д. Для этого самолеты японских авианосцев были в основном торпедоносцами и пикирующими бомбардировщиками, а истребителей было совсем немного. Но с ростом воздушной мощи подняла голову мысль, что без овладения господством в воздухе нет победы. Это породило тактику «уничтожать вражеские авианосцы первыми».
Примерно с 1935 г. наша морская авиация обучалась этой тактике, но идея о том, что линкоры остаются главной силой, изменилась в меньшей степени. Были опробованы различные тщательно разработанные планы, но в ходе военных игр и учений флота было доказано, что если операция проводилась при схожем составе сил, то победа обычно доставалась силам, превосходящим численно.
В военных играх и учениях флота обе стороны состояли из японских морских офицеров с одинаковыми тактическими идеями. Поэтому, даже если одна из сторон объявлялась американской, было ясно, что никаких нововведений быть не может. Результаты учений, ежегодно проводимых Объединенным флотом, и бесчисленных военных игр, проводимых в Военно-морском колледже, показали, что в большинстве случаев шансы были против японской стороны.
Чтобы преодолеть эти неблагоприятные результаты, японский флот стремился к улучшению тактики использования различных сил и совершенствованию техники и навыков стрельбы, торпедной атаки, бомбометания и т.д. Поэтому основная подготовка проводилась в форме так называемого «боя флота против флота», опять же основанного на идее, что победа должна быть быстро одержана путем решающего сражения между главными силами.
Было проведено достаточно исследований по формированию флота, его развертыванию и методам атаки, и, казалось, были получены значительные результаты. Но подготовка к наступательным и оборонительным операциям на ТВД, а также к защите морских коммуникаций рассматривалась как второстепенная задача. Это впоследствии принесло много проблем нашему флоту, когда во время Тихоокеанской войны ход событий повернулся против нас.
Поэтому появилась новая теория – одержать победу в морской войне не за счёт аналогичного противнику по вооружению состава сил, а за счёт применения сил другого типа. Это была теория, согласно которой авиация должна стать главной силой флота, а линкоры должны быть вообще упразднены.
В 1936 г. такую теорию почти одновременно отстаивали некоторые летчики, прикомандированные к Объединенному флоту, а главное, капитан 1-го ранга Такидзиро Ониси, который в то время был заместителем командира военно-морской авиабазы в Йокосуке, которая считалась своего рода ядром военно-морской авиации и отвечала за исследования военно-воздушной стратегии и тактики, эксперименты по созданию нового воздушного оружия и вооружения, а также за руководства по подготовке лётчиков. Впоследствии Ониcи стал вице-адмиралом и заместителем начальника генштаба ВМС.
И плюс я сам – тогда я был учился в Военно-морском колледже. Предложение летчиков флота и капитана Ониси было всего лишь теорией о том, что воздушная мощь является главной силой, но то, что предложил я, было следующим: «Основные силы флота должны состоять из авианосцев, наземных авиационных частей и подводных сил. Корабли и суда до крейсеров, должны быть сохранены в качестве вспомогательных сил, но линкоры должны быть упразднены.»
У этой идеи было две причины. Первая причина заключалась в следующем: с совершенствованием мастерства в торпедных атаках и бомбардировках на ежегодных военно-морских учениях было доказано, что линейные силы могут быть легко уничтожены одними самолетами, и что силы ПВО флота не могут адекватно противостоять воздушной атаке. Соответственно, если бы мы имели соответствующее воздушное командование, то даже без общего превосходства в воздухе мы смогли бы уничтожить главные силы противника силами одной лишь авиации.
Вторая причина заключалась в следующем: Если бы наши силы, участвующие в сражении с вражескими линкорами, состояли бы только из самолетов и подводных лодок, то какие цели могли бы быть достойными для орудий большого калибра, таких как 14-дюймовые и 16-дюймовые пушки, основное вооружение линкоров? Линкоры стали бы бесполезными железками, существующими только для того, чтобы обеспечить врага хорошими целями.
Это предложение подверглось самой серьезной критике в Военном колледже. Основная суть их позиции заключалась в следующем: воздушная операция в значительной степени зависит от погоды. Результаты учений показали, что как наши, так и вражеские воздушные силы были бы в конечном итоге ослаблены в воздушных боях на начальном этапе войны, и поэтому окончательная победа в морской войне всё равно решалась бы боем линкоров против линкоров.
Мое позиция заключалось в следующем: хотя я признавал, что на воздушные операции в значительной степени влияет погода, при такой погоде, которая не позволяет проводить воздушные операции, надводные корабли также являются просто плавучими железками и не могут вести эффективные действия.
Пока сохраняется превосходство в воздухе, у нас есть свобода выбора – вступать в бой или уклоняться от него. Так называемое «взаимное уничтожение» применимо к любому типу оружия, а не только к самолетам. Если теория «взаимного уничтожения» верна, то нам лучше наращивать дополнительные самолеты на замену тем, что, как предполагается, будут потеряны в бою в стиле «взаимного уничтожения» – даже за счет уменьшения количества надводных кораблей.
Такова была моя оппозиционная теория. Эта идея, однако, не была принята мозгами военно-морского департамента, но мои аргументы побудили создать «Исследовательский комитет по эффективности авиации», и мы начали изучать эффективность воздушных атак, используя настоящие бомбы, торпеды с боеголовками и т.д. Это был наш единственный результат. Данные этих экспериментов впоследствии дали нам весьма полезную информацию при планировании удара по Пёрл-Харбору.
В 1939-40 гг. Объединенный флот получил дополнительную учебно-тренировочную тему и часто проводил учения с этой целью. Это была отработка скоординированной атаки с использованием 80-100 самолетов, включая пикирующие бомбардировщики, торпедоносцы, горизонтальные бомбардировщики и истребители воздушного прикрытия. Этот метод был основан на идее о необходимости одновременной атаки большим количеством самолетов для получения большего результата от воздушной атаки.
На флоте было принято считать, что авианосцы должны быть рассредоточены, поскольку авианосец весьма уязвим для атак противника, так что их концентрация считалась очень опасной. Что крайне усложняло рандеву многих эскадрилий самолётов, взлетавших с кораблей, отделённых друг от друга десятками, а то и сотнями миль.
Разумеется, координация по радио была невозможна из-за радиомолчания, и не было никаких других средств, кроме навигации по координатам. Это была действительно очень сложная схема, чтобы сделать рассредоточенную дислокацию авианосцев совместимой с одновременной и скоординированной атакой большого количества палубных эскадрилий.
В октябре 1940 г. я вернулся в Японию из Великобритании и был назначен в штаб 1-й дивизии авианосцев. В тот момент эта схема стала одной из главных проблем, которые у меня возникли. В течении нескольких недель я размышлял, как решить эту проблему. И однажды, просматривая кинохронику, я увидел четыре американских авианосца, идущих кильватерной колонной. Это дало мне подсказку, и я пришел к идее концентрированного использования авианосцев. В 1941 г. этот метод был неоднократно опробован и получил практическое применение в таких операциях, как Перл-Харбор, Индийский океан, Мидуэй и др.
Согласно этому методу, естественно, ликвидировалась проблема рандеву палубных эскадрилий, но одновременно увеличивалась вероятность того, что все авианосцы соединения могут одновременно подвергнутся атаке вражеской авиации. Однако, с другой стороны, мы в ответ могли сконцентрировать как истребители боевого охранения, так и зенитный огонь против атакующих самолетов. То есть, при правильной организации операции существовала большая вероятность того, что мы сможем притянуть к себе врага и уничтожить его.
Принимая во внимание все вышесказанное, к середине 1941 г. 1-й Воздушный флот принял следующие два варианта тактического построения своих авианосцев:
1. В случае атаки наземных целей все авианосцы должны использоваться концентрированно, то есть держаться вместе в одном большом строю «коробкой».
2. В случае боя между нашими и вражескими авианосцами, два авианосца каждой дивизии авианосцев должны быть сосредоточены внутри периметра своих кораблей эскорта, но при этом сами дивизии должны быть рассредоточены и развернуты так, чтобы охватить силы противника с флангов.
Предложенный капитаном 2-го ранга Минору Гэнда ордер рейдового соединения авианосцев
В Тихоокеанской войне, до Мидуэйской операции включительно, использовался лишь первый вариант. В ходе сражения при Мидуэе мы не смогли получить достаточно информации о местонахождении американского флота, поэтому у нас не было времени для перехода от первого варианта ко второму. Это одна из причин, почему мы проиграли это сражение. Второй вариант был использован в битве за южную часть Тихого океана и Марианские острова.
Мы приложили максимум усилий в совершенствовании мастерства, чтобы компенсировать численное отставание нашего так называемого «60% флота». Во время напряженных тренировок одна за другой возникали новые идеи. Мне казалось, что палубная авиация добились отличных результатов. Мастерство, достигнутое перед самым началом войны пилотами и экипажами 1-й дивизии авианосцев, реализовавшей удар по Перл-Харбору, было следующим:
Бомбометание горизонтального полёта: Высота 3 000 метров; цель – линкор старого типа «Сэтцу»; скорость цели 16-18 узлов, свободное маневрирование; захват цели формацией из 5 самолетов – 50%; попадания – 10%.
Бомбометание с пикирования: цель – быстроходный линкор, свободное маневрирование, манёвры уклонения; попадания – 40%.
Атака торпедоносцев: цель – быстроходный линкор, свободное маневрирование, манёвры уклонения; попадания – днем более 80%, ночью 70%.
Что касается мастерства наших истребительных эскадрилий, то его нельзя показать цифрами, но мы были вполне уверены в их мастерстве, потому что среди них было много пилотов, имевших реальный боевой опыт в ходе Китайского инцидента. И, кроме того, наш истребитель «Зеро» обладал превосходными возможностями. Особенно это было заметно в бою «истребитель против истребителя». Недостатки японских истребителей проявились лишь тогда, когда им пришлось сражаться с B-17. Это произошло из-за пренебрежения уроками, полученными в ходе воздушной войны в Европе. Например, мы не оценили важность оборонительного бронирования самолетов.
Что касается боевого применения морских истребителей, то здесь следует особо отметить следующее. В свете уроков, извлеченных из Китайского инцидента, возникла новая тактическая идея, что ключевым моментом в воздушной войне является наилучшее использование истребителей дальнего действия, и отныне появилась заметная тенденция к тому, чтобы истребители, которые до сих пор использовались для обороны, стали использоваться для наступления.
На протяжении всей Тихоокеанской войны я извлек много уроков, и главные из них были следующими:
I. На войне не бывает чудес. Сунь-Цзы в своей знаменитой китайской книге по стратегии писал: «Цель и средства войны должны быть определены до начала войны.» Победа или поражение зависят от определения целей и средств. Если у правителя это есть – он победит. Если у него они неопределённы – шансов на победу мало. Если их нет вообще – этих шансов ещё меньше. Следовательно, таким образом, можно предсказать результат войны, даже не участвуя в ней. Это действительно так. Как я уже говорил выше, было четко известно, что ведущая роль в морской войне еще до начала войны перешла от кораблей к самолетам. Наш флот просто не решался это реализовать. Численные результаты, полученные в ходе военных игр или учений флота, показали, что результаты реального боя были почти равны результатам военных игр или учений флота. Моральные качества в войне являются существенным фактором, но их следует рассматривать как так называемый «дополнительный» фактор. Идея компенсировать нехватку материальных средств моральными качествами не должна приниматься военными планировщиками.
2. При определении курса нации в определенных ситуациях следует также принимать во внимание отступление или изменение курса. Мы не должны ставить судьбу нации на игру случая. В воздушной или морской войне силы первой линии должны руководствоваться принципом: «Обязательно вступать в бой при любой встрече с врагом». Идея так называемых «Операций постепенного ослабления» породила мысль о том, что от неблагоприятного сражения нужно уклоняться до тех пор, пока две противоборствующие главные силы не вступят в бой друг с другом. Такое мышление очень часто становилось причиной того, что мы упускали важные шансы на победу. По моему мнению, не имеет значения, выиграем мы каждое сражение или нет. Однако важно действовать в соответствии с традиционным духом, согласно которому всякий раз, когда мы видим врага, мы должны атаковать его, не принимая во внимание силы обеих сторон. При определенных обстоятельствах мы иногда не можем выполнить приказ победить врага, но мы всегда можем выполнить приказ атаковать врага при любых обстоятельствах. Военные силы, которые строго придерживаются такого традиционного духа, всегда смогут внести свой вклад в безопасность и продвижение страны в долгом потоке истории.
3. Война не должна вестись долго. Она должна быть быстрой. Сунь-Цзы писал: «Затяжная война никогда не может принести пользу стране. Тот, кто не понимает, насколько вредна война, не знает, как извлечь из нее пользу». Япония воевала в течении 14 лет, начиная с Маньчжурского инцидента 1931 г. и до 1945 г. Применение военной силы в течение длительного периода никогда не способствует поддержанию строгой военной дисциплины и сильных войск. Даже когда мы не можем не прибегнуть к оружию в соответствии с национальной политикой, сила должна быть использована как можно быстрее, как летящая стрела, только что выпущенная из мощного лука. Сунь-Цзы писал: «Оставайся неподвижным, как большая гора, когда не надо двигаться, но лети, как молния, когда двигаться надо».
Большое спасибо.
Слева: Капитан 1-го ранга Императорского флота Японии справа: Генерал-лейтенант авиации Сил самообороны Японии
