Королева лежала на мягком диване и смотрела в точку на стене. Если бы эта точка могла читать мысли, она почернела бы и съёжилась: королеве было очень плохо.
Как и всегда в подобные дни.
Первое время юная властительница возмущалась, требовала уважения, приличествующего августейшей особе, но меры физического воздействия, раз от разу предпринимаемые её тюремщиками, быстро убедили королеву, что бороться бесполезно. Ей оставалось только покориться.
«Ваше величество…» — раздался в голове голос первого придворного: всегда вкрадчивый и излишне сладкий, сегодня он был преисполнен искреннего сочувствия. — «Возможно, я не ко времени, но мне хотелось бы…»
«Спасибо, милый канцлер», — перебила его королева. — «Прошу вас, не обижайтесь, я вам действительно очень благодарна, но мне лучше побыть одной».
«Одно лишь слово напоследок, моя госпожа; я просто хотел сообщить, что весь народ…»
Королева покраснела от стыда и разорвала ментальную связь. «Весь народ…» — с грустью подумала она. — «Самый последний уличный попрошайка знает о моём позоре…»
«Как ты там, малышка?» — послышался грубоватый бас мага. Старику, знавшему королеву с младенчества, позволялось многое. — «Держишься?»
«А что мне остаётся делать…» — вздохнула королева. — «Что я смогу внушить без магической пыльцы? Пока не образуется новая порция, любой из Этих будет видеть меня такой, какая я есть на самом деле: маленькой, жалкой и уродливой».
«Наша власть зиждется не только на пыльце», — заметил маг, попутно отвесив королеве мысленный подзатыльник за самоуничижение. — «Есть второй фактор, не менее мощный, я тебе о нём уже много раз говорил».
«Да знаю, знаю», — скривилась королева. — «Но это оскорбительно. И что самое обидное — я даже не могу винить Этих в злом умысле. Они действительно желают мне добра. Настолько сильно, что даже пыльца не помогает».
«Ну, тут уж ничего не поделаешь. Ладно, девочка, не буду отвлекать, копи силы для предстоящего испытания…»
Голос мага утих. Королева перевернулась на спину и уставилась в потолок. В ближнем углу колыхались паутинки, похожие на невесомые струйки воды. Разбросанные по обоям цветки с четырьмя лепестками неприятно напоминали рукоятки знакомого пыточного приспособления.
«Хватит!» — мысленно одёрнула себя королева, легла на бок и опустила веки. — «Нельзя себя так накручивать».
«Любовь моя…» — донеслось откуда-то издалека.
«Поговори со мной», — попросила она, не раскрывая глаз.
«Самое главное — повторяй себе: ЭТО скоро пройдёт, через час я буду вспоминать ЭТО как страшный сон… И всё время помни, что это чистая правда. Убеди себя. Если ты сама себе поверишь — будет намного легче».
«Спасибо, милый», — шепнула королева.
«И не забывай о втором факторе. Маг во всём прав, не забывай его наставлений. Чувство жалости — такое же мощное средство подчинения, как и магическая пыльца. А может, и более сильное…»
В коридоре раздались шаги. Огромная дверь отворилась, в комнату вошла хозяйка, мгновенно нашла взглядом встрепенувшуюся королеву и быстро закрыла за собой дверь. Последняя надежда улизнуть рухнула, как давешняя этажерка с сервизом.
— Ки-и-исенька, — протянула женщина противным пискливым голосом, — идём делать купи-купи, водичка уже тёпленькая!
Голос любимого в голове что-то кричал, но цепкие руки уже схватили королеву и поволокли в ванную.
— Солнышко моё, — через минуту жалостливо ворковала женщина, намыливая кошку сильными пальцами, — какой же у тебя несчастный вид! Ну потерпи немножко, так надо… А потом я что хочешь для тебя сделаю. Хочешь — сметанкой угощу… хочешь — рыбкой…
Мокрая королева её не слышала. Она уткнулась в стенку безумным взглядом и стонала от ужаса.
