События в Англии. В 1066м году разыгрался политический кризис. Герцог Нормандии Вильгельм претендовал на английский престол. Кроме него на эту землю с вожделением поглядывал король Норвегии Олаф Длиннобородый. Новый английский король Харальд знал о намерениях нормандца высадиться в Англии и ждал его на южном берегу. В это же время норвежцы собирали подкрепление в Шотландии и на Оркнеях. Олаф не торопился, он решил дать двум противникам порубить друг друга как следует и расправиться с победителем.
Непогода мешала нормандцам начать переправу. Наконец, в октябре море позволило перебросить армию. Высадившись, Вильгельм первым делом построил укрепленный лагерь и выступил на Харальда. Сражение произошло 10го октября близ Гастингса и закончилось разгромом франков. Сам Вильгельм погиб в бою.
Понесший значительный урон Харальд отмечал победу знатным пиром, как ему донесли о высадке норманнов. Пришлось спешно поднимать войска и идти на встречу новому врагу. На этот раз удача оказалась на стороне завоевателей. Сильно потрепанные, уполовиненные в числе хускары Харальда не смогли оказать влияние на исход сражения. Все решила хорошо подготовленная норманнская пехота. Сам Харальд отступил с частью своих дружин, а победители начали марш на Лондон. К концу года власть в Англии окончательно перешла к Олафу. В это же время ему донесли, что на родине не все так хорошо, как кажется. Власть захвачена неким Харальдом Хардрадой, да еще родственником Новгородского князя Ольгерда Сильного. Пришлось Олафу обосновываться в своем новом королевстве.
Харальд же английский бежал за море на Русь. Там его приняли, его дочь вышла замуж за новгородского наследника. Правда, при этом пришлось пройти обряд раскрещивания. К слову сказать, англичане по этому поводу не сильно переживали. Недавнее поражение ими расценивалось как убедительная победа Одина над Христом. Перун же был, если не сильнее так, равным Одину. Посему его покровительство куда лучше заступничества южного Бога. В Новгородской Руси в это время к вере относились более чем серьезно. На повестке дня стоял старый лозунг: «Русич или христианин». После крещения Киевской Руси другого и быть не могло. По всей Северной, Западной, Северо-восточной и Степной Руси прошла волна дехристианизации. Все временные успехи южной веры были сметены холодной волной северной стали.
Английский король Олаф Длиннобородый тем временем укреплял свою власть. Ему пришлось терпеть под своим боком христианство, уже успевшее пустить в Англии глубокие корни. И пусть официально в стране Олафа было признано равноправие вероисповедания, а хирд чтил Северных Богов, приходилось мириться с церковью. Ставка архиепископа переехала из Лондона в Иорк, но церкви сохранялись, и службы в них шли. Правда, после смены власти численность прихожан резко упала. Но это нормальное дело. Церковники посетовали на кару небесную, да успокоились. Ближайшие лет 20 шло поглощение пришельцев местным этносом. Сподвижники Олафа получили в управление наделы, стали земельными ярлами и хевдингами. Кое-кто получил церковные должности. Да, было и такое — Девонширское епископство одно время возглавлял убежденный язычник, ни разу не крестившийся хевдинг Мстивой Торбог. Сам происходивший родом из земли лютичей. Епископство под его рукой процветало, монахи работали как черти, попы не ленились и служили всем Богам, кому попросят. Бывало, в церкви после завершения христианской мессы поп поворачивался к скульптуре Свентовида или Тора и продолжал службу уже в честь Бога Свободных Людей.
Англия привлекала переселенцев из Скандинавии. Новая династия была лояльна к своим землякам, вожди боевых дружин находили при Английском дворе почет, уважение и службу. Норманны оседали на королевских или пустующих землях, частенько получали деревни в кормление, становились чиновниками. Король Олаф первым обратил внимание на развитие военного дела у франков, перенял феодальную конницу. Теперь служилые люди должны были являться по первому зову короля с оружием, снаряжением, дорожным припасом, в хорошем доспехе, с конями и во главе собственного военного отряда – копья. Естественно, хевдинги и хирдманы получили под обязанность служить земельные уделы и кормления.
Кроме норманнов в войске короля было немало саксов, старая знать в большинстве своей присягнула Олафу Лангбарду. Их тоже коснулись новые веяния в военном деле. Кроме конного войска король мог опереться и на ополчение свободных крестьян. Таковое в основном было представлено тяжелой норманнской пехотой и саксонскими стрелками.
В середине 80-х годов 11-го века новая знать по большей части охристианизировалась. Внешне окрестилась. В жизни же царили достаточно либеральные обычаи первых годов норманнского завоевания. Не было дискриминации по религиозному принципу, за отход от христианства не карали, язычники свободно исповедовали свою веру и зачастую делили церкви с христианами.
Прибывший в Лондон по делу папский нунций пришел в ужас, но повлиять на ситуацию он не мог, наоборот английский клир был в корне заинтересован в сложившейся ситуации. Плату за обряды и пожертвования они исправно получали как с крещеных так и с язычников. Король Торбьерн же будучи христианином выслушал стенания нунция, благодушно зевнул и заявил, что Христос не обидится, ежели ему Старые Боги помогут, а без мудрости и военных дружин Одина даже и пропадет. В ответ же на угрозу отлучения от церкви, нунцию справедливо заявили, что крестил не он, и не ему отлучать. А уж со своим исповедником король уж как ни будь да разберется. Сам клирик получил эту должность сразу после своего крещения как награду за увечье полученное в походе против валлийцев. Он естественно горячо поддержал короля.
Во второй половине 11-го века Священная Римская империя объединилась, и опять под рукой саксонской династии. На этот раз корона легла на плечи короля Гебхарда Биллунга, а затем его сына Лотара. Новая династия собирала земли и понемногу пробовала на прочность славянские земли. После знаменитого похода 37-42го годов осторожно, стараясь не вызвать на свою голову гнев восточных покровителей и родичей варваров.
Конец столетия омрачился еще одной неудачей Священного Престола. Крестовый поход за освобождение Гроба Господня завершился неудачей. Штурм Иерусалима в 1099м году провалился. Ни один приступ, даже применение осадных башен и машин не привели к успеху. Одной из причин была меньшая численность войск крестоносцев, чем в РИ. В конце июля крестоносцы были вынуждены отступить от Иерусалима. Дело было в недостатке ресурсов, дефиците воды и пищи, а самое главное – к Палестине приближалось войско египетского эмира Аль-Афдала.
Отойдя к побережью, укрепившись в Хайфе, франки отдохнули, восстановили порядок и дисциплину в своем войске. Как раз подошло подкрепление в виде дружин нескольких германских баронов. В сентябре вожди крестоносцев двинули свое войско к Иерусалиму, на второй штурм. По пути им удалось перехватить и разгромить войско египтян. Затем очередная осада Святого Города, и абсолютно безуспешная. В итоге в лагере крестоносцев произошел раскол. Наиболее разумные вернулись в Европу, фанатики остались под стенами Иерусалима. Там они и сгинули.
Надо ли говорить, что провал крестового похода погрузил христианский мир в уныние. Даже Константинопольский патриарх сетовал: дескать, бог от нас отвернулся. Повсеместно возрос уровень религиозного фанатизма и клерикализма. Попы призывали паству к покаянию и искуплению грехов, ползли слухи о приближении конца света. Миряне же наоборот, зачастую видели причину божьего гнева в недостойности клира. Обострились конфликты на религиозной почве. Появились новые религиозные течения. В целом папский престол пошатнулся. В очередной раз провалились миссионерские миссии в Северной Европе.
Хроники донесли до нас такой случай. Датский король Эрик Эстридсен в 1101м году принял крещение вместе со всем своим двором и дружиной, да закатил по этому поводу пир. На пиру присутствовали и епископские послы, уже потиравшие руки в предвкушении очередной победы над языческой тьмой.
В разгар пира Эрик попросил знаменитого скальда Бьерна сложить оду. Тот немного помолчал и ответил: «Ты знаешь, я был величайшим сказителем, руны подчинялись моей мысли, слова плелись цепочкой, сплетались в висы. Но сейчас, вода крещения смыла этот дар Богов без остатка. Я не могу связать и двух слов».
Обрадованный таким зримым примером торжества христианства легат громко ляпнул, дескать, дар поэзии был сатанинским. Зато сейчас душа Бьерна непременно спасется, ему надо только быть искренним христианином и не забывать в своих молитвах человека принесшего ему весть о Христе.
«Твой Христос отнял у Бьерна дар Богов?! Так провались ты с ним в Нифлхейм!» — взревел конунг и взмахнув секирой – грозой щитов, располовинил миссионера. Останки незадачливых крестителей выбросили в кормушку свиней.
Скальд Бьерн посмотрел на это дело, молча вытер свой кинжал о плащ заколотого попа, выпил кубок пива, сорвал со своей шеи крест, бросил его на пол и сложил по этому поводу великолепную, чудесную, прекрасную поэму.
С тех пор в Дании всем имеющим неосторожность проповедовать Христа, напоминают пир конунга Эрика, скальда Бьерна и цену поэтического дара. Даже в наше время христианские проповедники не находят понимания у потомков викингов. Хотя эмигранты иногда и крестятся.
После провала крестового похода какое-то время Рим пытался организовать второй поход. Риторика о необходимости освобождения Гроба звучала громко, горячо, но не всегда находила отклик в сердцах слушателей. Куда доходчивее были рассказы ветеранов крестового похода. А им пришлось хлебнуть горе, немыслимые тяготы похода, большие потери, страдания, немалая стоимость организации похода, да и риск слишком велик. Многие были непрочь получить вечное искупление грехов, но ведь покойнику оно ни к чему. Многие хотели дорваться до богатств востока, но удастся ли их удержать?
В конце концов идея провалилась в виду банальной нехватки желающих поучаствовать в походе лично. Европейские короли обещали непременно совершить паломничество вместе со своими войсками, но немного позже. Сначала надо с делами разобраться. И это «позже» все затягивалось и затягивалось. Дела имеют обыкновение не заканчиваться.
Наконец, в 1143м году очередной Папа Римский был озарен гениальнейшей идеей. Бог покарал нас провалом крестового похода, не дал освободить свой гроб, потому что мы недостойны этого. Христиане погрязли в грехах. Короли не чтут святую церковь, сами назначают епископов, и даже меняют пап. Грех! Страшный грех! Последняя часть заявления могла бы стоить папе престола, но на его счастье мысль не остановилась. Продолжение и позволило папе жить долго и счастливо, усилить свое влияние, освободиться от зависимости от короля Франции Генриха, да еще подарить своей пастве смысл жизни.
Мы грешны потому что терпим рядом с собой язычников, погрязших в грехе людей с каменными поросшими мхом сердцами. Не дело браться сразу за великое Свершение. Сначала надо свершить подвиги менее славные, но не менее близкие Богу и Христу. Сначала надо принести евангельскую проповедь на северные и восточные земли. Сначала надо очистить свою землю от скверны и избавить христианский мир от неверующих, двоеверов, еретиков и язычников.
Вот эта идея и нашла отклик в сердцах христиан. Папское благословление делало истребление неверных святым делом, искупляло грехи, да еще позволяло найти себе землю и рабов.
Уже через два года после папского призыва был создан Рыцарский Орден Святой Чаши. Структура ордена похожа на РИ, главой был граф Орант фон Штрале, человеческим материалом жаждущие славы и земли младшие отпрыски небогатых родов. Благодаря связям графа, а ныне магистра фон Штрале, орден смог привлечь богатые пожертвования, и даже получил немного земли на Эльбе в районе бывшего Магдебурга (город так и не был отстроен). Базой ордена стал замок Моабит на берегу Эльбы.
На следующий год французский король Генрих в союзе с бургундцами и аквитанцами совершает крестовый поход против Англии. Папа благословил навести на этой полухристианской земле порядок. Требовалось привлечь к ответу династию Лонгбардов и снести все языческие кумирни. Заодно Папа был непротив, если в результате похода корона перейдет в руки более достойного и христианского нобеля. В 1145м году войска крестоносцев переправились через Ла-Манш и встретились с войском английского короля Гуго. Пикантности добавлял тот факт, что Гуго был зятем Генриха. Но на истинных королей такие вещи не влияли. Генрих впрочем человеком был благородным и был готов выделить зятю герцогскую корону в той же Англии. А если Гуго окажется так же благороден и умен, то он мог рассчитывать на королевскую корону Уэльса, естественно под вассалитетом нового английского короля, на каковое место Генрих прочил своего младшего отпрыска.
Прискорбный факт, Гуго оказался не только благороден и умен, но он так же был прекрасным военачальником, управленцем да еще пользовался любовью и уважением подданных. Удар рыцарской конницы франков встретил ощетинившийся сталью хирд тяжелой норманнской пехоты прикрытый саксонскими стрелками. А затем фланговый удар нанесла английская рыцарская конница.
По мирному договору Гуго удержал за собой Бретань и получил выкуп с пленного тестя и его рыцарей. Двинувшиеся на поддержку крестового похода шотландские лорды были разбиты ярлами северных земель.
На следующий год английская церковь отделилась от папского престола. Неприятности с крестовым походом, искреннее изумление короля Гуго, отлучение от церкви и прочие прелести сыграли свою роль. Впрочем, англичане организовали все не без изящества. В Нормандии был найден потомок Вильгельма Плантагенета, поднята старая легенда о происхождении этого рода от дочери самого Иисуса Христа и вот тебе – Церковь Христа возглавляет сам прямой потомок Самого Господа Бога. Норманны люди практичные, поэтому новый глава церкви женился на дочери ярла Нортумберлендского родной племяннице короля Гуго.
На востоке дела крещения были более успешны. Энергичный магистр Орант фон Штрале заручился поддержкой чешской и венгерской корон. При этом чехи получили очередные гарантии собственной независимости. В свое время эта страна избавилась от опеки СРИ благодаря антикрестовому походу первой половины 11го века. Через сто лет ситуация изменилась на противоположную. Чехи напрочь забыли о своей крови. Прага надеялась расширить свое влияние за счет языческой Польши.
В 1149м году войска Ордена нанесли поражение войскам гавелян и лютичей, был взят Бранибор. Территория ордена расширяется. Одновременно чехи начинают войну с поляками. В чешском войске немало добровольцев из христианских стран. Большей частью это итальянцы и германцы. Закономерное поражение Гнезно. Чехи захватывают Краков. На присоединенной территории начинаются стандартные эксцессы крещения. Во многом христиане переусердствуют. Естественно, население бежит на север. Вскоре новые хозяева земли понимают, что таким Макаром они останутся баронами без крепостных.
С другой стороны язычники упорствуют в своей вере. Для многих славян смерть предпочтительнее отречения от Бога. Смерть лучше предательства. Во всяком случае, на том свете новохристианина ожидают вечное рабство, холод и мрак подземного мира, голодный хохот нави. Человек же умерший не сломленным, не предавший Богов в последнем бою или на плахе вновь родится на этой земле, в достойном роду у достойных родителей, либо получит в награду Рай.
Страшный 1149й год. Многим казалось, что наступают последние дни. Мир рушится. Навь наступает с запада и юга. Проклятый женовидный еврейский мертвец, проклятый выходец из царства навей ведет в бой своих предавших жизнь рабов. Да, немало было предавших Богов, Веру и Род. Слабые, трусливые, подлые крестились, сгибали шею перед захватчиками, принимали знак пожизненного и посмертного рабства. Но немало было и достойных, верных Жизни, светлым небесным и могучим темным Богам, не принимающих холопства и готовых своей смертью попереть саму Мару, приносящих себя в жертву ради спасения этого Мира.
1149-й год характерен последним успехом Константинопольского Патриархата на землях Руси. Не без чешского влияния, и под воздействием киевских миссионеров Суздальский князь Ярослав крестился сам и начал крестить свое княжество. Пусть дружина была ему верна, пусть в Суздале была крепкая христианская община, пусть Рязань обещала ему поддержку, а киевские дружины напрашивались на участие в крещении народа и снятии эксцессов, все равно – это был самый глупый поступок в его жизни. Один из последних поступков.
Мир меняется. Со времен крещения Киевской земли Трувором прошел целый век. Если в прежние времена впадение соседа в христианство воспринималось как его личная блажь и придурь, то теперь все было несколько иначе. Усилился натиск христиан на восток Европы. В последние годы нередки были случаи нападения на русских купцов. Западные дикари начали устраивать погромы. Только два года назад разгромлено полоцкое подворье в Гамбурге. Новгородцы пришли к практике найма норманнских конвоев для своих дальних торговых экспедиций, либо высылали вместе с торговыми парусниками боевые лодьи. До Руси дошла весть о разорении Святилищ в Карпатских горах. Неприятными были и вести с ляшской и варяжской земель.
Зимой на 1150-й год на Суздальскую землю обрушился совместный поход новгородских, смоленских и полоцких дружин. Муром не мог прийти на помощь, они сами отбивали нападение рязанцев. Те решили под шумок христианизировать Муромских святогонов. Не могла дать подмогу и Беловежская Русь. Византийцы вовремя подсуетились. Зимой Волгу перешли половецкие орды. Жаркие сечи в придонских степях в очередной раз показали преимущество организованной военной мощи Руси над степняками. Набег отражен, пусть и с потерями, пусть и с разором малых градов и весей. Главное – отбит полон. А голова хана украсила врата Святославля.
Вернемся в залескую Русь. Дружина князя Ярослава разбита. Численное преимущество соединенных дружин и ополчения суздальской земли просто задавила христианское войско. Сама Рязань взята после жестокого штурма. Ворота вынесены тараном. Рвы завалены фашинами, стены разбиты камнеметными пороками. Штурм закончился резней. Офигевшие от такого поворота событий язычники уничтожили всех христиан. Семья Ярослава сожжена в деревянной церквушке, которую он успел соорудить на месте разрушенного белокаменного языческого храма. Самого князя Ярослава в городе не было, он убежал за подмогой. Бежал до самого Киева.
Весной по всей Руси носились доверенные бояре с сильной охраной. Новгород, Полоцк и Белая Вежа договаривались о совместном походе. На время забыты вечные распри между Полоцком и Новгородом. Русь на середину 12-го века представляла собой довольно таки рыхлый союз нескольких весьма сильных государств. Внутренние трения, споры из-за приграничных земель, регулярные пограничные конфликты, иногда войны. Но христианский натиск привел к объединению руссов против общего врага. Вначале на повестке дня очутился враг внутренний. Затем, с перспективой объединения всех славянских земель от Лабы и до Волги, включая Дунай.
Если русские княжества между собой договорились, то отправленные морем посольства к норманнам провалились. Даны в это время спешно укрепляли пограничные валы. Они и не мыслили о нападении, свое бы удержать. Норги и свеи отнеслись к предложению с пониманием и тут же запросили богатые дары за свое участие в совместном походе. Оно конечно, можно было бы нанять норманнские хирды, но…. Весной 1150го года свеи устроили набег на варяжское поморье, чуть было не сожгли Волин и Щецин.
Союзник норманны ненадежный. Хоть и не христиане, но и не русской веры, чтут своих Богов. Остальных соседей русы не учитывали. Ятвяги, жмудь, чухонцы и эсты почитались дикарями. Не субъектом, а объектом мировой политики. Тем более эсты платили дань Новгороду, за моонзундские острова спорили Полоцк и Новгород, а Литву и прусов иногда пощипывали поморяне, ляхи и полочане. Какой-то интерес вызывала только Литва, да и то, как территория подверженная сильному влиянию культуры развитых соседей.
Лето началось с прощупывания вражеских флангов. Конные дружины Беловежской Руси появились в Таврии. Херсонскому топарху был предъявлен целый ряд обвинений, в том числе религиозная ненависть, оскорбление истинной веры, нападения на приграничные земли и захват рабов. Надо ли говорить, что основная часть обвинений готовилась не случайно. Князь Велибер знал, как довести своего «союзника» до белого каления.
Херсон запер ворота и попал в осаду. Легкоконные хазарские и русские отряды прошлись по Таври собирая трофеи и дань. Флот топрахиата был захвачен у пристаней и приведен в Тмутаракань. Попавшийся у Пантикапея сильный отряд уничтожен. Сыграла свою роль превосходство четко взаимодействующей между собой легкой и тяжелой конницы против пехоты. Потери русов незначительны. Греки же сначала как следует прорежены стрелами, а затем втоптаны в каменистую землю копытами тяжелой дружинной конницы.
Таким образом, князь Велибер обезопасил свои южные земли. Одновременно с таврийским походом несколько дружин прошлись по северному Кавказу. Совершен ответный набег в заволжские степи. Буртасы демонстрировали непосредственный интерес к границам волжской Булгарии.
В августе беловежские дружины двинулись к Днепру. Этим же летом лодейная дружина полочан вышла из Двингарда и двинулась на запад. Целью набега был Альтенбург, бывший Старград. Набег успешный. Полочане дошли до Гамбурга и подчистили его окрестности.
Военные действия против Киева так же успешны. Полоцкая и смоленская рати разгромили князя Алексея. Новгородцы к сражению опоздали. Считается, что намерено. Беловежские рати в августе прошли через жиденькую цепочку застав на Тясьмине и вышли к Киеву. Добивать Алексея не стали. Но зато раздели его как следует.
Святославль выдвинул ставшие для него традиционными обвинения в работорговле. Киеву было внушено, что обращать людей чтящих русских богов в холопство грешно и чревато греческой любовью в особо святой форме. И дабы помочь князю Алексею не впадать в сей грех, Велибер подтвердил свои права на Грожен-на-Хортице и забирает себе Олешье. Отныне вся южная торговля идет через беловежские грады.
Полоцк и Смоленск оттяпали галицко-волынскую землю. Получил этот удел младший брат полоцкого князя Мстислав. Одним из условий княжения была женитьба Мстислава на дочери смоленского князя Умиле. Во вновь образованном княжестве первым делом началось веселое и удалое дело дехристианизации. Дело почти бескровное и встречаемое всенародным одобрением.
Вернувшись в Белую Вежу, князь Велибер не стал почивать на лаврах. Не смотря на договоренность об общем антикрестовом походе, каждый из участников преследовал свои интересы. С точки зрения великого князя Велибера, бросать свои дружины в дальний поход за Карпашские горы за освобождение Кракова почетно, но это далеко, германцы люди бедные, и не ясно, удастся ли продать христианский полон по доброй цене.
В целом отношение к рабовладению в Беловежской Земле было двойственным. С одной стороны для настоящего человека, верного русским и степным Бога рабство хуже смерти, нельзя унижать единоверца холопством, тем более – продажа единоверца вещь страшная и запретная. Тогда как на христиан, мусульман, евреев, всяких дикарей не знающих истинных Богов, и вообще разной неруси дикой этот закон не распространяется. Тем более, известное христианское самоуничижающее обращение «раб божий» яснее ясного говорит, что христиане изначально люди подневольные, рабские. Мало ли что он раб божий! Не грех у мертвого божка раба угнать.
Основой военной силы Беловежской Руси были тяжеловооруженные конные дружины великого князя, норочистых бояр и племенных князей. Ополчение в основном посылало на войну легкую конницу, хотя среди русского и хазарского ополчения немало было тяжеловооруженных одоспешеных всадников. Так вышло, что с момента своего возникновения Донская Русь предпочитала конницу пехоте. Одно время применялась конная пехота, прибывавшая к месту боя верхом. К 12-му веку таковая почти исчезла. Но не прошло и десяти лет, как Святославльские князья были вынуждены обзаводиться полками служивой хорошо вооруженной и подготовленной пехоты. Пехоту в первую очередь требовали флоты.
Крупные мореходные боевые лодьи русскоморского флота достигали в длину до 56и метров и приводились в движение 30-32 парами весел. Корабли палубные с приспособленными для перевозки грузов трюмами и надстройками на носу и корме. В отличие от византийцев русы никогда (во всяком случае историкам такие случаи не известны) не применяли многоярусную конструкцию. Но зато на русскоморских лодьях в отличие от варягоморских и хвалыноморских на каждое весло приходилось по 2-3 гребца. Вместимость таких кораблей была в 250-350 человек экипажа.
Главной причиной отказа от многоярусной системы весел было то, что на боевых лодьях практически никогда не использовали рабов. Сидевшие на веслах бойцы должны были успеть бросить весла, схватить оружие и щиты и принять участие в бою. Разумеется, при размещении гребцов в трюме таковое невозможно. Носовая и кормовая надстройки являлись конструктивным продолжение корпуса, служили для увеличения мореходности и как боевые площадки-башни. На палубе ставились 1-2 метательных порока, для обстрела противника нафтапалмом.
Большие лодьи оснащались двумя мачтами с прямыми парусами и наклонной мачтой-бушпритом. С конца 13-го века на Русском море появились лодьи с косыми парусами. Сначала такую оснастку опробовали круглые грузовые суда, и только затем она перекочевала на военные корабли. Так же долгое время на кораблях руссов сохранялись рулевые весла. Основными базами флота были Олешье и Тьмутаракань. Были в русском флоте и небольшие корабли, напоминающие варягоморские дракары и лодьи. Таковые служили для действий на реках. В частности, во время похода на Киев, Лодейная дружина захватила пороги и Грожен, поднялась по Днепру и блокировала переправы.
Вернемся к князю Велиберу. В 1152м году русы совершают морской поход на Константинополь. Поводом послужило нарушение греками договоров, грабежи и убийства в Византии русских купцов. В походе участвовало 26 больших и сотня малых лодий. Кроме того с эскадрами шли полсотни грузовых кораблей с конями. Всего Велибер вел за собой 18 000 бойцов. Из них 12 000 конных. Большая рать по тем временам. Стремительный бросок. Высадка десанта под стенами города. Штурмовать Константинополь князь не собирался, он ограничился осадой и грабежами округи. Через четыре дня в Босфор вошел византийский флот. В морском сражении русы одержали решительную победу, пусть и немалой ценой.
Доселе греки всегда одерживали верх над северянами. Но массированное применение огнеметных кораблей, компенсировало превосходство греков. Есть упоминания о том, что на кораблях Велибера гребные банки были закрыты досчатыми навесами, оббитыми сырыми шкурами с пропиткой из уксуса и мочевины. Кроме того морские воеводы руссов прекрасно знали плюсы и минусы своих кораблей и своих метательных пороков, обстрел вражеского флота начался с дальней дистанции, причем русы держались развернутым строем сохраняли большие интервалы между кораблями и не спешили сокращать дистанцию.
К тому времени, когда греки подошли да дистанцию уверенного поражения цели из сифона, они уже потеряли десяток дромонов и две дюжины селендеров. Первый же залп греков накрыл пять лодий. После чего большие лодьи продолжали обстрел противника держась к нему бортом (пороки могли бить только на борт). А малые корабли прошли между огнеметными собратьями и рванули в атаку. Исход схватки решил абордаж. Здесь варягам равных небыло. Тем более даже речная лодья несла сотню бойцов, столько же сколько было на борту крупного византийского корабля.
Подошедшие вторым эшелоном лодьи добавили жару. Здесь перевес в численности бойцов был просто фатальным. Фатальным для греком. Летописец (считается, что «малая летопись Осмомысла» составлялась священником, лично участвовавшим в походах князя Велибера и дравшимся с византийским флотом) писал, что одна из наших лодий потопила огнем два дромона и захватила три вражеских корабля. Причем два из них брались приступом одновременно. Вполне возможно, если учесть, что на борту корабля было четыре сотни выросших на корабельных палубах, с детства владевших любым оружием головорезов.
Разгром византийского флота был полным. Было захвачено три десятка, и потоплено шесть десятков кораблей. Русы потеряли восемь больших и два десятка малых лодий. Большая часть экипажей накрытых «греческим огнем» кораблей была спасена. Русы в этом бою применили следующий прием. Атака идет в две-три линии. Об «греческого огня» достается в первую очередь первой линии кораблей. В случае если корабль накрыт удачным залпом и горит, к нему со стороны кормы подходит корабль второй или третьей линии и снимает экипаж.
Поражение флота отразилось на настроениях защитников города. Тем более еще через три дня тяжелая конница русов растоптала под Адрианополем сильный отряд греков, спешивший на помощь столице. Произведенная в это же время вылазка греков из-за стен Константинополя была отбита немногочисленными защитниками укрепленного лагеря под стенами города. При этом, русов поддерживали своим огнем, подошедшие к берегу лодьи.
Вскоре греки капитулировали. Великий князь вырвал из слабых рук императора новый договор, с весьма льготными условиями для русских купцов. Кроме того отныне вся морская торговля с Русью должна идти только через города Олешье и Тьмутаракань. Мнением киевского князя Алексея на этот счет не интересовались. Да, оно и стоило немного, не было у Киевской Руси морских портов. Теперь русы получили право построить укрепленное подворье в двух поприщах от стен Константинополя и вести торг практически без пошлин. Греки заплатили большой выкуп за город и дали серебра на княжескую дружину. В том числе учитывались доли погибших и раненых русов. В дружинах Беловежской Руси так было принято.
Через два года после византийского похода князь Велибер умер. Считалось, был отравлен. Престол перешел к его второму сыну Владимиру. Историографы по-разному оценивают этого человека. Весьма противоречивы показания современников, письменные источники. Летопись Осомысла прямо говорит о Владимире как о человеке слабом, хитром и не умном.
«Не успели тризну справить по Великому Князю Велиберу Моредержателю, как на трон сел второй его сын Владимир. Так было завещано Велибером перед лицом мужей старейших и знатных бояр. Старший же Ингорь был дружинным боярином и поставлен отцом службу нести на западных пределах Земли, держать крепкой рукой Ольшину и Горжен, быть опорой и защитой от злых христианей. Муж он доблестен, Велесом не обижен, дружиной любим, людьми уважаем. К сему времени Ингорь две дюжины да еще пять годов встретил.
По смерти отца, Ингорь признал право Владимира на стол Святославльский и Беловежский, продолжал службу на закатных пределах иметь. В лето 1156-е отбил набеги болгар и угров. Как сокол налетел на врагов у берегов Днестровских, многих перебил, иных в полон взял, а иные в Днестре утопли.
Князь же Владимир сердце имел слабое, холодное, начал он в отцовском граде христиан, да иудеев принимать. Племя злое, безбожное, чести не имеющее, по обычаю их слово держать не должно. Оплели Владимира злые языки, отменил он подати с иноверцев как и при отцах и дедах было. Не запрещал Богов предавать, и душу свою силам нави продавать. В лето 1157 принял в Белой Веже киевского Алексея князя, да разрешил ему свои извозы по Днепру и Дону беспошлинно провозить. В замен же Алексей клялся своим Ешкой-богом не препятствовать своим людям в Беловежскую землю уходить, да отказался от пошлин на провоз товара по земле Киевской». Как видим, речь шла о беспошлинной торговле в пределах двух княжеств. Так же Владимир отменил поборы с христиан и иудеев.
Надо ли говорить, что это решение хоть и способствовало росту оборота с торговли, но было встречено неодобрением как других языческих земель, так и значительной части населения Беловежской Руси.
«В то же лето ходил Владимир на болгар и был бит греками» Следствием этого поражения был отказ Византии от соблюдения ряда условий Договора Велибора.
Так же в 1157м году на Дунае появился орден Храма. Земли выделила Византия. Большей частью из страха перед Русью. Сам орден создан по разрешению Папы и Патриарха совместно.
Болгарский поход поставил точку на правлении князя Владимира. Источники крайне противоречивы. Печорский летописец глаголет «И был у поганых невегласей хан Владимир. Муж он славный, кроткий, разумом светел и сердцем кроток». Далее летописец растекается мысью по древу, славословя правление Владимира и всячески похваляя его дипломатические контакты с Киевом. «Братом же хана был воевода Ольшинский Игорь, сердцем груб, жесток и скареден. Завидовал Игорь что отец передал стол в обход старшинства среднему брату и замыслил сгубить Владимира. Владимир не верил наветам, брата приближал и позволил ему за торговлей по Днепру и за морем следить».
Не менее чем в трех источниках описывается скандал разыгравшийся в Ольшине и Белой Веже по вине Ингоря. В 1156м году весной через Ольшину проходил караван киевского купца Егуды Жиряты. Купец был одним из богатейших людей Киевской Руси, по некоторым данным имел подворья в Новгороде, Смоленске, Биляре и Кракове. Владел Егуда торговым домом в Константинополе, что само по себе достойно удивления, ибо в описываемое время, отношения Византии с Русью были весьма напряженными. Дажде во время погромов и последующего похода Велибера византийские владения Егуды были нетронуты.
Так вот, в Олешье караван Егуды привлек к себе внимание княжих тиунов, так как кто-то заметил, что среди рабов, перегоняемых купцом были люди русской веры. Законы Беловежской Руси на этот счет строги. И пусть Егуда был киевлянином, и толковать Правду в его отношении можно по-разному, в конфликт вмешался сам Ингорь. Купец и его ближние люди взяты под стражу, товары арестованы, среди рабов проведен допрос.
Выяснились две прелюбопытные вещи – рабов везли в Константинополь для продажи, среди трех тысяч холопов две с половиной тысячи заявили, что чтут Богов нашего Рода. Остальные пять сотен подтвердили свою приверженность Христу. Сколько там было христиан до допроса неведомо. Но в беловежской Руси слово язычника куда весомее слова христианина и тем более христопродавца, как ласково поименовали Егуду в Пантикапейских записках.
Суд боярина Ингоря скор: товар и корабли перешли в собственность казны, равно как и христианские рабы, язычники получили свободу и право селиться где угодно. Сам Егуда Жирята и его ближние стали рабами, остальных его людей выгнали за городские ворота. А в Киев поскакал Ингорев боярин с требованием ареста имущества Егуды. Успеха он понятно дело не добился, но…. Эффект был произведен.
В 1157м году после неудачного похода на Болгарию, когда войско возвращалось домой через Олешье, скоротечно созрел заговор. Симпатии дружины были на стороне Ингоря, хорошо показавшего себя в битве за Преслав, именно правое крыло русской рати устояло против всех атак греков, тогда как центр Владимира был прорван. Именно внезапная контратака тяжелой ольшинской конницы спасла рать от разгрома, позволила дружинам отойти и перестроиться.
Так вот, в Олешье Ингорь и его младший брат Волчок в компании с верными дружинниками взяли в оборот Владимира и намекнули, что дескать не получается у него править. Не оправдал он надежд Отца.
«Злые ханы Игорь и Волчок подловили Владимира, злодейски заставили отречься от престола перед народом, да и закололи подло ночью». Затем печорский летописец проговаривается, что Владимир благоволил христианам и сам хотел креститься. Вот это уже серьезный повод для переворота, в Беловежской Руси такие вещи не прощали. По поводу убийства, монах «ошибается» — Владимир Велиберович через какое-то время появляется на Лабе и гибнет в бою с крестоносцами.
Первым делом Ингорь переносит ставку из Святославля в Белую Вежу и совершает морской набег на устье Дуная. Лодьи князя поднимаются вверх по реке, высаживают десанты. Столкнувшись со значительными силами противника русы отходят. Их задача только сеянье смуты, паники и грабеж. Чистой воды пиратский набег. Еще через два года Ингорь наносит поражение войскам Ордена Тамплиеров, потери с обеих сторон значительны.
Крестоносцы намек поняли, вскоре вектор их внешней политики повернулся на докрещивание болгар и сербов. Греки были недовольны, но орден это значительная и организованная военная сила. Пришлось сделать вид, что так и надо.
На границе с Русью наступило неустойчивое равновесие. Орден Храма копит силы для решительного удара, благодаря активности клевретов, на Дунай стекаются энергичные искатели приключений, новые орденские адепты. Собирается немало пожертвований. Папские буллы действуют – короли не имеющие желания, времени или сил лично принять участие в крестовом походе откупаются пожертвованиями Ордену. Одному из двух.
А вот на севере дела не так прекрасны. Благодаря военной помощи, регулярным рейдам дружин Полоцка, Новгорода, Смоленска и Галича Польша и полабские славяне еще держатся. Орден Чаши наносит удар за ударом, но каждый раз получает ответный удар. Отряды крестоносцев доходили до Ретры и Гнезно, в 1158м году они дошли до Волина, но каждый раз за спинами христиан буквально вспыхивала земля, и приходилось уходить. Потери с обеих сторон были страшными. Крестоносцы были безжалостны к язычникам, но и сами прекрасно знали, что в плен к русам лучше не попадать.
Русь столкнувшись с бесчеловечной жестокостью Христа отказалась брать выкуп за пленных. Простых кнехтов могли ожидать смерть или рабство в роли слепых молотобойцев, гребцов на торговых судах (купцы использовали рабов) или работа на постройке укреплений и прокладке дорог. У рыцарей была только одна дорога – прямо к русским Богам в качестве жертвоприношения, зачастую процесс был весьма мучительным. Впрочем русы не забывали и Христа, ему тоже приносили богатые жертвы, естественно путем распятия на крестах. Раньше этот вид казни не был знаком северянам, но в разгар войны с крестоносцами один любитель пошутить распял пару христианских клириков. Шутка понравилась и вошла в моду.
В 1162м году соединенные дружины полочан, новгородцев, ляхов, поморян и ободритов разгромили орденскую конницу при Лигнице. Наступил перелом в войне. На следующий год взяты Краков и Прага. Чехам популярно объяснили, что нехорошо выступать на стороне германцев. Впрочем, к этому моменту чешский князь Мстислав сам сообразил, что воюет не на благо своей страны. Крестоносцы не брезговали захватом его приграничных крепостей и поборами с торговли.
После этих успехов наступило затишье. Поляки и полабяне зализывали раны. Русы ушли. Орден усиленно вербовал новых неофитов и укреплял удержанные за собой территории. К таковым относился и Бранибор, ныне Бранденбург. Угры в войне не участвовали, просидели за приграничными укреплениями.
1169 – падение Арконы. Новая экспедиция Ордена Чаши вдоль Лабы к морю. Одновременно морской поход соединенных армий Саксонии и Фрисландии против Рюгена. Удержать остров и грады не удалось. Противник превосходил обороняющихся числом. Единственное, вовремя подошедшие к Руяну флоты поморян и свеев эвакуировали значительную часть населения. Естественно не всех, естественно немало мужчин предпочли остаться. Храмовая дружина Свентовида отказалась покидать Святую Землю. Все они погибли на стенах Арконы.
Предполагаемый вид Арконы перед разорением
Когда битва за Аркону уже завершалась, христиане перелезли через стену, произошло чудо. Почти половина мыса Аркона вместе с Храмом обрушилась в море. Событие неординарное, получившее немалый отклик как в христианском, так и северном мире. Трактовалось оно по-разному. Одни говорили, что Боги не дали осквернить Храм. Другие баяли о превосходстве христианских богов над нашими Богами. Третьи сожалели, что языческие дьяволы утащили из-под носа праведных христиан немыслимые сокровища и в самый последний момент. Четвертые мрачно ухмылялись, дескать Бог утер нос западным дикарям и выходцам из нави.
Беженцы с Руяна перебрались на новгородские земли и осели на запустевших после последней войны землях эстов. На развалинах Колывани появилось новое поселение. Город назвали Радегардом. В честь Перуна Радегаста.
PS. Пока всё после 2010 года автор продолжения не писал. Что очень огорчает. Предлагаю у нас на сайте продолжить начатое. Высказывайте свои соображения о том как бы было дальше в комментариях.
