… — Нуте-с господа. Как вы собираетесь воевать ночью и завтра? Докладывайте Карл Петрович.
— Господин вице-адмирал. Миноносцы по приказу могут выставить подвижное заграждение. Подлодка перевооружена минами и утром выйдет в поход. Крейсер «Алмаз» приводит в порядок артиллерию, утром будет готов к сражению. «Богатырь» может сражаться, правда, за точность стрельбы половины орудий главного калибра не поручусь. «Россия» …
— Что «Россия» Карл Петрович?
— Крейсер небоеспособен Алексей Алексеевич. Ход не более 6 узлов. Носовые плутонги главного и среднего калибров отсутствует как таковые. С трудом поменяли погонную шестидюймовку. Остальное только на заводе. Или в порту. «Громобой» немногим лучше, но бакборт (правый борт или сторона корабля, соответственно штирборт – левая) … Практически нет живого места, даже гребной катер пропустим. Разве только из пулемета.
— Минные катера?
— Целы. Готовятся к утру.
— Ну, что же господа, утро вечера му…, — адмирал Бирилёв резко побелел и откинулся на спинку кресла.
— Доктора, доктора позовите…
К утру остатки Владивостокского отряда потянулись к месту вчерашнего боя. Первой ушла «Касатка», за ней три уцелевших миноносца и две миноноски. За ними, немного мористее, двигался истребитель «Грозный» лишенный всех минных аппаратов и довооруженный двумя 75 и 47-мм орудиями. Замыкал колонну «Богатырь», пропустив вперед себя «Алмаз».
Залив Анива встретил их тишиной, дымкой состоящей из тумана и дыма пожарищ. У берега причудливыми созданиями застыли утопленные туши транспортов, на отмели лежал исковерканный миноносец, в полосе прибоя густым слоем плавал всяческий мусор, покрытый густой коркой сажи и угольной пыли.
Берег местами напоминал начатый разработкой карьер. На нем уже хозяйничали солдаты и местные «партизаны». Японские корабли, кроме утопленных вчера, отсутствовали. Вскоре добравшийся из команды охраны маяка Крильон матрос доложил: «Японские корабли покинули залив под утро. Маяк обстрелян, телефонный кабель перебит. Раненых пятеро».
Едва очнувшись от обморока, адмирал собственноручно изволил написать следующую телеграмму: «… Ваше императорское величество. Нижайше прошу приостановить достройку черноморских броненосцев. Обнаружена ошибка, могущая серьезно ослабить наши новейшие корабли».
И только затем, узнав о ретираде японцев, отправил победную реляцию.
А между тем у Владивостока японский императорский флот получили очередную звонкую пощечину. Проводя за тралами подводную лодку «Скат», миноноски №№ 97 и 98 подверглись нападению двойки японских истребителей 6-го отряда. Подлодка успела погрузиться, этому способствовало волнение, из-за чего пришлось идти в позиционном положении, и ювелирно попала невзорвавшейся торпедой в нос эсминца «Сацуки» (бывший «Бедовый») у самого форштевня. Истребитель стал погружаться носом, команда, было, открыла ответный огонь, но пара взорвавшихся под бортом 47-мм снарядиков сподвигла экипаж на скорую эвакуацию. Причиной столь поспешного бегства были двенадцать якорных мин загромождавших верхнюю палубу. Второй истребитель немедленно завалился в циркуляцию и принялся беспорядочно избавляться от своего опасного груза, одновременно открыв огонь из орудий. Избиваемые артогнем миноноски отступили, но «Акацуки» (бывший «Решительный) тоже не смог оказать помощь своему подбитому собрату. «Скат» еще дважды выходила в атаку на японский истребитель, который вскоре ретировался. Японский трофей и миноноски были приведены в гавань Владивостока подлодкой.
— Этак у нас появится своя инвалидная команда.
На шутливый тон адмирала никто не обратил внимания. Ведь слово инвалид в то время означало – ветеран, без всяческих вторых и прочих смыслов. Впрочем, почти все списали эти слова на усталость и последствия ранения. Да! Вице-адмирал Бирилёв получил рану, да еще какую. Впрочем, обо всем по порядку.
После удачной атаки двух броненосных крейсеров противника, Бирилёв неожиданно сказал контр-адмиралу Иессену:
— Карл Петрович. А если колонну перестроить. Фронтом против двух оставшихся крейсеров, «Богатырь» отвлечет внимание крайнего и подсобит, если что, а «Алмаз» сразу влево отбивать атаки миноносцев.
— Хм. А ведь верно…
— Командуйте адмирал.
— Сигнальщики передавайте…
Формально, более защищенные и сильнее вооруженные «Якумо» и «Адзума» должны были быстро смести крейсера русских с водной поверхности. Однако задержка с определением принадлежности, там ведь должны быть «Ниссин» и «Кассуга», а затем быстрое сближение на дистанцию 30 кабельтовых практически уравняли шансы. На такой дистанции русские тоже редко промахивались. Свою роль сыграло удачное и своевременное перестроение крейсеров, которое сбило с толку японцев и заставило их разделить огонь.
Особенную тревогу у японских моряков породили дымки, быстро двигающиеся в сторону транспортов с десантом, поэтому «Адзума» открыла огонь носовой башней ГК по миноносцам, а кормовой башней и средним калибром обрушилась на «Громобой». «Якумо» открыл стрельбу в «тепличных» условиях, но неожиданно выскочивший справа еще один русский крейсер метко отстрелялся, попав в средний каземат тремя снарядами, и пришлось «делиться» огнем и этим нахалом.
Но все-таки японцы первыми добились попаданий, да еще каких. Восьмидюймовый снаряд вонзился аккурат в верхнюю кромку форштевня и так закудрявил пробоину, что будь погонное орудие на месте, ему пришел бы полный и окончательный конец вместе с расчетом. Но шестидюймовка была перенесена выше. Однако поставленная на самом носу, уже не могла выполнять своих функций. Второй снаряд прошел впритирку с бортом и распустился разрывом далеко по корме. Крейсер рыскнул на курсе и буквально подставился под залп казематных орудий. Нацеленный в середину корабля он пришелся в носовую часть, разбил левую носовую пушку под палубой и окончательно уничтожил баковую шестидюймовку. Благодарение Богу носовая восьмидюймовая пушка никак не пострадала. Пришлось еще раз немного изменить курс и ввести в бой почти всю артиллерию левого борта. Но еще до этого «Якумо» получил нокдаун. Один из снарядов «Богатыря» попал в амбразуру кормовой башни. От страшного удара восьмидюймовое орудие сорвало с противооткатной рамы, произошедший взрыв вывел башню из строя, а всех находящихся в ней контузило. Не уставая «давить» огнем «Якумо», «Россия» правым бортом помогала «Громобою» сражаться с успевшей расклепать якоря «Адзумой».
А прорвавшиеся к транспортам миноносцы устроили настоящую резню. Ни один из уцелевших от артогня с берега транспортов не пропустили миноносники обозленные потерей трех собратьев от огня «Адзумы». На десантном отряде можно было поставить жирный 断末魔 (danmatsuma (だんまつま – смертельная агония)) крест.
В дальнейшем поединок свелся к динамичному вколачиванию снарядов в оба японских броненосных крейсера, и перестрелкой с 6 и 8 -ми боевыми отрядами. Но вот высоко в небо вознесся белопенный куст разрыва и в дело постепенно стали вступать японские «недоброненосцы». Изрядно избитые русские броненосные крейсера были вынуждены отступить. Но только «Сума» и «Чиода» смогли вывернуться из толчеи места высадки, как их атаковали «Богатырь» и истребитель «Бравый». Последний, весьма неожиданно для противника выпустил свои мины. Японские корабли вынуждены были круто отвернуть. В этой фазе боя удачным попаданием был поврежден «Бравый». Корабль лишился хода и неподвижно закачался на легкой волне. Под сильным обстрелом команда вынуждена была покинуть эсминец. Получив еще несколько снарядов с японских кораблей, «Бравый» затонул. Затем в бой вступили японские истребители и миноносцы, хорошо пощипанные тремя флотскими батареями на берегу бухты «Лососей». «Богатырю» пришлось срочно отходить на соединение с основными силами. Развернувшись бортом и ведя редкий, но весьма точный огонь, отступление крейсера прикрывал «Алмаз».
Атака русских миноносцев, слегка расстроенная огнем «Адзумы» произвела на японские отряды сильное впечатление, перешедшее в панику. Стоящие на якорях броненосцы, канонерки и легкие крейсера представляли легкую мишень для быстрых корабликов. Свои истребители и миноносцы находились далеко, и помочь отбить атаку не могли. Тем более, что русские артиллеристы, увидев почти полное прекращение огня по берегу, опять нанесли мощный удар по плацдарму, принудив еще уцелевших десантников вжаться в землю. Поредевшие залпы шрапнелей находили свою кровавую жертву. В толчее катеров и буксируемых ими шлюпок «резвились» минные катера, подошедшие в самый разгар перевозки десанта на берег. Расстреливая японские катера из малокалиберных пушек, пулеметный огонь они сосредотачивали на шлюпках наполненных десантом. Японские пехотинцы отстреливались, но что может противопоставить разрозненный огонь из винтовок и револьверов пулемету и скорострельной пушке.
Владивостокские крейсера отходили к мысу «Анива» по большой дуге. Наконец завидев ярко-желтый буй обозначавший место поворота отряд, последовательно повернул, находясь под ожесточенным огнем противника. Пройдя еще милю, русские снова повернули. Японские истребители и «Сума» решили срезать угол и на полной скорости рванулись в атаку. Вот здесь и сработал еще один сюрприз Бирилёва. Рыбацкие сети, подтопленные с помощью самодельных грузил стреножили буйных потомков богини Аматерассу. Сразу два истребителя намотали на винты «русский подарок», и остановились, гадая о непонятной задержке. Крейсер «Алмаз» открыл огонь и даже добился нескольких попаданий. Но на помощь к истребителям подлетели легкие крейсера «Идзуми» и «Акицусима». Под их огнем «Алмаз» отступил. Неутомимый «Богатырь» поддержал огнем «младшего брата», но и японцев прибавилось. Пришлось разворачивать «здоровым» бортом «Громобой» и вот тут на броне боевой рубки крейсера взорвался крупный снаряд. Буйный самум осколков пронесся по крылу мостика, сметая на своем пути все. Несколько кусков металла залетели внутрь рубки, и один из них пронзил грудь адмирала Бирилёва. Падая, адмирал ударился краем головы об аккумуляторную батарею дальномера и, скрючившись, замер.
— Доктора, — закричал командир «Громобоя» Брусилов, быстрее доктора.
Прибежал доктор, адмирала освободили от кителя.
— Сквозное, Лев Алексеевич. Легкое вроде не задето… порвало грудную мышцу.
— Что господувшсь … эхто, ахувш, — адмирал Бирилёв мотал головой и пытался говорить. Изо рта текла струйка слюны, и окончания слов заметно смазывались.
— Поставсьте мняш на ногхрш. Так. Хоашо.
Когда по кораблю пронесся слух, что адмирала ранили, многие матросы приуныли. Но вот перевязанный Бирилёв вышел из рубки поддерживаемый матросами и помахал рукой. Вздох облегчения, казалось, приподнял крейсер из воды на добрый фут. Немедленно сигнальщики замахали сигнальными флагами, сообщая, что командующий жив.
— А ведь побьют наших Иван Иванович! Поглядите что делается.
Лейтенант Ризнич протиснулся к иллюминатору.
— Так мы что сделать-то можем Александр Владимирович? Мин нет. Если только таранить…
— Вы скажете тоже. Таранить. Пока мы их таранить начнем, они уже в Хакодате будут. Хотя … Всплываем и сразу погружение. Припомните господа Порт-Артур.
— Пожалуй, вы правы Александр Владимирович. Только погружаться мы будем столько, что японцы нас не то, что расстрелять, протаранить успеют.
— А мы проделаем это на скорости. Не отдавая балласт.
— Хм. Не знаю. А вы что скажете Михаил Михайлович?
Лейтенант Тьедер побледнел, но весьма твердо сказал:
— Сам погибай, а товарища выручай.
— Благодарю вас господа, — и уже обернувшись назад, лейтенант Плотто скомандовал — Рулевой. Два румба влево.
— Есть два румба влево.
Спустя несколько минут рулевой выкрикнул:
— На румбе.
— Средний вперед. Рули на всплытие.
— Есть средний вперед…
— Есть рули на всплытие.
Неожиданное появление подводной лодки произвело устрашающее впечатление на противника. Японские крейсера, ведущие обстрел русских кораблей внезапно прекратили стрельбу и резко отвернули в разные стороны. Раздался гром пальбы противоминной артиллерии. Корабли японцев украсились вспышками выстрелов. Залив Анива покрылся десятками разновысоких столбов воды. Вслед за крейсерами отвернули миноносцы и истребители. Приближающиеся броненосцы немедленно стали разворачиваться на обратный курс.
На мостике «России» офицеры возбужденно заговорили:
— Что это с ними господа… куда же…
Внезапно раздался выкрик сигнальщика:
— Бурун справа по корме. Миноносец. Тонет.
— Что там за миноносец?
— Да это подводная лодка. Лейтенант Плотто нам помог.
— Ну, теперь лейтенанту Владимира с мечами, если не Георгия.
— Посмотрим господа. Бой еще не закончен.
По закону больших чисел «Касатка» поймала несколько крупных осколков и один бронебойный 47-мм снаряд (второй нашли много позже). Вот здесь и аукнулось бубновское «чувство локтя». Корпус лодки стал, наполнятся водой, да так быстро, что поначалу хотели покидать корабль. Однако вынырнув на поверхность еще раз, далеко в стороне, заметили, что прибыль воды сильно уменьшилась. Снаряды японцев уже не падали градом и появилась возможность законопатить пробоины и откачать воду.
Последними в залив Мордвинова пришли минные катера. Исковерканные борта, закопченные стволы орудий, зияющие пробоинами надстройки, покрытые несвежими повязками раны моряков. Вломившись в гущу шлюпок, баркасов, катеров и других плавсредств сновавших от транспортов к берегу, минные катера стреляли на оба борта, истребляя японских десантников, давя корпусами и рубя винтами всех, кто оказался на боевом курсе.
Минных катеров было много, но черно-белый срисован с чертежа «России»
Еще неделю ремонтировали «Россию» и «Громобой», послав «Богатырь» во Владивосток. Крейсер «Алмаз» остался в качестве стационера и сторожил пролив Лаперуза.
… — Господа. У меня к вам есть очень необычный разговор.
Собравшиеся в кают-компании «Громобоя» командиры крейсеров, исключая Стеммана и командиры истребителей внимательно смотрели на адмирала Бирилёва.
Сам адмирал, ежеминутно морщась от боли, раскладывал какие-то бумаги на столе. Затем окинул собравшихся немного насмешливым взглядом.
— Прошу господа. Пока есть свободное время, проанализируем последние события. Начнем с вас господа миноносники. Павел Петрович как ваше самочувствие?
— Благодарю господин адмирал. Здоров. Готов служить под вашим началом.
— Благодарю за доброе слово. Расскажите нам, что случилось с «Бравым»?
— Крупный снаряд попал в котельное отделение. Вышли из строя три котла. Много убитых, раненных и обожженных. Потеряли ход. Принял решение спасать команду. Дальше вы видели.
— Правильно поступили лейтенант. Очень правильно. А теперь давайте помыслим, как можно не испытать таких больших неприятностей.
Сын знаменитого Петра Дурново Павел, прожил недолгую, но очень насыщенную жизнь. Пройдя почти все ступени морской службы, служа на многих знаменитых (впоследствии) кораблях, он не представлял себе иной стези. Выйдя из горнила Цусимского сражения и вызволив из морской воды 183 человека (см. Вики), он винил себя за непростительную медлительность маневрирования в последнем бою. И вот теперь слушая Бирилёва, понимал, что присутствует при некоем высшем откровении.
… — Так вот господа. Чтобы исключить такие, можно сказать фатальные последствия, нужно отделить друг от друга котлы и механизмы. Можно, да даже нужно поставить их в отдельные отсеки, да еще и защитить бронированными переборками. А можно вообще эшелонировать. Вот так, например, — здесь адмирал быстро набросал схему – вот смотрите. Здесь первый эшелон, а здесь — второй. А теперь возьмем кусочек «Грозного». Конкретнее ходовой мостик с боевой рубкой, кормовой пост управления и торпедные трубы. Соединим их вот в такой последовательности. Поставим более мощные котлы и механизмы. Получается вот такой кораблик тонн на 1200 приблизительно. Ваши трехдюймовые пушки устарели. Поэтому поставим пушки как на крейсере Алексея Петровича. Вот тогда действительно будет истребитель. А! Оцените Константин Клитович.
Исправил.
— Это … А как же прислуга кормового орудия? Дульные газы …
— Да не вопрос. Можно поставить специальный козырек.
— А скорость, какова?
— А скорость будет около 32 узлов. Так что годков через пять, а может и ранее, Лев Алексеевич и Владимир Александрович будут гонять сигнальщиков в хвост и гриву, дабы вовремя заметили ваши корабли. Да и опасность будет в шесть раз больше.
— Почему Алексей Алексеевич?
— Да потому Владимир Александрович, что на таких истребителях будут стоять шесть торпедных труб калибра 21 дюйм, в двух строеных установках. И в боевой части будет не менее 18-ти с половиной пудов мощной взрывчатки.
— Господин вице-адмирал, а вы уверены, что это вооружение будет востребовано?
— Павел Петрович. Не просто уверен, а убежден. Вот этот набросок будет представлен в МТК с подробным объяснением. И это еще не все. Вы слышали господа о трагедии с крейсером «Боярин»?
Офицеры согласно кивнули головами.
— Так вот, я подумал следующее. Датчане построили очень неплохой корабль. Только вот с машинной установкой немного подкачали. Но вооружение было слишком, — адмирал ненадолго задумался – неудачным, что ли. Вот тут неподалеку лежит на грунте «Новик». Не помогли ему 4,7 – дюймовки. Да и расположение их тоже не ахти. А 152-мм пушки для него и «Боярина» все ж велики.
— Алексей Алексеевич, куда вы клоните?
— Заинтересовало господа? Вот посмотрите, по дороге во Владивосток помучился пару дней. По сравнению с оригиналом корпус немного изменен в корме. Потому что там поместится турбинная установка. Как на крейсере «Аметист». Я думаю 14000 лошадиных сил способны разогнать сие датское творение узлов до 25. Котлы новые треугольные с чисто нефтяным отоплением. До недавнего времени черноморский броненосец «Ростислав» ходил с таковым. Пока главным калибром будут четыре шестидюймовки. А вот потом поставим нечто промежуточное. Не более чем 5,25 дюйма. Ну и парочка торпедных труб. А вот с «Россией» и «Громобоем» надо заниматься отдельно. Придем во Владивосток вместе и подумаем. А теперь спокойной ночи господа.
Творить, так творить
Утро 7 июля выдалось на удивление тихим. Легкая дымка, как будто приглушала всякий звук. Солнце, окруженное радужным ореолом, бросало на землю свои лучи, как бы удивляясь, что не может осветить каждый уголок огромной площади перед Успенским собором Владивостока. Построенные квадратом моряки, пехотинцы, несколько десятков ополченцев, благоговейно накладывали на себя крестное знамение и со вниманием слушали слова благодарственного молебна, который совершал с собором духовенства Владивостокский и Камчатский Преосвященный. Наконец отзвучало «Тебе Бога хвалим…», владыка произнес отпуст и благословил всех крестом. Архиерейский хор пропел многолетие, еще раз исполнил тропари и кондаки и священнослужители торжественно удалились в храм.
Неожиданно резко прозвучала команда: «Смирно». Вперед вышел вице-адмирал Бирилёв.
— Вольно. Товарищи. Да, да, я не оговорился. От последнего каторжанина, который проклиная меня копал артиллерийскую позицию, до господ офицеров, которые спорили со мной, отстаивая свое мнение, вы все мне товарищи. Господь привел нас к победе и сегодня мы вознесли ему хвалу. А теперь от меня примите мое самое сердечное, — голос адмирала дрогнул – спасибо.
Следующий момент надолго запомнили все находившиеся на площади. Адмирал снял фуражку и, опираясь на руки подскочивших унтер-офицеров, преклонил колена. Вся площадь после недолгой паузы огласилась криками «Ура»…
Ваше Величество … данный план разработан мною и группой офицеров Владивостокского отряда крейсеров и крепости Владивосток и преследует две основные цели. Первая – продолжать задерживать японские армии в Манчжурии и всячески оттягивать их от попыток наступления на Владивосток, Хабаровск или Благовещенск, нанося им неприемлемые для них потери. Для этого сформировать конные отряды силой не менее дивизии, и устроить партизанскую войну в тылу противника. Поставить под удар все его сухопутные перевозки. Заставить опасаться ударов изнутри, больше чем снаружи. Заодно пехотными силами Владивостокской крепости десантироваться на остров Хоккайдо и разорить все крупные города и поселки. Жителей по возможности беречь. Для этого следует взять не менее пехотного батальона и присоединить к нему несколько сотен сибирских казаков. На южном побережье острова имеется город-порт Аомори, где располагается японская военно-морская база. Цель десанта ее разгромить или существенно затруднить ее работу.
Вторая цель – прийти к окончанию военных действий с более сильной армией в военном отношении, чем сейчас. Этим мы заткнем рот различным пораженцам и выявим некоторых агентов влияния, которые продались нашим врагам. Кроме вышеперечисленных вариантов имеются и некоторые другие предложения, которые доложу при ближайшей аудиенции…
… Обласканный царём, получивший приставку к фамилии «Сахалинский», Алексей Алексеевич все равно был недоволен. Заключение мира еще больше ввергло его в пучину недовольства и раздражения. Назначенный морским министром адмирал всячески ратовал за грандиозные, затрагивающие всех причастных, реформы. Со страшным скрипом проворачивая приржавевшие маховики власти, Бирилёв почти с нуля создавал «боевую организацию именуемую флот».
