Статья с канала «Сказки юного биолога» на яндекс-дзене.
Одновременно с «примитивными» пеликозаврами (статья о них здесь) жили и пеликозавры весьма продвинутые. Давайте условно назовём их «настоящими». Почему «настоящими»? Да просто потому, что именно при виде эдафозавра или диметродона человек, знакомый с пеликозаврами только по детским энциклопедиям и учебнику биологии воскликнет: «Так вот же он, пеликозавр!» Чем пеликозавры массовой культуре известны? Конечно же, своими роскошными спинными парусами, раскрывающимися во всю красоту прохладным пермским утром.
Эдафозавры на выпасе ранним туманным утром
Таким украшением могли похвастаться представители следующих групп ранних синапсид: эдафозавриды и сфенакодонтиды (последние далеко не все). Эдафозавриды — это среднего и весьма крупного (для пермского периода) размера растительноядные синапсиды. В палеонтологической летописи впервые появляются в конце каменноугольного периода, а в начале пермского составляют основную массу консументов первого порядка (растительноядных) на суше. А масса действительно была немалой. Типичный представитель группы — проживающий на севере Пангеи эдафозавр, достигал 3,5 метров в длину и мог весить до 600 килограмм.
Мы так-то растительноядные, но если что-то вкусное попадётся…
Эдафозавриды обладали плотным телосложением, короткими лапами, расположенными по-рептильному по бокам от туловища. Их пасть была зубастой, но зубы были небольшими и не прослеживалось никаких следов окклюзии и дифференциации. Растительную свою пищу они не пережёвывали, а отрезали и проглатывали, хотя уже сумели создать мягкие щёки для её удержания в ротовой полости. Украшением как мелких, так и крупных эдафозаврид был спинной скелетно-кожистый парус. Для чего он был нужен (вторичный половой признак или средство принудительной терморегуляции), споры идут до сих пор.
«Панки» пермского периода (картинка из сети)
Но, скорее всего, верны оба мнения. Парус помогал и представителей противоположенного пола привлечь, и (благодаря многочисленным кровеносным сосудам, пронизывающим парус) побыстрее согреться прохладным утречком. Эдафозавриды вымирают в конце первой трети пермского периода. Вымирают неожиданно, так как были достаточно успешной группой животных. Не менее неожиданно в их экологической нише (крупных фитофагов) эдафозавров сменяют куда более примитивные казеиды. Но и те вскоре проигрывают эволюционную гонку парарептилям-парейазаврам — представителям ещё более примитивной ветви амниот.
Со сфенакодонтидами всё намного сложнее. Дело в том, что все последующие синапсидные ветви эволюционно идут именно от них. То есть, с точки зрения кладистической систематики даже мы с вами до сих пор являемся сфенакодонтидами. Всё развесистое древо позднепермских и триасовых немаммальных синапсид, позднетриасовых, юрских, меловых и кайнозойских синапсид маммальных вышло из позднекарбоновых сфенакодонтов. Именно эти «зверюги» со временем превратились в настоящих зверей. Ранние сфенокодонтиды ещё были полурептилиями с их специфической походкой «вразвалку», с одинаковыми коническими зубами, доставшимися ещё от полуамфибийных предков, практически амфибийной влажной кожей. В общем, не пойми чем, способном выжить только в относительно тёплом и влажном климате карбоновых болот.
Ранние сфенакодонты греются на солнышке
Пермские сфенакодонты уже значительно эволюционно «прокачались». Их челюсти и зубы начали преобразовываться. Сначала зубы получили окклюзию (смыкание зубных рядов и постоянное их положение в челюсти). Затем эти зубы начали дифференцироваться, то есть делиться на режущие и откусывающие что-то мягкое резцы, убивающие и разделывающие на удобные куски клыки, перетирающие или разрезающие что-то окончательно моляры. В принципе, перетирать что-то сфенакодонтам с дифференцированными зубами было особо нечего. Им намного важнее были зубы «хищников»: убивающие, откусывающие и разделывающие. И именно такие зубы и приобрели сфенакодонты ранней перми, так как все они были без исключения хищниками (пусть некоторые и охотились только на насекомых).
Но это уже судьба всего нашего выжившего синапсидного рода. Все мы изначательно были хищниками. Хищниками были породившие нас сфенакодонты. Хищниками (пусть мелкими и охотившимися на насекомых) были первые триасовые «млеки». Хищниками были даже предки современных «мирных» копытных. А уж хищники из «настоящих» пеликозавров перми вышли на загляденье! Диметродон достигал длины в 4 метра и весил около 200-300 килограмм, то есть был длинным, но стройным и стремительным хищником. Стремительность ему придавал спинной парус, идентичный такому у эдафозавров (у ранних сфенакодонтов «парусов» не было).
Диметродон завтракает
Пронизанный кровеносными сосудами парус позволял диметродону намного быстрее преодолевать ночное оцепенение, естественное для холоднокровных животных пермского периода. Что поделать, прохладненько было тогда на севере Пангеи, где и обитали диметродоны и подобные им «парусные» «ящеры»! Пронизанный многочисленными кровеносными сосудами парус намного быстрее прогревался поднимающимся солнышком. Что и позволяло разным там диметродонам успешно охотиться на не успевших прогреться эволюционных конкурентов.
В принципе, сильное похолодание первой трети пермского периода заставило многих сфенакодонтов задуматься о настоящей терморегуляции. Её реализовали непосредственные потомки сфенакодонтов — териодонты. Именно они первыми начали создавать термоизолирующие покровы и совершенствовать повышенный метаболизм (и, соответственно, температуру тела). Начали они свои эксперименты около 265 миллионов лет назад, а спустя ещё 7 миллионов лет грянуло очередное вымирание, которое на суше в основном затронуло именно её синапсидное население. Но это уже будет другая «сказка».
источник: https://dzen.ru/a/ZceJuriN9WihFq5n
