Мы наш, мы новый, флот построим… Часть XV. Макаров с отрядом дозорных, обходит владенья свои…
Уважаемые коллеги, выкладываю следующую часть «Мы наш, мы новый, флот построим…». На этот раз она посвящена сторожевым кораблям, хотя я по прежнему с завидным упорством продолжаю их называть крейсерами III класса :))))))))))))))) Приятного чтения.
Одной из причуд адмирала Р.В. Хорошихина было пристрастие к небольшим кораблям. С.О. Макаров вполне разделял увлечение Хорошихина «малыми формами». За это записные острословы из адмиралтейства даже прозвали их «любителями младенцев». Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что подход к малым кораблям у обоих был разный. Хорошихин прежде всего в малых кораблях видел вспомогательную роль и частенько поговаривал, что «негоже гонять корабль водоизмещением 5000 тонн, где справится корабль в 500 тонн, и уж совсем хорошо, если с задачей справится 50-тонный корабль». Макаров же полагал, что при множественном количестве малые корабли в силу высокой скорости и мощного вооружения могут на равных воевать с крупными кораблями. Хорошихин же видел разумную пропорциональность и считал, что для вспомогательных нужд, по сопровождению эскадры и охране боевых кораблей на стоянке, достаточно иметь 2 дозорных корабля на один перворанговый корабль. Но оба сходились на том, что на постоянной стоянке должна быть смена дозорных кораблей исходя из постоянного суточного дежурства. Кроме того, Р.В. Хорошихин в «Морском вестнике» писал:
«по недостаточности средств делать эволюции и учебные стрельбы на кораблях первого ранга приходится лишь эпизодически, меж тем небольшие корабли, неся постоянную и деятельную службу, помогут нам создать резерв хороших команд, которые могут быть взаимозаменяемы на более крупных кораблях по мере надобности».
Крайне важным Р.В. Хорошихин считал подготовку и возможность выбора дельных офицеров. «Помилуйте, – частенько поговаривал он, – как я могу быть уверен в молодых офицерах, если из пяти прибывших к службе лишь один находится постоянно в море, остальные несут службу по преимуществу на берегу. Надобно сразу давать им корабль, и тогда сразу будет видно, кто пригоден к службе и командованию боевым кораблем, а кого вполне можно и на иную стезю направить».
Но все эти благие пожелания упирались в один немаловажный факт, а именно в реформу морского ведомства. С самого своего назначения адмирал Хорошихин стал деятельно подготавливать эту реформу. Но провернуть эту бюрократическую машину все не удавалось. Не помог даже ряд встреч с императором Николаем II. Помог случай. При проведении на Балтике маневров 1897 года, император обратил внимание на отсутствие нескольких крейсеров, о приеме которых в Российский флот ему совсем недавно докладывали. Удивленный император, поинтересовался – «А где крейсер "Аякс"?». Морской министр Хорошихин ему вполне бодро отрапортовал: «и с «Аяксом» и с «Икаром» все в порядке, вот только дельных офицеров, способных командовать новейшими крейсерами, нет». «Отчего так?» – поинтересовался император. На что получил вполне пространный ответ на предмет – «что дельные офицеры есть, только тот, кто по настоящему дельный, тот броненосцами командует, а остальные хоть сейчас готовы командовать, да им звания не позволяют, до сих пор в лейтенантах, да мичманах ходят. Не положено, чтобы крейсером, на котором 100–250 матросов, лейтенант командовал, когда на них капитаны II ранга стоят. А их на все новые крейсера не хватает. Ценз-с. Дурное наследие приснопамятного адмирала Шестакова. Опять как крейсера во флот зачислять, если новый «Морской устав» до сих пор не подписан?» Николай II нахмурился недовольно, однако же попросил прибыть к нему с необходимыми бумагами и пояснениями.
В 1898 году Николай II подписал Высочайший указ об изменении в «Морском уставе» Российского императорского флота и внесении изменений в Табель о рангах.
По новому уставу все боевые корабли делились на эскадренные и прочие боевые корабли. Под эскадренными понимались корабли, действующие в составе эскадры. К ним, собственно говоря, относились – эскадренные броненосцы, броненосцы береговой обороны и эскадренные броненосные крейсера. Причем последним отводилась роль вооруженного резерва (быстроходного отряда), способного действовать самостоятельно, но не в отрыве от эскадры. Под прочими боевыми кораблями, без различия на броненосные или бронепалубные понимали крейсера I, II и III рангов. При этом собственно настоящими крейсерами, способными действовать в отрыве от эскадры на коммуникациях противника, были крейсера I ранга. Крейсера II ранга выполняли роль разведчиков при эскадре, также на них была возложена обязанность бороться с миноносцами и такими же крейсерами противника. В крейсера III ранга вошло все, что не вошло в первые два.
В «Табели о рангах», в VIII класс по морскому ведомству было возвращено существовавшее до этого звание – капитан III ранга. Это вызвало оживление среди флотских лейтенантов, часть из которых была повышена в звании. Но и обиду тех, кто на это повышение надеялся, но так и не получил.
«Морской ценз», наследие морского министра, окончательно не отменили, но существенно сократили. Кроме этого отдельной статьей прописали прохождение службы морскими специалистами, исключительно по специальности.
Реформа 1898 года позволила дать достаточное количество достойных офицеров на вновь строящиеся корабли.
Как только Р.В. Хорошихин стал морским министром, он главной своей задачей поставил создание в России сбалансированного флота, способного демонстрировать возрождающуюся мощь морских сил Российской империи. При этом небольшим кораблям отводилась роль не меньшая, чем броненосцам. Р.В. Хорошихин писал:
«Броненосцы – это калифы на час. Всю войну они стоят в гаванях в ожидании того часа, когда они грудь в грудь, насмерть, сойдутся в одной, реже двух-трех битвах, с такими же броненосцами противника. Возможно, для одной единственной, но все решающей битвы, их берегут, холят и лелеют. Малые же корабли есть суть тружеников войны, ибо на них падает вся тяжесть, каждодневных военно-морских операций. Они необходимый, но расходный материал флота».
Еще в начале 1894 году был объявлен конкурс на создание специального корабля охраны морского порта. Конкурс тянулся до конца 1895 года, пока в ворохе проектов не обнаружили эскизный чертеж с пояснениями канонерской лодки. В срочном порядке вызвали автора. Им оказался молодой 24-летний выпускник корпуса корабельных инженеров, младший помощник судостроителя, М.В. Донец, в будущем прославленный кораблестроитель. По сути, канонерская лодка была его же переработанным дипломным проектом. Проект «специального корабля охраны морских портов» поручили молодому кораблестроителю.
М.В. Донец
Увы, но, несмотря на поддержку морского министра Хорошихина, Мефодию Валериановичу практически сразу пришлось столкнуться с рядом трудностей. Желая удешевить лодку, он полагал, что скорости 12 узлов при водоизмещении в 500 тонн будет предостаточно. Кроме того, будучи поклонником «молодой французской школы» он вопреки практике предложил установить на новой лодке шесть 75-мм орудий Канэ, обосновывая это тем, что такой корабль объединенным залпом лучше справится с неприятелем. Бедняга и не подозревал, какой адмиральский «шторм» он вызовет. На голову молодого кораблестроителя обрушились все громы и молнии, а один из адмиралов дошел даже до «малого адмиральского загиба». Слова «вольтерьянец поганый» и «француз недобитый» были самыми скромными в эпитетах русских адмиралов в адрес детища М.В. Донца. Даже благоволивший к молодому кораблестроителю Р.В. Хорошихин неодобрительно качал головой. Проблемой было то, что главным и единственно правильным орудием русского флота противоминного калибра считалась 87/50-мм скорострелка Барановского. Пришлось Мефодию Валериановичу, посыпав голову пеплом, переделывать свой корабль.
В результате специальный корабль охраны морских портов (КОМП), слегка «похудел» в размерах и обзавелся 4×1×87/50-мм орудиями. Осчастливленный Донец уже мечтал принести пользу Отечеству, как в очередной раз получил рулоном чертежей по башке от привередливых русских адмиралов. Теперь МТК и Хорошихин желали видеть нечто посолиднее. Резон в этом был. Хорошихин рассуждал так: «под четыре 87-мм орудия и 12 узлов я любую лайбу приспособить могу, русскому же флоту требуется специализированный быстроходный и хорошо вооруженный корабль». В этот раз требование было озвучено как – «корабль с вооружением не менее 4×1×152-мм орудий и скоростью хода не менее 16 узлов». Донец с ужасом понял, что его заставляют проектировать крейсер!!! Пересчет водоизмещения, ясно показал, что такой корабль вылезет за 1000 тонн. При этом адмиралы желали корабль «не более 600 тонн водоизмещения».
Проектирование и постройка нового корабля зашли в тупик. Ранней весной 1896 года было собрано экстренное совещание по поводу нового корабля. Спорили до хрипоты. Донец в отчаянии даже пару раз хлопал дверью. Его догоняли и возвращали обратно. Ибо при всех амбициях, как молодого кораблестроителя, так и русского адмиралитета, главным у всех было желание дать российскому флоту хороший корабль. Наконец компромисс был найден. Водоизмещение корабля было увеличено до 700 тонн, скорость определили – «по возможности 16 узлов, но не менее 15». Состав артиллерии решили делать смешанным: два 152-мм орудия Канэ и два 87-мм орудия Барановского.
Крейсера III ранга «Причал», «Пирс», «Волнорез», «Волнолом».
Водоизмещение – 680 тонн. Размерения – 62,0×9,0×2,5 м. СУ – 2ПМ, 2ПК. Мощность – 1200 л.с. Скорость – 14,7 узла. Дальность хода – 1800 миль на 8 узлах. Запас топлива – 75 тонн угля. Бронирование: палуба – 19 мм, рубка – 50 мм. щиты орудий – 31…8 мм. Вооружение: 2×1×152/45-мм, 2×1×87/50-мм, 4×1×7,62-мм пулемета, 2×1×381-мм ПТА, 22 мины, минно-тральное оборудование
Первую серию из 8 кораблей решили строить на Балтике, заказ разместили на Судостроительном заводе в Бъерке и на судоверфи «Крейтон и К°». И тут грянула катастрофа. На сцену вышел хитроумный Барановский и помахал перед адмиралами новым 107/50-мм орудием. При виде этого орудия русские адмиралы возбудились, как обезьяны при виде огромной грозди спелых бананов. Донца снова вызвали в МТК. Издерганный донельзя Донец поплелся в МТК, как на Голгофу. Впрочем, в этот раз все прошло довольно гладко. Небольшой расчет показал, что при установке 4×107-мм орудий, водоизмещение даже немного уменьшится. Результатом этих изменений стало и изменение заказа. Теперь решили строить 4 корабля со смешанной артиллерией и 6 кораблей со артиллерией из 107-мм орудий. Заказ на четыре дополнительных корабля передали на Владивостокский судостроительный и судоремонтный завод Морского ведомства. Стоимость каждого корабля составила 455 тыс. руб. без стоимости вооружения.
Крейсера III ранга «Кнехт», «Леер», «Трап», «Штаг», «Секстант», «Шпангоут».
Водоизмещение – 670 тонн. Размерения – 62,0×9,0×2,5 м. СУ – 2ПМ, 2ПК. Мощность – 1250 л.с. Скорость – 15,5 узла. Дальность хода – 1800 миль на 8 узлах. Запас топлива – 75 тонн угля. Бронирование: палуба – 19 мм, рубка – 50 мм, щиты орудий – 20 мм. Вооружение: 4×1×107/50-мм, 4×1×7,62 мм пулемета, 2×1×381-мм ПТА, 24 мины, минно-тральное оборудование
В 1898 году все построенные корабли были переклассифицированы в крейсера III ранга.
В русско-японской войне на корабли легли все тяготы военной службы. Команды спали практически не раздеваясь. Они выполняли сторожевые функции при эскадре, противодействовали брандерам противника, которыми адмирал Того пытался закупорить Порт-Артур. Сопровождали тральные караваны, да частенько и сами занимались тралением, когда уже не хватало специальных судов. Обстреливали японские десанты на Ляодунском полуострове и западном побережье Кореи. Крейсера «Волнорез» и «Волнолом» участвовали в отражении японского десанта на «Сахалин»
Крейсер «Леер» подорвался на японский мине в Порт-Артуре. Точно такая же судьба постигла крейсер «Шпангоут» во Владивостоке. Крейсер «Штаг» из-за серьёзных повреждений пришлось затопить в Порт-Артуре. Крейсер «Пирс» был уничтожен японским вспомогательным крейсером «Коносаган Мару» (7000 тонн. 6×152-мм) при попытке сорвать японский десант в Бицзыво. Крейсер «Секстант» погиб, налетев на подводную скалу, при проведении операции по деблокаде Сахалина.
Все остальные крейсера благополучно пережили русско-японскую войну. Перед ПМВ крейсера «Волнорез», «Волнолом» перевели на Балтику, а «Сектант» на Черное море. «Причал», «Кнехт» и «Трап» оставили во Владивостоке.
Все крейсера, переведенные на Балтику и Черное море, участвовали в ПМВ. В 1917 году команды всех кораблей примкнули к революции и подняли красный флаг. В 1918 году была предпринята попытка захвата «Секстанта» представителями белого движения. Моряки «Секстанта», ставшего «Беззаветным борцом за Свободу», увели корабль в Румынию, где интернировались. Румыны подняли на канонерской лодке «Буджу» свой флаг. Однако под давлением Антанты вынуждены были вернуть корабль морякам, примкнувшим к Белому движению. Правда, перед возвращением они ободрали канонерскую лодку как липку, сняв в том числе и 107/50-мм орудия. Лодка получила новое название «Днепровец» и новые 75-мм орудия Канэ. «Днепровец» участвовал в эвакуации белых войск из Крыма. Перешел сначала в Константинополь, а затем в Бизерту. Дальнейшая судьба корабля неизвестна. По непроверенным данным, он разрезан на металл в Бизерте, в середине 30-х годов.
«Волнорез» и «Волнолом» стали «Петроградским большевиком» и «Зарей коммунизма». Оба корабля участвовали в революционных событиях. Весной 1919 году «Заря коммунизма», ставшая опять канонерской лодкой, была отправлена предотвратить минные постановки интервентов близ острова Гогланд. Она благополучно обстреляла два эстонских минных заградителя и эстонскую канонерскую лодку «Вайкура». Но на помощь им пришел английский крейсер «Данидин». Выходя из под обстрела, «Заря коммунизма» неудачно сманеврировала и попала на недавно выставленное минное заграждение противника. Раздался взрыв, корабль погиб.
«Петроградский большевик», благополучно пережил гражданскую войну. В середине 1930-х кодов он пережил полную модернизацию. Паровые машины заменили на дизеля, установили новую командную рубку. Орудия поменяли на 2×1×127-мм орудия, установили 37-мм зенитные автоматы.
В начале августа 1941 года, при отражении атаки немецких бомбардировщиков на Таллинн, сторожевое судно «Петроградский большевик» получило серьезные повреждения (разрушено машинное отделение, многочисленные пробоины в корпусе судна). Собравшаяся комиссия пришла к выводу, что эвакуировать корабль можно только на буксире, но буксировку критически поврежденного судна в Ленинград сочли нецелесообразной. При оставлении советским флотом Таллинна «Петроградский большевик» был затоплен. Изначально его предполагали затопить на фарватере, но затопили не слишком удачно. Что, однако, не помешало немецкому миноносцу Т-32 «процарапать» днище о затопленного «Петроградского большевика». Да так, что немецкому миноносцу пришлось простоять в ремонте почти полгода.
Судьба канонерских лодок, оставшихся во Владивостоке, оказалась более благоприятной. Во время интервенции канонерские лодки были захвачены японцами. При отступлении японцев «Кнехт» взорвали, а «Причал», ставший «Чекистом», и «Трап», ставший «Революционером», увели в Японию. В 1930-х годах под давлением советского правительства японцы были вынуждены, вернуть корабли. В конце 30-х годов они прошли полную модернизацию на Владивостокском судостроительном заводе по подобию «Петроградского большевика» (установлены 2×127-мм орудия, дизельная установка, новая рубка, зенитные автоматы). Оба корабля под именами «Амурский чекист» и «Сахалинский партизан» в качестве сторожевых кораблей были включены в состав Тихоокеанского флота. Оба корабля пережили ВОВ. Оба участвовали в высадке десантов в Маньчжурии. Сопровождали военные транспорты. В 1958 года оба корабля списали. «Сахалинский партизан» придали Владивостокской водолазной школе ДОСААФ. А вот судьба «Амурского чекиста» была более чем удивительна. Он вернулся в Ленинград и был передан ЦК Комсомола, а тот в свою очередь сдавал корабль в аренду «Мосфильму» и «Ленфильму». Во многих фильмах про революцию и моряков, он попеременно изображал различные корабли. Снялся в нескольких фильмах про ВОВ. И стал настоящим киноактером. В конце концов, он успокоился в качестве небольшого музея и аттракциона для туристов в Ораниенбауме.
ПРОДОЛЖЕНИЕ УЖЕ ГОТОВО… : )))))))))))))))
