Хроники невидимки. Часть 5 Фрукт раздора
Хроники невидимки. Часть 5 Фрукт раздора
— Яблоко? — переспросил Аид озадаченно. — То есть, им там на Олимпе яблок не хватает? Погоди, я не понял… у Деметры что — рецидив?
Гермес озадаченно покряхтел и пробормотал под нос что-то вроде «Да уж лучше бы так».
Обострения тоски по однажды украденной дочке у Деметры случались раз в пять-десять лет и обычно почему-то в летнюю пору. После чего Персефона и три четверти состава Олимпа ходили за Деметрой, успокаивали и уверяли в своей глубокой любви, смертные дружно хоронились от неурожая, — словом, никому не скучно и все при делах.
— Дело не в яблоке, — пояснил Гермес, морщась, — дело в принципе! Эта Эрида нацарапала на яблоке «Прекраснейшей»…
— …верю, Эрида может…
— …, а вопрос больной.
— И? — выдал Аид, немного подумав. На этот раз любимое «И?» обозначало «В какой там стадии военные действия?»
— «Титаномахия отдыхает», — честно обозначил стадию Гермес. — Афродита вербует сторонников. Афина вычисляет логические критерии идеала красоты…
— Гера?
— Визжит, — Гермес угрюмо постучал по левому уху. — Но зато почти постоянно!
— И никто не пытался взять еще пару яблок, сделать еще пару надписей…
— Я пытался украсть яблоко, — бог воров закатил глаза с мучительно-жертвенным видом. — Дядя, если б у тебя так Цербер ворота стерег, как они — этот фрукт!
— М-м, — мозг стратега активно работал. Мозгу не хотелось вместе со своим хозяином влезать в очередную олимпийскую историю. — Я так понимаю, скоро они втянут в это дело мужчин, а уж тогда… стоп. А сразу они не пытались…?
Гермес посмотрел большими и грустными глазами. Вообще-то, обычно глаза были хитрыми, но кризис на Олимпе — это кризис на Олимпе.
— Дядя, там была свадьба, помнишь? Там к тому времени все были в таком состоянии, что просто не поняли опасности… ну, кроме Зевса. Этот сразу крикнул: «О, гляньте туда, там Крон восстал!» —, а потом… — Гермес мечтательно вздохнул, — Самое быстрое преображение в орла, какое я помню. Не говоря уж о полете.
Аид уважительно кивнул, отдавая должное чувству самосохранения младшего брата.
— Остальные… — Психопомп закатил глаза. — Посейдон предложил сварить из яблока варенье. Дионис — отдать яблоко Аполлону. Аполлон вообще согласился… Арес начал ответ с «Ну, Афина, ты выглядишь умной…» — в общем, он как бы после всего, что было… не хочет теперь участвовать. Гефест вовремя выбыл под стол во время пиршества…
— …а у тебя есть шлем-невидимка, — мрачно закончил Аид. — Рубить яблоко не пробовали?
— Артемида предлагала. Владыка, а вот ты бы решился его рубить?
Аид поежился, вообразив себе всю глубину препирательств по поводу «Я не буду брать кусок, к котором огрызок!» или «Этот кусок побольше, он мой!»
— Мойры сразу сказали, что им покой дороже, — предупредил следующий вопрос Гермес. — Владыка… ну дядя!
Против таких глазок не устоял бы сам Крон — Цербер в свои лучшие щенячьи дни не мог бы воспроизвести половину такого взгляда. Всеми тремя парами глаз.
Аид длинно выдохнул через нос и махнул рукой.
— Ладно. Ты предлагаешь что-нибудь вроде «Доверим дело смертным, изберем судью на стороне!» Берете ближайшего смертного, желательно смазливого и идиота, потому что не смазливый судьей быть не может, а не идиот скорее сбежит ко мне от такой чести. Смертный выносит решение. Потом, конечно, все равно ко мне, потому что двух обиженных богинь никто не отменял… Вопрос в том, чтобы заставить смертного выдать решение, нужное нам.
— Гера, — с уверенностью протянул Гермес. — Супруга Громовержца, опять же. Это… оглушительно прекрасна, — он опять постучал себя по уху, заметил, что Владыка задумчиво качнул головой и замер. — Как не Гера? Владыка, а ты представляешь себе обиженную Геру?! Хотя да, ты-то представляешь… Тогда Афина? Само собой, самое красивое у нас вышло из головы Зевса.
Аид мрачно хмыкнул, припоминая дни золотой юности, выскочившую из черепушки брата бряцающую оружием Афину и изумление Зевса: «Это у меня такие мозговые паразиты? Настолько суровые, что даже в доспехах?!» Качнул головой.
— Вла-владыка…
— Учиться тебе еще… — пробормотал Аид, поглядывая на племянника снисходительно. — Кто на Олимпе страшнее всех? Ну, помимо страдающей Деметры, эта вне конкуренции.
Гермес развел руками и постучал себя по уху в третий раз.
— А за ней? Афина?
— Арес подтвердит…
— Значит, нужно решение, при котором Гера и Афина бы примирились?
— Да, но против Афродиты же они… а, — Гермес почесал в затылке и повеселел, — скорее всего — махнут рукой и скажут, что на блондинок не обижаются. Это может сработать, Владыка! А как заставить этого смертного, то есть…
Аид еще раз тяжело вздохнул, поднимаясь из уютного кресла и призывая шлем. Вздох явственно говорил, что вот, все самому делать приходится…
* * *
Парис трясся. Парис постукивал зубами. Парису очень хотелось к родным овечкам.
Дело было даже не в трех богинях, которые требовали решения.
И нет, не в том, что Афина желала «следственных экспериментов и установления точных критериев красоты».
И не в том, что требование Геры его малость оглушило.
И не в том, что решить, кто из богинь прекраснее, было малость затруднительно.
Если уж говорить начистоту — даже появление Гермеса с золотым яблоком и воплем «Суди богинь!» оставила Париса уже вполне равнодушным.
Трясся Парис потому, что за его плечами прочно обосновалась Судьба.
Ананка появилась утром, представилась и из-за плеч обрисовала расклад: будешь судить, как сказано. На вопрос: «Ананка-Ананка, а почему у тебя такой грубый голос?» Судьба отозвалась крепким подзатыльником и лаконичным: «Простудилась, чо». После чего Парис уверился, что у его Судьбы не только голос грубый, но и рука тяжелая. И, кажется, Ананка его выше на голову-две. И у нее там что, борода?!
В ответ на робкое «А может, не надо?» — Судьба отозвалась категорическим «Надо!» и пообещала за непослушание такое, что дрожь не проходила до сих пор.
С указаниями, что делать, Судьба милостиво пообещала помочь попозже.
Пока что Парис следовал указаниям из-за плеч безукоризненно. Он уже выдал длинное рыдание о том, что все три богини прекрасны, и ему никак ничего не определить («Давай на полчасика, с описанием достоинств каждой, — буркнули за спиной. — И лучше не упоминай при Гере, что она пышнотелая»). Теперь Парис выполнял второе («заткнуться и молчать»). И дрожал, потому что на лицах богинь зрело смутно что-то такое, такое…
— А не надо власти над Азией? — потом небрежно спросила Гера. — А то вот у меня есть. За одно яблоко…
Парис радостно открыл рот, но крепкое «Бздыщ!», обрушившееся на его седалище, заставило икнуть и рот захлопнуть.
— Мудрому, сделавшему правильный выбор, наверняка будет сопутствовать успех в боях, — как бы между делом сообщила Афина. — Слава, подвиги…
Очередное «Бздыщ!» похоронило надежду Париса на славу и на подвиги.
— Елену в жены! — категорически и с чувством выдала Афродита. – А? А?!
«Ну, и надо оно мне?!» — тоскливо подумал Парис. Овцы, барашки, природа, нимфы…
— Задушу, — хриплым шепотом уточнила Судьба, обхватывая шею загрубелыми пальцами.
Парис шмыгнул носом, покорно передавая золотой фрукт ликующей Афродите. Трясся теперь он уже от другого. Афина и Гера смотрели взглядами, от которых Медуза Горгона, скорее всего, достала бы зеркало и самоубилась.
— Да ладно, — фыркнула Ананка, — ну, Елена. Ну, женишься. Что случиться-то может?!
Ликующая Афродита тем временем сияла и втаптывала соперниц во что-то, чему не было место на Олимпе. В ход шли аргументы от «Ну, кому как не богине любви» до «Справедливость наконец восторжествовала». Гера и Афина молчали. Заключался немой военный союз.
— …и потом, рано или поздно это должен был кто-то подтвердить, и теперь вот у меня есть подтвержде…
Богиня любви радостно взмахнула золотым яблоком и обмерла. Фрукт в руках золотым не был. Он был зеленым и без надписи. В бок яблока недавно вгрызлись чьи-то крепкие зубы, причем вгрызлись, что называется, от души.
— Прекрасное подтверждение, — с серьезным видом подтвердила Афина. — Весьма величественный прикус.
— Поставь на полочку, — посоветовала Гера, от души выдыхая.
Ошеломленный Парис только бормотал под нос что-то о невидимых Ананках, внезапно кусающих яблоки. Стоявший в стороне Гермес смахнул слезу умиления.
И пробормотал что-то вроде «Это ж надо, за столько веков мастерства не потерять!»
* * *
— Золотое яблоко, — задумчиво сказала Персефона, поворачивая фрукт раздора в руках.
— Ниоткуда, — усмехнулась Гестия. — А вот и надпись — «Прекраснейшей Персефоне». Они что, просто надпись не дочитали?
— Это скорее Эрида просто надпись не дописала, — пробормотала в сторону гостившая у богини Весны на Олимпе Геката. — А вот кто-то, кто точно знал, кто у нас Прекраснейшая… скушай яблочко?
Подземная царица весело перекинула яблоко с ладони на ладонь.
— Нет, спасибо. Мне больше нравятся гранаты.
источник: https://ficbook.net/readfic/2928941/9090515#part_content
