Прошлая заметка в основном была посвящена не собственно военным событиям, а краху персонально Чезаре Борджиа и, что ещё более важно, краху планов и идей его отца. Новый папа Юлий II, портрет которого как личности я уже постарался вкратце набросать, разделавшись с самой главной для себя угрозой – семейством своих предшественников (пробывшего понтификом меньше месяца Пия III оставим за скобками), не рискнул уже вести сложную игру на противоречиях между сильнейшими державами, но по-прежнему желал укрепления своей власти и, что было для него особенно важным, формального статуса. Частью случай, а частью более весомые обстоятельства сделали новым и главным объектом очередного раунда Итальянских войн Венецианскую Республику, или, по собственному её названию, Республику Святого Марка. И здесь самое место дать очень краткий (так то про Венецию, её особенности и удивительную судьбу можно написать не одну книгу) экскурс в её положение, современное описываемым событиям.
Есть вещи, которые известны многим: например, то, что Венеция была одной из старейших и наиболее твёрдых и последовательных “демократий” Европы и мира в постантичную эпоху. Слово демократия, правда, тут следует взять в кавычки – уже с X – XI века Республика успешно трансформируется в олигархию, а к моменту конца XV- началу XVI столетия народные массы уже и вовсе почти не влияют на реальную политику. Формальный и номинальный глава государства – дож, избираемый по сложной процедуре и скованный множеством ограничений, но большей – и юридически, и по содержанию, властью обладает так называемый Совет 500. Впрочем, наибольшая степень реального влияния и вовсе принадлежала ещё одному, куда менее публичному органу – Совету 10, который был по своему изначальному принципу формирования чем то вроде ЧК, или экстренного органа защиты конституционного порядка, но, как это часто бывает, временное оказалось наиболее прочным и постоянным, а стражи демократии – наиболее частыми и значимыми её попирателями.
Зачем я всё это здесь пишу? Ведь, как автор сам сознался выше, едва ли возможно на полях работы, освещающей совершенно иную тему, беглыми штрихами адекватно изложить государственную систему Венеции. Прежде всего, чтобы показать тот факт, что Республикой руководили избранные аристократы, которые, в свою очередь, становились таковыми в большинстве своём не благодаря древности рода, или обширным земельным наделам, как в феодальной континентальной Европе, а благодаря своим торговым успехам, своим состояниям. Разумеется, и они сами, и Республика в целом неуклонно (и небезуспешно) стремились эти накопления приумножить. Так что по существу Венецией управляли торговые интересы. Это намного ближе к современной нам политике куда более здраво, чем управленческие принципы подавляющего большинства стран того времени, которые, конечно, тоже определялись экономикой, но опосредованно. Многие века с опорой на них Венеция процветала. Но есть и одно “но” – требования венецианской, основанной на экономике реалполитик были куда более твёрдыми и непреклонными, чем монаршая воля самого авторитетного государя. Император или король мог передумать, мог смириться, мог умереть, наконец. А вот Венеция вынуждена была продолжать гнуть свою линию, в том числе и в сильно изменившихся обстоятельствах.
План средневековой Венеции
О чём речь?
Как известно, Республика святого Марка находится на островах. В те времена, когда она только-только строилась, её вполне способно было прокормить море, но к эпохе Итальянских войн (и куда раньше её) они давным-давно остались в прошлом. Острова заселялись и застраивались, город стал одним из самых крупных в Европе, а уж если взять такой показатель, как плотность населения, то почти наверняка рекордсменом. Богатейшая торговая республика была крайне зависима от поставок продовольствия. Некоторое время это не было проблемой – любые продукты легко закупались и доставлялись из континентальной Италии. Однако в XIII столетии началось масштабное торговое, а затем и военное соперничество Венеции с другой торговой республикой – Генуей. Генуя была моложе, она прямо скопировала многие особенности Венеции – например, там тоже были свои дожи, она была напориста и готовилась отобрать у венецианцев их доминирующее положение на рынках Востока. Византийские императоры стали достаточно активно поощрять это соперничество – в своих интересах, чтобы никто не имел чересчур сильного влияния. Потом Византия едва не исчезла после IV крестового похода – при прямой помощи и участии Венеции, а возродившись на время из пепла вполне обоснованно ненавидела Республику Святого Марка. Генуэзцы стали получать большие привилегии, венецианцы не сдавались, начались столкновения на море, переросшие в войны. И вот тут выяснилось, что Венеция, которая всегда рассматривала своё изолированное положение как лучшую защиту, из-за него же и очень уязвима.
Частью усилиями генуэзцев, а частью и иных врагов Республики святого Марка, которых зависть и желание подчинить такой лакомый кусок породили много, город очутился фактически в блокаде – целый ряд итальянских государей и владетелей не только сами перестали поставлять продовольствие, но и запретили его транспортировку по тем рекам, которые протекали через их владения. Венеция оказалась перед страшной угрозой голода. Вот это всё и заставило венецианского кита ступить на сушу. Прежде умелые и смелые мореходы никогда не имели полноценного опыта сухопутных компаний, да и иметь его не стремились. Больше того, Венеция, как уже было сказано, гордилась тем, что для процветания её достаточно только храбрости, смекалки, кораблей и моря, и даже вовсе не отождествляла себя с сухопутной Италией! Теперь же в битвах, частью самим, а частью силами нанятых на её деньги наёмников, венецианцам пришлось завоёвывать себе Terra ferma или в буквальном переводе Твёрдую землю – владения на материке.
Всю историю этого процесса, равно как и организацию (довольно любопытную) управления занятыми землями, здесь раскрывать нет смысла и места, но важно обозначить следующее – как это ни парадоксально, Терраферма была сколь жизненно и экономически необходима Венеции, столь же и невыгодна и обременительна для неё. Она одновременно как давала продовольственную безопасность и определённое “предполье” (на итог весьма обширное) перед территорией, примыкающей непосредственно к Венецианской лагуне, так и требовала изрядных средств для своей обороны и социального обеспечения. Да-да, венецианцам пришлось дотировать многие из городов, которые в былые времена были её же конкурентами, но, влившись в состав Республики, потеряли прежнюю экономическую базу, а вот уровень жизни утрачивать не желали. И, во избежание восстаний и для укрепления верности крылатому льву, то и дело на средства то одного, то другого магната-благотворителя, либо прямо Республики, в них возводились соборы и общественные здания.
Что ещё хуже, владения на Терраферма вовлекли Венецию в бурные воды континентальной политики и постоянных войн всех со всеми, которых она столько лет так счастливо избегала. Противостояние гвельфов и гибеллинов к этому времени, вроде, уже клонилось к закату, а вот эпоха кондотьеров как раз только-только вступала в зенит. Республика оказалась вынуждена выкинуть на них – защищавших её владения, атаковавших владения недругов и просто шантажировавших, массу денег, и ещё большее их количество – на взятки и откуп для самых разных континентальных господ, которые теоретически могли бы проявить враждебность. Некоторое время подобная практика могла продолжаться – Венеция была богата, Генуя к началу XV века окончательно проиграла в затяжном конфликте и покорилась Герцогству Миланскому, но… Во-первых, по Венеции некогда страшно ударила Великая чума – население резко уменьшилось, а необходимость в людях для обороны снижаться не желала – с этого момента венецианцы уже почти полностью полагаются на наёмников (свои кадры критически нужны для флота), а значит траты растут. Во-вторых, начинается стремительный закат и крах главного экономического партнёра – Византии. Отношения с ней у венецианцев были разные – вплоть до очень сложных и откровенно враждебных, но императоры всегда ценили возможности средиземноморской торговли как таковой.
Османы жили по другим принципам и ставили иные – часто предельно жесткие условия. 28 февраля 1500 года визирь и вовсе прямо сказал венецианскому послу следующее: “Передай синьории, что их обручение с морем закончилось. Теперь наш черёд!” Довольно скоро венецианцы, совершенно того не желая, окажутся втянуты – одними из первых западных европейцев, в конфликт с этой чудовищно большой, особенно по сравнению с ними самими силой – султаны просто объявляли, что желают взять то или иное – и брали. Миром, если им уступали, или силой, если нет. И тут ещё стало ощутимо расти и могущество Милана и его амбиции, а Генуя к этому моменту вполне интегрировалась в Миланские владения и уже в таком качестве опять могла начать теснить островитян на морях. Самое важное для будущей печальной судьбы Республики событие, конечно, я ещё не упомянул – да и сами венецианцы о нём знали и заботились пока довольно мало – это, конечно, открытие Нового Света, но оно сможет действительно сказаться на них только в будущем. А пока Венеция находилась в зените – во всех смыслах этого слова – и в том, что она блистала богатством и успехом, и в том, что дальше каждый её шаг, медленнее или быстрее, лишь снижал её возможности и силы.
Во время Первой Итальянской войны венецианцы негласно и не посылая войск (но посылая деньги) поддерживали французов: им импонировали планы короля Карла отправится в великий поход на Константинополь – сколь бы ни были скромны его успехи, но всякое воздействие на турок Венеция уже считала для себя благом. Ещё была надежда (в итоге сбывшаяся), что французы, проходя на юг, урезонят миланцев. Схожей была и ситуация во время Второй итальянской войны – осторожная, негласная, не имеющая полного одобрения даже в собственных властных структурах Республики, но поддержка французов. Они могли наконец разбить (и разбили) миланцев, они выводили из игры Неаполь, который в определённой мере был конкурентом в торговле, плюс под шумок был шанс несколько скруглить основной участок Террафермы (как раз в той области, которая в современной Италии именуется регионом Венето), а ещё получить за благожелательный нейтралитет пару городов от бывших владений Неаполитанской короны – городов, которые можно будет использовать как перевалочные базы-фактории на юге Адриатического моря – т. е. таких, которые всё же будут приносить не убытки, а доход. Впервые за последние полстолетия умелая дипломатия Республики дала ей повод для того, чтобы действительно радоваться и гордиться своими успехами…
Со стороны хорошо виден блеск золота, плохо – проблемы и трудности. К концу Второй итальянской войны венецианцев недолюбливали многие: испанцы – за то, что те поддерживали, пусть и не прямо, их врага, французы – за то, что поддерживали мало, робко и с условиями, все – за то, что только венецианцы смогли получить именно то, что они и хотели. И всё же все подобные настроения не вылились бы ни во что, если бы не смерть Родриго Борджиа и утверждение на троне Святого Петра Юлия II. Тут надо заметить, что венецианцы сделали промах – они заняли за время борьбы за папский престол несколько небольших городков на стыке своей Террафермы и завоеваний Чезаре. Сперва они надеялись, что сам этот факт и вовсе не станет поводом для большого шума, потом — на то, что им зачтётся поддержка бывшего кардинала делла Ровере, ставшего Юлием II. После, когда города были им всё же затребованы назад, они попытались предложить за них денег, повести переговоры и… смертельно оскорбили папу самим фактом того, что немедленно ему не подчинились, не отдав то, что он считал железно своим.
Плевать, что города брал Чезаре! Теперь они – часть папской области – и точка. Прежде, чем венецианцы успели опомниться, папа взъярился так, что потерял голову – и начал новую войну! Как? Собственных сил, чтобы одолеть Венецию у папы не было – армия резко ослабела с окончанием влияния Чезаре и вообще Борджиа на дела, но он вполне мог бы всё же попытать счастья в деле отвоевывания городов. Вместо этого же папа почти официально приглашает к союзу и вторжению сразу две могучие внешние силы – Францию и Священную Римскую Империю! Французы, как уже было сказано, были недовольны позицией Венеции во время прошлой войны, но главным было не это – Милан теперь был французским, а это означало, что старые интересы Милана тоже в некоторой степени стали французскими – прежде всего это возрождение Генуи как крупного центра морской торговли. А ещё, конечно, можно было при успехе попросту присоединить к Миланскому герцогству всю территорию венецианской Террафермы – благо их права с династическо-феодальной точки зрения были сомнительны. А с такими владениями в Италии они точно превзойдут проклятых испанцев!
С императором Максимилианом всё немного сложнее. Реально, как уже было сказано, Италия вообще и северная Италия в частности, перестали подчиняться Империи, лишь изредка под настроение покупая за скромный прайс формальное одобрение свершавшихся политических перемен. Но в теории это всё ещё была имперская территория. И на ней уже больше 10 лет воевали государи других стран не особенно и спрашивая мнения императора! А ещё император был одновременно герцогом австрийским – и имел некоторые, пусть и скромные, вполне договорные в другой обстановке территориальные претензии к Республике, но сейчас… Уже много позже сам папа горестно, пусть и в своеобразной манере, оправдывался в письме венецианскому послу Антонио Джустиниани: “Венеция и себя и меня сделала рабами – закабалила себя попытками сохранить, а меня – попытками отвоевать. Если же мы были бы заодно, то мы нашли бы способ освободить Италию от тирании чужеземцев”. В 1504 году в Блуа был подписан формальный союз папы, короля Франции и императора Священной Римской империи против Венеции, но вот война ещё не началась – французы зондировали почву относительно намерений испанцев и восстанавливались после поражений, папа экстренно нейтрализовывал остатки влияния Чезаре, а император не рисковал атаковать в одиночку.
Венецианцы здесь совершили новый промах – в надежде умиротворить папу они вернули без предварительных условий часть занятых земель. Юлий II воспринял это в духе своего характера – как признак слабости, которой надо немедленно воспользоваться – а значит бить нужно сейчас же. Два с лишним года прошло в непрестанном понукании союзников к активным действиям и в торге самих союзников между собой – Венецию теперь решено было добить и поделить, а делить шкуру неубитого медведя – всегда и тяжело и увлекательно. И всё же гром грянул. Поводом стали действия императора Максимилиана, который желал проследовать через территорию Республики на традиционную коронацию в Рим – само по себе это не составило бы проблемы, вот только прохода он требовал не только для себя, но и своей немалой армии – и не только прохода, но и обеспечения. Венецианцы вежливо, но твёрдо отказались. Тогда, в феврале 1508, Максимилиан решил всё же действовать силой. К тому моменту союзники, наконец, смогли примерно сторговаться по долям венецианского наследства: папа должен был получить Фаэнцу, Римини, Равенну; Максимилиан, как император, — Падую, Виченцу и Верону, а как эрцгерцог австрийский — Фриуль и Тревизскую марку; Людовик XII — Кремону, низовье Адды, Брешию, Бергамо и Крему. Но самым страшным было не это – в 1508 году договор союза был перезаключён в городе Камбре, что и дало последующей войне название войны Камбрейской лиги. Это потребовалось по той причине, что к союзникам пожелала присоединиться…. Испания!
Да-да. Именно этим сенсационно завершился французский зондаж – исключительно по практическим, впрочем, причинам. Испанцы не желали, чтобы грядущие события слишком усилили позиции их главного врага в Италии, а потому готовы были не препятствовать ему только при одном условии – если им будет предоставлена возможность ему помочь – и получить своё. Что, конечно же, было выгоднее и безопаснее, чем сражаться за венецианцев против не только старого противника, но и императора с папой, чей союз сам по себе был очень непрочен.
Лига умудрилась подвести под этот грабеж ещё и удивительную в своей наглости идеологическую линию – дескать удар по Венеции – это занятие плацдарма и первый шаг для общего удара по туркам. Ведь это же так логично – бить по туркам уничтожив единственную страну, которая к этому времени деятельно им противостояла! В январе 1509 объявили войну французы, а папа отлучил Республику от церкви и подключился в апреле. Но первый год основным противником была Империя. Венецианцы деятельно готовились к обороне, экстренно наняли нескольких наиболее знаменитых и опытных кондотьеров с войсками, включая Николо, графа Питильяно и его кузена Бартоломео д’Альвиано – оба из древнего и знаменитого рода Орсини, но, конечно, во всех их действиях был налёт тяжелого чувства обречённости – в самом деле, против них разом сплотились почти что все самые значимые силы известного им мира!
И всё же Венеция выжила! Как? Об этом – в следующей заметке. Лишь только можно сказать кратко, что поход императора оказался подготовлен плохо, войска его тоже были подготовлены куда хуже, чем у прошедших уже две войны французов или испанцев, или же чем прежние бойцы Чезаре Борджиа. Отряды кондотьеров успели своевременно занять горные перевалы и в нескольких не слишком ожесточённых битвах, от которых даже и названий то не осталось, не только отразить его удар, но и так вымотать, что им удалось перейти в локальное контрнаступление: были заняты Триест, Фиуме и вся область так называемой Гориции. Тирольский отряд императора, который смог (или, вернее сказать, которому позволили) спуститься с гор в долину реки Пьяве, был там и разгромлен почти полностью более свежими и знающими местность итальянцами. Это – один из редчайших примеров победы, да ещё и в одну калитку, итальянцев над немцами. С точки зрения той эпохи, впрочем, в этом нет ничего столь уж странного – и опыт, и местность, и организация и близость к своим базам снабжения играли на руку обороняющимся. Контрнаступление кондотьеров окончилось только в апреле 1509 – через шесть месяцев после его начала, причём не из-за успехов сил императора, а потому, что даже у венецианцев закончились деньги – так велики были аппетиты наёмников. Максимилиану же пришлось заключить мир на три года с Республикой, не только ничего не получив, но оставив в её временном владении всё занятое.
Главные же битвы, однако, были впереди…
Источник — https://dzen.ru/a/Y8ZLE7kcLFLax9mk
