Место проклято.
Трон.
Да, да, престол одной из самых прекрасных стран, решительно был проклят.
Судите сами, Генрих Валуа, Стефан Баторий,Владислав и Ян Казимир Ваза, не оставившие наследников, их отец, Сизигмунд, свергнутый со шведского трона.
Трон польский, такой желанный и труднодостижимый, был проклят.
И проклят, решительно был проклят Ян Второй, Казимир, Король Польский и Великий Князь Литовский, на этот трон взошедший.
Меньше поляк, чем Хмельницкий, Вишневецкий и Радзивилл.
Отчаянно рвавший жилы ради защиты той самой Польши, которую сами поляки предали и продали.
1609 года рождения, сын Короля Польского, а некоторое время и шведского, Сизигмунда Третьего, от второй жены.
Для своих, Сизигмундович.
Старший братец, Владислав, отправился на Смоленскую войну, продолжая мнить себя если не Царем Московским, то уж точно царевичем, не меньше.
Ян Казимир поехал с ним, их много молодых и не очень поехало туда, и там они перезнакомились, если не были знакомы раньше, не зная, как жизнь сведет их вместе через 20 лет.
Ян Казимир, Иеремия Вишневецкий, Адам Кисель, Самуил Лащ, возможно им на глаза попадался крепкий и молодой тогда ещё казацкий сотник Хмельницкий, но кто в двадцать лет присматривается к незнакомым лицам.
Отвоевались.
Смоленск русским не отдали, но от мечты о Кремле пришлось отказаться вместе с титулом.
Владислав Четвертый вернулся царствовать, а иногда и править в Польше, а Ян Казимир…
Знаете, судьба брата Короля всегда незавидна.
Чудовищное искушение и чудовищная обида на жизнь, угораздившую родиться вторым, а не первым.
А судьба не сильно любимого брата, еще печальней.
Поэтому Ян отправился к дьяволу, куда глаза глядят, то есть в Австрию, на родину матери.
Немного повоевал с французами в Тридцатилетней Войне, поболтался бестолку в Вене, и, спустя пару лет, поволокся в Португалию, претендовать на местный престол.
Скучно, а там хоть какие то варианты.
Поездка оборвалась на французской границе, где сатрапы Ришелье отвесили пару затрещин, отобрали оружие, и, с примитивнейшим мешком на голове отволокли в кутузку, где наш герой отсидел где то с год, пока не явились посланцы вспомнившего о нем братца и не выклянчили его у Кардинала.
Стряхнув тюремную пыль Ян Казимир посмотрел на этот мир новыми глазами, и неожиданно ощутил в себе тягу к Вере.
Реализовал которую немедленно, отправившись к иезуитам, вступив в их Орден и немедленно получив сан кардинала.
Надо отметить, что через нежные и опытные руки наследников Лойолы прошли и Хмельницкий, и Вишневецкий, и многие другие.
И яйца их, как показала история, столь бережно выращиваемые, оказались разложенными по всем корзинам…
Иезуитствовал Ян не долго, и кардинальствовал тоже.
В какой то момент заскучав, он аккуратно сложил с себя шапку, сан и прочие обязательства, и вернулся домой.
В блаженном 1645 году, когда ничто ещё не предвещало ничего, Хмельницкий наслаждался жизнью с ещё своей Геленой на ещё своём, цветущем хуторе Субботов, Вишневецкий царствовал в Лубнах некоронованным Королем Левобережья,Радзивилл смотрел из окон Кейданского замка на унылые массивы бескрайних литовских лесов, а Тугай Бей тоскливо колесил безлюдным крымским пограничьем, изнывая от скуки и безделья.
Запорожцы пили на Сечи, разомлевшие от сносной и мирной жизни, реестровые несли службу, а на проблемы посполитых, быдла и хлопов, все вышеперечисленные триста раз плевать хотели с самых высоких горок.
Вернулся, и, в кои то веки, получил от старшего брата какое то серьезное поручение, которое тут же умудрился испоганить.
Владислав послал Яна Казимира жениться по доверенности, мол занят, смотайся, встреть, отбубни за меня клятвы, ты ж Кардинал, хоть и бывший, должен быть в курсе.
Ян поехал, встретил Людовику Марию Гонзагу, и влюбился.
Знаете, самые завернутые сюжеты фильмов, лишь бледная тень истории.
Вокруг полным полно баб, красивых и интересных, нет, угораздило.
В общем, привез супругу брату, и, забегая вперед, женился на ней сам, едва Владислав остыл, как следует.
Он её действительно любил, Любил с большой буквы, хоть и совала она всюду свой нос и создавала ему массу проблем, как, в своё время, Клеопатра Антонию.
В общем, пока пиры, свадьбы и брачные ночи, глядь, а на календаре уже 1648.
И вот уже совсем не скучно Тугай Бею в Крыму, и вполне бодро скачет он, давно пройдя границу, во главе шести тысяч татар, вот реестровики выпрыгивают из лодок и обнимаются с запорожцами, подняв на пики свою Старшину, вот горят поместья Вишневецкого, и Князь мечется, собирая своих людей, вот бегут, сломя голову, бросив раненых и обоз коронные войска под Желтыми Водами, Корсунем и Пилявцами, и Радзивилл га свои деньги собирает хоругви, двигаясь навстречу вторгшимся в Литву казакам.
И над всем этим, нависает гигантская тень Гетьмана, огромная и беспощадная.
И тут, умер Владислав Четвертый.
Какая там война?
Да расколись Мир на три части, рухни небо и загорись вода, поляки наплюют на всё на свете, утонув в своей извечной грызне.
Ну и утонули.
Кандидатов было три.
Ян Казимир, братец его младший, Кароль Фердинанд, скотина настолько лютая и фанатичная, что на него Ярема с опаской поглядывал, и Ракоци, товарищ из Венгрии, возжелавший править Речью Посполитой.
В общем, выбрали Яна.
Не в последнюю очередь, благодаря нажиму и вмешательству Гетмана нашего, героического, деликатно пообещавшего устроить, если что, такую резню, какой свет ещё не видел.
Ян Второй Казимир, Божьей милостью Король не только Польский, и Великий Князь Литовский, но и дальше список титулов еще на пол страницы.
А власти — ноль.
Это Речь Посполита, так во всём, мишура и блеск, и пустота внутри.
Надев корону, Ян моментально стал другим человеком.
Словно найдя в себе, ранее никогда не посещавшие его благородство и достоинство.
И жизнь не замедлила их тут же испытать.
1649 год, Князь Иеремия Вишневецкий самовольно начал войну и оказался осажденным в Збараже.
Единственный, из бесчисленного числа гонцов, избежавший смерти, ворвался в королевский дворец, и, как был, в грязи и крови, бухнулся на колени перед Королем.
Кровь и грязь.
Они стали символом его царствования.
Поляки не предложили Яну Казимиру ничего, кроме крови, пота и слёз.
Собрав всех, кого мог собрать сразу, Король выступил на помощь Иеремии Вишневецкому, люто его ненавидевшему, изо всех сил боровшегося против его избрания Королем.
И Гетман выступил, как же не выступить.
Казаки шли под знаменами, дарованными самим же Яном Казимиром, раскачивался в седле Тугай Бей, злобно косясь в сторону Крымского Хана, присоединившегося к походу.
Встретились под Зборовом.
Грохот барабанов заропожцев, грохот тысяч конских копыт, жуткое завывание татар.
Шорох и треск.
Шорох, с которым шляхетне панство устремилось под телеги обоза, и треск разрываемых на спинах жупанов.
Ян Казимир не верил своим глазам.
Просто не мог поверить.
Казацкая пехота валом валила в пролом в укреплениях, немецкая наемная пехота отбивалась из последних сил, а Король, в измятых и окровавленных доспехах бродил по лагерю и выволакивал из под телег своё дворянство, вытаскивая за шиворот и пинками отправляя в бой.
К вечеру бой стих, а ночью пан Адам Кисель прошел через линию часовых, как сквозь пальцы проскользнул.
И договорился с Ханом.
Хан кинул Хмельницкого, поставил его перед фактом, и был заключен Зборовский мир.
Закусив губу, Ян Казимир молча стоял и слушал, как еще примятая после сидения под телегами шляхта оглушительно кричала, приветствуя освобожденного из осады Вишневецкого и попрекала его, Короля, «позорным» миром.
Берестечко.
2 года пролетели как одна секунда.
Сейм требовал выиграть войну.
Сейм требовал закончить войну.
Сейм не хотел давать денег на войну.
Сейм Речи Посполитой вёл себя так, будто Круль Речи Посполитой злейший враг его.
Ян Казимир вёл войска в битве при Берестечко, и Господь был на стороне поляков.
Атака за атакой, тяжелая кавалерия, крылатые гусары, волна за волной, за ними шляхта, свист вращаемых над головой сабель, грохот копыт.
Рев конницы, и рёв немецкой пехоты, идущей в атаку.
Рёв артиллерии, и рёв запорожцев, залпами бьющих из за выстроенных в линии возов.
Визг татарских дудок, мчащая по холму лошадь, волочащая застрявшего ногой в стремени мёртвого Тугай Бея.
Истерика Хана, бегство, Хмельницкий и Выговский, мчащиеся следом за ним, заломленные за спину руки Гетмана и разбросанные в разные стороны ханские нукеры.
Казацкий перебежчик полковник Крыса, и Богун, уводящий людей через наспех замощённое болото.
Разгром.
Смерть Вишневецкого, бунт в войске.
Маршалок Сейма Радзиевский устроил рокош, не найдя лучшего времени, и обвиняя Короля в том, что Хмельницкий ушёл.
Белоцерковский мир, и снова Сейм, снова крики шляхты, которую снова кто то предал, будто не она бунтовала и отказывалась добить врага.
Мирный год, и Батожская Резня.
Королю рассказали, как Хмельницкий молча шёл мимо бесконечной толпы пленных поляков, а потом махнул рукой, и их начали убивать.
Осада Жванца.
Двухмесячная битва, разгром, эпидемия в польском лагере.
Король голодал вместе со всеми, как когда то Вишневецкий в Збараже, когда он шёл к нему на помощь.
Но помощи больше ждать было неоткуда, и Ян Казимир приготовился умереть.
И умер бы, да Крымский Хан передумал.
Зачем заканчивать игру,в которой злейшие враги истребляют друг друга?
Снова унизительный мир, унизительный для Короля, и унизительный для Гетмана.
Они хмуро посмотрели друг на друга в последний раз, перед лицом хихикающего Хана, и больше не встречались никогда.
А потом наступила катастрофа.
Взбешенный Гетман, понявший, что ему не выстоять, уломал таки Царя.
1654 год, Переяславская Рада, Войско Запорожское перешло под царскую руку, в подданство, присягнув Царю.
Так и не выиграв войну внутреннюю, поляки получили войну с Московским Царством.
Украина была потеряна сразу, царские войска и войска Гетмана хлынули в Литву, разбили Радзивилла, загнали его, словно волка на охоте.
Вильно и Ковно были взяты.
Казалось, Речь Посполиту не спасёт уже ничто.
И, как оказалось, не казалось.
Потоп.
Это трудно представить, будто возможны были ещё большие беды в несчастной стране, но шведские войска, той самой Швеции, королевский титул которой Ян Казимир усердно продолжал царапать в своих приказах, вторглись в Польшу.
Битву под Варшавой поляки проиграли.
Ян Казимир угрюмо смотрел, как высшие вельможи, один за другим, покидают его лагерь.
Он знал, куда они едут.
Польская шляхта присягала шведскому Королю Карлу Десятому, в Литве на его сторону перешли Радзивиллы, отчаявшись найти спасение от казаков и русских.
Брошенный всеми Король Польский и Великий Князь Литовский Ян Казимир отступил в Силезию, с горсткой оставшихся верными ему людей.
Предатель Радзиевский, давно сбежавший к шведам и пришедший вместе с ними соблазнял посулами и стращал угрозами.
Верить нельзя было никому.
А оказалось, что можно.
Полякам.
Не шляхте, не панству, не магнатам, обычным хлопам, которых Ян Казимир в жизни знать не знал, и в глаза редко видел.
Хлопы взялись за вилы.
Под шведами горела земля.
Не было бы счастье, да несчастье помогло.
Понимая, что сожравши Польшу, Швеция станет в разы сильнее, Московский Царь, Алексей Михайлович Тишайший, решил, что с Польши хватит.
Был заключен мир, антишведский мир.
Хмельницкий, уже на пороге смерти стоявший, был в самом лютом бешенстве.
До «окончательного решения польского вопроса» оставалось лишь пол шага, но ему так и не суждено было их сделать.
Не дали, не судьба.
Ян Казимир вернулся в Польшу.
Дралась, осажденная, но не сдавшаяся Ченстохова, дрались лютые мужики, стекалась под знамена шляхта и магнаты.
Без раскаяний, без извинений, будто и не было ничего, и не заработали на плаху.
Шведов изгнали, изгнали черт знает откуда вторгнувшихся венгров, перевели дух.
Хмельницкий умер, булаву получил Выговский, Ян Казимир был согласен на что угодно, лишь бы закончить эту жуткую войну.
Гадяцкий договор давал Украине больше, чем когда-нибудь мечтал Хмельницкий.
Она вошла бы в состав Польши и Княжества Литовского третьей, равной.
Мир, на таких замечательных условиях, казацкая Старшина швырнула Выговскому в лицо.
Мир, на таких замечательных условиях, отказался утвердить Сейм.
Так началась Руина.
Сменявшие друг друга гетманы.
Правящие по нескольку сразу.
Сторонники тех, и сторонники этих.
Походы на Левобережье, где уцелевший под Батогом Гетман Коронный Стефан Чарнецкий зверствовал так, что покойному Яреме не снилось.
Пожары, кровь, коронные войска, царские войска, татары, вышвырнутые из могилы кости Хмельницкого.
В 1664 году, собрав огромную армию, сто двадцать тысяч человек, Ян Казимир двинулся в последний, решающий поход на Украину.
И армия перестала существовать.
Мелкие успехи, потом провалившаяся осада Глухова и катастрофа, бегство, голод, потеря десятков тысяч людей и десятков тысяч коней.
На прощание, расстреляли Богуна.
Ирония судьбы, злая ирония, тот самый Богун, который уводил казаков из под Берестечко, шел вместе с поляками на Глухов, и ими же был расстрелян за измену.
Ровно через месяц, 16 марта 1664 года, без суда и следствия был расстрелян сенатор Речи Посполитой, бывший И.О. Гетмана, Иван Выговский.
Фигуры покидали доску, освобождая место для фигурок.
Ян Казимир сломался.
Вернувшись домой, он попытался усилить королевскую власть.
Угадать, куда ведут Польшу шляхетские вольности, было нетрудно.
В ответ вспыхнул рокош Любомирского.
Король кричал дурным голосом на Сейме, выберите мне преемника при жизни!!
У меня нет детей, выберите любого, но сейчас, не погружая снова страну в мрак и хаос.
Шляхта, которую 16 лет бесконечной войны и кошмара не научили ничему, орала ему в ответ-Вето, пьяно хохоча , и хлопая руками по коленям.
Ян Казимир выкупил из плена Иеронима Радзиевского, предателя и своего личного врага.
А потом, аккуратненько положил к ногам поляков их бесценную корону.
За которую они были готовы загрызть друг друга.
И которую больше не хотел носить он.
16 сентября 1668 года, Ян Казимир отрекся от польского престола и уехал во Францию.
Где стал аббатом иезуитского монастыря.
И счастливо жил, пока в декабре 1672 не пришла весть о взятии турками Каменца.
Остановилось сердце.
История учит только одному.
Благодарность- собачья болезнь.
Правда поляков не учит и этому.
Источник — https://telegra.ph/Blagodarnost-ne-polskaya-bolezn-01-13
