(Часть вторая, заключительная)
Первое боевое применение опытной автобронебригады (в РИ назывались мотоброневые бригады) в степях Монголии, выявило как положительные, так и отрицательные моменты.
К положительным, относились:
- Высокая тактическая и оперативная мобильность.
- Включение в бригаду мощной и многочисленной артиллерии, которая с лихвой компенсировала нехватку ударной мощи БА (танкив нема!) и не шибко многочисленной мотопехоты. Причём «автомобилизированные» зенитные пушки 3К, оказались очень хороши и против японской авиации и против полевой обороны японских сухопутных войск. Настоящие «универсалки»!
- Собственный ПТ-дивизион позволял отражать танковые контратаки без участия БА.
- Очень сильная ПВО (учитывая состав вооружения и ОШС).
На практике, летом 39-го в степях Монголии, бригада действовала так:
Получив от разведки (преимущественно воздушной) информацию о броске японских войск силами до двух пехотных полков, усиленных танками и артиллерией вглубь территории Монголии и сложив дважды два в плане очевидного устремления японцев продвинуться довольно далеко на нашем берегу Халхин-Гола и закрепиться не господствующей высоте Баин-Цаган до подхода основных сил дивизии, командование поставило автоброневой бригаде задачу воспрепятствовать японцам в этом их намерении.
Далее, форсированный марш по степям в заданном направлении. Но, как ни хороши были мобильные качества бригады, японцы прибыли к месту «рандеву» быстрее – точнее продвинуться решили не так далеко, как ожидалось – наверное, учли проблемы с логистикой.
К тому же, в АИ, японцы решили закрепиться на Баин-Цаган силами только одного усиленного полка, а второй, с мощной танковой поддержкой, они бросили вдоль реки в сторону наших переправ, чтоб их уничтожить и взять все наши части в клещи.
Разгадав этот манёвр, командование РККА направило основный силы 11 мехбригады на отражение японского броска вдоль Халхин-Гола, а автобронебригаде пришлось разбираться с тем японским полком на Баин-Цаган по сути, один на один.
Как это было…
Ударно-разведывательный батальон автобронебригады вскрыл расположение и характер японской обороны, после чего был оттянут в резерв, где на него ложились задачи не только высокомобильного резерва, но так же боевого охранения, ведения разведки на флангах, разведка и прерывание логистики в тылу противника, поддержание непрерывной связи с соседями и контроль за всеми тыловыми коммуникациями бригады. В общем, задач много, но и батальон был достаточно мощный (А ведь кто-то утверждал о его избыточности!).
Тем временем, ударная группа бригады, в составе мотострелкового батальона, ударного бронеавтобатальона и моторизованного миномётного дивизиона разворачивались непосредственно против японских позиций, но вне зоны эффективного огня дивизионной артиллерии японцев (поскольку есть она в наличии на данном участке или нет, ещё было неизвестно). Т. е. до японских позиций было ещё довольно далеко – 5-6 км. (Обычные для японской армии того времени дивизионные 75 мм пушки Тип 38 имели максимальную дальнобойность 8 км, но эффективная дальность стрельбы была гораздо меньше и попусту разбрасываться снарядами японцы не собирались – когда ещё удастся пополнить боезапас).
(75 мм дивизионная пушка Тип 38)
В резерве у комбрига (помимо ударно-разведывательного дивизиона) постоянно находились моторизованный противотанковый дивизион (12 45 мм ПТП 19К), зенитный дивизион (12 4М) и дивизион огневой поддержки (12 СУ 29К).
Про связь, сапёров, ремонтников, транспортный автобат, медиков и прочие службы обеспечения упоминать не буду – они есть и своё дело делают. Речь будет вестись сугубо об активных боевых единицах.
Так вот. Когда перед комбригом (номер бригады и фамилия командира не приводятся, поскольку в АИ они могут быть абсолютно не тождественны РИ и навешивать на РИ-персоналии свои непрофессиональные тактические «изыски» автор не собирается), вышестоящим штабом, была поставлена конкретная задача сходу овладеть господствующей высотой, где японцы планировали развернуть мощный узел обороны полкового уровня, терять время было смертиподобно – именно благодаря форсированному маршу автобронебригаде удалось прибыть до того, как японцы начнут по всем правилам зарываться в грунт, строя свой полковой узел обороны и сейчас, они только приступили к рекогносцировке и столкнувшись с нашей разведкой просто начали заполошно окапываться и разворачивать свою артиллерию.
Именно поэтому, комбриг немедленно выдвинул дивизион артподдержки на линию развёртывания своих ударных частей. (Развёртывания в плане перестроения рот БА из походного в боевой порядок. При этом мотопехота не спешивалась).
Конечно, в теории, пользуясь исключительно высокой дальнобойностью своих трёхдюймовок (аж 14 км), комбриг мог открыть огонь и со значительно большей дистанции, но, увы – шрапнельные снаряды этих пушек, довольно тонкостенные и со слабым зарядом, стреляли немногим более чем на 6 км, что фактически уравнивало шансы.
Зато, в данном случае, те снаряды были чертовски к месту и чертовски эффективны!
Именно ими, с дистанции не более 5 км, и начался шквальный обстрел высоты, где окапывались японцы. 12 скорострельных зенитных трёхдюймовок начисто перепахивали высоту шрапнелью. Жалеть снаряды комбриг не велел – автобат, разгрузившись, уже ринулся за боеприпасами.
Ответ японцев на заставил себя ждать, у них тоже имелись снаряды различных типов и авто САУ 29-К пришлось срочно менять позицию (при этом, одна из машин была полностью выведена из строя). Благо дивизионных 75 мм пушек, этот передовой японский полк получил в усиление лишь 4 штуки и, определившись, откуда вёлся огонь, наши 12 орудий обрушили на японские пушки всю свою мощь, быстро подавив их. (Отсюда вопрос – что было бы, если бы японский пехотный полк, имел в усилении целый дивизион дивизионных пушек, а советская автобронебригада, лишь батарею?)
Когда японские пушки перестали отвечать, под прикрытием огневой завесы вновь начавших обстрел японской пехоты автосамоходок, вперёд начали выдвигаться БА, мотопехота и миномётчики. Спешить им было некуда. Для грузовиков с пехотой и миномётами, 5 км не расстояние. Как раз хватило, чтоб пушки расстреляли по японцам весь запас шрапнели (она в БК составляла не более одной пятой части, что в данном случае оказалось совершенно недостаточным) и даже изрядную часть ОФС – не так эффективных, но зато более многочисленных.
Спешивание и развёртывание в боевые порядки для атаки, начали на расстоянии не более 3 км от японских позиций. Дальше, двигались уже пешим порядком в полной боеготовности.
Ещё не понёсшая фатальных потерь японская полковая артиллерия начала редкий беспокоящий огонь с дистанции 1,5 км. По характеру разрывов, можно было определить, что это были 70 мм полковые гаубицы Тип 92 и 37 мм противотанковые пушки Тип 94 или скорее Тип 11. Гаубицы, в теории, имели максимальную дальность 2,7 км, но прицельно, бить могли в лучшем случае лишь на 900 метров. Противотанковые пушки, стреляя осколочной гранатой, имели эффективную дальнобойность не более 1,5 км.
(Полковая 70 мм гаубица Тип 92)
(37 мм ПТП Тип 94)
(37 мм траншейная пушка Тип 11)
Стрелять более интенсивно и главное уже совершенно прицельно, японская полковая артиллерия принялась с дистанции менее 1 км.
Наши 82 мм миномёты начали бить по японцам с дистанции 1,5 км. – экономили небольшой БК – подвоз пока был затруднён огнём японцев. Пока две батареи стреляли, одна перемещалась вперёд. И так по очереди. Японцы то и дело пытались концентрировать свой огонь на наших миномётных батареях, но более важные цели и задачи не позволяли решить этот вопрос кардинально.
Потом, по мере сокращения дистанции, случайные потери начали перерастать в конкретные. Миномётный дивизион получил приказ оставаться на достигнутых рубежах и поддерживать пехоту и БА.
Появились и первые потери в ротах БА. На большой дальности, редкие попадания снарядов 70 мм гаубиц не пробивали 15 мм лобовую броню средних БА, но зато, попадая в капоты и корпуса сверху, полностью выводили машины из строя. Зачастую сразу со всем экипажем. 37 мм противотанковые пушки пробивали броню БА с дистанции менее километра вообще легко. Счастье по скорострельности, японские ПТП уступали нашим 20К и, стреляя с места по обнаруженным ПТП, БА зачастую выигрывали дуэли. Тем более что против 30 атакующих БА-5 (две роты), японцы имели не более 8 ПТП (4 полковых Тип 11 и ещё столько же из роты усиления с более современными ПТП Тип 94 – именно они наносили наиболее чувствительные потери, пробивая с дистанции в 1 км до 20 мм брони – чего против БА было более чем достаточно). Японские батальонные 20 мм ПТР Тип 97 (два ПТР на батальон) пока ещё только «пробовали на зуб» лобовую броню наших БА, но пока её не пробивали. Но что будет, когда дистанция ещё сократится?
(Автоматическое 20 мм ПТР Тип 97)
Этот огонь требовалось подавить и чем скорее – тем лучше. Этим и занялись пушки дивизиона огневой поддержки (уже сугубо ОФС-ами), пушки средних БА и миномёты. Не отставали и стрелковики – хотя среди нашей мотопехоты случайные и не случайные потери уверенно росли. Не смотря на все усилия, подавить все огневые средства японцев никак не получалось. Даже при наличии целых артдивизионов!
Постепенно начал вырисовываться первый недостаток ОШС бригады, созданной, по сути, для самостоятельных действий – бригада, благодаря своей непревзойдённой подвижности, должна была прибывать «к месту действия» раньше всех других наших частей, и что в атаке, что в обороне действовать самостоятельно до подхода основных сил. И для успешных действий, ей явно недоставало не только шрапнельных снарядов, но и гаубиц! Всё-таки ОФС трёхдюймовок был откровенно слаб (не говоря уже об осколочных гранатах «сорокапяток»), а БК 82 мм миномётов крайне быстро расходовался. Да и точность у миномётов была вполне себе «площадная» — ну, не до конца ещё наши миномётчики освоили этот вид орудий. Да и с корректировкой огня у них ещё имелись свои проблемы.
А ведь кое кто, при формировании, возмущался излишним количеством артиллерии! Считали достаточным иметь лишь по батарее вместо дивизионов! Но, какая же это была бы бригада с батареями? Мотоброневой полк и только! С соответствующими, очень скромными возможностями и минимальной боевой устойчивостью.
В самом деле, что толку от тех батарей? Ну, расстреляли по полтора БК, а потом в атаку пошли БА с мотопехотой. И что в итоге? Урон, который противник понесёт от огня тех батарей, невелик, зато очень большими окажутся потери пехоты и БА. Вся «бригада» обескровится в одной такой атаке до полной потери боеспособности (что собственно и случилось в РИ!). Оно нам надо? А кому надо?
Нет. В этой АИ пушечный и миномётный дивизионы сперва превращают японские позиции в характерный лунный пейзаж (благо глубоко закопаться в грунт японцы просто не успели), а уж потом, мы будем пробовать на прочность их оборону. Точнее что там от неё останется.
Всё-таки, чертовски жаль, что у бригады нет хотя бы одной гаубичной батареи!
Впрочем, командир японского пехотного полка ждать, когда его самураев просто выкосят артиллерией, не стал, и решительно организовал контратаку силами не менее батальона пехоты при поддержке танковой роты в 5 танков Ха-Го (Тип 95) и одного командирского танка! (Откуда там оказалась танковая рота неизвестно – разведка явно проморгала).
Поскольку противники к тому времени уже сильно сблизились, дивизион артподдержки помочь уже ничем не мог, а бригадный ПТ-дивизион к месту действия явно не поспевал, за первой скрипку пришлось сыграть средним БА.
Бой оказался очень коротким. Все танки японцев были подбиты и по большей части сгорели.
(Подбитые японские танки Ха-Го)
Японская пехота, оставшись без брони поддержки и попав под массированный огонь миномётов и БА, начала откатываться назад. А наши части в свою очередь начали контратаку силами всё того же мотострелкового батальона и двух рот средних БА (третью комбриг придержал в резерв «на всякий случай») – благо они уже по самые уши были втянуты в контактный бой.
И всё же, эту атаку японцам удалось-таки отбить. Почему – это стало вторым недостатком ОШС. Банально не хватило пехоты на последний натиск, на последний штурм. А ещё, не хватило боеприпасов у миномётчиков. Японцы же на всю катушку использовали свои откровенно убогие 50 мм миномёты Тип 89, которые не столько наносили потери (при чисто условной эффективности их боеприпасов и не менее лишь условных возможностях в плане прицельной стрельбы это было почти нереально), сколько оказывали психологическое воздействие, для поднятия собственного самурайского духа.
(Японский солдат с 50 мм миномётом Тип 89)
Наши же, нести лишние потери тоже не хотели – а атака, в случае её продолжения, уже явно грозила перерасти в рукопашное месилово, причём против имеющих большое численное превосходство японцев.
Поэтому, за первой атакой, пришлось провести вторую, уже не лобовую, а на нащупанном слабом месте в японской обороне – на стыке позиций двух батальонов, один из которых был очень сильно обескровлен. На остатках боеприпасов артиллерии, усилив понёсший большие потери единственный мотострелковый батальон взводом разведчиков из ударно-разведывательного батальона. В этой вечерней атаке, участие принимали опять-таки две роты средних БА (почти роту БА бригада уже потеряла в боях и из-за неисправностей).
А чтоб отвлечь японцев, в лобовую атаку (точнее её имитацию) отправили сводную роту БА из разведывательного батальона и всех, кого можно было собрать в расположении бригады – оставшихся разведчиков, сапёров, часть артиллеристов, скучавших без боеприпасов, часть технического персонала и т. д. с категорическим запретом вступать в плотный огневой контакт. От них требовали лишь сымитировать новую массированную атаку, а затем, своей активностью всячески сковывать японские резервы, не подставляясь при этом под массированный огонь.
В этот момент, единственным резервом комбрига были противотанковый и зенитный (4М на шасси ГАЗ-ААА) дивизионы. Причём противотанковый дивизион контролировал расположение бригады по периметру, а зенитчики отвечали за выдвинутое в поле боевое охранение и дальние дозоры. Будь у бригады не дивизионы, а только батареи, положение бригады было бы довольно опасным.
Операция удалась. Так и не возведённый узел японской обороны был уничтожен. Высота взята. Хотя, бригаде пришлось выдержать ещё одну ночную и одну утреннюю атаки японцев, пытавшихся восстановить положение.
В отражении этих атак своё слово сказали ЗПУ. Счетверённые «максимы» подпустив японцев на короткую дистанцию, открыли ураганный огонь, выкашивая практически всё живое. Две ночные японские атаки, предпринятые без сопровождения бронетехники, были просто потоплены в свинце и самурайской крови.
Жаль, что контратака наших БА не удалась – в ночной темноте противник сумел и сам рассеяться и поджечь бутылками с горючим составом и гранатами ещё два наших броневика. Два лёгких БА отправленных в дозор, японцы исхитрились расстрелять в предутренних сумерках из 20 мм ПТР. Но, это бы их последний успех.
Утренняя атака была уже скорее жестом отчаяния – на исходе ночи бригада получила, наконец, боеприпасы и артиллеристы беглым огнём просто разогнали несколько сунувшихся было с разных направлений фатально обескровленных рот японцев. От их передового полка уже мало что осталось.
Но добивать его комбриг не торопился – бригада понесли потери в живой силе и технике, личный состав устал, а если к японцам в помощь подтянется ещё полк или нагрянет вся дивизия? Воздушная разведка будет, но когда? Поэтому он приказал готовиться к плотной обороне, чтоб любой ценой продержаться до подхода танковых частей 11-й бригады и приданного им мотострелкового полка, которые должны была сменить автобронебригаду ближе к обеду – в самом крайнем случае к вечеру.
Но, всё обошлось. Остатки японского полка оперативно смотались не дожидаясь окончательного разгрома, а передовые части танковой бригады прибыли без задержки.
По итогам этого боя стало ясно, что наличие в столь лёгкой бригаде артиллерийских дивизионов абсолютно оправдано. Слабое участие в бою ПТ-дивизиона объяснялось лишь нехваткой у японцев бронетехники. Так же стало ясно, что бригаде не хватает ещё одного мотострелкового батальона и гаубичной батареи (тем более на случай, если бы японцы успели возвести хоть какие-то ДЗОТы).
Так же, желательно было:
— усилить бригаду отдельной ротой боевого охранения (чтоб не бросать батальон в бой в ослабленном виде);
— вооружение миномётного дивизиона передать в батальоны (не имевшие тяжёлого вооружения) и даже возможно, роты, а собственно миномётный бригадный дивизион вооружить более мощными 120 мм миномётами;
— ну и, наконец, самая активная фаза боя, выявила желательность включения в состав ударного автобронебатальона тяжёлых БА огневой поддержки, вооружённых трёхдюймовой пушкой.
О том, что БК универсальных трёхдюймовок было бы желательно увеличить за счёт шрапнельных снарядов, дополнили требованием разработать такую же «автомобилизированную» пушку, но уже 85 мм калибра на шасси тяжёлого дизельного грузовика Яг-10М(Д).
Что касается тяжёлого БА огневой поддержки — именно такой был создан в самом конце 1940-го года.
За основу взяли средний БА-5. В соответствии с повышенными требованиями по нагрузкам, добавили третий мост и изначально машину оснащали уфимским дизельным мотором мощностью 115 л.с. За счёт дополнительных внешних топливных баков увеличили запас хода. Переднюю ось избавили от излишней перегрузки заменив 15 мм лобовую броню на 13 мм, а всю 13 мм бортовую броню заменили на 9 мм. Для БА огневой поддержки, противопульно-противоосколочной брони посчитали вполне достаточно.
Это был первый советский тяжёлый БА изначально оснащавшийся ШРУСами Тракта, массовый выпуск которых развернули в 1939 году на специальном подразделении бронеавтомобильного завода Выксы. В отличие от ШРУСов Вейсса, освоенных на ГАЗе в конце 1938 года АИ (в РИ на рубеже 30-40-х), эти шарниры в принципе не требовали для своего изготовления дорогого и сложного оборудования, не требовали специальных материалов и высококвалифицированных рабочих – на что в СССР сознательно пошли, осваивая именно наиболее технологически сложные ШРУСы Вейсса (и с этой проблемой справились за не полные два года не израсходовав полностью даже отпущенных для этой благой цели 400 тыс. инвалютных рублей – т. е. решить проблему пресловутых ШРУСов оказалось гораздо проще и быстрее чем об этом думали и если бы не затяжное увлечение полугусеничными машинами и не война…). Да, шарниры Тракта (особенно в отечественном исполнении) не отличались износостойкостью – тем более в тяжёлых машинах, под усиленными нагрузками, но они были просты и очень (в сравнении с другими моделями) дешевы. Поэтому выбор пал именно на них. Хотя ресурс «трактов» ожидаемо оказался не велик, проблему решили, изначально заложив в регламентные работы по ТО машины, обязательную замену ШРУСов через определённое количество эксплуатационных часов. Да, это было трудоёмко, но по тогдашним представлениям, оно того стоило (примеров, когда в советской военной технике 30-х использовали весьма требовательные к трудоёмкому ТО технические решения пруд пруди – одни подвески танка Т-28 и арттягача «Коминтерн» чего стоят!).
В башне увеличенного диаметра, установили модифицированную 76,2 мм танковую пушку с дульным тормозом. Как и у прежней модели, крыша на башне имелась только над кормовой нишей. При интенсивной стрельбе, решение было более чем оправданным. Поскольку это была фактически САУ, отказались и от конической формы у башни (что уже во всю внедрялось на Ба-4 и БА-5) в пользу самой простой цилиндрической.
Ну и в заключение общая картинка (с внесёнными изменениями по замечаниям почтенных коллег):
К ней, можно только добавить, что в штат автоброневой бригады от 1940 года, добавили ещё один мотострелковый батальон, роту боевого охранения, батарею из 6 тех самых тяжёлых БА (БА-6) и батарею буксируемых 107 мм гаубиц (4 штуки). Благо лёгкие 107 мм гаубицы могли буксироваться с прислугой и большим БК самым обычным ЗиС-ом, не говоря уже о трёхмостовом ЗиС-6 или новых, полноприводных грузовиках завода им. Сталина (в серию пошли в 1940-ом).
И эта ОШС стала окончательной. Всего до начала ВОВ было сформировано пять автобронебригад, две из которых продолжили нести службу в Монголии, одна на границе с Ираном (что позволило снять с этих направлений танковые бригады) и только две самых «свежих» включили в структуру МВО в качестве высокомобильного резерва РГК. Одной точно такой же бригадой накануне ВОВ обзавелись и погранвойска НКВД, готовящиеся к «крупномасштабным провокациям» на границе.
Почтенные коллеги! Это мой последний пост на сайте. Не хочу больше никого бесить и раздражать своим «дилетантизмом», «художествами» и нетерпимостью к подлецам и хамам-критиканам. Будем считать, что для нынешнего сайта я просто устарел и потому ухожу на пенсию.
Спасибо всем друзьям и коллегам, все эти годы поддерживавшим меня и критиковавшим в дружелюбной и корректной форме. Удачи вам и здоровья.
Спасибо почтенному Бороде и сайту АИ за интересно и не напрасно потраченное время. Это было чертовски прикольно. Но, время идёт, все мы рано или поздно покинем сайт. Сейчас, пришло моё время.
С уважением Ансар.
