Интересная статья из жж одного из ведущих российских историков авиации уважаемого Вячеслава Кондратьева.
В феврале 1866 года объединенный штаб Тройного альянса, собрав 50-тысячную армию, начал подготовку к вторжению на парагвайскую территорию. К месту слияния рек Парагвай и Парана подошла бразильская флотилия, состоявшая из четырех броненосцев, двенадцати паровых канонерок, пяти авизо и десяти десантных транспортов. На кораблях стояло 110 орудий различных калибров и находилось 3510 членов команд.
Парагвай смог противопоставить вражеской армаде лишь один вооруженный пароход «Гуалегуай» и три деревянных артиллерийских баржи — чатас. Да и «Гуалегуай» можно назвать боевым кораблем с очень большой натяжкой. Это был маленький колесный грузопассажирский пароходик с железным корпусом длиной 31 метр, шириной 4,3 метра и водоизмещением 180 тонн, построенный в 1861 году в Шотландии. Его приводили в движение две 40-сильных паровых машины, каждая из которых работала на одно колесо. Экипаж насчитывал 25 человек под командованием лейтенанта Хосе Марии Фариньи, а вооружение состояло всего из одной 12-фунтовой гладкоствольной дульнозарядной пушки, установленной на поворотном круге.
артиллерийская баржа — чата
подлинный чертеж парагвайской чаты, сделанный ее разработчиком — инженером Асунсьонской судоверфи Дезидерио Трухильо
Изначально «Гуалегуай» принадлежал аргентинской коммерческой судоходной компании и назывался «Рио Бермехо». В мае 1865 года он стоял на ремонте с разобранными машинами в порту Корьентеса, когда этот город захватили парагвайские войска. Парагвайцы отбуксировали трофей на Асунсьонскую судоверфь, завершили его ремонт, водрузили пушку, переименовали и включили под новым названием в состав своего военного флота. К сожалению, никаких фотографий, чертежей или иных изображений «Гуалегуая» мне найти не удалось, иначе я бы обязательно его отрисовал.
Остальные корабли парагвайского флота, уцелевшие Риачуэльской баталии, к началу 1866 года базировались в Асунсьоне, а их подход к месту предполагаемого десанта блокировала бразильская эскадра. «Гуалегуай» и чатас, для которых он служил буксиром, стояли в узенькой бухте у форта Итапиру — единственного серьезного укрепления на парагвайском берегу Параны, державшего под прицелом своих шести орудий фарватер пограничной реки. Этот небольшой форт, хотя правильнее называть его равелином, был встроен в острый береговой мыс и являлся одним из немногих в Парагвае каменно-кирпичных оборонительных сооружений с хорошей защитой от артиллерийского огня.
Однако его вооружение было явно недостаточным, тем более, что все амбразуры смотрели в реку, а от врагов, зашедших по суше с фланга или с тыла, Итапиру могли защитить только ружья гарнизона или войска прикрытия. Кроме того, гладкоствольные пушки форта имели небольшую дальнобойность и могли помешать высадке лишь в непосредственной близости от него. Тем не менее, союзники решили, что перед десантированием надо убрать это препятствие, а заодно и продемонстрировать мощь своего оружия.
20 марта броненосцы «Байя», «Тамандаре» и канонерка «Сисни» открыли огонь по Итапиру. Это был первый случай боевого применения броневых кораблей в Латинской Америке, да и вообще в Южном полушарии. В тесном каземате «Тамандаре» среди прочих находился почетный гость — президент Аргентины Бартоломео Митре, решивший лично поучаствовать в столь интересном деле. Орудия форта открыли ответный огонь, однако стреляли они неважно, а те ядра, которые изредка попадали в цель, не пробивали броню. Корабельные снаряды тоже делали лишь неглубокие выбоины в толстых каменных стенах равелина. Перестрелка продложалась несколько часов, не дав никаких результатов.
казематный броненосец «Тамандаре»
На следующий день обстрел возобновился, но Итапиру по-прежнему стойко держал попадания. А 22 марта парагвайцы преподнесли врагам сюрприз.
Утром 22 марта бразильские корабли вновь подошли к форту Итапиру, готовясь возобновить обстрел. И тут произошло неожиданное: из-за мыса, на котором стоял форт, появился пароход и на всех парах устремился к вражеской эскадре. Неизвестно, что подумали бразильские моряки, возможно, они решили, что парагваец идет сдаваться. Но тут раздался выстрел и ядро просвистело мимо одного из броненосцев. Стало ясно, что «Гуалегуай» решил вступить в бой. Это выглядело полным безумием, ведь его единственная 12-фунтовая пушечка была абсолютно бесполезна против брони и даже для небронированной канонерки ее чугунные ядра размером с кулак не представляли серьезной угрозы. При этом всего одного удачного попадания 68-фунтового снаряда с «Тамандаре» или 110-фунтового — с «Байи» вполне хватило бы, чтобы отправить пароходик на дно реки.
Тем не менее, парагвайцы, за которыми с берега наблюдал во французский бинокль сам маршал Лопес, решили рискнуть в надежде на то, что бразильцы не сумеют попасть по малоразмерной движущейся цели. И их расчет оправдался. Оба броненосца и канонерка открыли огонь по «наглецу», но все снаряды ложились мимо. Продолжая стрелять, «Гуалегуай» приблизился к бразильской флотилии примерно на 200 метров, лихо развернулся и поплыл обратно. Неизвестно, попал ли он в кого-нибудь, но известно, что в него не попали ни разу, хотя тяжелые ядра и гексагональные снаряды Уитворта то и дело взметали фонтаны воды у его бортов. Вскоре невредимый «Гуалегуай» скрылся за мысом, его «бенефис» длился примерно полчаса.
Лопес был в восторге. Он объявил морякам, что их героический рейд в очередной раз продемонстрировал несгибаемую доблесть парагвайцев и одновременно — неумение бразильцев стрелять. В ответ лейтенант Фаринья заявил, что его команда готова повторить вылазку. И вскоре «Гуалегуай» снова устремился к вражеской эскадре, как будто дразня неприятеля и играя со смертью. Как и в первый раз, эта неравная дуэль закончилась вничью — бразильским комендорам опять не удалось поразить цель.
Поверив в свою неуязвимость, экипаж «Гуалегуая» под вечер вышел из бухты в третий раз. Можно себе представить, какими проклятьями осыпали его бразильцы, однако ничего иного они сделать не смогли. Все их снаряды лишь глушили рыбу, хотя на этот раз отчаянный пароходик показал корму буквально в нескольких десятках метров от одного из броненосцев, сделав прощальный выстрел почти в упор.
На вечернем построении Лопес вновь поблагодарил моряков за храбрость, сказав, что «Гуалегуай» вынудил неприятеля израсходовать впустую множество боеприпасов, которые он мог выпустить по форту Итапиру. Маршал приказал выдать всем членам команды по золотому эскудо и предложил отпраздновать успех.
Однако успех был относительным, ведь «Гуалегуай» не нанес противнику никакого вреда. Ночью парагвайцы решили рискнуть еще больше и на следующий день атаковать бразильскую эскадру с помощью чаты, ведомой за пароходом на буксире. Они надеялись, что ее 60-фунтовые ядра смогут пробить или расколоть броню. Надежды были тщетными, так как последующие бои показали, что такие ядра оставляют в 10-сантиметровых железных плитах лишь глубокие вмятины, но тогда парагвайцы об этом еще не знали.
Утром 23 марта бразильцы увидели, что к ним приближается уже не один «Гуалегуай». Он тянул на толстом канате баржу с большой пушкой и десятком ариллеристов в красных мундирах. Подойдя на дистанцию эффективного огня, пароход и баржа выстрелили по броненосцам. В ходе дальнейшего боя парагвайцы успели дать еще несколько залпов, но бразильцы ничего не пишут о том, удалось ли им достичь попаданий. Сами же они вновь опозорились и не попали ни в «Гуалегуай», ни в баржу, хотя скорость парохода «с прицепом», естественно, была ниже, чем в предыдущий день.
В следующем боевом выходе Фаринья решил взять на буксир уже две баржи, чтобы повысить шанс поразить врага, несмотря на то, что скорость «Гуалегуая» с такой нагрузкой снижалась до минимума. Это уже превышало все разумные пределы риска, поскольку такой «караван», движущийся черепашьими темпами, представлял собой отличную мишень. Возможно, лейтенант отказался бы от своей затеи, если бы он знал, что бразильцы, решив, наконец, покончить с надоедливым «москитом», значительно нарастили свои силы, подогнав к Итапиру еще два броненосца — «Бразилия» и «Баррозо», а заодно и две канонерки — «Беберибе» и «Энрике Мартинес».
казематный броненосец «Бразилия»
Таким образом, когда «Гуалегуай» с двумя баржами показался из-за мыса, его поджидали три казематных броненосца, башенный монитор и три канонерские лодки. Неудивительно, что этот бой стал для него последним. Пока корабли сближались, бразильцы продолжали «мазать», но когда пароход развернулся на обратный курс, ему пришлось выгребать против течения, а из-за барж его скорость упала почти до нуля. С машинами, работавшими на полную мощность, он еле полз среди всплесков от ядер и бомб, развивая лишь два-три узла.
И тут бразильцам, наконец, повезло. Очередное ядро с броненосца «Тамандаре» прошило навылет баржу, шедшую последней в цепочке. Чата быстро затонула, ее экипаж попрыгал в воду и вплавь добрался до берега, однако двоим артиллеристам доплыть не удалось. Облегченный «Гуалегуай» пошел немного быстрее, до спасительного мыса оставалось совсем чуть-чуть, но тут еще одно ядро угодило ему в котельное отделение и разворотило один из двух котлов. Кое-как проковыляв оставшиеся десятки метров, «Гуалегуай» повернул за мыс и укрылся в бухте. Оборудования и материалов для ремонта в Итапиру, разумеется, не было, поэтому геройства лейтенанта Фариньи и его команды закончились.
Парагвайцам удалось отомстить 27 марта, когда снаряд одного из орудий Итапиру влетел прямиком в амбразуру каземата «Тамандаре», убив 14 человек, включая капитана, и выведя из строя все четыре орудия. Броненосец надолго отправился в ремонт, но от этого огневая мощь бразильской эскадры уменьшилась незначительно. Интенсивная бомбардировка форта продолжалась до тех пор, пока он не превратился в груды камней и битого кирпича. В общем счете бразильская эскадра и дальнобойная батарея с противоположного берега реки выпустили по нему более 15 тысяч снарядов.
16 апреля в нескольких километрах от форта, в районе лагуны Вера, высадился десятитысячный аргентино-бразильский десант. Война пришла на парагвайскую землю. Защищать руины форта не имело смысла и Лопес приказал остаткам гарнизона отступить на укрепленные позиции у Пасо де ла Патрии, где он надеялся остановить вторжение. Поскольку бухту, в которой стоял «Гуалегуай», блокировал бразильский флот, парагвайцы перед уходом затопили корабль. По непонятной причине они не стали его сжигать, благодаря чему бразильцам удалось через несколько месяцев поднять судно, отремонтировать и включить в состав своего флота в качестве военного транспорта.
обстрел Итапиру бразильским флотом, рисунок со слов очевидца.
современный вид мыса, на котором полтора века назад стоял форт Итапиру. У воды можно разглядеть остатки каменной кладки.
источники:
