Франко-японская война. Часть 10.
Выход.
Залив Камрань. – 16/12/1905 8 часов утра.
Лодки местных рыбаков покинули акваторию, когда сотни труб изрыгнули дым в уже влажный воздух ясного южновьетнамского утра. Эсминцы и миноносцы первыми вышли за противоторпедные боны, раздвинутые малыми паровыми катерами. Характерное лязганье выбираемых якорных цепей эхом отдавалось над водой, смешиваясь с отрывистыми приказами и басовитым урчанием корабельных машин. К этим механическим звукам добавлялись бравурные марши. На большинстве кораблей оркестры играли Марсельезу и другие воодушевляющие мелодии, включая «Полет валькирий» доносившийся с бака древнего линейного корабля «Редутабль», одного из старейших кораблей флота исполняющего роль брандвахты Камраня.
1) Линейный корабль «Редутабль» утром, при уходе французский флота.
Такой же старый корабль «Курбе» бывший флагман дальневосточных сил, густо дымя двумя своими трубами, ткнулся носом в последний бон, отодвигая его в сторону, чтобы освободить проход.
2) Линейный корабль «Курбе» при разведении противоторпедных боном. И он, и однотипный с ним «Редутабль», остались в базе.
Выход французского флота с якорной стоянки занял несколько часов, с миноносцами отправился маленький крейсер «Д’Эстре», один из отважных кораблей, которые победили японцев в Тонкинском заливе, проведя торпедную атаку на японскую линию, за ними крейсера «Латуш Тревилль», «Гишен», «Поту» (его механики, уже показавшие себя чудотворцами приводя корабль в должное состояние, теперь столпились вокруг машин) и, наконец, старый «Д’Антркасто» дополнивший крейсера второй эскадры, разбросанные по дуге длинной в пять миль, каждое орудие заряжено, все глаза нацелены на поиск вражеских кораблей.
За ними вышли четыре крейсера 1-й эскадры во главе с флагманским «Сюлли»: «Дюпле», «Дессо» и «Клебер», держа пары разведенными, они шли на величественных 8 узлах, их выгнутые тараны почти не поднимали волну. Крейсера были огромны, каждый из них был длиннее, чем любой из французских линкоров на добрых 10 метров, высокие борта величественно возвышались над водой. Следом, с играющими оркестрами, шипением рассекаемых волн, появились линейные корабли возглавляемые «Бреннусом», его надраенная медная носовая фигура ослепительно блестела в лучах утреннего солнца, позади него «Жоригюберри» гордо плывущий под флагом вице-адмирала Гилберта, командующего флотом. Потом «Буве», «Массена» и «Шарль Мартель», корпуса кораблей блестели свежей краской, как перед смотром, флаги и вымпелы развевались на морском ветру.
После главных сил вышли гордые уцелевшие корабли второй эскадры, ведомые флагманским «Марсо», потом однотипный с ним «Мажента» и, наконец, триумфально развевая пробитое осколками Drapeau Tricolore «Ош», этот флаг, реющий над ним в битве в Тонкинском заливе, где «Ош» чуть не погиб, остался на гюйс-штоке.
Выход французского флота был не скрытным, а демонстративным. Французы знали, о шпионах в Камрани, и знали, что те сообщат обо всем своим японским хозяевам. Французы, таким образом, бросали перчатку, смело вызывая флот императорской Японии придти и вступить с ними в бой.
После выхода из бухты флот выстроился в походный ордер, каждый линкор в восьмистах метрах за кормой другого, отряды крейсеров в шести милях мористее главных сил флота, в то время как эсминцы и миноносцы, ожидающие приказов, были между двумя группами, в трех милях от основной линии. Вся армада двинулись на север с постоянной скоростью 10 узлов, при выработке котлами достаточно пара для резкого увеличения скорости, которая могла потребоваться в случае необходимости.
3) Французский флот в море, снимок сделан с одного из миноносцев.
С такой скоростью, не требующей перенапряжения машин, потребуется пять дней, чтобы достичь крепости Байярд, и немного удачи, уничтожить военно-морской флот Японии.
Через два дня новость о выходе в море французского флота достигла японцев, которые передали эту информацию адмиралу Того, который немедленно вывел свой флот в море, с гораздо меньшей помпезностью, во второй половине дня 18-го декабря, французы не имели шпионов которые могли предупредить их о выходе противника, но они знали, что японцы должны придти.
4) Nissin, один из крейсеров эскадры контр-адмирала Камимуры поднимает пары перед выходом в море.
Франко-японская война – Точно в полдень на Дальнем Востоке.
Сорок миль к северо-западу от основных французских сил – 08.43 утра.
Крейсер «Д’Эстре» вспенивал волны на 14 узлах, и начал увеличивать скорость обнаружив торговое судно, которое вело себя несколько странно. Судно было замечено за час до того, и вместо того чтобы оставаться на курсе оно торопливо отвернуло в сторону и увеличило скорость. Теперь, с двенадцать тысяч метров, национальный флаг Японии был ясно различим на его мачте.
«Сэр, орудия заряжены и мы готовы к бою».
«Спасибо, Жан-Поль, открыть огнем главным калибром, как только японцы окажутся в пределах досягаемости».
«С удовольствием, сэр!»
Домерж улыбнулся, когда новый старший артиллерист занял свой пост, отдавая команды людям, находящимся на марсе и у орудий, через блестящие медные переговорные трубы. Предыдущий старший артиллерист, старый друг командира, был убит одним из снарядов, осыпавших мостик градом осколков. Экипаж «Д’Эстре» доказал, что сделал выводы из приобретенного опыта. Вокруг мостика, недалеко от щита 140-мм носовой пушки были уложены штабеля мешков с песком, чтобы обеспечить дополнительную защиту от пуль и осколков. Вся великолепная дубовая и тиковая отделка корабля была содрана, и там, где когда-то было красивое, но ужасно горючее дерево, сейчас было голое железо, даже не покрашенное.
Выжившие члены экипажа «Формидабля» рассказывали страшные истории о пожарах, опустошавших корабль, и одна из причин была быстро найдена. Краска. За свою долгую жизнь корабль покрылся многими слоями краски которая никогда не удалялась, новые слои накладывались один на другой, создавая дополнительный вес, и образуя отличную питательную среду для огня, особенно когда сверхчувствительный взрыватель активировал заполненные шимозой японские фугасные снаряды который взрывались с выделением огромного количества тепла.
Были приняты меры, чтобы уменьшить количество краски, во время плавания на север французские экипажи были заняты с зубилами и щетками, чтобы очистить от краски орудийные площадки и другие жизненно важные места. Все это, в сочетании с обдиранием деревянных частей и ликвидацией других горючих предметов, укладкой мешков с песком, никак не улучшило внешний вид французских кораблей, но снизило вероятность пожаров.
«Сэр, мы достигли максимальной скорости — 18,4 узла».
Известие вызвало довольные улыбки на мостике — котлы и днище были очищены, и, хотя шум от вентиляторов нагнетающих воздух в котельные отделения оглушал тех, кто находился в средней части корабля, его скорость почти достигла той которая была развита на испытаниях после спуска на воду в 1899 году. Минуты текли медленно, торговое судно развивало 14 узлов, но этого было недостаточно.
1 * Пароход «Токио Мару» в свои лучшие времена, до начала войны.
«Цель в зоне досягаемости»!
«Очень хорошо. Открыть огонь!»
Три раскатистых пушечных выстрела, отдались эхом в волнах, «Д’Эстре» проскочил сквозь клубы густого шоколадного цвета дыма, его артиллеристы перезарядили орудия и теперь выпускали снаряды по вражескому судну каждые 30 секунд.
Домерж смотрел, как снаряды медленно приближались к своей цели, одни короткие, другие длинные и более толстые, но все неуклонно, прежде чем обернуться яркой вспышкой в корме судна.
«Попадание!»
«Очень хорошо, еще раз, пожалуйста».
В ближайшие четыре минуты японское судно было поражено, по меньшей мере, двумя десятками 164 и 140-миллиметровых снарядов, его корпус был пробит и объят пламенем. Несколько ответных выстрелов из пушек на баке судна уведомили французов, что перед ними был японский вспомогательный крейсер, а не какое-то беззащитное торговое судно, то есть более чем законная цель.
«Сэр, марсовые сообщают о дымах на севере, большом количестве дымов».
«Некстати…», пробурчал Домерж себе под нос. «Это должно быть японцы, как приятно, что они приняли наше приглашение». Он улыбнулся, выказывая уверенность в себе, большую, чем он чувствовал на самом деле.
«Вспомогательный крейсер уже тонет, давайте посмотрим, кто к нам торопится. Уменьшить скорость до 12 узлов, но сохранять давление в котлах, отправьте по радио сообщение о том, что произошло, и что мы намереваемся предпринять».
«Есть двенадцать узлов, сэр!»
Токио Мару был одним из многих вспомогательных и легких крейсеров, которым было поручено наблюдение за французским флотом, и пока французский крейсер гнался за ним, японцы вели непрерывную радиопередачу, сообщая своему флоту об обнаруженных дымах на горизонте, дымах французского флота, движущегося на север на неторопливых 9 узлах. Благодаря этому докладу и радиоперехвату французских переговоров, адмирал Того ясно знал, где находится его противник, и приказал объявить на кораблях боевую тревогу.
На японских кораблях зазвонили колокола громкого боя, сопровождаемые горнами, трубами и барабанами, побуждающие людей к действию. На десятке кораблей распахнулись огромные замки тяжелых орудий, чтобы поглотить гигантские снаряды, в то же время другие блюда были подготовлены для экипажей — рисовые шарики и куриные пельмени, даже механики получили горячее питание глубоко в недрах кораблей.
Наверху, на открытом мостике, адмирал Того и его штаб наблюдали за подготовкой флота. Его флагман «Миказа» был вторым в строю, следуя за «Асахи», остальные линкоры шли за его кормой с интервалами в двести ярдов. Далее следовал адмирал Нисимура, с броненосными крейсерами и двумя новыми полученными от англичан линкорами. Вся эта впечатляющая сила была окружена эсминцами, миноносцами и легкими крейсерами, почти все силы надводного флота императорской Японии двигались в едином строю навстречу врагу.
2 * Послевоенный рисунок изображающий адмирала Того на мостике, в момент когда Императорский флот устремился на врага.
Немногим более чем в шестидесяти милях к юго-западу, то же происходило на вытянувшихся в длинную линию французских военных кораблях. Четыре самых современных французских броненосных крейсера находились по правому борту от боевой линии, они должны были использоваться в качестве летучего отряда, отвлекающего на себя огневую мощь японской эскадры, их сопровождали всего шесть французских эсминцев, в то время как меньшие миноносцы остались с линкорами.
Более старые и слабые броненосные крейсера шли за кормой линейных кораблей, но им было выдано разрешение на самостоятельные действия по усмотрению командира отряда, с возможностью покинуть боевую линию в любое время без приказа флагмана, который шел вторым следом за хищно выглядевшим «Бреннусом», проворачивающим башни, чтобы проверить их гидравлические приводы. Их массивная конструкция послужила образцом для кораблей более поздней постройки и была типично французской, уникальной среди всех флотов мира. Башни были немного приподняты над своими барбетами, и проворачивались массивными гидравлическими домкраты, которые опирались на ролики. Это позволяло башням, перед выстрелом, опираться непосредственно на барбеты. Система была медленной и сложной, но очень надежной.
3 * Фотография, сделанная внутри носовой башни «Бреннуса».
Линейный корабль «Жоригюберри», флагман французский эскадры — скорость 12 узлов и увеличивается.
«Сигнал эскадре: увеличить скорость до 14 узлов и открыть огонь, когда противник окажется в пределах досягаемости. Продублируйте сигнал по радиотелеграфу и флагами, если вам угодно».
«Есть, сэр!» — рявкнул флаг-офицер, поворачиваясь к вестовым, для передачи приказа.
«Орудия заряжены и готовы к бою, никаких происшествий, это сообщили со всех кораблей, сэр».
Адмирал Гилберт кивнул когда рапорты хлынули рекой. Через две минуты после отдачи приказа флоту увеличить скорость, он был передан и начал осуществляется.
«Скорость флота четырнадцать узлов, сэр, Командир отряда крейсеров Бирон запрашивает разрешения на свободу действий»
«Просигнальте крейсерам первого отряда, что они могут действовать по способности».
Вскоре после подъема сигнальных флагов, черный дым из труб крейсеров первого отряда стал гуще, когда пары в их котлах были подняты для достижения скорости в 21 узел, эти четыре крупных корабля могли развить до 23 узлов в течение короткого периода времени.
«Сэр! Сигнал с «Д’Эстре». Противник обнаружен. Множество кораблей на румбе 056, скорость до 18 узлов».
«Множество боевых кораблей? Чертовски много…» — Адмирал пробормотал тихо, скорее для себя, но флаг-офицер, давний соплаватель адмирала Гилберта, понял выражение на лице старика и поспешил к небольшой рубке беспроволочного телеграфа расположенной в задней части мостика за дополнительной информацией. Через пять минут он получил ее.
«Сэр, «Д’Эстре» сообщает, что в японской боевой линии находятся новые, полученные от англичан корабли, Домерж также сообщает, что два японских крейсера пытаются догнать его».
Это был завуалированный вариант просьбы о помощи, реальные слова Домержа были немного более содержательными и короткими, но не подходящими для ушей адмирала и его штаба.
«Очень хорошо… Господа, не время ли перейти в боевую рубку?». Слова адмирала Гилберта были приказом, а не вопросом, он и его офицеры спустились по трапу в маленькую хорошо бронированную рубку, откуда они будут руководить предстоящим боем.
4 * Интерьер рубки линейного корабля «Буве», которая была почти идентична рубке «Жоригюберри». Вы можете видеть главный штурвал для управления кораблем, один из трех, которые могли быть использованы. Второй, на ходовом мостике, был традиционного типа со спицами, а третий в кормовой части корабля, в посту контроля повреждений. Четвертый штурвал был установлен непосредственно возле румпеля, и корабль в чрезвычайной ситуации мог управляться оттуда.
Оказавшись внутри стальной трубы, не более чем 4 метра в поперечнике, но со стенами толщиной 457-мм, адмирал снял сюртук и треуголку, и, хмурясь, погрузился в изучение схемы. Расположение японских кораблей было начерчено вместе с их предполагаемым курсом.
«Они идут на юго-запад, мы идем на север… если повернуть на юго-запад, чтобы выйти на параллельный им курс, мы можем получить некоторое преимущество, но подвергнем опасности наши замыкающие строй корабли… но если бы я повернул на восток…»
«Сигнал флоту: повернуть на курс ноль пять восемь, скорость четырнадцать узлов».
«Курс 058, скорость 14 узлов, есть сэр!»
Жребий был брошен, теперь главным делом было выполнение безупречного маневра. Все должно было пройти по плану.
Линейный корабль «Бреннус» — боевой марс фок-мачты – 10.44.
Канонир третьего класса Жак Эндрс держался за стальной фальшборт, окружавший боевой марс, который возвышается над приземистым «Бреннусом» на шесть метров. Его револьверная 47-мм пушка была заряжена и готово к стрельбе, расположенная рядом более крупное 57-мм орудие тоже было готово. Жак взял бинокль и осмотрел горизонт. Там были несколько трудноразличимых пятен и дымки. Их было много, и они приближались. Когда он опустил бинокль, солнечные лучи отразились от металла и медленно, очень медленно проявились силуэты кораблей.
«Поль! Положи эту чертову штуку, и сообщи на мостик! Враг в поле зрения!»
5 * Линейный корабль «Бреннус» в море, здесь вы можете видеть его фок-мачту и боевые марсы на ней. Хотя все корабли той эпохи имели орудия на мачтах, ни один другой флот не строил такие огромные, многоуровневые мачты, как французы.
