История России. Часть XIV — Кавказ и Тихий океан (Russia Pragmatica)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл статей по Прагма­тической России, и сегодня пойдет речь о «вторых фронтах» России во втором периоде правления Александра I. Рассмотрены будут войны на Кавказе, подчинение казахов, развитие Дальнего Востока и создание Тихоокеанской Торговой компании.

Содержание:

Ермолов и Черкесы

Набеги на русские и осетинские поселения на Кавказе во время Наполеоновских войн продол­жа­лись. Не особо помогло даже отсутствие поддержки со стороны Османской империи – черкесы, чеченцы и дагестанцы все равно продолжали делать так, как делали поколениями. В Петроград шли письма с просьбами о помощи, но пока было не до них – война с Францией забирала все внимание. Но как только она закончилась, на Кавказ стали отправляться войска и средства. Кабардинцы, уже подчиненные, но еще не покорившиеся русской власти, после ряда эпидемий и появления новых войск в конце концов разделились. Часть осталась на Кавказе и целиком отдала себя в руки русской имперской администрации. Другая часть эмигрировала в Черкесию и Чечню, решив продолжить сопротивление, однако большинство все же предпочли третий путь – пере­селиться подальше от русских границ, в Османскую империю и Ближний Восток. Русская админи­ст­рация этим переселенцам не препятствовала, и даже оказывала всяческую поддержку – этот исход кабардин­цев был в ее интересах. Так прошла первая волна эмиграции горцев с территории Российской империи.

А в 1818 году из Петрограда прислали генерала Ермолова, человека жесткого и решительного. Полномочия его были самыми полными – фактически выше него на Кавказе теперь был только сам император Александр I. Отбор кандидата на должность наместника на Кавказе осуществлялся им лично, и Ермолов был выбран в том числе потому, что его не волновали всякие условности – проблему Кавказа требовалось решить, и решить как можно быстрее, а как показала практика – полумеры лишь на время приглушали остроту противостояния. И выбор Ермолова в качестве наместника оказался очень удачным: он не стеснялся проводить самые крутые меры. Как и при Потемкине, аулы, оказывающие сопротивление русским, сметались с лица земли артиллерией или зачищались силами пехоты. Активно практиковалось взятие гражданского населения в заложники и их переселение в полностью контролируемые русскими территории. Вырубались леса, проклады­вались дороги, строились укрепленные городки и завозились вооруженные поселенцы, которые в обмен на осваивание столь опасных территорий не платили налоги. В войска шли все передовые новинки стрелкового оружия и артиллерии, менялась и тактика – так, все чаще и чаще не только легкая, но и линейная пехота стала прибегать к использованию стрелковой цепи во время боя, а артиллерия стала применять шрапнельные снаряды для борьбы со стрелками горцев. Помимо побед случались и поражения – попавшие в засаду в горных ущельях войска часто несли большие потери.

Первым делом Ермолов занялся Чечней и Дагестаном, и уже в 1827 году смог основательно закре­питься там. Не желавшие принимать русскую власть горцы переселялись в Персию или Турцию, или уничтожались. Однако еще в 1822 году русские войска были вынуждены начать войну на втором фронте – в Черкесии, куда турки вновь восстановили поставки оружия и даже артиллерии. Если в Чечне и Дагестане большая часть горцев были пехотой, то черкесы, наоборот, выставляли большие массы конницы, в результате чего русским войскам вновь пришлось адаптироваться. Однако Ермолов не знал усталости и продолжал наступление. В 1826 году он сформировал из наиболее метких стрелков с винтовками свою знаменитую Черную сотню, которая занималась точечными операциями, ликвидируя лидеров горцев с дальней дистанции. Эта тактика была перенята у самих горцев [1] и показала свою действенность. Однако эффективная деятельность Ермолова оказалась под угрозой в 1828 году, когда к власти пришел Александр II, который не любил Ермолова хотя бы потому, что тот пользовался большой популярностью при его отце. Наместника на Кавказе «убрали», вместо него назначили генерала Коновицына – гораздо менее способного командующего, отличав­шегося авторитарностью и строгим нравом. Кавказской армии, которая при Ермолове пользовалась особой вольностью в качестве привилегии за ее высокий боевой дух и постоянное напряжение, это совершенно не понравилось. Не понравилось им и то, что Коновицын назвал стратегию Ермолова «антигуманной», в результате чего большинство карательных мер свернули, а потери выросли в разы. В конце концов, в 1832 году Коновицына убили – по слухам, свои же стрелки из Черной сотни. На его место должны были назначить еще большую бездарность, генерала Львова, но царевичу Алексею Ивановичу, дяде императора, удалось добиться возвращения Ермолова на пост намест­ника Кавказа и командующего Кавказской армией. Результат не заставил себя ждать – кавказцы вновь почуяли силу и начали новое наступление на горцев. Черкесию взяли под контроль к 1837 году, а окончательно подавили в ней любое сопротивление в 1843, когда завершилась вторая волна исхода горцев с Кавказа. Однако заканчивать Кавказские войны пришлось уже другим людям – в 1840 году Ермолов стал жертвой чеченского стрелка. Кавказская армия была готова мстить за своего любимого командующего, и оставалось только дождаться нового командира, которого уже выбирал в Петрограде новый правитель империи….

Казахский вопрос

В 1808 году умер казахский хан Болекей. По идее, его наследником должен был стать старший сын Касым, но вместо этого случилась смута – Касым был сторонником русификации, носил чин офицера русской армии, получил хорошее образование и вообще был скорее европейским человеком, в то время как основная часть казахов все еще жила по старым кочевым порядкам. Разгорелась гражданская война. Поселенцев и оседлых казахов стали резать, к бунтовщикам присоединились хивинцы и бухарцы, которых совсем не радовало усиление в регионе России. Семиреченских казаков выдавили с территории Старшего жуза вместе с прочими прорусскими войсками. Императорская армия, занятая в Европе, не могла оказать серьезную поддержку лоялистам, и потому первое время они терпели поражение. Россия стремительно теряла контроль над казахами. Ситуация начала исправляться только в 1810 году, когда на театр военных действий вместе с черноморскими казаками прибыл генерал Михаил Ковальчук, уже получивший опреде­лен­ную известность благодаря личной смелости и проявленным способностям по подавлению любых возмущений.

Война пошла старым, проверенным способом – постепенное закрепление в ключевых точках с помощью крепостей и гарнизонов вместе со стремительными рейдами на территорию мятежников. Территории Младшего и Среднего жузов подчинились до 1813 года, но со Старшим жузом вышли проблемы. Его возглавил Адиль-хан, человек умный и умевший привлечь на свою сторону симпатии людей. Кроме того, ему оказывали поддержку бухарцы и кокандцы, подкрепления шли и из Хивы. Бывшие русские крепости были заняты и яростно защищались, а небольшие русские отряды при попытках отделиться от общей массы войск подвергались нападениям вражеской конницы и часто уничтожались. Так продолжалось несколько лет. Генерал Ковальчук из-за резкого его неприятия был вынужден пойти в отставку, вместо него назначили генерала Акинфиева из инженерного корпуса, который начал проводить медленное, но методичное наступление. В конце концов, к 1824 году Старший жуз был покорен, и казахи вновь стали покорными царю. А в 1827 году Касым с семьей отказался от титула хана вместе со своими сыновьями, предпочитая европейскую жизнь, титулы и службу в армии, и казахское ханство окончательно упразднили. Вместо него создавалось наместничество, которое уже в 1844 году разделили на губернии.

Первым и последним наместником казахского наместничества стал все тот же генерал Акинфиев. Перед ним стояла довольно непростая задача – перевести казахов на оседлый образ жизни, начать осваивать территории, строить поселения и города, обеспечить всему этому защиту. С последним задача обстояла действительно сложная, так как соседние государства Средней Азии не отличались миролюбием и все еще занимались работорговлей – Хива, Коканд и Бухара. Отражать их набеги удавалось с большим трудом, так как сил было мало, а протяженность границы получалась значи­тельной. Ответные рейды только приводили к большим потерям от жары, болезней и засад. К несению службы пришлось активно привлекать казахов и создавать укрепленную линию, но этой защиты было недостаточно. В Петрограде прекрасно понимали, что Среднюю Азию придется подчинять силой, или она так и останется большой проблемой, но сил и средств долгое время не хватало. К тому же в 1830-1840-х годах среди казахов все еще случались волнения, и имперская администрация не хотела двигаться дальше, не закрепившись на текущих позициях. В результате этого завоевание Средней Азии постоянно откладывалось, и началось лишь во 2-й половине XIX столетия.

Русско-Американская компания и Гавайи

Вид на остатки Елизаветинской крепости – единственной русской фактории на Гавайских островах

Дела Русско-Американской компании, некогда процветающий, к концу XVIII столетия шли не очень хорошо. Пушной зверь постепенно выбивался, в некоторых районах уже и вовсе закончившись, что грозило потерей всех прибылей – пушнина была основой экономической деятельности РАК. А между тем, что-то решать требовалось, причем срочно. Уже с 1780-х годов начались поиски на территории Аляски иных источников ресурсов, которые могли бы сохранить прибыль компании и продлить ее существование. И такой ресурс, как ни удивительно, нашелся – китобойный промысел. Ради его развития в Новоархангельске и Николаевске даже построили верфи, и стали гонять корабли из Европы вокруг всего света. Как оказалось, китобойный промысел приносил огромную прибыль – ворвань, китовый ус и прочие добытые материалы довольно дорого ценились в Европе.

Другим новым источником прибыли компании стало золото – недалеко от Новоархангельска были открыты месторождения самородного золота и золотой руды. Однако одним этим источником местные колонисты не ограничились – стали отправляться экспедиции в глубину полуострова, снаряжались группы геологов, которые искали драгоценные металлы в недрах. Источники ресурсов – золота и угля – постепенно находились, и, в общем-то, их реализация даже в небольших объемах позволила бы РАК остаться на плаву после выбивания всех запасов пушнины, хоть и на гораздо меньшем уровне. Однако здесь появлялись проблемы совершенно другого порядка. Для добычи этих ресурсов требовалось достаточно многочисленное местное население, но Аляска практически не производила продуктов питания, да и русское присутствие в основном ограничивалось несколь­кими тысячами поселенцев и сочувствующими алеутами, инуитами и эскимосами, с которыми шла торговля или которые постепенно русифицировались и ассимилировались. Таким образом, источ­ники продовольствия пришлось искать вне Аляски – но подвоз с Амура, где уже наладилось сель­ское хозяйство и давало достаточно значительный урожай, был невозможен большую часть года из-за замерзания реки и Татарского пролива, да и Приамурье и так уже покрывало потребности расту­щего Петропавловска, и дополнительную нагрузку могло не вытянуть. Следовательно, источники продовольствия необходимо было искать за границей. Кое-что и так уже привозилось из Китая – китайцы не без проблем, но все же продавали продукты питания в достаточных объемах, но зависеть от них не хотелось совершенно, так как китайцы всегда были себе на уме и в любой момент могли перекрыть этот источник. Других стран, где можно было бы закупать в достаточном количестве и без особого риска продовольствие, поблизости не было. Оставалось лишь одно – искать ничейные территории, на которых сельское хозяйство приносило богатые урожаи. И тут очень кстати вспомнили про Гавайи.

Гавайские острова были открыты англичанином Куком в 1778 году. К слову, Кук также заплывал и на Аляску, где с удивлением обнаружил многочисленные русские форпосты – тогда же у него, в рамках обмена научными данными, были получены сведения и о Гавайях. Однако их существование первое время практически игнорировалось. Впервые русские корабли посетили острова в 1798 году, спустя 20 лет, и составили описание местных условий, включая население, сельское хозяйство, наличие тех или иных ресурсов и политическую ситуацию. Последняя была весьма любопытной: Гавайи практически целиком контролировались единственным вождем, королем Камеамеа I. Исключением были лишь два северных острова Кауаи и Ниихау, которые контролировались другим правителем, королем Каумуалии. Последний выказал большой интерес к русским и даже заявил о том, что готов перейти в русское подданство в обмен на защиту от агрессии Камеамеа. А на островах Кауаи и Ниихау можно было добывать большое количество продовольствия….

Экспедицию на Гавайи РАК собрала в 1802 году из добровольцев и собственных кораблей – 36-пушечного фрегата «Звезда» и 18-пушечного шлюпа «Алеут». Экспедицию возглавил Николай Бровкин – один из внуков основателя компании, Якова Бровкина, уже ставший одной из главных фигур всей организации. Его задачей была защита Кауаи и Ниихау, постройка фактории, установ­ление взаимоотношений с Каумуалии, и наладка поставок продовольствия в Новоархангельск. Все это было проделано в том же году – была возведена крепость Новоалександровская, Каумуалии приведен к присяге, набраны рекруты в гарнизон крепости из числа местных жителей, заодно их также начали обучать русскому языку. В этом же году на север отправились первые «гостинцы» в виде гавайских продуктов. Заодно фактория начала приобретать у гавайцев сандаловое дерево – достаточно дорогое сырье, с расчетом переправить его затем в Европу. Однако эта деятельность встретила сопротивление со стороны покровителей Камеамеа – англичан и американцев, которые вооружили его и предприняли в 1806 году экспедицию на Нииаху. Отбивать вражеские атаки довелось совместными усилиями вооруженных гавайцев и русских обитателей фактории, в сраже­нии даже приняли участие два русских торговых корабля, находившихся в то время на островах. Агрессия была отбита, однако она повторялась в 1807, 1809 и 1810 годах. Известия о тяжелой складывающейся ситуации достигли Петрограда, и началась активная деятельность на между­народном уровне. В 1813 году, когда в Европе еще шла война против Наполеона, к Гавайям прибыла английская эскадра из фрегата и 3 шлюпов; Русско-Американская и Амурская компании в ответ прислали свои военные корабли, которых оказалось больше. Началась подготовка к завоеванию остального архипелага, но… вмешалась политика. Направленный на острова дипломат Терлеев попробовал достичь какого-то соглашения по островам мирным путем, и у него это получилось, хоть и путем уступок. Каумуалии становился де-юре вассалом Камеамеа, хоть и сохранял по сути полное самоуправление под гарантиями русских. Также русским разрешался вывоз продовольствия с Гавайев, но вывоз сандалового дерева уже не носил свободный характер, а количество факторий ограничивалось одним лишь Новоалександровском. В целом, договор оказался достаточно удачным, так как избавил два «русских» острова от посягательств крупных сил англосаксов, однако также он и ограничил расширение русского влияния на островах. Иначе и быть не могло – русские силы на Тихом океане были далеко не бесконечны, а совместные возможности англичан и амери­канцев на островах были куда больше. В то же время мелкие интрижки, попытки перекупки товаров и агитация среди «своих» гавайцев приводила к тому, что в Новоалександровске постоянно находился достаточно серьезный гарнизон, сама крепость постепенно улучшалась, а на островах постоянно находился как минимум один русский вооруженный корабль на случай посягательств на владения Каумуалии со стороны Камеамеа.

Таким образом, Русско-Американская компания так и не решила вопрос приобретения новых территорий в качестве продовольственной базы. Только после неудачи с Гавайями РАК обратила внимание на плодородные земли на территории собственно Аляски – они хоть и не годились для выращивания зерновых, но для овощей и животноводства были вполне пригодны [2]. Собственно, в ограниченных масштабах там уже велось сельское хозяйство, но никто пока особо не углублялся в его максимальные возможности – все просто считали, что на Аляске много не вырастишь и не выкормишь. И лишь с 1810-х годов там начали развиваться крупные артельные хозяйства, которые напрямую обеспечивали Новоархангельск и округу продовольствием. Они, а также поставки с Гавайев и других территорий, позволили значительно облегчить продовольственное снабжение Аляски и приступить к разработке угля и золота в регионе. Параллельно с этим постепенно огра­ни­чи­вался объем охоты на пушного зверя с целью избежать его полного исчезновения в регионе, чему первое время сопротивлялись некоторые племена. Так как РАК была хоть и частной, но русской компанией, ею был заключен контракт с государством на прямые поставки золота в обмен на государственные субсидии. В дальнейшем золото с Аляски станет значительной долей в общих российских золотовалютных резервах, а добыча угля позволит развивать местную промыш­лен­ность, хоть и в ограниченных масштабах.

Баранов и Новая Гвинея

Александр Андреевич Баранов. В реальности осваивал Аляску, в альтернативе займется Новой Гвинеей

В 1795 году борьба между патриотами и оранжистами в Голландии привела к созданию Батавской республики и оккупации части голландских колоний силами англичан. Это враз обострило положение для русских торговцев, путешествующих на Тихий океан и обратно: Голландия ранее была дружественным государством и без проблем обеспечивала отдых русским морякам и поддержку, но теперь про отсутствие проблем по этой части можно было забыть. Да и в России уже давным-давно сами понимали, что зависимость от других государств в столь важных вопросах – не есть хорошо, и необходимо наличие собственных промежуточных баз. Сразу же начался поиск возможностей, пока еще теоретический. К сожалению, Россия к разделу колоний в мире опоздала в силу естественных причин, и потому возможности закрепиться где-то на пути через мыс Доброй Надежды не предвиделось – в Африке колонии было сложно создать и удерживать, в Индии крепко засели англичане, да и дальше возможности к постройке промежуточной базы были весьма невелики. Но вот если плыть через Америку, мыс Горн и на северо-запад, чему способствовали течения и ветра, то можно было достичь берегов Новой Гвинеи… А этот остров пока еще не был никем занят.

В 1802 году на Новую Гвинею отправилась экспедиция Юрия Лисянского в составе фрегатов «Нева» и «Цесаревич». Задачей ее было составление карты Новой Гвинеи с округой, определение удобных точек для основания поселений, установление взаимоотношений с местным населением и общего потенциала территории. Также по возможности он должен был оказывать поддержку экспедиции Бровкина на Гавайи и установить отношения с Японией на дипломатическом уровне – хотя между двумя государствами уже длительное время осуществлялся «культурный обмен» в борьбе за Курильские острова. Экспедиция эта затянулась, и завершилась лишь в 1809 году, когда два русских корабля наконец-то смогли прибыть на Балтику. Успех Лисянского был полным – удалось устано­вить регулярные постоянные отношения с японцами и установить границу между государствами, не уступив при этом ни одного острова (хотя японцы в своих формулировках все равно выдвигали претензии на южную часть Курил), была оказана помощь РАК в войне с местными индейцами на Аляске и значительно укреплено русское влияние на Гавайях. В Китае члены экспедиции продали пушнину, полученную на Аляске, и заметно обогатились, что сделало всех их, начиная от матросов и заканчивая самим Лисянским, состоятельными людьми по возвращении домой [3]. Но самым крупным достижением Лисянского стало исследование Новой Гвинеи и Новой Британии – островов, которые еще не были заняты европейцами. Были составлены точные карты береговой черты, определен потенциал местных территорий, найдены удобные пункты для основания крепостей, причем в одном месте Лисянский даже купил территорию полуострова Доберак у местных племен и на обратном пути, используя поселенцев РАК, основал там крепость Нежинскую (позднее Ново­нежин) [4]. Было ясно, что эти территории можно использовать в русских интересах, они в общем-то пригодны для земледелия, а в лесах могли крыться другие богатства. Кроме того, Новая Гвинея была удобным промежуточным пунктом на пути к Дальнему Востоку и Аляске, что частично решало проблему независимости русской торговли между Тихим океаном и Европой. Однако имелись и серьезные проблемы – агрессивный для европейцев климат, болезни, удаленность, каннибализм среди местных племен. Стало ясно, что Новую Гвинею осваивать будет куда сложнее, чем Сибирь или Аляску, и потребуются значительные вливания ресурсов и жесткие меры по подчинению местных племен. Столь серьезную задачу требовалось поручить человеку талантливому, способ­ному удержать все под контролем, и наделить его особыми правами. Человека такого нашли – Александр Баранов, член РАК, конфликтовавший с Бровкиными за власть и желавший открыть свое дело. Вместе с ним за дело взялся помощник экспедиции Лисянского, Федот Елисеев, специально ушедший для этого в отставку. В Петрограде была основана Русско-Тихоокеанская компания, и во главе эскадры из 7 кораблей Баранов и Елисеев в 1815 году, после окончания Наполеоновских войн, отправились покорять Новую Гвинею.

Прежде всего требовалось основать столицу колонии в удобном для этого месте. Барановым, по совету Елисеева, была выбрана удобная бухта на юго-востоке острова, где территория была выкуп­лена у местных папуасов. Назвали город Барановской крепостью – в честь хозяина компании, хотя сам Баранов признавал эту меру временной. В интересах защиты был вырублен лес во всей округе – сами не зная того, поселенцы обеспечили себе неплохую безопасность от малярии и желтой лихорадки, так как москиты, которые переносили эти болезни, обитали как раз в джунглях. На части освободившейся территории стали развивать сельское хозяйство и привлекать к обработке полей местное население. Первое время папуасы относились к поселенцам достаточно мирно, но вскоре начались нападения на них. В ответ Елисеев, как ответственный за военную часть колонии, органи­зовал карательные экспедиции – всех сопротивлявшихся выбили, враждебные племена в полном составе объявили военнопленными и заставили работать на полях. Столь жестокое отношение к местным племенам было вызвано в том числе тем, что те активно практиковали каннибализм, от которого пострадали и русские, не привыкшие быть чьей-то пищей. Вырубка лесов в округе Барановска и развитие сельского хозяйства продолжались и после смерти Баранова в 1819 году под началом Елисеева, который стал развивать русскую деятельность по всему острову. Основывались новые поселения, плантации, привлекались к работе местные жители, которых постепенно окуль­туривали и приобщали к цивилизации, в том числе и военным путем. Начался и экспорт продукции – в основном сахарного тростника, копры, кокосов, фруктов. Большая часть продовольствия шла на север, в русский Дальний Восток и Аляску. С 1840-х годов Барановск стал основной опорой русских китобоев на юге Тихого океана, а в 1845 году на острове и вовсе нашли золото, благодаря чему экономика колонии постепенно развивалась, и доходы Русско-Тихоокеанской компании постоянно увеличивались. Активную миссионерскую деятельность развила православная церковь, причем она поощрялась руководством компании – переход в православие рассматривался русскими как одно из средств борьбы с каннибализмом и укрепления своего влияния на острове. Город рос и активно укреплялся – всем было ясно, что он, как единственная крупная опора России в этом регионе, в случае чего подвергнется вторжению со стороны противника. В 1849 году руководство компании переименовало свою столицу, город Барановск, в Мариенград.

Помимо собственно Новой Гвинеи, РТК стала также активно занимать острова архипелага Новая Британия, который переименовали в острова Лисянского. Здесь местные жители встретили русских куда более дружелюбно, да и быт их был куда более спокойным, в результате чего организация русских поселений прошла в куда более спокойной обстановке. Плюс ко всему, местный климат также был более благоприятным для европейцев. Острова Лисянского также стали развиваться за счет сельского хозяйства, поставляли сахарный тростник, пальмовое масло, копру и кокосы, появ­лялись плантации. Столицей островов стала крепость Елисеевская, переименованная уже в 1830-е годы в Рабаул, в знак уважения местным племенам, которые продолжали поддерживать русских поселенцев. Активно развивалось животноводство – как на островах Лисянского, так и на Новой Гвинее. Европейцы долгое время мало интересовались этой территорией, смотрели на усилия русских с ухмылкой – но в результате территория РТК стала достаточно успешной колонией, прино­ся­щей солидную прибыль ее хозяевам и России. Впрочем, не считая Аляски, Новая Гвинея стала еще и единственной успешной большой заморской колонией России – значительными колониями восточноевропейская империя за свою историю так и не обладала, а из имевшихся далеко не все были столь прибыльными и удерживались по экономическим причинам.

Международные отношения на Тихом океане

Развитие старых русских владений в бассейне Тихого океана и появление новых колоний не могли не сказаться на международных отношениях в этом регионе, как не могли не сказаться на них и усиления позиций других государств – Великобритании, США, Японии и прочих. Главным инстру­мен­том по отстаиванию русских интересов оставался Российский Императорский флот, который с 1798 года был представлен в виде отдельного Тихоокеанского флота. Состоял он, в основном, из пакет­ботов, малых кораблей и фрегатов, основной базой был Петропавловск, хотя использовались также Николаевск и Новоархангельск – последний был единственным русским портом на Тихом океане, где имелась достаточно развитая судоремонтная инфраструктура. Ему оказывали поддержку личный флот Русско-Американской, Амурской и Русско-Тихоокеанской компаний – менее много­численные, но все же представляющие достаточно серьезную силу.

Первой крупной проблемой стали браконьеры, которые появились еще в 1780-е годы на Аляске. В основном это были англичане, однако появлялись также испанские и американские охотники на пушнину и китов, которые осуществляли высадку на русские берега, били русского промыслового зверя и подбивали русских поданных, местных обитателей, на враждебные действия. Особенно ситуация обострилась после запрета в 1804 году императором Александром I на ведение промысла в русских водах иностранцев, которые стали в прямом смысле наглеть. Русские корабли, пользуясь преимуществом близкого базирования, активно отлавливали нарушителей, топили их корабли и брали в плен браконьеров, отправляя их на каторгу или передавая заграничным представителям. Великобритания, США и Испания подняли вой – но были вынуждены смириться, так как близких баз для их флота в регионе не было, и русские пользовались полным численным и логистическим превосходством, защищая свои воды. Попытки выдавить русских с Аляски также провалились – Россия с 1730-х годов систематически укрепляла здесь свое присутствие, во всю силу действуя по принципу «разделяй и властвуй», в результате чего большая часть коренного населения или была целиком лояльна русским и получала выгоды от сотрудничества с ними, или попросту погибла в череде схваток между враждующими племенами и русскими отрядами. Однако возмущенные индейцы все же нашлись, англо-американские торговцы вооружали их ружьями и даже артиллерией, в результате чего в 1790-1820 годах на территории Аляски прошла череда так называемых «Индей­ских войн». Всего их было четыре, и все они закончились поражением восставших. Русское присут­ствие на Аляске стало неоспоримым. С начала XIX столетия обострился также вопрос с китобоями, в основном американскими – они стали заходить даже в Чукотское и Охотское море, высаживаться на берег, устраивать настоящий разбой по отношению к малочисленным местным жителям, вырубать деревья и выбивать местную живность. Но тут также действовали русские корабли, и американцы получили отпор – корабли топились, браконьеры арестовывались. Пиком напряжен­ной обстановки стала попытка браконьеров промышлять на Сахалине, которая закончилась полным провалом – два корабля пополнили список русского флота, а люди присоединились к каторжникам, отбывающим наказание на острове.

Все это, а также история с Гавайями, вылилось в серьезные осложнения в отношениях между США и Великобританией. Впрочем, и те, и другие не были заинтересованы в прямом конфликте, а лишь вели обычную борьбу за сферы экономических интересов, которые в регионе имелись у многих. На Гавайях Россия была вынуждена пойти на уступки, однако на Аляске и у берегов Чукотского и Охотского морей она одержала победы. На эту борьбу накладывались и интересы большой поли­тики: с 1820-х годов между Россией и Великобританией стали обостряться отношения в Европе, что распространилось и на весь мир. Американцы в то же время сами конфликтовали с англичанами, вполне реальной была угроза войны между государствами – и на этом фоне США начали сбли­жаться с Россией, которая тоже была не против прекратить обострение хотя бы с одним своим оппонентом. После достижения договоренностей касательно Гавайев были достигнуты еще несколько успешных договоров – о базировании, совместном использовании некоторых ресурсов, и т.д. Самым успешным договором стал тайный пакт 1823 года, в котором Россия и США договари­вались о невмешательстве русских в дела Америки за исключением русской Аляски, непри­кос­но­венность которой в свою очередь гарантировали американцы. Этот договор стал результатом деятельности Священного союза в 1822 году, когда во время Веронского конгресса государства выступили за то, чтобы поддержать Испанию в вопросах революции в ее колониях, подавив выступления. Россия также поддержала резолюцию конгресса об оказании помощи испанцам, но сделала это очень неохотно, и практически сразу же решила договориться с США о полном нейтралитете, попутно саботируя выполнение плана об оказании помощи испанцам. Также Россия в 1849 году продала США Форт-Росс в Калифорнии – крепость, которая служила второстепенным пунктом для РАК с конца XVIII столетия, и которая после американо-мексиканской войны нахо­дилась на территории США. Легкость, с которой русские и американцы договаривались по поводу важных вопросов, пугала третьи стороны. Видя русско-американское сближение, британцы также решили не отставать, и в 1839 году договорились с Россией об установлении русских границ на Аляске между русскими и британскими территориями. Договор этот считался взаимовыгодным, так как англичане оставляли себе достаточно обширные территории к востоку от границы даже с учетом того, что их присутствие там на тот момент было в лучшем случае минимальным. Несмотря на это, русско-британские отношения на Тихом океане, как и вообще в любой точке мира, оставались напряженными.

Сложными были отношения и с Японией. Японцы только к середине XVIII столетия смогли взять под свой контроль остров Хоккайдо, и сразу же попробовали расширить свои интересы на Сахалин и южные острова Курильской гряды – Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп. На всех этих островах уже проживали айны, с которыми у русских были весьма теплые отношения, а на Кунашире и Итурупе и вовсе имелись русские фактории. Японцев это не остановило, что стало приводить к вооруженным стычкам. За 2-ю половину XVIII столетия известны более дюжины сражений за острова, которые чаще всего приводили к победе русских, но бывали и поражения. В 1799 году японцы даже предприняли попытку разрушить русские прибрежные поселения на Сахалине, но были отбиты с большими потерями. Русские, пришедшие на эти территории раньше, по праву считали их своими; японцы же продолжали настаивать на том, что это их острова, ибо, якобы, они там были еще с незапамятных времен и вообще айны – это японцы, которые об этом, правда, еще не знают. Эти разборки были совершенно непродуктивны, и во время экспедиции Лисянского Россия попробовала установить дипломатические отношения с Японией на постоянной основе, и заодно решить вопрос об островах. Результатом стал договор, по которому японцам переходили два острова – Хабомаи и Шикотан, в то время как Сахалин, Кунашир, Итуруп и все северные Курилы признавались целиком русскими. Впрочем, японцы в обтекаемых выражениях все же умудрились вписать в договор пункты о том, что в они сохраняют свои «исторические претензии» и на Сахалин, и на Кунашир с Итурупом, что в будущем неоднократно ими использовано.

Самыми спокойными оставались отношения с Нидерландами. В 1824 году они попытались выса­диться на Новой Гвинее, не зная об уровне присутствия здесь русских, но вскоре наткнулись на Новонежинскую крепость. Попытки их утвердить свое влияние на острове закончились неудачно. Комендант русской крепости, Александр Никитин, решил сыграть дипломата и предложил договориться с голландцами о разделе сфер влияния в регионе. Голландцы согласились, и в результате этого Россия отказывалась от владения всеми островами Индонезии, за исключением Новой Гвинеи и островов, которые вплотную прилегали к полуострову Доберай. Обе стороны посчитали договор выгодным, и подписали его, однако затем Никитин был подвергнут разбира­тельству со стороны сначала Русско-Тихоокеанской компании, а потом и в самой России. При этом и там, и там его оправдали, а Александр I еще и наградил его, похвалив инициативу – русских интересов к западу от Новой Гвинеи действительно не было, и договор, заключенный Никитиным, был и в самом деле взаимовыгодным, позволив сохранить хорошие отношения между Нидер­ландами и Россией. После этого Никитин еще долгое время служил в РТК, защищая Мариенград во время Крымской войны.

Примечания

1. Насколько мне известно, горцы достаточно часто практиковали действия индивидуальных стрелков с нарезным оружием.
2. Уже говорил, но повторюсь – сельское хозяйство на Аляске возможно, там реально есть плодородные земли, причем в том же районе, где есть уголь и золото (современный Анкоридж, на счет золота информация неподтвержденная). В реальности эти ресурсы не использовались попросту потому, что эти территории русскими вообще не осваивались, а все сельское хозяйство на Аляске сводилось к огородничеству (к примеру, огороды существовали рядом с Колмаковским редутом, где выращивались овощи).
3. Примерно так же сделал Лаперуз, с тем отличием, что во Францию он уже не вернулся по известным причинам.
4. Реальный город Соронг. Столь «нетипичное» название вызвано тем, что Лисянский родился в Нежине, т.е. назвал новую крепость в честь своей малой родины.