Мир-21. Немного психоделический.
Петроград. 23 декабря 1917 года. Смольный.
— Товарищ вице-адмирал…
— Вольно. Комиссар здесь?
— Четыре часа назад получил шифровку с Эзеля. Срочно убыл. Оставил вам записку.
— Давай записку. Гм. Даже так. Чего же тебе надо господин генерал.
Там же. Вечером.
— Валентин Петрович.
— Да. Простите, задумался.
— Если не секрет, то о чем.
— Не дает мне покоя ситуация с Финляндией, Иосиф Виссарионович.
— А откуда вы знаете? Ах, да. Забыл совсем. Что же вас беспокоит?
— Мы дарим почти враждебной стране колоссальную силу. Береговые батареи, корабли, склады с военным имуществом. Да и неслабый людской ресурс. И слова товарища Ленина меня и моих товарищей нисколько не успокаивают. Нисколько.
— Вы знаете товарищ Дрозд. Общаясь с комиссаром Смирновым, я отметил одну особенность. Как правило, у все продумано и учтено. Или почти все. И слушая вас, я тоже понимаю, что вы что-то задумали.
— Гм. Скрывать не стану товарищ Сталин. Есть задумки. В свое время говорили, что-то вроде, тётенька дайте попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде…
— Как. Попить, что есть хочется…
Смеялись долго. Затем Сталин, как-то неуловимо посерьезнел и сказал:
— Вы опасный человек, товарищ Дрозд…
— Я военный человек, товарищ Сталин. А военная служба всегда опасна. А товарищ Ленин, пусть чаще вспоминает Королевский Прусский 27-й егерский батальон. 1895 финских добровольцев. В Германской армии. С 1916 года воюет в Прибалтике против нас.
— Нас, это кого?
— Вас, нас, русских, советских. Жителей этой огромной страны.
Вице-адмирал внезапно побледнел, оперся на стену:
— Пойду я товарищ Сталин… Устал что-то.
Остров Эзель. 25 декабря 1917 года. Штабное судно Либава.
— Товарищ комиссар…
— Вольно.
— За время вашего отсутствия произошло три ЧП.
— Подробней.
— Попытка самоубийства генерала Корнилова, бунт остальных генералов и…
— Не тяни.
— Торпедный электрик с «Энгельса» Тихонов. Доктор говорит очень странное происшествие. Сильнейшее физическое и нервное истощение. Умер два часа назад.
— Так. Дежурный, собери генералов в кают-компании, скажем, через час. К доктору веди прямо сейчас. Если не занят, конечно…
Петроград. 24 декабря 1917 года. Смольный.
— Товарищи офицеры смирно. Товарищ вице-адмирал. Военный совет 17-й опэск собран. Начальник штаба капитан 1-го ранга Красников.
— Вольно.
— Товарищи офицеры, вольно
— Присаживайтесь. Кто первый?
— Разрешите товарищ вице-адмирал?
— Пожалуйста.
— Заместитель НШ по авиации подполковник Субхангулов Связь со 169 осап отсутствует. Дорога обрывается как раз у поста на выезде. Дальше сплошное марево. Авиация эскадры в порядке.
— Начальник КПУНИА (командного пункта управления и наведения истребительной авиации) подполковник Мансуров. Облетом вертолета установлена граница аномалии. При подлете падает мощность и возрастает расход топлива.
— Начальник медицинской службы полковник медицинской службы Г.И.Щекин. Личный состав жалоб на здоровье не имеет. Карантин установлен на неделю. Фигуранты обследованы. У первого гипертонический криз, но выкарабкается. Второй хуже. От силы месяц. У троих сильно несдержанных телесные повреждения различной степени тяжести, но жить будут. Хотя будь моя воля…
— Товарищ полковник я вас понял.
— Помощник НШ по организационно-мобилизационной работе капитан 2 ранга В.Д.Райдо. Большой наплыв добровольцев. Некоторые горячие головы готовы идти и «насовать япошкам по самые помидоры». Совместно с флагманскими специалистами организован технический осмотр судов и механизмов. Результаты передаются сейчас же. Готовимся к совместным ремонтам. Насколько получится.
— Начальник военного оркестра капитан 3 ранга Данильченко. переданы партитуры некоторых произведений. Проведены репетиции на флагмане один и два. Темы согласованы с капитаном 1 ранга Солдатовым.
— Капитан 1 ранга Фортунский. Служба РТС может поколдовать над радиостанциями и дальномерами. Улучшить внутреннюю связь.
— Капитан 2 ранга Сухов. Служба разведки пресекает попытки наладить обмен информацией между кораблями и берегом. Составляется список фигурантов для передачи так сказать «коллегам».
— Это что же. Коммунисты борются против большевиков?
— Никак нет. Нам известно, что командир вспомогательного крейсера «Урал» трус. Каперанг Добровольский сел на шею флагману 4 и понукает им. Пусть предки разбираются сами.
…
— Благодарю товарищи. Совет закончен.
— Товарищи офицеры…
…
Борт МПК-170
— Здравия желаю… Гм… Николай Иванович.
— Здравствуйте … господа. Позвольте представить вам флаг-капитана моего штаба, капитана II-го ранга Кросса.
— Честь имею господа.
…
— Николай Иванович, мы находимся на малом противолодочном корабле МПК-170. Командир корабля капитан-лейтенант Николаенко, заместитель командира по политической части старший лейтенант Л. П. Биденко, помощник командира — старший лейтенант О. С. Третьяков. Со мной члены комиссии:
капитан 1 ранга Варламов – председатель.
флагманские специалисты:
Ф-1 — капитан 1 ранга Заика;
Ф-2 — капитан 1 ранга Черников;
Ф-3 — капитан 2 ранга Абабков;
Ф-4 — капитан 1 ранга Ильинский;
Ф-РТС:
капитан 1 ранга Фортунский,
Ф-РЭБ — капитан 2 ранга Шубин;
Цель нашего совещания проста. Оказать посильную помощь кораблям вашего соединения.
— Простите господа. Вы можете сказать, что все-таки случилось?
— Мы знаем не больше вашего Николай Иванович. Какая-то странная аномалия. Но давайте вернемся к нашим делам. Именно непонятность этой аномалии заставляет нас спешить.
— Господи, на все Твоя воля. Что же вы предлагаете?
— Общим собранием военных и гражданских специалистов 17-й Оперативной ЭСКадры Тихоокеанского Флота СССР и 922-го Пункта Материально-Технического Обеспечения решено помочь 2-й Тихоокеанской эскадре. Вот список наших предложений:
Помощь в ремонте, настройке и обслуживании механизмов;
Обследование судов и устранение перегрузки;
Частичная модернизация вооружения;
Лечение больных;
Политинформация
— Господа, это так неожиданно.
— Это была только общая информация Николай Иванович. А сейчас скорбная. Решено уделить основное внимание вашим миноносцам. Есть возможность установить на них комплекс С-60. Это 57-мм скорострельная пушка. Она, правда, очень тяжела, но с лихвой компенсирует тяжесть скорострельностью, дальностью и мощью снаряда.
Тип оружия: одноствольная автоматическая пушка
Калибр: 57 мм
Патрон: 57×348 мм SR
Энергия: 1400 кДж[1]
Принцип действия: использование энергии отдачи при выстреле
Длина ствола: 4850 мм
Нарезы: 24шт
Масса в боевом положении: 4,8 т
Зона обстрела по дальности: 6000 м
Зона обстрела по высоте: 5000 м
Максимальная скорость воздушной цели: 300 м/с
Скорострельность: 105—120 выстр./мин:
Практическая скорострельность: 70 выстр./мин
Максимальный угол возвышения: 87 град.
Минимальный угол склонения: −4 град.
Начальная скорость снаряда: 1000 м/с
Масса патрона: 6,61 кг
Масса снаряда: 2,8 кг
Боеприпасы: ОТ, ОЗТ, БЗТ, БРТ
Расчет: 6—8 человек
Если этот вариант вас не устроит, можем просто поставить еще одну трехдюймовку на корму. Но это не самое важное оружие. Есть у нас хорошие торпеды. Называются 53-65К. При весе в сто тридцать пудов имеет дальность хода в 110 кабельтовых и боеголовку в двадцать пудов. Таких «рыбин» можем вам дать шесть штук. Выберите самые лучшие миноносцы и стреляйте на здоровье. Могу назвать сам. «Блестящий», «Громкий» и «Быстрый».
«53-65» — 533-мм советская противокорабельная парогазовая перекисно-водородная торпеда.
— А почему эта информация скорбная.
— А остальным кораблям помочь нечем. Ни орудий, ни снарядов. Углем не пользуемся, механизмы совершенно другие. Только торпеды…
— Товарищ вице-адмирал… товарищ адмирал… Доктора! Адмиралу плохо!
Остров Эзель. 26 декабря 1917 года. Штабное судно Либава.
… — В общем, состояние было странное. Как будто он работал без сна и отдыха. Пожелтел весь, худющий как скелет. Да и нашли его не сразу. Перед смертью сказал, что-то вроде мы победим. А в сумке его нашли вот это. Вроде как ноты.
Комиссар Смирнов открыл самодельный альбом, и в глаза бросилась крупная надпись «Марш ВДВ».
Петроград. 26 декабря 1917 года. Смольный.
… — Ну что, доктор.
— Трудно сказать Владимир Ильич. Очень похоже на истощение организма вследствие чрезмерного напряжения сил. Покой, усиленное питание, свежий воздух, витамины.
— Хорошо. Вас проводят.
— До свидания Владимир Ильич.
— До свидания батенька. Ну-с, «чудесный грузин», наш адмирал жив и скоро выздоровеет. Пойдемте, не будем мешать больному.
Остров Эзель. 26 декабря 1917 года. Штабное судно Либава.
… — Зажрались, господа генералы. Свободу вам подавай. А некоторые вообще об стенку головой бьются. Как маленькие дети. Вот из-за этой тетради умер человек. Хороший специалист. Он сознательно пошел на смерть, потому что сведения, которые он собрал, нам крайне были нужны. Через неделю прибудут первые юнкера, а у вас курс боевой подготовки даже не начат. Чему вы будете их учить? Враг у нас серьезный. И по сусалам давать ему – не воробьев пугать.
— И кто же наш враг, господин комиссар?
— Наш общий враг – германская империя. А после них «горячо» любимые союзники. Через два часа я проведу у вас урок политграмотности. А завтра в 17.00 жду от вас конспекты по этой весьма занятной книге.
С этими словами комиссар положил на стол небольшую книгу «Полевой Устав» 1939 года.
Позже. Там же.
— Добрый вечер господин генерал.
— Добрый вечер Пётр Николаевич. Давайте попросту, без чинов.
— Э-э
— Николай Константинович.
— Да. Простите, запамятовал. Я много ночей думал о ваших словах. Вы сказали как в будущем году. Я военный человек. Духовных тем не касаюсь, но это «в будущем году». Вы оракул? Э-э пророк, кто вы?
— Знаете Пётр Николаевич. Есть одно интересное произведение. Что-то из Роберта Стивенсона. И есть там очень интересные слова:
Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый — на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
"Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!"
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
"Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!" —
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
"Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем…
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод —
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!.."
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик…
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
"Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!"
— Так вот. У меня есть тайна. И открывать ее всем я не намерен. Хотите ее знать, так собирайтесь, поедем в Петроград.
— Зачем?
— Есть там один интересный человек. Митрополит Вениамин. Благословит открыть тайну – открою. А не благословит. Тогда на нет и суда нет.
— А…а.
— А про вас Пётр Николаевич все просто. В будущем году будете вы на Украине нейтралитет держать. Выйдут на вас представители германского командования и соблазнят. Чем и как не знаю. И будете вы их поддерживать. Потом эмигрируете во Францию. И будете продолжать водить полюбовные шашни с германцами. А когда они Францию оккупируют, то и в открытую поддержите. А самое главное казачков своих против нас натравлять будете. Будете ходить в чужой форме, с чужими нашивками, и приговаривать про свободную Россию. Чем это заканчивается напомнить?
— Да как же. Господи! Да что же это…
— У вас есть сутки Пётр Николаевич. Подумать и решить.
