Громобой — авианесущий крейсер (НЕ серьёзная альтернатива)
Строить авианосцы в СССР не умели. Линкоры, тоже, в общем-то не умели. Да и уж дюже дорогое то было удовольствие… А вот иметь аргумент, способный при необходимости нанести любому противнику такие потери, что мало не покажется и соответственно заранее заставит задуматься, стоит ли соваться к берегам СССР, ещё как хотелось.
Наиболее передовым и, как сейчас говорят ассиметричным ответом на угрозы с моря сильных флотов капиталистических стран, считали авиацию, на которой в молодой Стране Советов не экономили. Вот только ударная береговая авиация имела несколько существенных недостатков, часть из которых была в то время принципиально неустранимой.
Во-первых, самолёт того времени, способный атаковать торпедой, был велик, тихоходен и неуклюж. Причём создавать более совершенную машину было почти бессмысленно – характеристики собственно первой советской авиационной торпеды не позволяли сбрасывать её на высокой скорости.
Во вторых, вся авиация того времени очень сильно зависела от погоды. Т. е. если погода авиации не благоволит, флот противника имеет возможность беспрепятственно прийти к нашим берегам, как-то отстреляться и спокойнёхонько уйти, глубоко плюя на все наши самолёты-торпедоносцы скопом.
В третьих, флоты сильных морских держав (Англии, прежде всего) обзавелись авианосцами с истребителям на борту, готовыми уничтожать неуклюжие торпедоносцы.
Т. е. даже при наличии мощной береговой авиации, в дополнение к ней, нужен «передовой», выдвинутый далеко в море, сверхоперативный рубеж, способный нанести неожиданный удар по противнику в наиболее благоприятный момент, либо довершить дело, начатое береговой авиацией.
А ещё, стране остро был необходим инструмент, одним фактом своего наличия вызывающий определённое беспокойство у потенциальных заморских противников. Особенно располагающих протяжёнными морскими коммуникациями.
Обе эти «сверхзадачи» в теории решались при помощи крейсеров-авианосцев, которые и дальний рубеж обороны могут выстроить и на вражьих коммуникациях пошакалить без особого риска столкнуться нос к носу с «защитниками торговли». «Длинная рука» в виде бортовой авиации делала такой авианосный крейсер заманчивым аргументом. Но, вот опыта строительства авианосцев СССР не имел. На рубеже 20-30, СССР вообще не имел опыта постройки крупных современных надводных боевых кораблей и ещё только нащупывал пути выхода из положения, уповая в т. ч. и на иностранный опыт.
Дома же, всё ещё продолжалась кампания по модернизации наследия царских времён. «Севастополи», «Светланы», «Новики» один за другим вступали в строй, будучи при этом уже весьма слабыми соперниками новейшим кораблям сильных морских держав (только решался на высшем уровне вопрос о постройке крейсеров нового поколения).
Что уж говорить о каким-то чудом (в данной АИ) избежавшем участи быть порезанным на металлолом броненосном крейсере «Громобой», который и порешили использовать в качестве опытового корабля для разработки, постройки и эксплуатации в дальнейшем отечественных авианосцев. Для отработки самых различных способов запуска и приёма самолётов, их обслуживания и тактики применения. В общем, на старике «Громобое», которого, по его выслуге, уже было не жалко, решили всерьёз учиться и готовиться к созданию собственного авианосного флота.
Ну а поскольку до эскадр, включающих в себя и авианосцы и крейсера нам ещё как до Луны, корабль решили проектировать сразу как УЧЕБНЫЙ авианесущий крейсер с модным в то время названием «ОСОАВИАХИМ».
В начале 30-х, корабль был основательно вычищен – по сути, от него остался тщательно выдраенный мощными пневматическими шлифмашинками корпус. Ни надстроек, ни тем более вооружения. Четвёртое котельное отделение демонтировали как и вообще всё, что располагалось в корму от него выше главной палубы. А как же – авианосцу нужны большие ангары! Котлы в трёх прочих КО были заменены на современные, значительно более производительные, на нефтяном отоплении. Древние, давно никуда не годные и к тому же в значительной мере разукомплектованные паровые машины заменили на турбины, аналогичные тем, что стояли на «Светланах». Они, конечно, тоже уже были морально устаревшими, но для опытово-учебного корабля, полученной благодаря им скорости, было вполне достаточно. Да и не было ещё в СССР других подходящих силовых агрегатов – с Италией ещё только велись переговоры о поставке образцовой СУ для новых советских крейсеров.
(предварительная схема размещения ангаров)
Поскольку в начале 30-х единственным специализированным самолётом-торпедоносцем в СССР, был двухмоторный бомбардировщик ТБ-1 (и его поплавковая модификация ТБ-1П), специально для РККФ на базе ТБ-1, параллельно с разведчиком Р-6, была заказана модификация ТК-1 (торпедоносец корабельный), представлявший из себя поплавочную версию Р-6 с форсированными двигателями, складным крылом и оборудованием для подвески и сброса торпеды ТАН 45-12 от ТБ-1П.
Одновременно в самой форсированной форме были развёрнуты работы по созданию на базе более короткой и лёгкой торпеды обр. 15 г. (в Российской Империи производились для вооружения подводных лодок), новой авиационной торпеды уменьшенного веса и габаритов. Такая торпеда калибра 400 мм ТАН 40-34 была создана с итальянской помощью и принята на вооружение в 1934 г. Фактически, после отказа от устаревших по всем статьям 450 мм торпед, на флоте произошло разделение торпедного вооружения на два калибра: 600 мм для кораблей и субмарин и 400 мм для самолётов и лёгких реданных торпедных катеров (что впрочем, вовсе не исключало в дальнейшем, разработки тяжёлой авиационной торпеды калибра 600 мм – было бы под кого её создавать).
400 мм торпеды, предназначавшиеся для низкого торпедометания, были однорежимными (скорость 40 уз. на дистанции в 2 км), довольно лёгкими (650 кг), но несли мало ВВ (75 кг). Зато в них внедрили такую фишку как возможность менять заданную глубину движения уже в полёте, прямо на самолётной подвеске, на подходе к цели. Т. е. атакуя линкор, экипаж мог направить торпеду под его главный бронепояс, а для атаки на какойнить мелкосидящий тральщик, заставить торпеду двигаться едва не под самой поверхностью моря.
Такие торпеды идеально подходили для самолётов-торпедоносцев (прежде всего корабельных) и маленьких глиссирующих торпедных катеров.
На корабле, специально для довольно больших и массивных ТК-1 была капитально переделана кормовая часть. Её «выпрямили» чтоб получить широкий портал для входа самолётов в нижний ангар по специальному пандусу, ставшему частью удлинённого корпуса. Самолёт-торпедоносец подходил сзади к кормовой части корабля, закреплял поданный на него буксирный конец, выключал двигатели и выдвигал из поплавков колеса. Корабельная лебёдка затягивала самолёт на пандус обслуживания, где механики складывали крылья, после чего самолёт перемещали уже непосредственно в ангар. В ангаре помещалось шесть ТК-1.
Но, торпедоносцам (тем более таким неуклюжим) требовалось истребительное прикрытие. Для истребителей имелся верхний ангар. Стартовать они могли либо на полном ходу корабля против ветра прямо с полётной палубы (её длина более 100 м), либо (если сочетание вышеприведённых факторов было недостаточным) с катапульты. Причём катапульт было две. Стартовать с них одновременно было невозможно (слишком близко расположены друг к другу), зато темп запуска существенно повышался. Полётная палуба, кстати, простиралась до самого среза треков катапульт – по сути, катапульты были встроены прямо в эту палубу. Естественно, ради этой самой полётной палубы, одна большая общая для всех трёх КО дымовая труба и надстройка с рубкой управления были сдвинуты наполовину за борт корабля – на специальных пилонах.
Практически сразу после вступления в строй, на корабле проходили довольно успешные эксперименты по короткому взлёту самолётов с использованием пороховых стартовых ускорителей.
Посадка истребителей осуществлялась на ВПП. Длина пробега ограничивалась аэрофинишерами. Всего в ангаре помещалось 10 истребителей и две лёгкие многоцелевые летающие лодки.
На полётную палубу истребители поднимались либо единственным лифтом-самолётоподъёмником прямо из ангара, либо краном, со специальной площадки на широком забортном пилоне, куда истребитель выкатывался через бортовой портал. Продолжением этого пилона была площадка с универсальной артиллерией. С противоположного борта, так же имелся пилон, но небольшой, рассчитанный только для размещения артиллерии. Таким образом, универсальная артиллерия была представлена на корабле четырьмя двухорудийными 100 мм итальянскими установками Минизини, которые СССР покупал для своих крейсеров.
ПВО ближнего боя было представлено пятью «пом-помами» в виде отечественных 37 мм МЗА обр. 28 г.
Главным же калибром этого авианесущего крейсера должна была стать единственная трёхорудийная башня со 180 мм пушками, разрабатываемая для новейших советских крейсеров типа «Киров».
Первый и, кстати, единственный довоенный советский авианесущий крейсер «ОСОАВИАХИМ» был построен в 1934-ом году. Но только в 36-ом его авиагруппа была полностью укомплектована и лишь в том же, 36-ом он получил свою единственную башню ГК.
Впрочем, состав авиагруппы к тому времени флот уже не устраивал и в следующем, 37-ом он был полностью обновлён.
Вместо устаревших и неуклюжих ТК-1, являвшихся по сути модификацией Р-6, крейсер получил поплавковые двухмоторные бомбардировщики-торпедоносцы ТК-2, созданные на базе знаменитого СБ, а в верхнем ангаре, помимо истребителей, появились лёгкие торпедоносцы-штурмовики ближнего радиуса действия ТК-3 – по сути вершина развития старого доброго Р-5Т. Причём для удобства размещения в корабельном ангаре, самолёт из биплана стал полуторапланом, большое верхнее крыло которого было складным, а поскольку этот самолёт не помещался на заточенной под компактные истребители площадке самолётоподъёмника, специально для возможности его базирования на крейсере, был расширен бортовой портал.
Теперь, авиагруппа крейсера состояла из пяти двухмоторных торпедоносцев дальнего действия, четырёх лёгких одномоторных торпедоносцев-штурмовиков ближнего действия и восьми истребителей-штурмовиков, крылья которых так же стали складными.
Полностью укомплектован новой авиатехникой «ОСОАВИАХИМ» был к началу 38-го года и с этого момента, по планам командования РККФ, должен был до исключения из боевого состава отслужить ровно одну пятилетку в качестве учебного авианесущего крейсера, а в дальнейшем, использоваться ещё пять лет (по мере возможности, конечно, учитывая его возраст и техническое состояние) в качестве стоящего на приколе у пирса учебного пособия. Использовать корабль в качестве полноценного боевого корабля не представлялось возможным в силу банальной нехватки помещений для нормального проживания полностью укомплектованного по штатному расписанию военного времени экипажа, а так же по его недостаточной скорости и радиуса действия.
Тем не менее, ветерану нашего флота пришлось «тряхнуть стариной» сперва в Зимней войне (именно его торпедоносцы-бомбардировщики потопили один из финских ББО, чего никак не могли сделать их менее опытные товарищи из береговой авиации Балтийского флота), а затем и в ВОВ, когда единственная башня крейсера со 180 мм пушками вела огонь по прорвавшимся к Ленинграду немцам, а когда прорыв был ликвидирован и фронт покатился в обратном направлении на запад, «ОСОАВИАХИМ» обеспечивал воздушное прикрытие операций кораблей и судов Балтийского флота.
Последней боевой миссией крейсера стала охота за немецкими конвоями, пытающимися морем эвакуировать части Курляндской группировки вермахта. Тогда «ОСОАВИАХИМ» получил серьёзные повреждения и едва доковылял до базы. Чтоб остаться в строю, крейсеру требовался капитальный ремонт, что, учитывая его возраст, было признано нецелесообразным. В том же 1944 году уникальный авианесущий крейсер начали разбирать на металл.
