История Испании. Часть IV — Испанская империя (Gran España)
Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой исторический цикл о королях Испании, и сегодня настал черед четвертой части цикла и второй части касательно периода правления Карлоса IV. Будет рассмотрено его участие в Шестой коалиции, последующие за этим действия, реформы, и Марокканские войны первой половины XIX столетия. А еще меня немножко понесло….
Под знаменами Шестой коалиции
Работа полевого госпиталя в годы Наполеоновских войн. К переносу раненых в пункты оказания медицинской помощи часто привлекали и пленных.
После того как до Испании дошли новости о Бородинском сражении, Карлос IV понял, что в дальнейшем Францию ждет поражение и изгнание из России, а это в свою очередь было прекрасным шансом сформировать очередную антифранцузскую коалицию и наконец-то избавиться от столь серьезной угрозы. Так же считали и англичане, с которыми быстро удалось наладить контакт. По мере того, как ухудшались дела Наполеона в России, удавалось наладить все больше и больше связей с дворами других государств – Пруссии, Австрии, Швеции. Оставив подготовку коалиции англичанам – у них это хорошо получалось – Карлос приступил к собственным приготовлениям. Королева Кристина до последнего пыталась остановить своего мужа, пока наконец не поссорилась с ним и не собралась покинуть дворец и отправиться во Францию. Карлосу пришлось пойти на крайние меры и посадить Кристину под домашний арест, крайне ограничив ее общение с внешним миром на время приготовлений к войне. Несмотря на это, Наполеон в конце 1812 года получил известия о том, что Испания готовится выступить против него, и отправил сразу несколько гневных писем в Мадрид и множество – на юг Франции. Подобный исход событий был вероятен, и потому, даже собирая Великую Армию в поход на Россию, Наполеон оставил около 120 тысяч человек в самой Франции [1] на случай предательства Испании. Он возлагал на них большие надежды после разгрома в России, но все же теперь не мог отправить их воевать в Центральную Европу – они требовались в самой Франции. Кроме того, численность армии пришлось еще больше увеличить, доведя ее до 180 тысяч человек. Командование ею он оставил на двух своих самых доверенных людей – Жана Ланна и Иоахима Мюрата. Ответ из Мадрида был получен 18 апреля 1813 года – Карлос IV объявлял Наполеону войну.
Однако прямая дорога через Гасконь и Руссильон во Францию была слишком очевидной, и слишком укрепленной, чтобы Карлос сосредоточился на них. Его планы были куда более амбициозными – пока доверенные генералы и английская армия Веллингтона занялись постепенным продвижением на южных границах Франции, попутно осаждая крупные пограничные крепости вроде Перпиньяна и Байонны, Карлос при поддержке объединенного англо-испанского флота высадился во главе 50-тысячной армии в Калабрии. Первоначально ему противостояли разрозненные части неаполитанской, французской и итальянской армий, но уже в начале мая объединенную армию, численно превосходившую испанцев Карлоса IV, возглавил талантливый пасынок Наполеона – Евгений Богарне. Это, впрочем, не сильно помогло – испанская армия разбила в двух сражениях слабую неаполитанскую армию и освободила вначале территорию Неаполя от присутствия французов, а затем и вступила в Итальянское королевство. В Неаполь вернулся король Фердинанд с семьей, и там вновь развернулись репрессии против его врагов, сдерживаемые испанским гарнизоном. 19 июня Карлос в торжественной обстановке вступил в Рим и заявил, что намерен воссоздать Папское государство в Италии, пригласив обратно в город Папу Римского Пия VII. В это время в Центральной Европе страны Шестой коалиции подписали перемирие с французами, но оно не распространялось на Испанию – но это позволило Наполеону подтянуть и перегруппировать войска. В результате 40 тысячам армии Карлоса (часть войск пришлось выделить в качестве гарнизонов или вспомогательных подразделений) уже противостояла объединенная французская армия Богарне численностью 75 тысяч, состоящая в основном из итальянцев. Однако Карлос смело выдвинулся вперед и в битве при Орвието смог наголову разгромить противника. У Богарне под началом остались лишь французские и некоторые итальянские части, вся остальная армия была рассеяна. Плюс к этому, в войну вскоре вступила Австрия. У Болоньи ее 50-тысячная армия объединилась с испанской и перешла под начало Карлоса IV – его авторитет и навыки были признаны достаточными для командования объединенным войском. С дальнейшим продвижением в Италии возникли некоторые сложности, но уже к октябрю 1813 года армия Карлоса вступила в Пьемонт, бывший тогда собственно французской территорией. Англо-испанские войска на юге Франции тем временем взяли Байонну и Перпиньян, разбили армию Ланна и приступили к дальнейшему продвижению на север. Основные войска под началом Веллингтона в последние дни 1813 года осадили Тулузу.
Карлос тем временем решил не тянуть, и потому оставил австрийскую армию постепенно занимать территорию Франции, а сам во главе своих войск (которые вновь выросли до 50 тысяч человек за счет подкреплений) двинулся быстрым маршем вдоль берега, под прикрытием пушек Армады, на запад. Благодаря скорости и решительности были взяты Ницца, Марсель и Монпелье. Крупные крепости по возможности обходились стороной, недостатки снабжения возмещались с кораблей Армады, Армада же транспортировала из Испании полки Гражданской Гвардии для занятия захваченных городов. К концу февраля таким образом было занято практически все французское побережье Средиземноморья. Армия Богарнэ, сократившаяся к тому времени до 25 тысяч человек, увязла в боях с австрийцами и была уже не в состоянии как-то противодействовать Карлосу. А тот из Монпелье ускоренным маршем двинулся на север – к Лиону, на Дижон и Париж. К тому моменту, когда его «железные 50 тысяч», с которыми он прошел Италию и Прованс, подходили к городку Бон и до Парижа оставалось всего 300 км, Наполеон уже отрекся от престола, и судьба Франции должна была решаться победителями.
Испанская империя
Венский когресс глазами современников
Союзники было попытались решать судьбу Франции без короля Испании, который спешил к ним навстречу во главе своей армии, но испанскому посланнику Хуану Перальте, будущему министру иностранных дел Испании, удалось убедить остальных подождать его приезда. Впрочем, проблемы с этого момента только начались – союзники проявили неожиданное милосердие к Франции, из-за которой вот уже 20 лет Европа пылала в огне постоянных войн, и решили не только не налагать на нее никакой ответственности, но и оставить ей значительную часть завоеваний, вернув лишь государственное устройство к виду 1792 года и посадив на трон Людовика XVIII. Остальные вопросы требовалось решить в ближайшее время в Вене, где страны-победительницы должны были устроить конгресс. Карлос был решительно не согласен с тем, чтобы Франция не понесла ответственность за произошедшее, но согласился решить этот вопрос на самом конгрессе – тем более, что у него на ближайшее время были планы.
Королева Кристина была освобождена от домашнего ареста сразу же после объявления войны Франции, но еще длительное время была разгневана на мужа и всех окружающих. Тем не менее, постепенно она успокоилась, вернулась к своим функциям королевы и даже первой написала письмо Карлосу, когда тот воевал в Италии. Между ними завязалась оживленная переписка, в которой они просили друг у друга прощения за случившееся, как и признали, что у них, как у государственных деятелей, не было иного выхода. И тут, в мае 1814 года ей внезапно пришло короткое письмо от Карлоса, в котором он настоятельно просил ее прибыть в Рим с первой же возможностью, не позднее середины июня. Королева повиновалась, хоть пока и не понимала, что происходит….
Папа Пий VII после освобождения Рима попал в неловкое положение – если раньше он зависел от французов, то теперь по гроб жизни был должен испанцам и их молодому королю. Кроме того, в Риме оставался испанский гарнизон, что было явным намеком на то, в чьих интересах теперь должен действовать Папа Римский. Надеясь как-то ублажить Карлоса, еще в конце 1813 года Пий VII даровал ему почетные титулы Католика и Освободителя (от еретических галльских орд, само собой), но этого оказалось мало – Карлос хорошо помнил, что происходило всего 10 лет назад при участии Папы, и намеревался получить для себя и Испании то, что заслуживал. В начале июня он прибыл в Рим и тет-а-тет объяснил Папе, чего он от него хочет, и что может предложить. На предстоящем Венском конгрессе Карлос готов был защитить интересы Папы и обеспечить возвращение к власти и даже, может, какие-то компенсации, однако у всего была своя цена. Само собой, Папская область попадала в сферу влияния Испании. Само собой, в Риме располагался небольшой испанский гарнизон – для сохранения нерушимости Римской Католической церкви. Само собой, от Папы ожидали покорности, и одного весьма символичного и вполне серьезного действия…. Поначалу Папа был несколько шокирован, но затем смирился. В конце концов, щедрость предложений и заслуги Карлоса убедили его, что испанский король заслуживает того, что просит.
25 июня в Соборе Святого Петра в Риме Карлос IV де Бурбон и Кристина Антония Бонапарте были коронованы как император и императрица Испании. Титулы эти были наследными, т.е. отныне закреплялись за всеми монархами Испании. Официально титулы выглядели как «Император и Императрица всей Испании», что было явной отсылкой к титулам правителей средневекового объединенного королевства Астурии, Леона, Кастилии и Наварры, которые использовались с 866 по 1157 годы. Этим подчеркивалась как преемственность поколений испанской государственности, так и наивысший статус их правителя – теперь все королевства Пиренейского полуострова (за исключением Португалии) подчинялись не одному и тому же королю, а были составной частью единой империи. Это решение также повысило престиж Испании, а вместе с тем, что Карлосу удалось «заработать» на поле боя, можно было с уверенностью говорить о том, что Испания принадлежит к числу Великих держав Европы.
В Вену Карлос и Кристина приехали вместе. Европейские политики были удивлены коронацией Карлоса как императора, но решили не акцентировать на этом внимание – в конце концов, это было не первое провозглашение империи за последнее время [2], а Испания была монархией с древней историей и вполне заслуживала высочайшего статуса. На конгрессе Карлос четко обозначил свою позицию: Испания получит со стороны Франции компенсацию и не вернет ничего из того, что было получено ею в ходе войн (речь шла о западной части Сан-Доминго). Под компенсацией подразумевалось возвращение контрибуции, уплаченной в 1801 году. Кроме того, в требованиях Испании также числилось возрождение Папской области и возможное ее расширение, признание Фердинанда IV королем Неаполя, и самое главное – Испания требовала вернуть ей утраченный 150 лет назад Руссильон, «в котором живут каталонцы, а они – часть великого испанского народа, и не должны проживать в другом государстве». Взамен Испания готова была признать практически любые приобретения других членов коалиции, включая расширение Австрии на севере Италии. Так или иначе, все эти требования были удовлетворены, так как, несмотря на широкий размах, на фоне расширения некоторых других государств были достаточно скромными. Папская область получила небольшое расширение за счет Тосканы, Руссильон перешел к Испании, превратившись в провинцию Верхняя Каталония, а Франция согласилась вернуть обратно контрибуцию в полуторакратном размере. По отдельной договоренности с французским послом Талейраном, в дальнейшем Испания гарантировала неприкосновенность Бурбонов на французском троне и сохранение остальных французских колоний за ней, что было признано справедливым.
Под конец Венского конгресса Наполеон вновь решил вернуться к власти, устроив свои «Сто дней». Реакция государств была молниеносной – Великобритания и Пруссия начали развертывание своих армий, Испания перебросила части морской пехоты и гвардии в Бельгию и выдвинула остальную свою армию на север, через Тулузу в Париж. Впрочем, повоевать довелось лишь гвардейцам и морской пехоте – под Ватерлоо, в составе армии герцога Веллингтона, где они покрыли себя славой и заслужили своей Отчизне еще крупицу воинской славы. После повторного отречения Наполеона Карлос предложил отправить его в ссылку в испанские колонии, «где за ним будет организован должный надзор», однако англичане успели перехватить его и сослать на остров Святой Елены. На этом эпоха Наполеоновских войн завершилась. Карлос присоединился к Священному союзу европейских монархов, добавив, что будет считать себя всегда свободным в принятии решений касательно Испании, и покинул Вену.
Отдельно стоит рассказать о пути домой императора Карлоса IV и императрицы Кристины. До Рима они путешествовали по суше, где вновь встретились с Папой Римским. От него уже ничего не требовали, а лишь объяснили ему ближайшие перспективы Папской области под крылом Испании. После этого супруги отправились в Неаполь, где Карлос устроил капитальный разнос своему дядюшке Фердинанду. Несмотря на разницу в возрасте, говорил преимущественно император, а по слухам – еще и кричал; после этого разговора Фердинанд заявит своим министрам, что «Карлос больше не Бурбон, он в первую и последнюю очередь император Испании». Новоиспеченному королю Обеих Сицилий объяснили, каковой будет его судьба в ближайшее время, что ему можно делать, в какие войны лучше не вмешиваться, куда засунуть договор об испанских гарантиях, и как его скормят Габсбургам, если он еще раз доставит серьезные проблемы Испании. Карлос имел на все это полное право – на текущий момент он был доминирующей силой в Западном Средиземноморье и Южной Италии, и среди всех Бурбонов оставался самым влиятельным монархом, превосходя на тот момент даже французского короля, слабовольного и незначительного. Фердинанд проглотил обиду, сообразив, кто сейчас среди его родни на коне (явно не он). После разноса в Неаполе Карлос отправился на Менорку, где принял морской парад Армады, после чего посетил Руссильон, общался с местным населением и толкал в Перпиньяне речи об исторической справедливости и том, что местные каталонцы воссоединились со своими братьями и сестрами в Испании. Потом он продолжил свою дорогу через Каталонию, Арагон и Кастилию, а в Мадриде принял парад испанской армии, ознаменовавший окончание смутного времени, и приказал заложить Врата Победы (Puerta de la Victoria) по образцу французской Триумфальной арки, которая должна стать величайшим памятником свершениям его самого, его отца и испанских солдат на полях битв, начиная с 1793 года [3]. После этого он отчитался перед матерью, министрами и Генеральными Кортесами о своей деятельности в Европе, и в этот же день Кортесы пожаловали от лица народа Испании ему почетный титул – Великий.
Преображая империю
Провозглашение Мадридской Конституции
По прямому приказу императора Карлоса IV, отданного после морского парада на Менорке, испанский флот принял участие во Второй Берберийской войне. Проблема пиратских набегов в Средиземном море существовала уже давно, но у Испании все никак не доходили руки окончательно решить эту проблему. И тут вопросом решили заняться американцы, а Испания была явно на подъеме – и было решено действовать совместными усилиями. Силой убеждения и оружия (Алжир в результате пришлось обстреливать и брать штурмом) государства Варварского берега удалось усмирить. Были освобождены тысячи христианских рабов, пиратские флоты уничтожены, дей Алжира обязывался выплатить Испании и США большую сумму денег в качестве компенсации. Тунис проявил себя куда более благоразумно и сразу согласился на выдвинутые требования. Таким образом, при участии испанцев к началу 1816 года была ликвидирована угроза берберских пиратов, которая тревожила Средиземноморье в течении многих веков [4].
Пока Карлос воевал и участвовал в конгрессе, королева-регент Мариана Виктория и Кортесы обеспечивали работу правительства Испании и справлялись достаточно неплохо. Однако военные расходы не позволяли проводить сколь-либо серьезные реформы, да и они в любом случае требовали одобрения со стороны короля – а его постоянно не было на месте, и переписка была не слишком надежным способом вести дела. В конце концов, было решено отложить все реформы на мирное время, а до того лишь шло их обсуждение и откладывание в сторонку, до лучших времен. Самым крупным проектом этого времени стала передача в 1812 году генерал-капитанства Чили из состава вице-королевства Перу в Рио-де-ла-Плату.
Лучшие времена настали в 1816 году. Император окончательно вернулся из своего похода, обрадовал всех новостью, что императрица ждет ребенка, и предоставил себя в распоряжение правительства. Первой реформой, которая была реализована после окончания Наполеоновских войн, стала церковная реформа, которая завершила долгую войну монархов Испании с церковью. Собственно, испанская церковь и так притихла, смирившись с утратой былого богатства и влияния после восстания 1803 года, а дальнейшие события придали шансам на успешное выступление против правительства отрицательные значения – после 1814 года сам Папа Римский боялся сказать что-то против испанского императора, а популярность Карлоса в народе была такой, что попытавшихся мутить воду священников избили бы рядовые испанцы, не попросив при этом даже прощения. Собственно, периодически подобное случалось, и Карлос вместе с Кортесами, представленными во многом горожанами и аристократами, решили довести дело до конца. Была целиком отменена церковная десятина и прощены все долги прихожан церквям; отныне церквям полностью запрещалось вести подобную финансовую деятельность, и все церкви с более или менее многочисленным приходом отныне финансировались непосредственно государством, а также за счет пожертвований мирян. Также закрывалась часть второстепенных монастырей, с национализацией их земли. При этом выделялись субсидии на постройку новых церквей там, где это было необходимо. Церковники было возмутились, но их попросту никто не услышал.
Дальнейшая деятельность Кортесов превратилась в рутину, в которую император постепенно втянулся – навоевавшись, он в это время предпочитал спокойное времяпрепровождение и государственные дела. Королева-регент (титул этот не изменился после коронации Карлоса) постепенно стала устраняться от власти, всю полноту которой взял на себя император. А рутина в то время приносила в Испанию значительные перемены – постепенно исчезали феодальные отношения, сильно пошатнувшиеся после предыдущей деятельности королей, устанавливалась относительная свобода прессы (запрещались только откровенно антигосударственные материалы), свобода слова и совести, расширялась дорожная сеть в Испании, строились новые фабрики, субсидировались многие важные гражданские проекты, упразднялся майорат в наследовании частного имущества, вводились новые земельные налоги и создавался полностью свободный рынок земли, формировалась гибкая система таможенных тарифов…. Много внимания пришлось уделить решению вопроса колоний, особенно после тревожных событий, которые развернулись там позднее. Тем не менее, и эти проблемы постепенно решались.
В 1818 году Карлос, удовлетворенный работой Кортесов, решил созывать их регулярно, на постоянной основе, обеспечив при этом достаточное представительство и главное – выборность. Этот его шаг первоначально восприняли весьма неоднозначно, но к разработке проекта реформы государственного управления постепенно подключились министры и представители Кортесов. Согласно окончательному варианту проекта, в Испании создавался парламент, носивший название Имперских Кортесов. Кортесы делились на две части – Имперский Сенат и Имперский Конгресс. В состав Конгресса избирались по 4 представителя от каждой провинции метрополии, в состав Сената – по 2 представителя от каждого региона. Количество регионов увеличилось, достигнув 18 штук, а количество провинций, с учетом недавно приобретенного Руссильона – 58. Таким образом, Испания предоставляла 36 сенаторов и 232 депутата. На территорию колоний реформа первоначально не распространялась. Выборщиками выступало лишь ограниченное количество людей, число которых определялось имущественным цензом, что фактически лишило избирательных прав обедневшее дворянство. Депутаты и сенаторы избирались одновременно, сроком на 5 лет. Вместо Государственного секретаря был введен чин Имперского министра, назначаемый лично императором. Помимо этого, была также проведена и административная реформа – не только увеличилось количество регионов, но и значительно расширилась их администрация, которая получила больше власти «на местах». Первые выборы были проведены в 1820 году, фактически тогда же сформировались три основные партии Испании – Имперская (консерваторы), Прогрессивная (либералы) и Католическая (ультраконсерваторы-реакционеры), хотя это разделение было весьма условным: так, Имперская и Прогрессивная партии часто выступали единым фронтом, в то время как Католическая традиционно выступала критиком и «вечной оппозицией» – за все время ее существования она так и не получила парламентского большинства.
Практически сразу же после начала работы Имперских Кортесов со стороны Прогресситов стали раздаваться призывы к введению Конституции. В принципе, Конституция в Испании была уже особо не нужна – постоянные реформы и связанное с этим законотворчество уже и так породили достаточно материала, совокупность которого можно было бы назвать Конституцией. Однако Прогресситы настаивали на расширении существующих законов и составлении их четкого свода. Император Карлос первое время отнесся холодно к идее создания Конституции, однако в 1823 году все же признал полезность ее принятия. Была создана особая комиссия при Кортесах, которая занялась систематизацией старого и составлением нового. Были приняты множество предложений, которые ранее попросту не рассматривались. В результате 14 мая 1825 года была принята так называется Мадридская Конституция, ставшая основным законом Испанской империи на будущие времена. Она провозглашала верховенство закона в государстве; носителем государственности признавался народ Испании и колоний. Окончательно устанавливались права и обязанности гражданина (гражданскими правами отныне не обладали только негры), свобода предпринимательства, неприкосновенность частной собственности, высокий статус судов, свобода личности. Устанавливалась личная свобода всех и каждого, а заодно и отменялось рабство в колониях. Запрещалось сосредотачивать в одних руках военную и гражданскую власть – исключение в этом случае делалось только для монарха. При этом Мадридская Конституция несла также большое количество консервативных элементов – при озвученной свободе вероисповедания признавалось также верховенство римско-католической церкви в империи, избирательное право все еще достаточно серьезно ограничивалось (хотя ценз заметно понизили), да и государственный контроль за многими важными областями жизни Испании никуда не девался, включая цензуру печати на момент антигосударственных публикаций. Но наибольший консерватизм Мадридской Конституции касался личности императора: за ним сохранялось большое количество рычагов власти, и при желании он мог едва ли не самолично управлять государством. Император назначал министров, включая Имперского министра; император мог распустить Кортесы и назначить перевыборы; император мог наложить вето на любой закон, принятый Сенатом; император вместе со своей супругой и наследником престола сохранял практически полную неприкосновенность и обладал правом помиловать любого преступника. По сути, все эти реформы при Карлосе свелись к одному простому принципу: Испанией должен управлять монарх при помощи Кортесов, но если монарх в управлении не участвует – Кортесы должны быть способны управлять государством самостоятельно. Кроме того, были предусмотрены некоторые механизмы ограничения действий монарха на случай, если во главе Испании окажется какой-то буйно помешанный, но задействовались эти механизмы крайне редко. Несмотря на все последующие реформы правительства, монархи Испанской империи до сих пор обладают большим числом рычагов воздействия на правительство страны и способны управлять Испанией едва ли не единолично, пускай и не прибегают к постоянному вмешательству в дела Кортесов со времен самого Карлоса IV Великого.
Марокканские войны
Административное устройство Испании после Первой Марокканской войны
Испания уже в течении многих веков владела несколькими городами в Северной Африке. Крупнейшими из них были Сеута, Мелилья и Оран. Последний в 1791 году был оставлен – после крупного землетрясения от поселения остались одни руины, да и его значение в сравнении с прошлыми временами значительно упало, а землетрясение стало последней каплей. Руины Орана были проданы правителю Алжира за 40 миллионов реалов [5], оставшиеся в живых поселенцы и гарнизон отбыли в Мелилью и Сеуту, которые было решено удерживать до последнего. А удерживать их приходилось постоянно – местные племена берберов совершали постоянные набеги на поселения, в результате чего те были постоянными «горячими точками». Даже во время тяжелых войн с Наполеоном здесь содержались достаточно крупные гарнизоны волонтеров и Гражданской Гвардии. Но после 1815 года Испания была уже гораздо сильнее, да и набеги на города становились все более и более серьезными. В 1823 году местные племена и вовсе попытались осадить Сеуту, но получили сдачи от регулярной армии и флота и рассеялись по округе. Дальше так продолжаться не могло.
В марте 1824 года султану Марокко предъявили ультиматум – прекратить набеги его поданных на испанские города и передать в использование испанцами территории в радиусе двух лиг от границ городов, которые будут рассматриваться в качестве буферной зоны. Само собой, султан отказался – и началась Первая Марокканская война. К военным действиям Imperial Ejercito Español [6] оказалась подготовленной заранее, и из Сеуты и Мелильи выступили два полнокровных армейских корпуса под началом героев Наполеоновских войн – генералов Палафокса и де Алавы, отдельно развертывалась кавалерийская дивизия генерала Хуана Мартина Диеса. Диес имел прозвище «Empecinado» – «Упрямый», которое получил в ходе войн с Наполеоном. В армию он поступил рано, еще при короле Габриэле, и быстро дослужился до максимально доступного для сына фермера звания сержанта, однако после реформ Карлоса получил офицерское образование по ускоренному курсу, перешел в кавалерию, и за две войны – 1808–1810 и 1813–1814 годов – показал себя как выдающийся командир кавалерии, дослужившись до звания дивизионного генерала. Марокканские войска, выступившие против испанской армии, были разбиты, а дальше дело пошло еще веселее – подключилась Imperial Armada Española, разнесла ряд прибрежных крепостей марокканцев и высадила десант у Могадора, который бравым маршем двинулся к столице Марокко, городу Фес, к которому уже стягивались остальные испанские войска. Султан к такому развитию событий оказался не готов и согласился на условия ультиматума, даже когда туда добавили ряд пунктов – Испания получила под прямой контроль земли на севере государства, Марокко выплачивает контрибуцию и ограничивает свои вооруженные силы, а также упраздняет ряд крепостей. Там формировался регион Испанское Марокко со столицей в городе Танжере.
Однако на этом войны с Марокко лишь начались. Набеги племен на испанские города участились, причем марокканцы не отличались особым гуманизмом: изнасилования они считали обычным делом, а особой удалью было отрезать уши уже поверженным врагам, и под поверженными часто подразумевались также и пленные, которых, впрочем, зачастую попросту добивали после пыток. Все это вызывало ожесточение со стороны местных испанских войск и мешало переселенческой политике. К тому же вскоре французы начали завоевание соседнего Алжира, и это также не могло не тревожить испанскую администрацию. В конце концов, в 1836 году терпение императора закончилось – султану вновь отправили ультиматум, по которому Марокко или становился протекторатом сразу, или после военных действий, причем делался намек на то, что и в прошлый раз армия и флот особо не церемонились, но вот теперь их вообще спустят с цепи. Султан выбрал войну.
Начавшаяся Вторая Марокканская война оказалась намного тяжелее предыдущей, превзойдя ее не только в плане понесенных потерь и материальных затрат, но и по части жестокости – марокканцы совершенно не сдерживали себя, и испанские солдаты отвечали им тем же. Большая часть жестокости перепадала на простое население, но и «мирным» его назвать было нельзя – слишком частыми были эпизоды, когда испанским касадорам приходилось перестреливаться с женщинами и детьми. Да и вообще, характер подобной войны оказался для испанцев новым: уже зачищенные от присутствия противника поселения приходилось зачищать заново, на пущенные по абсолютно безопасным дорогам караваны снабжения нападали отряды горцев. Приходилось адаптироваться и менять тактику, а кроме того – формировать на основе новобранцев и ветеранов из старых частей новую Марокканскую армию, которая прописывалась в Марокко на регулярной основе. Постоянно бунтующие поселения сжигались, население уводилось в крупные города и фактически бралось в заложники. Война заняла шесть лет – с 1836 по 1842 год, когда султан все же подписал мир с Испанией и признал свое государство протекторатом. Ряд городов передавался в прямое распоряжение Испании, в Касабланке началась постройка военно-морской базы.
Но война все равно продолжалась, пускай и с заметно меньшей интенсивностью. Положение улучшалось по мере насыщения частей нарезным оружием и выработки эффективных способов борьбы с марокканцами. Формировались отдельные рейдерские группы стрелков, которым при необходимости поручалась ликвидация лидеров местных племен, что на время выводило из войны эти племена. В процессе подобных действий из числа гвардейских подразделений в 1847 году был выделен отдельный батальон «Monteros de Espinosa», не носивший никакого номера, хоть официально и числившийся как касадорский. В этот батальон набирались лучшие стрелки, вооружались нарезными винтовками, и официально были предназначены для «исполнения воли императора Испании в Марокко» – охраняли Имперского наместника, обеспечивали ликвидацию лидеров мятежных племен и иногда занимались разведкой в интересах вооруженных сил. В дальнейшем этот батальон покинет Марокко и примет участие во многих войнах Испании в других регионах, а в середине XX столетия и вовсе станет основным подразделением специального назначения Имперской армии.
Примечания
- Так как у Наполеона не «висит» на постоянке Пиренейская война, то и свободных сил у него должно быть, по идее, больше – следовательно, на численности собственно французских войск в походе 1812 года это никак не скажется, ибо все свободные полки будут вынуждены остаться во Франции на случай неожиданностей.
- Помимо Французской империи, в 1804 году на карте мира появилась еще и Австрийская империя.
- В реальности были построены Толедские ворота в честь победы над французами и возвращения на трон Фердинанда VII.
- В реальности Варварский берег пришлось добивать в два захода, причем второй совершали уже не американцы, а англичане и голландцы.
- Реальная стоимость продажи неизвестна.
- Испанская Имперская армия. Забавный момент – в испанском языке нет разницы между «имперская» и «императорская», и то, и то – imperial.
