Эту АИ я выкладываю от имени автора. Автор очень просил делать комментарии на странице его блога — http://osvobojdenie2.blogspot.com/. Но на всякий случай я ему создал аккаунт. Может, заскочит к нам на огонёк. Далее текст автора:
Что бы было, если бы в 1941 году РККА начала войну против Германии? Предлагаемая в этом романе версия отличается от других тем, что для ее создания использовалось не только умение писать, но и глубокая проработка планов войны того времени, изучение военной техники и пр. и пр., что дало возможность избежать традиционных ляпов.
16 часов 40 минут. 50 км западнее Варшавы.
Волной идут советские бомбардировщики. В основном ДБ-3, среди них отдельные группы ТБ-3.
Появляется одинокий мессершмит-109. Он открывает огонь по советским бомбардировщикам. Один из ДБ-3 поврежден, из левого двигателя валит дым. Самолет начинает резко снижаться. В это время поспевают советские истребители. Начинается бой — один немец против шести МиГов. Через несколько мгновений мессер загорается и падает. Задетый очередью, МиГ, уходя от немца, не справляется с управлением и врезается в строй бомбардировщиков. МиГ сталкивается с ДБ-3 и исчезает в огне, еще один ДБ-3 резко уклоняется в сторону, и сталкивается с летящим рядом. Еще один факел.
От самолетов отрываются черные точки, через секунды над каждой раскрывается парашют. Вскоре все видимое пространство покрыто куполами. Десантники приземляются в полях, некоторые — в лес и повисают на деревьях, кто-то попадает в небольшую речку. Сворачивают парашюты, собираются в группы, разыскивая своих. Один из парашютистов приземляется в метре от берега речушки, ругаясь, стоя по колено в воде, отстегивает парашют. Это командир 214-й бригады полковник Левашов. К нему бегут несколько приземлившихся раньше командиров.
— Как вы, товарищ полковник?
— Ничего, давай ребята, вперед. Где тут у них Варшава?
Десантники бегут к виднеющемуся вдалеке селу. Там расположилась какая-то тыловая часть. Стоят запряженные лошадьми нагруженные ящиками повозки, возле них суетятся немецкие солдаты. Одни пытаются увезти повозки, другие хватаются за винтовки и занимают оборону, третьи спасаются бегством.
Десантники врываются в деревню, пытающиеся сопротивляться немцы, перебиты, лишь несколько человек успевают сдаться в плен. Из домов выглядывают женщины и дети. Один из бойцов подбегает к пожилой женщине смотрящей на улицу из-за приоткрытой двери. Жестами показывает ей, что хочет пить. Она выносит ему на крыльцо ведро с водой и чашку. Боец жадно пьет, к нему подбегают его товарищи, за ними еще и еще, и через минуту ведро пустеет. Десантники бегут дальше, но один из них остановившись смотрит на старую польку, на пустое ведро… Берет ведро подходит к колодцу, достает воды и ставит полное ведро перед женщиной.
— Спасибо вам большое, — говорит он, — От всей Красной Армии спасибо, — и бежит догонять товарищей.
16 часов 50 минут. Лондон. Резиденция премьер-министра.
В кабинет входит посол Советского Союза в Великобритании Майский.
— Здравствуйте, господин премьер-министр.
— Здравствуйте, господин посол. Прошу садиться. Приношу извинения, что не смог принять вас утром. Я уезжал на уик-энд и вернулся лишь недавно. Я вас слушаю.
— Советское правительство заявляет о том, что в связи с известиями о готовящемся нападении Германии на Советский Союз оно было вынуждено принять самые решительные меры. Наше правительство неоднократно предлагало другим европейским государствам объединить усилия в борьбе с фашизмом. К сожалению, наши призывы не были услышаны, и это привело к трагедии оккупации многих стран. Мы считаем, что такое положение в Европе не может продолжаться. Поэтому Советский Союз объявил Германии войну и начал военные действия против этого государства. Мы полагаем, что вступление СССР в войну против фашизма – серьезный шаг к победе над ним, и шаг этот будет встречен с одобрением народом Вашей страны. Особенно учитывая сегодняшнее положение Великобритании, когда практически все ее союзники в борьбе с фашизмом разгромлены. Советское правительство предлагает в самые кратчайшие сроки рассмотреть возможность координации действий наших стран, так как полное уничтожение фашисткой Германии возможно только при полном объединении всех миролюбивых сил.
— Я хочу заверить вас, господин посол, что действия Советского Союза встречены с удовлетворением всем английским обществом. Уже некоторое время, как вы совершенно правильно заметили, Великобритания в полном одиночестве ведет борьбу с Германией и Италией. Вступление в войну Советского Союза значительно облегчит наше положение и позволит надеяться на восстановление в Европе мира и порядка. Я в самое ближайшее время внесу на рассмотрение кабинета вопрос о координации действий между нашими странами в борьбе с Германией, а также и о взаимной помощи. Позвольте также узнать, господин посол, позицию СССР в отношении таких государств как Румыния, Финляндия, Турция. Насколько мне известно, советские войска уже ведут боевые действия на территории Румынии.
— Позиция советского правительства однозначна. Советский Союз ведет войну с Германией и теми странами, которые участвуют в агрессивной войне на ее стороне. К таким странам относятся Италия и Болгария, которые уже участвовали в боевых действиях как союзники Германии. Вооруженные силы Румынии, Словакии и Венгрии, как нам стало известно из достоверных источников, готовились к нападению на СССР. Кроме того, на территории этих стран находятся немецкие войска. О подготовке Финляндии к войне с СССР у нас тоже есть сведения. И на территории этой страны также находятся немецкие войска. Мое правительства просило уведомить вас о том, что сегодня правительству Финляндии предъявлен ультиматум, в котором ему предлагается немедленно решить вопрос о выводе всех немецких войск со своей территории и отвести свои части от границы с СССР. В противном случае Советский Союз оставляет за собой свободу действий. Как мне сообщили, финское правительство уже ответило на наш ультиматум. Финское правительство сообщает, что немецких войск на территории Финляндии не размещалось. Отдельные части немецких войск, следующие транзитом через Финляндию в Норвегию, покинут территорию страны в ближайшие дни. Дальнейший транзит не предвиделся и, учитывая обстановку, правительство Финляндии берет на себя обязательства в дальнейшем не допускать появление каких-либо частей немецкой армии на своей территории. Что касается вооруженных сил самой Финляндии, то повышенная боевая готовность вызвана не стремлением к агрессии против СССР или какой-либо другой страны, а общим положением в Европе, где продолжается война. Это самые последние сведения, которые, как я вам уже сказал, господин премьер-министр, мною получены перед самым отъездом к вам. Что касается Турции, то советское правительство также имеет доказательства того, что она готовилась к войне с СССР на стороне Германии. Поскольку на территории этого государства нет каких либо немецких войск, то военные действия на территории Турции не ведутся, но советское правительство направило ноту правительству Турции. Советское правительство поручило мне подчеркнуть свою позицию, которая заключается в отсутствии каких-либо захватнических целей. Военные действия против Германии и ее союзников, будут вестись только на территории этих государств и оккупированных ими стран, до полного освобождения всех захваченных Германией и ее союзниками территорий и их полной капитуляции. После освобождения оккупированных территорий дальнейшие действия по восстановлению государственного строя будут являться прерогативой народа данной страны. Советский Союз не собирается вмешиваться во внутренние дела государств, которые обретут независимость с его помощью. Правительство Советского Союза считает, что располагает достаточными силами и средствами для выполнения поставленной перед собой задачи. Это не в коей мере не предполагает отказ от любой помощи со стороны любых других миролюбивых государств и в первую очередь Великобритании, о чем мы говорили в начале.
— Благодарю вас, господин посол.
18 часов 00 минут. Берлин.
Совещание у командующего сухопутными войсками фельдмаршала Браухича. Докладывает начальник генерального штаба генерал Гальдер.
— По тем сведениям, которыми мы на это время располагаем, противник наносит удары по всем возможным направлениям, т.е. на Кенигсберг, на Данциг в обход нашей группировки в восточной Пруссии, на Варшаву, на Люблин, на Силезию, и в Румынии. Сейчас нет возможности оценить, на каких направлениях наносятся главные удары, а на каких второстепенные. Генштаб предполагает, что русские попытаются окружить войска в Восточной Пруссии и в районе Люблина, для чего им необходимо выйти к Висле вот здесь и здесь, и форсировать ее, — показывает на карте. Браухич внимательно слушает, кивая головой в знак согласия, — Чтобы предотвратить это, необходимо срочно расположить войска на таком удобном и естественном оборонительном рубеже, как река Висла, а для этого в свою очередь, необходимо отвести войска от границы и вывести все имеющиеся в генерал-губернаторстве резервы на Вислу и организовать там оборону.
— Мы располагаем такой возможностью? — спросил Браухич, — Я говорю в первую очередь о резервах.
— Для прикрытия направления на Данциг мы можем использовать части 50-го и 23-го армейских корпусов, для организации обороны на рубеже Вислы в районе Демблин-Варшава-Быдгощь можно использовать 42-й и 35-й армейские корпуса и подтянуть туда еще дополнительно три-четыре дивизии, в южной Польше мы можем располагать 51-м и 57-м армейскими корпусами. Но все это очень незначительные силы, с которыми вряд ли удастся организовать прочную оборону. К сожалению, у нас практически нет подвижных войск. Двадцать четыре танковых и мотопехотных дивизии находятся в эшелонах и растянуты от Рейха и до границы с Россией. Надо отдать приказ срочно остановить выдвижение всех частей и соединений на линии западнее Вислы.
— Да, я согласен с вами, — произнес Браухич, — Посмотрим, что скажет фюрер.
22 часа 30 минут. Берлин. Рейхсканцелярия.
Вдоль стены стоят немецкие военачальники. Гитлер непрерывно ходит взад-вперед по залу, он взвинчен до состояния истерики.
— Как могло такое произойти? Вы — банда кретинов и идиотов! Вам ротами командовать! Все что я создал… Весь Рейх… Канарис, как получилось, что мы ничего не знали?
— Мой фюрер, я …
— Молчите, Канарис! Говорить надо было раньше. Где вся ваша разведка? Вы или идиот, или предатель.
— Мой фюрер, — осмелился прервать Гитлера Кейтель. — Может быть, еще все не так страшно?! Русские продвинулись на несколько километров от границы. С финнами было то же самое, и чем кончилось?!
— Не говорите глупостей, Кейтель. Русские бомбят Кенигсберг и Варшаву, их танки прорвались, и никто, слышите, никто не может мне объяснить, что происходит сейчас на границе! Почему? Я хочу знать, что сейчас происходит там! Гальдер?
Начальник генерального штаба Гальдер неуверенно делает шаг вперед.
— Мы ни можем получить точной картины, мой фюрер, — говорит он,- Все линии связи нарушены, действуют русские диверсанты. Нет связи ни с группами армий, ни с армиями. У командующих нет связи с корпусами и дивизиями. Практически все танковые и моторизованные дивизии в эшелонах, растянуты на сотни километров по территории Генерал-губернаторства. Нам надо…
— Вы тоже ничего не знаете, Гальдер. Геринг?
— Мой фюрер, — начал Геринг,- авиация на границе ведет бой, но у русских очень много самолетов. Значительная часть наших воздушных сил еще не переброшена в генерал-губернаторство и Восточную Пруссию и находятся в Рейхе или на Балканах.
— Значит, соберите все что можно. Мы должны остановить русских! Где ваши асы, Геринг? Русские летают на этажерках, они просто не умеют летать. Вы должны показать им, что могут наши летчики! Слышите?
— Да, мой фюрер.
— Вы все должны разобраться с этим бардаком, даже если вам самим придется идти в атаку!
Слышится рев сирен.
— Что это?
— Воздушная тревога, мой фюрер, — осмеливается ответить Геббельс.
— Нет, — кричит Гитлер Герингу, его руки трясутся, — Нет, это не просто воздушная тревога. Я уверен, что это не англичане. Это русские!
В ночном небе над Берлином, урча моторами, строем идут шестьдесят советских бомбардировщиков. Их ведет полковник Александр Голованов. Они выполняют личный приказ Сталина — сбросить бомбы на Берлин.
13 июня. 3 часа 15 минут. Кремль.
За длинным столом члены Политбюро. Сталин прохаживается по кабинету. Стоя у карты, докладывает маршал Шапошников.
— За сегодняшний день войска Западного фронта продвинулись вглубь территории Польши на 15-20 километров. 13-я и 10-я армии двигаются на Варшаву. Сопротивление немцев на этом направлении минимальное. В районе Варшавы продолжается высадка 4-го воздушно-десантного корпуса. На Юго-Западном фронте 5-я армия ведет бои вдоль границы. Продвижение всего 5-10 километров. Немцы сильно сопротивляются. 6-я армия осуществила прорыв на участке около 40 километров, в прорыв в направлении Кракова введен 4-й механизированный корпус. К 20.00 4-й мехкорпус продвинулся на 35 километров и продолжает наступление. По данным нашей разведки, на этом направлении у немцев почти нет войск. Завтра с утра вслед за 4-м мехкорпусом Музыченко планирует ввести 15-й мехкорпус и 5-й кавкорпус. Для захвата переправ на Висле планируется высадить 1-й воздушно-десантный корпус в полном составе.
15 июня. Штаб Юго-Западного фронта.
В кабинет начальника штаба фронта генерал-майора Пуркаева входят командир третьего воздушно-десантного корпуса генерал-майор Глазунов и командир пятой воздушно-десантной бригады полковник Родимцев.
— Здравия желаем, товарищ генерал-майор.
— Здравствуйте, садитесь.
Усаживаются вокруг стола, на котором лежит карта.
— Значит так, — говорит Пуркаев, — Четвертый мехкорпус пока успешно продвигается вперед. Послезавтра, самое позднее, Власов должен выйти к Висле. Вот мосты через Вислу. Вот этот нам не подходит. У немцев здесь много зениток, тут рядом аэродром — на нем истребители. Здесь в районе моста до полка пехоты, в этом районе девяносто девятая пехотная дивизия. Поэтому от первоначального плана будут отклонения. Ваша главная задача — вот этот мост. Если немцы его взорвут — Власов застрянет. Возьмем мост — Власов обойдет Краков, и все будет хорошо. Командование решило десантировать завтра с утра пятую бригаду в районе моста. Основную часть корпуса планируем высадить вот тут, севернее. Здесь по сведениям разведки должна сосредотачиваться одиннадцатая танковая дивизия немцев. Задача корпуса — не дать немецким танкам прорваться к мосту. Десантировать вас будет, как и планировали первый корпус генерала Изотова. Вопросы?
— Какие у немцев силы в этом районе.
— Авиаразведка докладывает, что никаких немецких частей в районе моста нет. Вот сюда прибывают части одиннадцатой танковой дивизии. Вот в этом районе – располагается до батальона пехоты. Здесь расположена пехотная дивизия невыясненной нумерации, но до вас она не должна успеть добраться. Вообще, если верить разведке, на левом берегу у немцев крупных сил нет, кроме одиннадцатой танковой. Но дивизия в эшелонах растянулась от самой Германии, пока она выгрузится, пока подтянется… Основная угроза, видимо, с правого берега. В этом направлении отходят до двух пехотных дивизий немцев. Как быстро их части дойдут туда и дойдут ли — это вопрос. Власов вполне может их опередить.
Штаб 1-го дальнебомбардировочного авиационного корпуса.
В накуренном помещении проводят совещание командир авиакорпуса генерал-майор Изотов, командир третьего воздушно-десантного корпуса генерал-майор Глазунов, командиры авиадивизий и воздушно-десантных бригад.
— У нас получается следующее, — говорит Глазунов, — В район моста мы десантируем бригаду Родимцева в составе первого, второго и частично четвертого батальонов. Задача — захватить мост и удерживать до подхода наших танков. В этот район одновременно начинаем выбрасывать бригаду Затевахина в полном составе и потом, освободившимся транспортом, первый и третий батальоны бригады Желудева. Артиллерию будем десантировать вторым эшелоном вместе с основными частями корпуса. Я вылетаю с бригадой Желудева. У нас сорок исправных ТБ-3, так что кое-какую технику сможем доставить. Остальные силы остаются в резерве. Для них все равно транспорта пока нет. Наша главная задача — первым рейсом, пока немцы не очухались, забросить основные силы вот сюда и сюда. Если позволят немцы, на следующий день будем десантировать остальные части. Всё ясно? Если вопросов нет — по коням!
5 часов 30 минут. Кречевецы. Аэродром 40-й дальнебомбардировочной авиадивизии.
На летном поле аккуратными рядами выстроились бомбардировщики ДБ-3ф. Идет погрузка в самолеты 5-й воздушно-десантной бригады. У самой кромки аэродрома прогуливаются командир 1-го батальона капитан Симкин и медсестра Лиза. Разговор носит явно интимный характер.
Мимо проходят командир бригады полковник Родимцев и начальник штаба майор Борисов.
— Игорь, — кричит Родимцев, увидев Симкина,- Для тебя, что, война не началась ещё?
Симкин подбегает к полковнику.
— Товарищ полковник, заканчиваем погрузку через двадцать минут.
— Я вижу, как ты заканчиваешь… Что вы тут развели, капитан?! Ладно уж, прощайся, только быстро. К вечеру все равно встретитесь. Медсанбат третьим рейсом идет, так что увидишь скоро свою Лизавету.
Через полчаса самолеты один за другим поднимаются в воздух и летят на Запад.
16 июня. Мост через Вислу, недалеко от Кракова.
В воздухе советские самолеты. От самолетов отделяются черные точки, летят к земле, над ними раскрываются купола парашютов. Уже все небо над Вислой покрыто ими, а самолеты продолжают выбрасывать все новых и новых десантников. Парашютисты приземляются по обоим берегам, некоторые падают прямо в реку, пытаются освободиться в воде от парашютов. Удается это не всем, многие тонут.
Несколько человек умудряются приземлиться прямо на мост. По ним отрывает огонь немногочисленная охрана с обоих берегов. Несколько десантников падает, остальные прячутся среди устоев моста и открывают ответный огонь.
На левом берегу у моста небольшая будка, возле неё с десяток немецких солдат ведут беспорядочную стрельбу: кто по десантникам на мосту, кто по парашютистам в небе. Из перелеска выскакивает группа десантников и стремительно бежит к мосту, стреляя на ходу. Короткая рукопашная схватка и вся охрана перебита, кроме нескольких пленных. Лейтенант, возглавлявший группу, и часть бойцов вбегают на мост. Укрывшиеся здесь десантники выходят из укрытий. С другой стороны моста появляется ещё одна группа десантников. Бойцы занимают оборону на обоих берегах.
На полях продолжают приземляться новые группы парашютистов. У самой кромки леса приземляется командир бригады полковник Родимцев. Парашют тащит его за собой к деревьям, но полковник быстро тушит купол и отстегивает лямки. Рядом, прямо на деревья, опускаются его бойцы. Один из них цепляется за верхушку дерева, но ветви не выдерживают, и парашютист рушится на корни большой сосны. Нога неестественно выворачивается, человек кричит от боли. Полковник подбегает к нему, отстегивает лямки парашюта и пытается помочь.
— Потерпи, сынок, сейчас найдем тебе санитаров.
К ним подбегают десантники. Передав пострадавшего на руки бойцов, полковник располагается у опушки леса и рассылает в разные стороны несколько парашютистов с приказом подтянуться всем приземлившихся к опушке. Через несколько минут собирается полторы сотни человек. Родимцев, приказав одному из офицеров продолжать сбор, с группой парашютистов идет через лес. В лесу много парашютистов, большинство из них приземлилось неудачно. Те, кому повезло больше, пытаются оказать первую помощь.
Миновав небольшой лес, Родимцев со своей группой выходит на другое поле. Здесь на опушке также группируются приземлившиеся парашютисты. Среди них много командиров. Здесь оказывается большая часть штаба бригады, уже развернута рация.
Мост через Вислу, захваченный десантниками бригады Родимцева. На мосту валяется несколько убитых немецких солдат, их по очереди двое бойцов скидывают в реку. По обоим берегам реки десантники роют окопы. На правом берегу, у въезда на мост, рядом с перевернутой подводой — группа советских офицеров во главе с командиром бригады Родимцевым.
— Значит так, братцы, — говорит Родимцев, — Судя по всему, наша разведка не подвела, у немцев здесь никаких частей не было, кроме взвода охраны. На том берегу до самого Кракова должно быть чисто, там сажаем в оборону второй батальон. Ты Володя,- обращается к командиру батальона Сенцову, — окапываешься на той стороне и сидишь. Высылаешь разведку. На этом берегу немцев надо ждать скоро. Сюда должны отходить их части. Наши их уже гонят. Задача — продержаться. Первый батальон занимает оборону вот по этим лесочкам. Закапываемся поглубже в землю. Вторая и третья роты четвертого батальона, под командованием старшего лейтенанта Лёвушкина, вместо раненого капитана Сергеева, окапываются вот там в роще. Это будет наш резерв. Минометную роту расположить вот там на опушке. Вопросы? Нет вопросов? Выполнять! Колыванов, ко мне!
Получившие указания расходятся, остается командир разведроты старший лейтенант Колыванов.
— Вот что, Леша, — говорит Родимцев, — Наша разведка сообщала, что на том берегу у немцев вроде как ничего нет. Но береженого бог бережет. Ты отправь своих ребят в ту сторону, пусть посмотрят внимательно. Не хочется оттуда подарок получить.
— Разрешите, сам посмотрю, товарищ полковник?
— Иди. Только смотрите если что, не связывайтесь. Отходи сюда.
Лейтенант уходит. Остаются Родимцев, начальник штаба Борисов и старший политрук Никольский.
— Ну что у нас, Владимир Яковлевич? — обращается к Борисову Родимцев.
— Докладываю. Первый батальон — четыреста десять человек, пять ротных минометов. Второй батальон — триста шестьдесят человек, три ротных миномета. В двух ротах четвертого батальона — двести человек и два ротных миномета. Пять батальонных минометов в минометной роте. Два ДШК. В разведроте — пятьдесят пять человек. Сорок семь человек раненых, в основном повредились при посадке. Вот такие у нас силы.
— Ну, пока ещё грех жаловаться. Если немцы быстро не очухаются — продержимся. А?
— Должны продержаться, Александр Ильич.
Небольшая станция забита эшелонами с техникой. Впереди пути разбиты советской авиацией. В эшелонах части перебрасываемой на Восток 11-й танковой дивизии.
К станции подъезжает несколько легковых автомашин. Из них выходит командир 51-го армейского корпуса генерал пехоты Рейнхард. К нему подходит полковник. Представляется:
— Командир 15-го танкового полка полковник Штрейх.
— Застряли, полковник?
— Так точно, господин генерал. Русские разбомбили пути. Если сейчас опять налетят, разнесут в клочья.
— Какие здесь части?
— Почти целиком два танковых батальона моего полка, рота мотоциклетного батальона и рота саперного батальона.
— Слушайте задачу, полковник. Здесь ждать бесполезно. Прилетят русские и от вас останутся только воспоминания. Пути чинить некому. Выгружайте технику и занимайте оборону на Висле, — кивает адъютанту, тот разворачивает карту. — Здесь мост. Выходите к нему. Я пытаюсь собрать все боеспособные части в этом районе. Три охранных батальона, пехотный полк неполного состава и зенитный батальон. С вашими танками мы ещё что-то сможем. Сколько у вас танков полковник?
— Сто девятнадцать, остальные в дороге, господин генерал. Из них двадцать тяжелых и сорок два средних с 50-мм пушкой.
— Это очень неплохо. Собирайте все, что есть и двигайтесь к Висле!
На краю только что отрытой стрелковой ячейки сидит капитан Симкин, курит. В ячейке двое бойцов устанавливают ручной пулемет.
Над головами пролетает эскадрилья советских бомбардировщиков. Бойцы задирают головы, провожая их взглядом.
— Немца бомбить полетели, товарищ капитан, — говорит один из бойцов.
— А кого ж ещё! — Симкин бросает папиросу, встает,- Ну как у вас, готовы?
— Так точно товарищ капитан. Наши-то когда будут.
— Как родина прикажет, Волков, так и будут. Не дрейфь.
Симкин идет на КП бригады. На КП Родимцев сидит рядом с радистом.
— "Орел", "орел", я "лебедь", прием, — монотонно повторяет радист.
— Ну что, товарищ полковник, — спрашивает Симкин.
— Да ничего нового Игорь. Наши молчат. Немцы вроде тоже. Не нравиться мне это. Тихо больно. Что же у них один взвод на всю округу.
— А разведка вернулась, товарищ полковник?
— Нет ещё. Жду. Присаживайся.
Симкин присаживается рядом на бревно.
— Наши-то, видать, далеко ещё. Канонады не слышно.
— Не слышно, — соглашается Родимцев, — Но если у них так же, так какая тут канонада?! Не война, а парад какой-то.
— Сглазите, товарищ полковник…
С другого берега через мост бегут двое бойцов.
— Никак, наша разведка, — Симкин встает.
Вдалеке на другом берегу слышно несколько отдельных выстрелов, потом пулеметная очередь и два взрыва один за другим.
— Ну вот, кажется, дождались, — Родимцев встает и быстрым шагом идет к мосту, за ним ещё несколько командиров.
У входа на мост он встречается с бегущими красноармейцами.
— Сержант Федоров, из разведроты, товарищ полковник, — усатый сержант раскраснелся от бега.
— Докладывайте, сержант!
— Возле хутора севернее развилки наткнулись на немцев. Примерно рота. Капитан отправил доложить.
— Что там за стрельба?
— Не знаю, товарищ полковник. Немцы расположились у хутора. В нашу сторону, вроде, не двигались. Может, наткнулись на наших случайно.
— Случайно! Какие же к черту разведчики, на которых случайно натыкаются!
Родимцев возвращается на КП.
— Связь с Сенцовым. Быстро! — кричит он радисту.
Командир второго батальона, занимавшего оборону на левом берегу, капитан Сенцов стоит на краю небольшого оврага метрах в пятидесяти от моста, глядя в сторону, откуда раздавались выстрелы. Из кустов слышится голос радиста:
— Товарищ капитан, вас первый.
Сенцов спускается в кусты к рации.
— Что там у вас? — спрашивает Родимцев
— Товарищ полковник, разведка вернулась. Справа немцы, до батальона. Наткнулись на нашу разведку. Слева, в километрах полутора тоже немцы, идут колонной. Не меньше батальона. Движутся к нам.
— А ты думал, вечно будешь отсиживаться? Готовься встретить. Я иду к вам.
Родимцев подходит к начштаба.
— Владимир Яковлевич! Немцы, похоже, на том берегу все-таки есть. Я к Сенцову, посмотрю, что как сам. Ты с Игорем остаешься. Смотри, Игорь, не прокараульте их из-за спины. Связь держите.
Родимцев в сопровождении нескольких командиров и бойцов бегом направляется через мост.
Начштаба смотрит на Симкина.
— Где твои разведчики?
— Не возвращались ещё. Я, пожалуй, пойду к себе на КП.
— Давай. Не пуха тебе!
— К черту!
Только Родимцев пересекает мост, слева опять начинается стрельба: несколько пулеметных очередей, разрывы гранат. Запыхавшийся Родимцев добегает до КП Сенцова.
— Как у вас, Володя?
— Товарищ полковник, немцы силой до батальона движутся слева от хутора. Справа немцы рассредоточились, залегли. Пока активных действий не предпринимают. Ждут чего-то.
— Пошли, посмотрим.
Они поднимаются по склону оврага, и подходят к опушке. Здесь отрыты стрелковые ячейки, в них затаились бойцы. Родимцев и Сенцов залегают в корнях огромной сосны. Метрах в четырехстах среди невысокого кустарника мелькают фигуры немцев.
— Подпусти их поближе, Володя, — говорит Родимцев.
Сзади появляется боец.
— Товарищ капитан, там разведчики, с правого фланга вернулись — зовет он.
— Ты смотри здесь, Володя, — сказал Родимцев, — Я гляну, что там…
Полковник, согнувшись, перебегает к оврагу. Там сидят двое разведчиков: молодой лейтенант и огромного роста сержант. Увидев полковника, вскакивают.
— Товарищ полковник… — начинает лейтенант.
— Быстрее, — перебивает его Родимцев,- Что там?
— Немцы осторожно двинулись вперед. Перебежками. Видимо, не знают, что впереди.
— Сколько их?
— Не меньше двух батальонов.
Родимцев ругается и спускается к рации.
— Дай мне штаб, — кричит он радисту, — Владимир Яковлевич, тут, похоже, не меньше двух батальонов. Откуда они взялись? Как у вас?
— У меня тихо,- докладывает Борисов.
— Дай-то бог. Ты вот что. Готовься отправить ко мне обе роты четвертого батальона. Если тут так пойдет, то мы с одним батальоном долго не продержимся.
— Слушаюсь, товарищ полковник.
По дороге движется колонна немецких танков. Навстречу им спешат двое велосипедистов. Головной танк останавливается, за ним и вся колонна. Велосипедисты движутся вдоль колонны к группе командирских танков. Там их встречает полковник Штрейх.
— Командир первого взвода третьей роты четыреста пятого охранного батальона лейтенант Фольмер, — докладывает велосипедист, — Послан вам навстречу командиром батальона. Приказано доложить, что мост захвачен русскими парашютистами. Наш батальон вступил в бой.
— Какие силы у русских? — спрашивает Штрейх.
— Предположительно, до двух батальонов, господин полковник. Русские заняли оба берега в районе моста и окопались. На нашем берегу русских не более батальона, сколько их на правом берегу, сказать пока трудно. Майор просил вас поторопиться, пока к русским не подошло подкрепление.
— Далеко еще до моста?
— Не более трех километров.
Штрейх поворачивается к своим офицерам:
— Господа, прошу по машинам, нам надо спешить!
Через несколько секунд колонна танков трогается. Обгоняя танки, проносятся мотоциклисты.
— Жарко там, похоже, товарищ майор, — говорит Симкин, прислушиваясь к участившейся стрельбе на том берегу.
— Да пока не очень, — отвечает начштаба, — Ты, Игорь сюда смотри. С нашего берега немцы должны подойти.
— Пойду, посмотрю, как там у меня, — капитан идет к окопам второй роты своего батальона.
Вторая рота расположилась у берега на опушке леса. Бойцы зарылись в землю среди огромных елей. У деревьев замаскированы ветками ручные пулеметы, огнеметчики сложили свои объемистые баллоны. За огромным замшелым стволом ели, поваленным совсем недавно, судя по свежему слому, схоронились минометчики. Симкин проходит по позициям своих бойцов, кивает командиру роты, показывает жестом, чтоб сидел на месте и двигается дальше через лес. Ели кончаются, начинается лиственный лес: осины вперемешку с орешником и рябиной. Подлеска почти нет, и видно далеко. Капитан слышит негромкие голоса, мелькает что-то белое. Впереди на открытом пространстве капитан замечает людей. Симкин меняет направление — теперь он движется наперерез идущим. Он выходит на просеку. По ней приближаются три женщины и двое десантников. Одна из женщин явно немолода, две другие вполне годятся по возрасту ей в дочки, если не во внучки: той, что повыше — лет двадцать, второй лет тринадцать-пятнадцать. Двое солдат идут сзади и что-то говорят, но негромко — разобрать Симкин не может. Зато он хорошо видит, как один из десантников догоняет идущую сзади девушку и, перебросив карабин в левую руку, правой хватает ее за грудь. Та отмахивается, но боец не отступает. Это привлекает внимание остальных, и пожилая женщина бросается на нахала, защищая девушку. Девчонка тоже пытается вступиться, но боец вскидывает винтовку. В это время раздается хруст сучьев под ногами капитана, и все поворачиваются к нему.
— Что здесь происходит? — спрашивает Симкин, узнавший бойцов — оба из третьей роты. Пристававший к девушке — старшина-сверхсрочник, второй — молодой боец из последнего призыва.
— Разрешите доложить, — старшина вытягивается, — Задержаны в лесу, товарищ старший лейтенант велел доставить их в штаб.
— Поляки?
— Так точно, поляки, — отвечает старшина, — По-русски не говорят, хотя, вроде, старуха понимает кое-как.
— А на кой вы их в штаб тащите?
— Так товарищ старший лейтенант решил, что надо их допросить, но у нас по-польски никто не говорит.
— У нас в штабе тоже никто не говорит по-польски, — отвечает Симкин.
Женщины прислушиваются к разговору, но не ясно, понимают они хоть что-нибудь или нет. «Старухе» при ближайшем рассмотрении Симкин дал бы не больше сорока лет. Лицо ее в морщинах, загоревшее до черноты, от этого она сначала казалась гораздо старше. И черная одежда тоже ее не молодит. Та, к которой приставал старшина, стоит, опустив глаза, двумя руками держит небольшой узелок из серой тряпки, в который завернуто что-то угловатое. Девушка симпатичная фигуристая, груди так и рвутся наружу из простенькой пестрой кофточки. В разрезе кофточки крестик на блестящей цепочке, широкая зеленая юбка до колен колышется вокруг стройных ножек. Девочка тоже с узелком. Совсем подросток, нескладная, угловатая. Глаза испуганного котенка смотрят на вооруженных мужчин. У всех троих одинаковые прически, светлые волосы заплетены в косы и как-то особенно уложены вокруг головы. Лица схожи, сходство, несомненно, семейное.
— Сомневаюсь я, что они что-то нам интересного расскажут, — молвит Симкин, и обращается к старшей полячке, — Откуда вы идете? — произносит он медленно и разборчиво.
Та, вроде, понимает, и что-то отвечает, показывая рукой с востока на запад. Слов Симкин не разбирает, но жест достаточно красноречив.
— Где немцы, — спрашивает Симкин, и зачем-то добавляет, — пани?
Полячка смотрит на него и недоуменно пожимает плечами. Совершенно непонятно — не поняла она вопрос или не знает, где немцы. Капитан повторяет вопрос, ответ точно такой же.
— Пошли, — говорит капитан и идет по просеке, туда, откуда привели задержанных.
Они дошли места где лежали на опушке бойцы третьей роты. Подбежал командир роты, стал что-то объяснять, но Симкин отмахнулся.
— Потом.
Он подвел женщин к опушке и показал рукой на север.
— Туда идите. Сюда не приходите больше.
Старшая полька, кивнула, показывая что поняла, и они пошли прочь. Шедшая сзади девочка все время испугано оглядывалась.
— Старшина, — манит рукой Симкин. Тот подходит, — Вы женаты?
Старшина хоть и был его подчиненным, но по возрасту лет на семь-восемь старше Симкина.
— Нет, товарищ капитан.
— А невеста есть?
— Так точно. Есть.
— А вот если я вашу невесту буду хватать за все части тела, которые мне покажутся интересными? Вам бы это понравилось?
Старшина молча смотрит в землю, но раскаявшимся не выглядит.
— Мы находимся на чужой территории и должны соответствовать моральному облику советского человека. А не разбойника какого-нибудь. Что вы себе позволяете? Ваше поведение, после того как мы вернемся, будет предметом рассмотрения, я передам замполиту. А во-вторых, когда с вами говорит командир, то по уставу положено отвечать.
— Виноват, товарищ капитан, — теперь по лицу старшины хорошо видно, что он сожалеет. Но скорее всего, не о том что приставал к полячке, а о том, что капитан так не вовремя попался им на дороге.
— Никто и не сомневается, что вы виноваты, — усмехается Симкин, и повернувшись к слушавшему их разговор, но мало что в нем понимавшему, командиру роты, бросает ловеласу, — О своем поведении доложите непосредственному начальнику. И постарайтесь так себя вести в бою, чтобы все забыли о вашем проступке.
Опушка леса, которую пересекает грунтовая дорога. Из кустов выскакивает заяц, преследуемой лисой. Петляя, звери носятся по траве. Вдруг раздается лязг металла. Звери в испуге исчезают. Из люка танка КВ-1, притаившегося в высоких кустах, высовывается веснушчатый сержант Колесов. Обращается к сидящему на башне командиру — младшему лейтенанту Озерову:
— Товарищ младший лейтенант…
— Что тебе, Колесов?
— А как вы думаете, это опять учения или…
— Что или…, Колесов?
— Может быть, война, товарищ младший лейтенант?
— А чего гадать-то Колесов! Через два часа ты все узнаешь!
— Так интересно же.
— А какая тебе разница, Колесов, от нас уже ничего не зависит. Угощайся… — протягивает открытый портсигар.
— Спасибо, товарищ младший лейтенант. А как же не думать, не гадать? Война это не шутка.
Слышится шум мотора подъезжающей машины. Вскоре становится виден свет фар. Появляется две легковушки. Останавливаются неподалеку от спрятанных на опушке танков. Из головной выходит командир 4-го мехкорпуса генерал-майор Власов. Высокий, даже длинный, немного нескладный для военного, в очках, придающих ему вид сугубо гражданского человека. В сопровождении нескольких человек идет к танкам. Навстречу прибывшим выбегает комбат.
— Товарищ генерал-майор, 1-й батальон 16-го танкового полка находится на исходной позиции. Командир батальона майор Рябинцев.
— Как настроение, майор? — спрашивает Власов
— Боевое, — товарищ генерал!
— Боевое? Это хорошо…- Власов кивает комбату и идет по полю в сторону небольшого пригорка метрах в пятидесяти. Поднимается и смотрит.
Все догадываются, куда он смотрит. Там в нескольких километрах граница. В темноте все равно ничего не видно, но генерал ещё долго стоит и жадно ловит ноздрями легкий ветерок, тянущий «оттуда». Затем возвращается к стоящим на прежнем месте командирам.
— Боевое, говоришь?– переспрашивает он майора. – Ну-ну…
И, не дожидаясь ответа, уходит к машинам.
Сидящий на башне Озеров говорит сержанту Колесову:
— Знаешь, Миша. Это, похоже, не учения. Это, Миша, война.
2 часа 30 минут. Тарнополь. Штаб Юго-Западного фронта.
В комнате за столом сидят командующий фронтом генерал-лейтенант Кирпонос и член Военного Совета фронта корпусной комиссар Ващугин. Пьют крепко заваренный чай, деликатно похрустывая печеньем. У окна стоит, глядя в темноту, начальник Генерального штаба генерал армии Жуков.
Стук в дверь. Входит начальник штаба генерал-майор Пуркаев.
— Ну, что у тебя нового, Максим Алексеевич?- спрашивает Кирпонос.
— Ничего, Михаил Петрович. Теперь уже осталось только ждать,- отвечает Пуркаев.
— А на той стороне что?- Жуков отворачивается от окна и пристально вглядывается в лицо начштаба.
— Ничего подозрительного, Георгий Константинович.
— Неужели спят?
— Тишина, Георгий Константинович.
— Тишина… Не верю! Давно запрашивали?
— Последние сообщения — полчаса назад.
— Иди, запроси ещё.
Пуркаев выходит на улицу. У двери – не шелохнувшийся часовой, невдалеке, привалившись плечом к небольшой березке, покуривает вестовой. При виде генерала он гасит, послюнявив пальцы, окурок, выжидающе замирает. Пуркаев машет рукой, приглашая бойца следовать за собой. Командный пункт расположен в бывшем военном городке. Десятка полтора одноэтажных домиков прячутся в зелени деревьев. Окна затемнены. Генерал безошибочно выбирает один из домиков, заходит. Это обитель начальника оперативного отдела штаба полковника Баграмяна. Стол завален картами и бумагами, но участок перед Баграмяном расчищен. На свободном клочке стоит стакан с чаем в серебреном подстаканнике, и тарелка с бутербродами.
— Ну что, Максим Алексеевич?
— Нервничают, Иван Христофорович.
— Оно и понятно. Кто ж тут не будет нервничать. Что говорят?
— Ничего существенного. У тебя что нового?
— А что сейчас нового может быть? Все готово, все на местах, осталось — ждать. Я бы вообще лег поспать на часок, уже вторые сутки без сна. Надоела мне эта нервотрепка. Садитесь лучше, Максим Алексеевич, попьем чайку, закусим. Когда еще удастся спокойно посидеть. Все уже делается, а оттого, что мы суетимся, ничего не изменится.
— Завидую я твоему спокойствию. Крепкие у тебя нервы.
— Это у меня не нервы крепкие. Это я просто устал как черт. И нервничать тоже устал.
2 часа 45 минут. Москва. Кремль.
По кабинету ходит Сталин с потухшей трубкой в руке. За столом расположились Шапошников, Буденный, Ворошилов, Берия, Молотов.
Лицо Берия непроницаемо, Ворошилов как будто хочет рассказать что-то смешное, но понимает серьезность момента и сдерживается, лицо Молотова выражает откровенную скуку. Буденный поглаживает усы и явно пытается подавить зевоту. Шапошников делает вид, что изучает карту. Сталин смотрит на часы на стене, подходит к своему столу и нажимает кнопку. Появляется Поскребышев.
— Осталось полчаса,- говорит Сталин.- Подтвердите готовность командующим фронтами.
3 часа 15 минут. Штаб Западного фронта.
Друг против друга, как шахматисты, облокотившись локтями о стол, сидят нарком обороны Тимошенко и командующий фронтом генерал армии Павлов.
Звонит телефон ВЧ. Павлов берет трубку
— Да… Знаю, у меня тоже часы есть… Значит, самолеты в воздух!
Кладет трубку, смотрит на Тимошенко.
— Вот и началось…
3 часа 20 минут. Белосток.
Летчики 124-го истребительного полка бегут к машинам. Один за другим новенькие МиГ-3 поднимаются в только начинающее светлеть небо, выстраиваются в боевой порядок и берут курс к границе.
Тысячи самолетов пересекают границу и начинают бомбить немецкие аэродромы, расположение частей и штабов, железнодорожные узлы, мосты. По немецким войскам, сконцентрированным у границы, наносит удары советская артиллерия.
Отовсюду слышен рев моторов и лязг гусениц. Из всех перелесков, тянущихся вдоль границы, выбираются танки. Выстраиваясь в колонны, они двигаются на запад, обгоняя пехоту. Советские войска пересекают границу и вторгаются в расположение передовых немецких частей. Немцы только проснулись и выскакивают из домов, попадая под уже ползущие по улицам русские танки.
Немецкий аэродром бомбит советская авиация. Море огня. Несколько летчиков Лютваффе, полуодетых, бегут к уцелевшим «Мессершмитам-109». На бреющем проносится И-16, поливая бегущих из пулеметов. Падают убитые и раненые. До истребителей добираются двое. Раскручиваются пропеллеры, мессеры идут на взлет. К ним сзади пристраиваются два И-16. Как только мессершмиты отрываются от земли, советские истребители открывают огонь. Левый мессер резко клюет носом и исчезает в огненном облаке, правый уходит на вираж и отрывается от противника. Летчик задирает нос самолета, стремительно набирая высоту. За ним пристраивается ещё два И-16, но догнать не могут. Мессершмит уходит от преследователей, разворачивается и летит к аэродрому. Летчик видит группу советских бомбардировщиков, делающих очередной заход на аэродром, и решает перехватить их. Приблизившись на расстояние прицельной стрельбы, пилот нажимает гашетку. Пулеметы молчат – закончились патроны. В хвост его машины уже заходят два МиГа. Немец грязно ругается и направляет свой истребитель на русский бомбардировщик. Самолеты, столкнувшись, пропадают в огненном облаке.
В это время с аэродрома взлетают ещё два мессершмита, им удается оторваться от преследующих их И-16, потом они разворачиваются и атакуют бомбардировщики. Один, затем второй СБ охватывает пламя. Подоспевают советские истребители. Начинается настоящая карусель — два мессершмита и восемь МиГов сплетаются в клубок. Меньше чем через минуту один немецкий и три советских истребителя, охваченные пламенем, падают в лес. Последний немец сбивает ещё один МиГ, и у него кончаются патроны. Маневрируя, он приближается к группе советских бомбардировщиков, собираясь идти на таран. Лицо немецкого летчика заливает кровь, он с трудом через разбитое стекло фонаря кабины замечает заходящую на аэродром тройку СБ. Но сзади его догоняют два МиГа, и немецкий самолет, объятый пламенем, падает.
Деревянный мост через небольшую пограничную речку. Кроме кваканья лягушек, полная тишина. На бреющем проноситься звено советских самолетов.
Из кустов выскакивают красноармейцы во главе с молодым лейтенантом и бегут через мост. Им остается несколько шагов до вражеского берега, когда раздается первый выстрел. Пуля попадает лейтенанту в ногу, он падает на колено, следующий выстрел превращает в кровавую маску лицо. Пулеметная очередь встречает атакующих: один из бойцов роняет винтовку и повисает на перилах моста. Другого, круглолицего конопатого парня, от ударов пуль отбрасывает на бегущего сзади усатого старшину. Тот отталкивает от себя труп и прыгает через перила в реку. Следующая очередь скашивает ещё троих бойцов. Остальные падают на настил моста, пытаясь укрыться от пуль за трупами. Стоящий по колено в воде в двух метрах от берега старшина, бросает в кусты, откуда стреляет пулемет, ручную гранату. Взрыв.
Метрах в ста за мостом из-за деревьев появляются пять плавающих танков Т-38 и на полном ходу плюхаются в реку. Четыре быстро переправляются на другой берег, один, видимо, неисправен и застревает посредине. Речка в этом месте неглубока, из торчащей над поверхностью башни вылезают двое танкистов и спрыгивают в воду.
Бойцы бегут на берег. За кустами немецкий окоп. По краям мешки с песком, перевернутый взрывом ручной пулемет и два немца. Один убит, второй ещё жив — корчится, держась за живот. Из перелеска к окопу бежит десяток вражеских солдат. Начинается стрельба, потом рукопашная. Не дожидаясь конца схватки, группа бойцов во главе со старшиной бросаются сквозь небольшой перелесок и оказываются на опушке.
Впереди поле, за ним метрах в двухстах аккуратные домики небольшого поселка. Оттуда через поле в сторону границы спешат немецкие солдаты. Многие на ходу одеваются. Советские бойцы, прячась за деревьями, открывают по ним огонь из винтовок. Немцы отвечают.
Ломая кустарник, из перелеска выскакивают переправившиеся через речку советские танки, огнем из пулеметов начинают косить немцев, те бегут обратно. Следом за танками в сторону домов устремляются красноармейцы.
5 часов 40 минут. Тарнополь. Штаб Юго-Западного фронта.
В комнате Жуков и Кирпонос. Стук в дверь, входит дежурный офицер, докладывает:
— Товарищ генерал армии, командарм-6.
Жуков берет трубку:
— Ну что у тебя там, Иван Николаевич?
Докладывает командующий 6-й армией генерал-лейтенант Музыченко.
— По всей границе передовые отряды ведут бой. Сопротивление слабое, проспали они нас, Георгий Константинович. Авиация отбомбилась удачно, потери минимальные, сейчас уточняем. Ввел в дело шестой корпус.
— Когда Власова пускаешь?
— Ввожу его корпус на левом фланге у Алексеева, на участке 41-й стрелковой.
7 часов 30 минут. Южнее Сокаль.
Колонна танков КВ 4-го механизированного корпуса движется по дороге, обгоняя колонны пехоты и артиллерии. Пехотинцы, в клубах пыли, поднятой танками, ругаются на танкистов. Сидящие на башнях танкисты только смеются.
— Давай, ребята, догоняй, а то на вас немцев не хватит.
В головном танке в башне сидит младший лейтенант Озеров. Из люка вылезает сержант Колесов.
— Ну что Миша, страшно?
— А вам товарищ младший лейтенант?
— Ну, дай бог эта железка не подведет,- похлопывает по броне.
Танки обгоняют пехоту. Подходят к лесу. Навстречу им появляется группа мотоциклистов разведроты. С головного мотоцикла слезает лейтенант и подбегает к танку Озерова.
— Лейтенант, тут лесок метров на триста. За ним деревня, там немцы. Наша авиация, похоже, поработала на славу.
— Немцев-то много?
— Мы туда не совались, подходы больно открытые.
— Жить хочется?
— Да хотелось бы. Вы с вашей броней там пройдете. Наверное.
— Хорошие перспективы. Поехали.
Небольшой поселок, сильно разрушенный советской авиацией. Многие дома горят, на улицах трупы, разбитые машины. Из леса появляются советские танки, быстро преодолевают небольшое поле и врываются в поселок. Немцы ведут беспорядочный огонь из стрелкового оружия.
Танк Озерова первым въезжает на единственную улицу. Как только он появляется, две 37-ми миллиметровые противотанковые пушки, спрятанные за оградой одного из домов метрах в двухстах, открывают огонь. Они успевают выпустить несколько снарядов, которые отскакивают от лобовой брони КВ, не причиняя ему вреда. С другой стороны в поселок врывается ещё один КВ, ломает ограду и давит пушки.
За поселком на невысоком пригорке немецкая зенитная батарея 88-мм пушек. Из четырех орудий три разбиты после налета советской авиации, возле четвертого возятся пятеро немцев. Поселок им виден как на ладони. По улицам движутся танки КВ. Немецкое орудие стреляет, поражает КВ в борт. Танк охватывает пламя. Следующий выстрел поражает второй КВ, в нем взрывается боезапас, башня взлетает на десяток метров вверх. Идущий впереди КВ скрывается за домом. Немцы наводят орудие, ожидая, когда танк появится из-за дома. Вот уже виден ствол пушки.
В это время позади зенитчиков появляется группа советских мотоциклистов. С головного мотоцикла дают пулеметную очередь. Трое из пяти немцев падают убитые и раненые, двое прячутся за орудием.
Танк Озерова останавливается на краю поселка. Впереди дорога уходит в лес, начинающийся метрах в трехстах. Между и лесом – поля, чем-то засеянные. Неподалеку посреди дороги разбитая легковая машина, чуть дальше брошенный велосипед и рядом несколько трупов в немецкой форме.
Озеров открывает люк и высовывает голову. Немцев не видно. Бой в поселке затих, не слышно ни выстрелов, ни взрывов. Высоко над головой крутятся, выписывая сложные фигуры, три самолета, доносится слабый треск их пулеметов.
Озеров и вылезший из соседнего люка наводчик Колесов, подняв головы, следят за воздушным боев. Из остановившихся сзади них танков вылезают другие танкисты. Синие комбинезоны вымазаны черным машинным маслом, лица закопченные, грязные.
Один из самолетов пускает черный шлейф дыма и начинает падать. Он проходит совсем недалеко от наблюдавших танкистов, так что можно различить черные кресты на крыльях и рушится в лес. Над деревьями поднимается столб пламени и дыма, по форме напоминающий гриб.
— Ура, — кричат танкисты.
Советские истребители описывают широкий круг, и улетают домой. Они еще не скрылись с глаз наблюдающих за ними танкистов, как из-за леса у них за спиной появляются советские истребители И-16 с широким "лбом" мотора. Самолеты идут над самыми макушками деревьев, их много, слева и справа, насколько видно, еще одна волна, за ней третья. Они проходят над самыми головами танкистов, оглушая их ревом моторов. Видны не только звезды на крыльях, но и подвешенные под крыльями реактивные снаряды — по три штуки с каждой стороны.
Озеров трясет головой, как будто избавляясь от грохота в ушах, и поворачивается к стоявшим сзади машинам его взвода.
— Пока остановимся здесь.
Он спрыгивает на землю и показывает дорогу. КВ задним ходом въезжает в какой-то двор, предварительно снеся невысокий выкрашенный в зеленый цвет деревянный забор, и встает среди садовых деревьев. Остальные танки тоже стали заезжать в соседние дворы.
Немного в стороне от дороги притулилась перевернутая упряжка с немецкой пехотной гаубицей. От гаубицы отлетело колесо, весь передок разбит в щепки. Трупы лошадей лежат, запутавшись в постромках. Одна лошадь жива, пытается встать, смотря на людей грустными просящими глазами.
— Товарищ лейтенант, — произносит один из танкистов, — может, пристрелить лошадку-то?! Мучается ведь.
— А почему пристрелить? — Озеров подходит поближе, — Она ведь вроде и не ранена. Смотри, запуталась просто, и придавили ее. Зачем же стрелять. Славное животное. Посмотри, какие у нее глаза. Стрелять в немцев надо, а лошадь-то хоть и немецкая, но она же в этом не виновата. Эй, — он поворачивается в сторону своих танков, — Ребята, давайте сюда!
К командиру подбегают несколько танкистов.
— Ну-ка, давайте лошадь освободим!
Шестеро танкистов оттаскивают мертвых лошадей, обрезают постромки, и спасенное животное поднимается на ноги. На нем действительно не видно следов ранений. Лошадь не пытается удрать, и казалось, с благодарностью смотрит на своих спасителей. Озеров подходит к ней, достает из планшета кусок хлеба и кормит. Мягкие губы осторожно берут краюху и тычутся лейтенанту в плечо. Он гладит шею бедолаги.
— Давай, лошадь, иди отсюда, — Озеров даже смущается от такого проявления чувств, — Иди, не место тебе здесь.
Он хлопает ее по холке, и лошадь, как будто поняв его, неторопливо бредет по улице.
— Ну, все, — приструнивает Озеров стоявших вокруг, — Цирк окончен, сделали доброе дело, теперь по машинам.
Он подходит к своему танку. Вылезший из танка экипаж осматривает машину. Вся лобовая броня в щербинах, видимо, от пуль противотанковых ружей и осколков снарядов. Есть и несколько следов посолиднее, от попаданий бронебойных снарядов небольшого калибра.
— Ну что, держит броня? — громко и весело спрошивает лейтенант.
— Так точно, товарищ командир, — отвечает механик-водитель ефрейтор Махотин, — Сколько в нас не попадали и вон только что. Комариные укусы.
— Укусы, — недовольно ворчит стрелок-радист Павлов, — Видел, что от семерки осталось? Башню снесло и весь экипаж погиб. И у Осадченко танк сгорел.
— Ладно, не наводи тоску, — машет рукой Махотин, — Мы слава богу живы. У нас, может, командир толковее, — он смотрит на Озерова и подмигивает ему.
Озеров смеется. Его водитель лицом походит на негра, только глаза светятся, и подмигивание выглядит комично.
На улице с грохотом остановливается КВ, из него вылезает командир роты капитан Ряхин и подходит к ним.
— Озеров, ты что тут прохлаждаешься?
— Так, товарищ капитан, приказано взять деревню и встать у околицы, — вытягивается лейтенант.
— Правильно приказано, только какого черта вы все повысовывались? Пулю захотели получить? Экипаж должен быть в танке. А то по поселку немцы еще ползают. Понял?
— Так точно.
— Если понял, значит сидишь здесь и ждешь приказа.
15 часов 10 минут. Лондон. Резиденция премьер-министра.
Уинстон Черчилль с сигарой во рту сидит в кресле. Напротив сидят члены военного кабинета: Галифакс, Синклер, Антони Иден, Александер
— Мне кажется, — говорит Черчилль, — что наши проблемы с Германией, теперь можно отодвинуть на второй план. Кажется, Гитлеру в ближайшее время будет совсем не до нас. И это хорошо. У нас будет время спокойно подумать.
— Сэр, а вы не боитесь, что через некоторое время у нас могут возникнуть другие проблемы.
— Вы хотите сказать, что через некоторое время с той стороны Ла Манша будут стоять русские армии?
— Да, сэр.
— Я давно предполагал и стремился к такому развитию событий. Возможно, то, что произошло сегодня, действительно не стоит рассматривать как победу нашей дипломатии, но пока еще рано говорить. Развитие событий может оказаться таким не предсказуемым, что вряд ли хоть кто-нибудь сегодня возьмется предсказать будущее хотя бы на год вперед. Я лично не возьмусь.
Обращение товарища Сталина к советскому народу.
Граждане и гражданки Советского Союза!
Уже не первый год идет Мировая империалистическая война, развязанная немецкими фашистами. Полное бессилие буржуазных правительств остановить кровопролитие полностью доказано, теперь почти все европейские страны покорены Германией или встали на путь сотрудничества с фашистами.
Советский Союз неуклонно придерживался политике мира. Но война докатилась и до наших границ. Советскому правительству стало известно о планах нападения Германии на СССР, несмотря на заключенный между нашими странами Пакт о ненападении. В этих условиях Советское правительство не могло не предпринять ответных мер.
Сегодня правительство СССР объявило Германии войну. По приказу правительства Красная армия и флот сегодня в четыре часа утра нанесли удар по изготовившимся к коварному нападению на наши границы германским войскам.
Советский Союз не ставит перед собой захватнических целей. Наша цель укрепление мира и безопасности в Европе и освобождение покоренных народов от фашистского гнета.
Наше дело правое. Победа будет за нами.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР И ЦК ВКП(б)
"О ВВОДЕ В ДЕЙСТВИЕ МОБИЛИЗАЦИОННОГО ПЛАНА ПО БОЕПРИПАСАМ"
12 июня 1941 г.
Строго секретно
Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют:
1. Обязать Наркоматы: НКО, Наркомбоеприпасов, Наркомвооружения, Наркомсудпром, Наркомтяжмаш, Наркомстанкопром, Наркомсредмаш, Наркомобщемаш, Наркомавиапром, Наркомморфлот, Наркомчермет, Наркомречфлот, Наркомвнудел СССР, Наркомпуть, Наркомтекстиль, Наркомэлектропром, Наркомцветмет, Наркомзем СССР, Наркомсовхозов СССР, Наркомхимпром, Наркомуголь, Наркомнефть, Наркомстрой, Наркомлес СССР, Наркомторг, Наркомрыбпром, Наркомзаг, Наркоммясомолпром СССР, Наркомпищепром СССР, Наркомбумпром, Наркомсвязи; Наркомстройматериалов СССР, Совнарком РСФСР, Наркомхоз РСФСР, Наркомместпром РСФСР, Наркомсобес РСФСР, Управление Промкооперации при Совнаркоме РСФСР, Моссовет, Совнарком УССР, Наркомместпром УССР, Укомпромсовет, Наркомсобес УССР, Совнарком БССР, Наркомместпром БССР — немедленно ввести в действие мобилизационный план по боеприпасам и патронам, утвержденный постановлениями Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) №№ 1509 — 620сс/ов, 1510 — 621сс и 1511 — 622сс от 6 июня 1941 г.
2. Разрешить наркоматам разбронировать мобзапасы спецприспособлений и инструмента на заводах, переведенных на выполнение мобплана по элементам боеприпасов и патронам.
3. Обязать Наркомат путей сообщения обеспечить внеочередную подачу вагонов под материалы и оборудование, идущие на изготовление боеприпасов и патронов, приравняв их к воинским перевозкам.
4. Госплану СССР в двухдневный срок представить мобилизационный народнохозяйственный план III квартала, взамен утвержденного Совнаркомом СССР от 1 июня 1941 г.
5. Освободить рабочих и инженерно-технических работников заводов Наркомата боеприпасов от призыва по мобилизации.
6. Разрешить заводам, занятым изготовлением элементов боеприпасов и патронов, применять обязательные сверхурочные часы до 3 часов в смену, а также применять обязательную работу в воскресные дни.
7. Обязать наркомов, председателей СНК союзных республик и секретарей областных и краевых комитетов, на предприятиях которых изготовляются элементы боеприпасов, ежедекадно представлять в Совнарком СССР сводки о ходе выполнения мобплана со следующими данными:
а) название предприятия;
б) квартальное задание;
в) сдача военпреду по состоянию на 10, 20 и 1 число каждого месяца (нарастающим итогом).
Первый отчет представить по состоянию на 1 июля 1941 г.
Председатель СНК Союза ССР
Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР И ЦК ВКП(б)
"О СТАВКЕ ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СОЮЗА ССР"
12 июня 1941 г.
Совершенно секретно Особая папка
Не для опубликования
Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) ПОСТАНОВЛЯЮТ:
Создать Ставку Главного Командования Вооруженных Сил Союза ССР в составе тт. Председателя СНК Союза ССР Сталина (председатель), Наркома обороны Маршала Тимошенко, начальника Генштаба Жукова, Молотова, Маршала Ворошилова, Маршала Буденного и Наркома Военно-морского Флота адмирала Кузнецова.
При Ставке организовать институт постоянных советников Ставки в составе тт. Маршала Кулика, Маршала Шапошникова, Мерецкова, начальника Военно-Воздушных Сил Жигарева, Ватутина, начальника ПВО Воронова, Микояна, Кагановича, Берия, Вознесенского, Жданова, Маленкова, Мехлиса.
Председатель Совнаркома СССР,
Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.Сталин
