Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Trastamara II, и сегодня речь пойдет о войне за испанское наследство. Рассмотрены будут политические, военные, ресурсные нюансы, а также несколько забавных поворотов, из-за которых после войны случится реставрация династии Трастамара во главе Испании.
Содержание:
Две Испании
Парадоксом Испании конца XVII века было то, что параллельно под одним названием существовали две абсолютно разные страны. Первая Испания была «официальной», ее возглавлял достаточно сообразительный, но физически не способный нормально править король Карлос II, вокруг которого вились заговорщики и интриганы. И до того не самое бедное население страны нищало, и когда казалось, что беднее быть уже не могло – то становилось еще хуже. В Астурии к концу XVII века в некоторых районах крестьянам в прямом смысле не было что есть, и в пищу они употребляли листья, кору и стружку деревьев [1]. До того богатые и могущественные гранды стали беднеть, и уже вполне сформировавшаяся олигархия начала стремительно распадаться. Все знатное сословие, численность которого доходила до 10% населения, также становилось все беднее и беднее, многие идальго имели за душой лишь свою честь, шпагу, фамильный герб и амбиции, которые не находили отклика в окружающем мире. Становиться талантливым и выдающимся было опасно – герцог Осуна, сумевший наладить эффективное противодействие берберским корсарам в Средиземном море, попал в опалу, многие такие же способные чиновники и военные последовали за ним, став жертвами паранойи высших кругов страны. Казна Испании истощалась, а ее внешний долг рос. Некогда грозные терции отныне служили всеобщим посмешищем, о том, что испанцы могут на поле боя творить чудеса храбрости и воинского искусства, уже стали забывать. Сама Испания представляла из себя конгломерат различных территорий, которые существовали по отдельности – между ними даже не были упразднены таможни. Каждая провинция, не говоря уже о королевствах Арагоне и Кастилии, рассматривала себя отдельно от всей страны, и по мере роста проблем в государстве начинала подумывать об отделении. Население Испании, возросшее в XVI веке, к концу правления Карлоса II стало уменьшаться. Сельское хозяйство, ремесла, мануфактуры – все находилось в упадке, многие земли принадлежали крупным сеньорам, но не использовались, что усугубляло ситуацию. Не спасал от кризиса даже поток ресурсов и серебра из колоний – извлеченные деньги в результате расходились по карманам грандов, или же утекали за границу. Повсюду царило запустение, самые мрачные предсказания говорили о том, что Испания в таком виде может не пережить ближайшие годы. Реформы конца XVII столетия остановили процесс упадка, но еще не успели привести к заметному росту и исправлению былых ошибок.
Совершенно другой была вторая Испания, созданная под патронажем принцев Трастамара и Компаний – Вест-Индской и Ост-Индской. Люди с талантами и амбициями здесь ценились, и поднимались весьма высоко. Тот же герцог Осуна, который должен был умереть в Испании в темнице, нашел вторую жизнь под покровительством CIOC, и прославился как успешный борец с корсарами в Вест-Индии. Крестьяне на землях, которые принадлежали династии Трастамара, были не в пример богаче и успешнее. Города, в которых имелись мануфактуры с капиталами Компаний, пользовались их особым покровительством, и были куда богаче, чем города, которые избавились от их влияния. Личное состояние Трастамара превосходило казну Испании, а казна Компаний заметно превышала личное состояние принцев Трастамара. Была создана эффективная система эксплуатации колоний и перевозки товаров из Индий в Европу, благодаря чему все связанные с этим процессом люди, в первую очередь купцы, постоянно увеличивали свое благосостояние. Флот и небольшие, но профессиональные частные армии CIOC и CIOR были единственными боевыми подразделениями испанцев, которые мало в чем уступали прочим европейцам, и раз за разом показывали, что у жителей Пиренейского полуострова еще есть порох в пороховницах. Не было здесь и особой разницы между выходцами из разных провинций – занятые общим делом, борясь с общими вызовами и стремясь к общим целям, люди из различных регионов Испании и даже иноземцы вроде итальянцев, ирландцев, немцев и французов, не видели критической разницы между собой, тем самым объединяя Испанию больше, чем это делали ее собственные короли.
Долго существовать столь разные Испании рядом друг с другом не могли. Какая-то из них неизбежно должна была одержать верх, и поглотить другую. К началу XVIII века противостояние их достигло пика, и оставалось лишь дождаться, что же будет со страной, когда накопленные в течении двух веков противоречия вырвутся наружу. Очень многое должно было произойти само по себе, но вкупе с династическим кризисом и пресечением Испанских Габсбургов, события могли принять самый что ни на есть трагический оборот. Приближалась война за испанское наследство, и от того, кто станет испанским королем, зависело и то, какая из двух Испаний возьмет верх.
Вопрос об испанском наследстве
Эрцгерцог Карл фон Габсбург, претендент на корону Испании
Карлос II был дважды женат, и лишь единожды смог зачать ребенка – но родившаяся девочка не прожила и месяца. Это означало, что на нем заканчивается существование династии Испанских Габсбургов, и появлялся крайне важный для всей Европы вопрос – кто станет его наследником? При дворе развернулись масштабные баталии между придворными группировками, которые поддерживали разных кандидатов. Ведущие европейские страны – Англия, Голландия, Франция, Австрия – стали оказывать давление, и всячески продвигали «своих» Принцев Астурийских. При этом первые две страны желали раздела владений Испании, по их мнению – чрезмерно больших, а последние стремились посадить своих родственников править в Мадриде без территориальных потерь. Мнение самих испанцев никого особо не интересовало, так как Испания была слаба, потеряла весь свой международный престиж, и рассматривалась исключительно как будущая марионетка в руках великих европейских династий. Единственной значимой фигурой из пиренейского политикума, симпатии которой стремились завоевать все стороны, стал, конечно же, принц Трастамарский Фернандо, чей сын Хуан сам находился в списке претендентов на корону Испании.
Проблема заключалась в том, что никто из имеющихся претендентов не мог быть бесспорным наследником испанской короны. Следуя законам наследования Испании, при пресечении мужской линии династии, передавать корону следовало по женской линии, т.е. через сестер Карлоса II. Таких было три. Старшая из них, Мария Тереза, была супругой французского короля Луи XIV, и умерла в 1683 году. Тем не менее, она оставила потомство в количестве 6 детей, из которых выжил лишь старший сын – Людовик Великий Дофин, наследник французского престола. Само собой, он не мог унаследовать при этом и Испанию, иначе это вызвало бы объединение против Бурбонов всей Европы, а уж этого Луи XIV допустить не мог. Зато у Великого Дофина были три сына, и Испанию было решено отдать среднему, Фелипе, оставив старшего Людовика как наследника своего отца во Франции в будущем, и младшего Шарля как резерв. Проблема для французов заключалась даже не в том, что Фелипе был достаточно дальним родственником Карлоса II, а в том, что брак Луи XIV с Марией Терезой заключался при условии, что их дети не смогут унаследовать Испанию. Правда, дальше начался хаос – отказ от прав был достигнут на условии выплаты крупного приданого, которое французский король так и не получил. Взамен него он решил отвоевать у испанцев часть Фландрии, чего и достиг. В Мадриде посчитали, что «долг» тем самым выплачен, а в Версале – что все равно потомки Марии Терезы Австрийской имеют права на испанскую корону. В результате этого возникла юридическая ситуация, которую каждый трактовал как хотел, и потому права Бурбонов на наследство Карлоса II были далеко не бесспорными.
Следующая по очереди сестра испанского короля, Маргарита Тереза, была замужем за австрийским эрцгерцогом, по совместительству – императором Леопольдом I, своим родственником. Она не отказывалась от прав на корону Испании, но из ее детей выжила лишь дочь, Мария Антония. Та вышла замуж за курфюрста Баварии, Максимилиана II, и оставила после себя единственного сына, Иосифа Фердинанда Леопольда, умерев в 1692 году. Он являлся единственным бесспорным наследником испанской короны, с кандидатурой которого были согласны все, от французов с австрийцами до самого Карлоса II – однако мальчик был слаб здоровьем, и умер в 1699 году. В результате этого Австрийские Габсбурги при соблюдении буквы закона о наследовании корон Кастилии и Арагона оказались отброшены назад, так как ближайшее их родство с Испанскими Габсбургами теперь проходило через дочь Фелипе III, а не Фелипе IV, и таким образом претенденты на корону Испании, сыновья Леопольда II от брака с Элеонорой Нойбургской, сменившей рано умершую Маргариту Терезу Австрийскую, были едва ли более близкими родственниками Карлосу II, чтобы бесспорно претендовать на корону. Однако австрийцы сменили риторику и заявили, что все Габсбурги придерживались салического наследного права, а значит Леопольд I являлся прямым наследником своего испанского родича, хотя это и противоречило испанским законам о наследовании. Наконец, австрийцы подкрепляли свои претензии банальной силой и международным престижем, которые после победы над турками возвысили Австрию в ряд европейского гранда. И этого бы могло хватить, с учетом оговорок по брачному договору между Людовиком XIV и его испанской супругой – но проблема заключалась в том, что Габсбурги в Испании уже были сильно непопулярны. Лишь отдельные регионы готовы были поддержать этого претендента, стремясь отстоять свои традиционные фуэрос, в то время как основная часть политикума была представлена франкофилами или патриотами, которые не желали продления господства германской династии, не говоря уже о нарушении традиционного наследного права, что делало Леопольда и его детей в глазах большинства испанцев нелегитимными наследниками даже в случае победы.
Наконец, у Карлоса II была еще третья сестра, Мария Амбросия. Она тоже успела умереть раньше своего брата, но оставила потомство – единственного сына, Хуана де Трастамара и Австрия. По законам Испании он находился по лесенке наследников выше, чем Габсбурги, не имел таких оговорок по брачному договору, как Бурбоны, и лишь баварский претендент обладал большим весом – но лишь до момента своей смерти. Более того, Хуан в Испании пользовался популярностью, успев повоевать в войне Аугсбурской лиги и зарекомендовать себя далеко не самым плохим военачальником, особое внимание уделявшим логистике и инженерной части. За ним стояли не только престиж и закон, но и деньги, причем большие – к концу XVII века обе испанские Компании превратились в государство в государстве, и правителем их были принцы Трастамара. По законам Испании, а также при условии условий брачного договора Марии Терезы Испанской с Луи XIV, именно он после смерти баварского принца должен был стать наследником Карлоса II.
Однако именно в его силе и легитимности крылись его же главные проблемы. Европейские страны опасались допускать принцев Трастамара к короне Испании, так как те могли привести ее к усилению точно так же, как оставались значимой силой в колониях обе Компании. Реформы отца Хуана, Фернандо, привели к значительному падению популярности его кандидатуры, хоть и оздоровили экономику страны. Наконец, европейским грандам было плевать на какого-то испанского принца, и потому его, в отличие от баварского претендента, не рассматривали даже в качестве компромиссной кандидатуры, особенно после того, как доны Хуан и Фернандо категорически отказались от расчленения владений Испании в обмен на признание их компромиссными претендентами. Луи XIV всегда рвался к гегемонии в Европе, а господство в Испании было способом достигнуть этого, в то время как Габсбурги твердо считали Пиренейский полуостров своими династическими владениями – даже баварский принц был приемлем для Вены в основном потому, что по матери был Габсбургом. Все это Фернандо и Хуан де Трастамара понимали, и потому не пытались объявлять претензии на корону Испании – это могло объединить против них всю Европу, и тогда Испанию бы точно поделили на части. Ставку они сделали на французского претендента, принца Фелипе, который должен был примирить испанцев с Францией, и поспособствовать столь необходимым государственным реформам, в отличие от Габсбургов, которые позиционировали себя как консерваторы. В результате этого внук Луи XIV получил поддержку и франкофилов, и патриотов, и в 1699 году был указан в завещании Карлоса II как Принц Астурийский, будущий король Фелипе V. В наследство ему доставалась Испания со всеми заморскими и европейскими владениями включительно, безо всяких разделов. Вслед за ним в линии наследования шел младший внук Луи XIV, Шарль, младший сын Леопольда II, Карл, и лишь после них – Хуан де Трастамара и Австрия.
Карлос II умер 1 ноября 1700 года. Казалось, что все страны приняли его завещание, и уже 24 числа Принц Астурийский был провозглашен как король Фелипе V де Бурбон. Однако сразу после этого началось стремительное обострение ситуации. Луи XIV попытался самостоятельно управлять Испанией, из-за чего встретил сопротивление на местах, а самое главное – недовольство третьих стран, в первую очередь – Англии и Голландии. В результате этого французский король был вынужден отказаться от прямого управления государства своего внука, и признал того полноправным и суверенным монархом. Приехав в Испанию, Фелипе V также привез с собой немало французских кадров, но основной костяк управленцев оставил из числа местных. Хуан де Трастамара отказался от поста Первого министра, так как не обладал достаточными управленческими навыками, но принял пост генерал-капитана, занявшись делами военными. Это оказалось не лишним – европейские державы склонялись к тому, чтобы согласиться с французским принцем на испанском троне, но все еще требовали разделить государство на части. Согласно предварительным договоренностям, Австрии отдавались все владения Испании в Нидерландах и Италии, а англичане и голландцы получали исключительные права на торговлю в самой Испании [2]. Выдвинув эти требования, союзники думали, что добьются успеха, но ошиблись – такой вариант был неприемлем и для испанцев, и для французов. Стало ясно, что война неизбежна. Австрийцы, не дожидаясь ответа из Мадрида касательно требований, ввели войска в испанский Милан. С этого момента начиналась война за испанское наследство.
Война за испанское наследство
Испания встретила войну в крайне расстроенном виде. Попытка создать регулярную армию французского образца в конце XVII века провалилась из-за сопротивления провинций и части государственной элиты – удалось кое-как сформировать и довести до боеспособного уровня лишь 20 пехотных и 6 кавалерийских полков, а также 10 отдельных эскадронов тяжелой кавалерии (кирасиров) [3], причем из всех кавалерийских полков два представляли собой «орегуляренные» полка частной армии Вест-Индской компании, переброшенные в метрополию. Собственного государственного флота у Испании не было, практически все боевые корабли принадлежали Компаниям. Казна страны вышла из кризиса, но все еще была практически пуста, так как лишь в 1697 году Фернандо де Трастамара смог вывести ее в профицит и начать пополнять, попутно избавляясь от займов. Война против двух из трех ведущих морских держав – Великобритании и Голландии – требовала одновременно защиты обширных колоний, растянутых коммуникаций и метрополии, которая неожиданно оказалась особо уязвима, и для этого не хватало даже всей армады Вест-Индской и Ост-Индской компаний. Беда заключалась в том, что флот Франции также переживал упадок после своего великолепного взлета при Кольбере, и мог на равных противостоять англо-голландцам лишь при серьезной концентрации сил и средств.
Все это привело, во-первых, к необходимости тесного взаимодействия между Испанией и Францией, а во-вторых – к тому, что испанцам пришлось фактически самоустраниться от войны в Европе. Во Фландрии, на Рейне, в Италии военные действия вели французы, в то время как Испания контролировала колонии и коммуникации с ними, обеспечивая постоянный приток денег, которые распределялись между обеими странами. Фелипе V, сломив сопротивление провинций и элит, начал формировать регулярную армию, но на это требовалось время, потому Хуану де Трастамара пришлось своими силами защищать метрополию от противника – он мог мобилизовать любые ресурсы, требовать любых нововведений и делать все, что было необходимо для того, чтобы удержать Испанию целой и невредимой. Используя сформированные ранее им же регулярные полки как резерв, принц Трастамара сделал упор на провинциальное ополчение, начав формировать роты и батальоны (терции) милиции, снабжая их вооружением и проверенными офицерами, мобилизуя местное дворянство и рядовое население. Значительная часть флота была стянута в метрополию, и худо-бедно перестроена в боевые корабли, претендующие на звание полноценных. Главной целью флота в метрополии стало прерывание вражеских коммуникаций, поддержка сухопутных войск, и снятие блокады портов для успешного прорыва в них конвоев из колоний.
Принятые меры дали свои результаты. Попытка войск антибурбоновской коалиции захватить Кадис провалилась, причем неожиданно хорошо себя показал «колониальный» полк, набранный из новогранадских льянерос – его действия обрушили первый английский десант в море. Попытка разграбить Лиссабон, куда прибыл «серебрянный флот» с 14 миллионами песо, вылилась в баталию, в которой фактическая победа досталась испанцам и французам. Вслед за этим последовала атака на англо-голландский конвой у мыса Рока, в ходе которого полсотни торговых судов, идущих из Ост-Индии, была захвачена. После этого последовала неудачная попытка англичан захватить и удержать Гибралтар, а затем – битва у Малаги, обернувшаяся для морских держав катастрофой. Единственными крупными успехами коалиции в Испании стали захват Балеарских островов, которые до конца войны оставались под контролем Великобритании, да закрепление в Каталонии. Правда, такая концентрация сил и средств в Европе имела и свои минусы – колонии остались прикрыты куда хуже, что в результате дало о себе знать. Была потеряна Флорида, Гавана и Сан-Хуан пережили тяжелые бомбардировки со стороны англичан. Определенных успехов добились и голландцы, которые успешно закрепились в устье реки Суринам, что раньше им мешали сделать колониальные флотилии испанской Вест-Индской компании. Убыль в торговых судах испанцев росла, однако они не оставались в долгу – масштабная крейсерская война, которая развернулась на коммуникациях обеих сторон, приносила как поражения, так и победы.
Отказавшись от попыток захвата баз на Пиренейском полуострове, коалиция не отказалась от идеи вторжения. После начала восстания в Португалии англо-австро-голландское воинство высадилось в Лиссабоне, а в Каталонии местные элиты, прежде всего феодальные, подняли восстание против Фелипе V и присягнули на верность Габсбургам. Проблемы в Арагоне и Каталонии решать взялся сам король, при поддержке французских войск и советников и только что созданной армии «французского» образца. На западе же защиту страны возглавил генерал-капитан Хуан де Трастамара, к тому моменту уже получивший новый успешный военный опыт под Кадисом и у Гибралтара. Его кампания в Эстремадуре и Португалии была проведена блестяще – несмотря на заметные сложности со снабжением и проведением наступательных операций, принц Трастамара не только подавил мятеж, но и замирил Португалию, которая более не пыталась восстановить свою независимость. При взятии штурмом Лиссабона Педру II, последний мужской представитель династии Браганса, умер от инфаркта. Наследницей титула и претензий на корону стала его дочь, Изабелла Луиза, но она была замужем за Хуаном де Трастамара, и по иронии судьбы тот стал главным претендентом на португальскую корону, что вкупе с победами на континенте фактически уничтожило движение сепаратистов. Сражения в Арагоне и Каталонии также постепенно приняли благоприятный исход. Там же оказалось, что «французская» часть испанской армии, сформированная королем, никуда не годилась, в то время как полки, сформированные под началом Хуана де Трастамара показывали себя намного лучше. Успешные действия испанцев позволили перебросить с Пиренейского полуострова на восток полки Луи XIV, в результате чего наступление австрийцев в Провансе было остановлено [4]. Сами испанцы вскоре разбили имперские войска на своей территории, и вне контроля Фелипе V оставалась лишь Барселона с окрестностями, да Балеарские острова.
В конце концов, с 1711 года война стала угасать из-за взаимного истощения всех сторон, и смерти Леопольда I и Иосифа I, что вызвало серьезные затруднения с претензиями со стороны Карла Габсбурга на корону Испании, так как он остался последним мужчиной-Габсбургов в Европе, бездетным, императором Священной Римской империи и эрцгерцогом Австрии, что сделало его очень нежелательным правителем Испании в глазах англичан и голландцев. Утрехтский мир, завершивший конфликт, представлял собой череду взаимных уступок, однако Бурбоны сделали их гораздо больше, в результате чего многие расценили войну как проигранную. Фелипе V был признан легитимным королем Франции, но отказался от прав на французский престол. При этом Испания теряла огромное количество владений – Сицилия переходила в руки Савойского герцогства, а остальные итальянские владения вместе с Нидерландами – Австрийским Габсбургам. Голландия получила некоторые фламандские города, но куда важнее для нее оказалось признание их колонии на реке Суринам, которая стала быстро развиваться и поставлять драгоценный сахар в Европу, оживив уже практически прекратившую свое существование Голландскую Вест-Индскую компанию. Великобритания получила в свое распоряжение Балеарские острова и Флориду. Некоторые второстепенные фактории в Индии испанцы были вынуждены уступить голландцам. В то же время, настойчивая попытка англичан вторгнуться в торговлю колоний, т.е. получить право асьенто, была категорически отвергнута [5]. Франция уступила ряд своих владений в Америке и Нидерландах англичанам и австрийцам. При этом и она, и Испания находились в состоянии истощения после долгой войны, в особенности государство Луи XIV, которое приобрело колоссальный внешний долг и понесло чудовищные демографические потери. Потери испанцев были меньше, но даже небольшие военные усилия потребовали чрезвычайного напряжения всей страны, в результате чего та была разорена немногим меньше Франции.
Последним крупным событием уже закончившейся войны стала осада Барселоны. Несмотря на то, что Габсбурги Фелипе V королем Испании, а император Карл откровенно предал их, каталонцы продолжали бунтовать, и не желали присягать Бурбонам, ведя себя вызывающе и пытаясь отдаться под защиту то ли англичан, то ли австрийцев. Испанский король пришел в бешенство от подобной непокорности, и мобилизовал испанские и французские силы для того, чтобы добить этот последний очаг сопротивления. Осаду города он возглавил лично, хотя руководство его оставалось чисто формальным – остальным занимались французский герцог Бервик и испанский принц Трастамара. Поддержку осажденным некоторое время оказывали Балеарские острова, а также англичане и австрийцы, но вскоре корабли Вест-Индской компании, неожиданно ставшие ядром Испанской Армады, прервали любое сообщение города с внешним миром, и там начался голод. Каталонцы не сдавались, и Барселону пришлось осаждать и брать штурмом, попутно отражая набеги местных партизан. Все это вывело из себя уже не только короля Фелипе V, но и прочих испанцев и французов. Судьба города и мятежников была предрешена. После нескольких штурмов в конце августа 11 сентября 1714 года начался генеральный приступ, который завершился поздним вечером. Остатки защитников города и населения сдались, но большая часть их была перебита в ходе штурма. Сам город был разграблен и практически разрушен. Король Фелипе V посетил его 14 сентября, формально приведя к присяге, а заодно уничтожив фуэрос Каталонии. На этом война за испанское наследство окончательно завершилась, и Бурбоны твердо обосновались на троне Испании.
Неожиданная развязка
Филипп Анжуйский, король Испании
Однако у Судьбы определенно были и свои планы на Испанию, и весьма специфическое чувство юмора. В день 27 октября 1714 года король Фелипе V пережил покушение на свою жизнь – во время раздачи милостыни в Мадриде на него напал мальчик с ножом, и нанес ему ряд колотых ранений в область груди. Само собой, его схватили, а затем с пристрастием допросили. Оказалось, что юный Карлес Пучдемон был барселонцем, и во время осады потерял всех своих близких, которых убили у него на глазах. Он поклялся отомстить, сбежал из-под надзора опекунов в Мадрид, где прожил несколько недель как нищий, дожидаясь удобного случая. Так как никто не поверил такой «простой» истории, мальчика допрашивали, а затем и пытали, но он вскоре умер, не сказав ничего нового. Раны Фелипе при осмотре врачами показались не опасными, потому никто особо не переживал за его жизнь. Однако все обернулось иначе – вскоре у короля началось заражение крови, и он тяжело заболел [6]. Врачи всячески пытались вылечить его, но состояние монарха становилось безнадежным, и 1 января 1715 года он умер. Фелипе V, король Испании, отошел в мир иной, а вместо него воскрес уже решенный недавно вопрос об испанском наследстве. Произошедшее оказалось настолько неуместным и неожиданным, что мгновенно породило большое количество фольклора и черного юмора, а сами события, связанные с концом жизни Фелипе V, получат саркастичное название «каталонской мести».
Незадолго перед смертью, в 1713 году, Фелипе V ввел в Испании салический закон наследования, исключив наследование короны по женской линии, однако он встретил серьезное сопротивление испанской знати, и так и не вступил в силу. Кроме того, линейка непосредственных наследников короны Испании была утверждена Утрехтским договором, и лишь после нее в силу должен был вступать салический закон. Проблема заключалась в том, что король Фелипе V не оставил после себя прямых наследников. Его первая супруга умерла в 1714 году, а со второй он так и не сыграл свадьбу из-за покушения и болезни. От первого брака у него было четверо детей, все сыновья – но один умер в младенчестве, не прожив и месяца, средний Фелипе отличался слабым здоровьем и умер в возрасте двух лет, а остальные два сына, старший Луис и младший Фернандо, погибли во время чудовищной эпидемии оспы, захлестнувшей Мадрид в 1713 году, когда, помимо прочих, погибли также двое детей Хуана де Трастамара [7]. В результате этого к моменту своей смерти Фелипе V был бездетен, и потому ему должен был наследовать Шарль, герцог Берри. Однако здесь проблемы только начинались, так как во Франции после смерти Луи XIV начался кризис наследования среди Бурбонов. Великий Дофин, сын короля, умер еще до смерти своего отца, потому наследовать корону могли лишь его внуки. Старший внук, Людовик, умер в 1712 году от кори, оставив после себя единственного сына. Средний внук, Фелипе, стал испанским королем, отрекся от короны Франции, а затем умер. В результате помимо правнука Луи XIV, названного в честь отца, деда и прадеда, из главной ветви Бурбонов сохранился лишь один представитель – младший внук, герцог Беррийский, однако в мае 1714 года он трагически погиб, упав с лошади, что сократило количество прямых наследников до одного. Опасаясь за будущее государства, французский король даже легитимировал двух своих сыновей от мадам де Монтеспан, включив их в линию наследования. В этих условиях речи о том, чтобы отправлять в Испанию последнего законного потомка Людовика XIV, уже не могло идти. Из числа Бурбонов передавать корону Испании было уже некому [8].
Согласно Утрехтскому мирному договору следующим в очереди на наследование должен был стать какой-то из сыновей Леопольда I Габсбурга, но с ними тоже вышла беда. Старший, Иосиф, скончался еще в 1711 году, и потому императором Священной Римской империи, эрцгерцогом Австрии и королем Венгрии с Богемией стал его младший и единственный брат, Карл VI [9]. Однако теперь ему было совсем не до испанской короны – обремененный большим количеством титулов и богатой родословной, он оказался последним представителем династии Габсбургов в Европе, не имел детей, и не имел прямых наследников своей династии вообще. Кроме того, категорически против перехода Испании в руки Габсбургов высказались Франция, Великобритания и Голландия, так как это грозило обрушить баланс сил в Европе. В этих условиях Австрию вскоре могла постигнуть судьба похлеще той, которая обрушилась на Испанию, потому от короны после недолгих переговоров он решительно отказался. По слухам, такому ответу благоприятствовала большая сумма денег, предоставленная ему принцем Трастамара. Ситуация складывалась трагикомичная – два самых сильных государства Европы еще несколько лет назад претендовали на корону Испании, а теперь оба отказывались от своих прав! Кроме них, имелся лишь один легитимный наследник. Этот же наследник традиционно пользовался авторитетом и в глазах европейских держав, и испанских сословий. Он тоже в определенный момент оказался последним представителем своей династии, но к 1715 году уже имел многочисленное потомство, которое гарантировало преемственность в будущем. Этим человеком был Хуан де Трастамара и Австрия, 7-й принц Трастамара, с 1 января 1715 года остававшийся регентом Испании и уже фактически вступивший в права управления ею. Получив отказ из Парижа и Вены, он без лишних промедлений объявил себя Принцем Астурийским, и лишь ради соблюдения ряда формальностей решил не спешить с коронацией.
Одной из формальностей стало собрание Кортесов Португалии, Кастилии и Арагона, которые должны были засвидетельствовать его права на корону. Собрание их прошло успешно, и все кортесы признали права на корону Хуана де Трастамара. Более того, на всех трех собраниях царило приподнятое настроение, и постоянно раздавались восклицания вроде «наконец-то королем Испании будет испанец!». Великобритания попыталась выразить протест, но даже не смогла сформулировать обоснования своих претензий – права Хуана были абсолютно легитимны с точки зрения Испании, не говоря уже о том, что две другие династии претендентов вскоре уже чисто физически не могли предоставить своих Принцев Астурийских – Карл VI так и не обзавелся за год потомством, а французский король Луи XIV за это же время отправился в мир иной, и на его место пришел Луи XV, которому на тот момент было всего 5 лет. Теперь о том, чтобы отдать корону Испании, уже не могло идти и речи, так как единственный французский претендент, будучи еще совсем молодым, уже сталь королем Франции. Англичане попытались выторговать себе преференции в обмен на признание короны Испании за Трастамара, но тщетно – Принц Астурийский не видел смысла делать англичанам какие-либо уступки ради формального признания уже свершившегося факта.
Коронацию короля Хуана III готовили долго, с размахом, на его личные средства. Провести ее было решено 23 января 1716 года, в чем был свой символизм, понятный для любого испанца. Ровно за 200 лет до этого дня умер Фернандо II Католик, последний представитель первой династии Трастамара, которая начала объединять Испанию и привела королевства Кастилии и Арагона к величию. Первая династия была основана бастардом предыдущей, и была целиком испанской, безоговорочно своей, а не иноземной, как Бурбоны или Габсбурги. Новая династия, прозванная неофициально Вторым домом Трастамара, также брала свое начало от бастарда правителя из той первой династии, и первый король, принадлежащий к ней, короновался ровно спустя 200 лет после того, как последний король предыдущей эпохи завершил свой земной путь. Торжества проходили пышно, сам Хуан III не жалел средств, устраивая празднества в каждом более или менее крупном городе. А праздновать народу было что. Если на счет Фелипе V еще были сомнения, что страна может восстановиться и засиять новыми красками, то при Хуане III была уже твердая уверенность в том, что все потери Утрехтского мира временны, и что вскоре Европа вновь услышит твердую поступь железных испанских терций, и грохот корабельных орудий Великой Армады. История о величии Испании только начиналась.
Примечания
- Упоминание об этом я встречал у самих испанцев, потому не думаю, что это преувеличение. Из-за засилья Месты, которая вытаптывала поля, а также всеобщего упадка сельского хозяйства, Испания не могла прокормить себя сама, а импорт продовольствия сильно зависел от состояния государства – в наиболее тяжелые времена он практически прекращался.
- Исключительные права на торговлю следует понимать как навязывание односторонней свободной торговли и превращение экономики Испании в придаток британской и голландской.
- Целиком АИшный элемент. В реальности на момент коронации Фелипе V испанская армия, имевшая уже крайне отсталую организацию, была практически распущена на мирное время из-за недостатка средств. На начало войны за испанское наследство, таким образом, большая Испания практически не имела боеспособной армии, и главную роль в обороне Кадиса и Гибралтара играло ополчение, да и даже на позднем этапе войны основные военные действия на суше пришлось вести французским полкам, так как испанские части были малочисленны и ненадежны.
- В реальности наступление австрийских сил через Италию на запад проходило достаточно успешно, и даже привело к осаде Тулона и гибели французского флота Леванта.
- Асьенто – право на монопольный ввоз рабов в испанские колонии. В реальности это право англичанами все же было получено, и они передали его специально созданной Компании Южных морей, о которой я уже рассказывал в отдельной статье. В АИшке без этого права Великобритания, конечно же, сможет решить вопрос с огромным государственным долгом, оставшимся после войны, но проблем с деньгами будет больше.
- Ну или благоприятной ситуацией воспользовались заинтересованные лица. Кто ж потом узнает?
- Здесь сделано достаточно смелое допущение, так как пришлось до 1715 года убить всех сыновей от первого брака Фелипе V. В реальности средний сын умер в детском возрасте, но позднее, а Луис и Фернандо прожили некоторое время и успели стать королями, но отличались слабым здоровьем и не оставили потомства. Таким образом я хоть и убиваю сразу трех реальных персонажей, но учитывая их здоровье и тупиковые ветви правящей династии, это в принципе допустимо.
- Вообще, судьба действительно очень подшутила над Францией и Бурбонами в ту эпоху. Луи XIV строил европейского гегемона, но его наследники вымирали со страшной силой, а самого способного внука, таки оставившего обильное потомство, он из-за своих амбиций сплавил в Испанию, отрешив от наследования во Франции. Ситуация чем-то похожа на наследство Петра Великого, когда Россия им была значительно укреплена и расширена, но прямых наследников не оказалось, и началась политическая катавасия, которая привела к временному упадку государства.
- Этот момент обычно как-то теряется на полном фоне – но Габсбурги, придерживаясь салического права, действительно находились на грани пресечения после 1711 года, и если бы не Прагматическая санкция и рождение двух дочерей Карла VI – тяжело представить, какой хаос накрыл бы Центральную Европу, ибо Габсбурги со своей династической политикой привели свои владения к тому, что там кроме них обозримых наследников просто не было. Бездетный Карл VI – отличная развилка для того, чтобы обрушить континент в очередную масштабную войну за наследство, которая по своему размаху могла бы превзойти предыдущую. Вероятнее всего, государство Габсбургов подверглось бы разделу, и большую часть их германских владений вместе с императорской короной получили бы Виттельсбахи.
