В предыдущей статье изложенные мной представления подверглись отчаянной критике со стороны приверженцев призывной армии, которых, как это ни печально, в нашей стране очень много. Но более всего вызвал протесты изложенный мною тезис о влиянии на армию и военное дело появления ядерного оружия. Суть возражений сводилась к тому, что «ядерное оружие – это последний довод королей», и «лучше потерять несколько миллионов в войне с китайцами, нежели всеобщий термоядерный апокалипсис, в котором погибнет все известное нам человечество». За мою идею о невозможности выиграть войну с китайцами обычными средствами (что тут же вызвало массу невразумительных аргументов о том, к каким последствиям может привести КНР конфронтация с Россией в зависимости от того, будет ли она легкой или затяжной) и предложение в таком случае вообще не проливать кровь за огромные пустые промерзшие вусмерть пространства Сибири и сохранить генофонд на меня был тут же повешен ярлык пораженца.
Я, по правде сказать, так и не понял, почему покарать агрессора ядерными ударами – это пораженчество, а бессмысленно принести в жертву несколько миллионов молодых людей и проиграть при этом – типа вроде героизм. Но речь не об этом. К сер. 60-х вероятность массированного ядерного удара по местам плотного скопления населения и экономических ресурсов как способ сорвать мобилизацию стал рассматриваться как важный фактор в вопросах организации вооруженных сил, и это влияние отрицать просто бессмысленно. Но так как не все восприняли этот тезис одинаково, стоит рассмотреть, казалось бы, простой вопрос: можно ли обойтись без ядерного оружия? В связи с этим можно провести мысленный эксперимент о гипотетическом конфликте в Европе времен относительного атомного паритета, к примеру, кон. 70-х либо нач. 80-х гг.
Прежде всего, необходимо сразу же внести существенное уточнение. Вопрос о применимости атомного оружия так или иначе был и будет увязываться с таким понятием, как великодержавность. До недавних времен ядерным оружием в товарном количестве обладали только великие державы. В связи с этом сразу же возникает вопрос: какое государство можно считать великой державой? Наиболее точным будет такое определение: великая держава – это государство, которое оказывает влияние на своих близких (а иногда и не очень) соседей с тем, чтобы извлечь для себя некоторую выгоду. Правда, надлежит отметить, что выгоду из подконтрольных стран можно извлекать разную: можно вывозить из подконтрольных стран дешевое сырье (как Британская Империя), можно эксплуатировать дешевую рабочую силу (как сегодняшние США и страны Европы поступают со своими холопами), а можно просто ограничиться строительством военных баз и размещением войск на их территории (как СССР), ничего не изымая и даже немного подкармливая. Но это уже отдельные тонкости, важно же то, что на определенном этапе развития межгосударственных отношений политическая и экономическая стабильность страны-сверхдержавы СТАНОВИТСЯ ЗАВИСИМОЙ от сохранения возможности влияния на собственных вассалов (причем не так важно, каковы характер и интенсивность такого влияния).
Таким образом, великодержавный статус является не только преимуществом, но и в определенной степени тяжкой ношей, причем далеко не всегда сей крест является делом свободного выбора.
Итак, конец 70-х, СССР удерживает восточную Европу и восточную треть Германии; все, что лежит западнее – под контролем США и НАТО. Что укололо заморских поджигателей войны в пятую точку – неизвестно (может быть, высадка двух бригад морской пехоты и вертолетов СССР в Сирии или еще что-нибудь), но по факту ФРГ решилась на вооруженную провокацию. Группировка из нескольких дивизий Бундесвера переходит в наступление и быстрыми ударами уничтожает немногочисленные приграничные части и подходящие разрозненно с востока резервы ННА. С целью защиты своего союзника силы ГСВГ и ЦГВ переходят в наступление с целью остановить и уничтожить агрессора.
Каковы могут быть варианты решения возникшей проблемы для СССР? В принципе, если очень повезет, можно заманить наступающих «тевтонцев» и ударами по флангам и в тыл окружить их наступающую группировку. В образовавшемся котле остаются ок. 45-50 тыс. западногерманских солдат, подавляющее большинство из которых поднимает руки и оказывается в плену. Этот вариант для СССР самый лучший, так как масса пленных – это козырь, который можно разыграть как против провокатора, так и против его патрона в лице США. Можно, к примеру, транслируя все по телевидению, аккуратненько посадить всех пленных на двухметровые деревянные колы, чтобы их жены и дети полюбовались тем, как СССР карает посягнувших на его сферу влияния. А можно начать их погрузку в эшелоны с перспективой провести остаток жизни на Магаданских трудовых курортах, чтобы сия перспектива была хорошо осознана всеми на Западе и, соответственно, были приняты меры, чтобы на коленях перед советским послом вымолить прощение всем неразумным.
Главной проблемой этого замечательного плана является то, что Бундесвер – это все-таки западная армия, а не толпа арабских дикарей с калашами и даже не «могучая армия Украины». При перспективе появления на горизонте советских танковых армад немчики наверняка догадаются, что затевают русские, и быстренько отойдут на исходные позиции. Или займут такие позиции в обороне на захваченной территории, что выбивать их оттуда будет уже трудно и долго. И вот в этом-то и заключается главная проблема. Дело в том, что если части ГСВГ и ННА просто вытолкнут агрессоров-провокаторов на Запад, на территорию ФРГ, то с военной точки зрения это, возможно, и будет победой, но с точки зрения политической это будет означать поражение СССР. Причем самое что ни на есть серьезное.
Логика подогретого репортажами в СМИ европейского обывателя (и даже политиков) будет простая и понятная. На территорию, входившую в сферу влияния СССР, было совершено нападение с территории НАТО. Русским и их союзникам был нанесен серьезный ущерб, причем силами страны отнюдь не из числа сверхдержав. Преследовать немцев на территории ФРГ русские не отважились из-за опасения возможности вступления в войну США. В долгосрочной перспективе это означает, что год спустя такое же нападение будет совершено австрийцами на Чехословакию (и тоже закончится так же). Затем будут атакованы и постепенно втягиваться в подобное «рейдовое» противостояние прочие союзники СССР, имеющие общую границу со странами НАТО. И официально будет объявлено, что продолжаться это будет до того, как СССР оставит «оккупированные и отгороженные от мира железным занавесом» страны. Постоянно воевать на всех фронтах сразу СССР не может (как и любая страна), а если атаковать в ответ он не решается, то рано или поздно придется оставить ранее бывшие подконтрольными страны. После этого логическим продолжением является расшатывание внутренней обстановки в союзных республиках и аналогичная рейдовая война уже на нашей территории, а логическим завершением конфликта является въезд бравых американских рейнджеров и бундесверовских панцергренадеров на танках в Москву, селфи-фото на развалинах Кремля и общественный туалет на месте захоронений у Кремлевской стены и прочие прелести оккупационной власти.
Таким образом, для СССР альтернативы нет: единственным приемлемым вариантом является вторжение на территорию агрессора-провокатора и его суровое наказание. Но любой дурак понимает, что вторжение на территорию ФРГ означает вмешательство в конфликт США. Причем в описываемой ситуации возможности отказаться от вмешательства у США нет. По той же самой причине, что и у СССР: США тоже великая держава, и от демонстрации готовности оказывать поддержку союзникам и защищать неприкосновенность сферы своих интересов зависит успешность сохранения влияния на них. И вот тут мы оказываемся в ловушке: логика того, что ФРГ начала, а СССР всего лишь решительно ответил, тут уже не работает. Если американские, французские и немецкие части не поведут решительного наступления на восток с целью разгрома ГСВГ, ЦГВ и ННА с перспективой последующего наступления вглубь ГДР, то ограниченный характер их действий (чем бы он ни был вызван), будет рассматриваться как слабость и поражение США и свидетельство несостоятельности НАТО.
Исходя из вышесказанного, мы имеем в сухом остатке нарастание напряженности и эскалацию конфликта без возможности решить вопрос миром: остановка боевых действий означает, что кто-то победил, а кто-то проиграл. Да и не будет никакой остановки: победитель рассчитывает получить все, а проигравшему есть что терять, помимо солдат и танков. И неизвестно, кто еще больше сумеет выиграть от возможного перемирия. Поэтому перемирия не будет!
Спорить о соотношении сил в случае эскалации конфликта можно очень долго, но проблема в том, что локальным он не останется. Как я уже упомянул, проиграть в таком конфликте ни одна из сторон позволить себе не может. Поэтому, когда все возможности классических методов ведения войны будут исчерпаны, и стороны придут к позиционному кризису, та сторона, которая на момент истощения сил будет в худшем положении, чем противник, неизбежно применит тактическое ядерное оружие с целью разрушения вражеских тылов и инфраструктуры, а возможно, и уничтожения вражеских войск.
Безусловно, первоначально будут применяться маломощные тактические заряды с минимальным уроном для гражданского населения. Но тут опять работает механизм эскалации: если ядерное оружие применит (даже и ограниченно) одна сторона, то отказ другой от аналогичных действий будет воспринят как поражение (даже если убедительных оснований применять его нет, хотя такое маловероятно: против лома нет приема, окромя другого лома!). По мере нарастания интенсивности обмена килотонными любезностями неизбежно начнется размывание границ допустимости применения этих средств. Первоначально это будут города на линии фронта и в непосредственном тылу войск, затем города-цели в странах Европы, и закончится это уже попытками разрушить экономику вражеской сверхдержавы. И лишь после этого начнется ковровое выжигание с последующим истреблением биомассы врага и термоядерным апокалипсисом для всего человечества.
Я, опять же, хочу подчеркнуть, что данный сценарий войны ОВД против НАТО не является ни плохим, ни хорошим: он является просто неизбежным. Он не является результатом злого умысла или патологической мизантропии: просто объективно не существует никаких способов избежать необратимой и неуправляемой эскалации конфликта в случае, если политические последствия поражения будут опаснее военных (а для тех стран, которые можно назвать сверхдержавами, иначе по определению быть не может).
Но, ввиду того, что армии наших потенциальных противников сегодня преимущественно контрактные, имеет смысл разобрать еще одну проблему: каковы чисто военные возможности противостояния призывных армий с контрактными и каковы будут последствия этого?
Итак, новая вводная. Через 10-12 лет после распада СССР Россия, Беларусь и Украина объединились, что вполне логично было воспринято в США и НАТО как прямая угроза. Наступает период эскалации напряженности, КНР дистанцируется от конфликта и провозглашает политику невмешательства (но на сугубо коммерческой основе поставляет в Россию дефицитные микроэлектронные комплектующие).
США и Британия уже давно сделали свои армии контрактными, а во Франции и Германии призыв сугубая формальность. В качестве штрафных батальонов и пушечного мяса в бой пойдут армии Польши, Румынии и Венгрии. То есть, реально на поле сражения НАТО может выставить ок. 30-35 дивизий. Россия, Беларусь и Украина в сумме имеют ок. 25-30 кадровых дивизий, а также 75-80 дивизий второго эшелона.
Через десятилетия после этой войны о том, кто же конкретно первый начал, все говорили по-разному. Кто-то вспоминал, что русские вторглись в официально независимую Прибалтику, кто-то – о внезапной атаке на стоянку русского флота в сирийском Тартусе. Но боевые действия стали свершившимся фактом.
Русские войска (как и следовало ожидать, всех славян на Западе вновь стали именовать русскими, ибо идея о разделенности народов и «иге Москвы» явно не прокатывала), пользуясь фактором внезапности, обрушились на Прибалтику, Польшу, Румынию и Венгрию. Часть войск этих стран была застигнута врасплох и вообще не оказала сопротивления, другая часть была попросту уничтожена превосходящей огневой мощью русских. Тем не менее, командование НАТО с умом воспользовалось задержкой русских и принялось разворачивать линию обороны в Европе, ориентировочно по Одеру, надеясь на рубеже этой реки сдержать натиск красных варваров. В целом можно сказать, что основания для оптимизма у НАТО были: кадровые силы НАТО были по численности равны русским и лучше оснащены, чем русские.
Но в этот момент в штабах НАТО по данным разведки стали поступать сообщения, что в России началось то, что было давно забыто (как сказала бы Галадриэль: то, чего забывать не следовало): мобилизация. Резервные дивизии в количестве 75-80 единиц стали получать рядовой состав из числа резервистов, поднятых повестками; и командованию Североатлантического блока становилось ясно, что очень скоро эти дивизии окажутся на фронте перед лицом истощенных непрерывными боями частей НАТО, в результате чего превосходство русских станет троекратным, а качественный уровень войск США и Европейских стран к тому времени основательно просядет. Создадутся условия для прорыва русских войск в Западную Европу.
В связи с этим у США есть несколько вариантов действий, один другого хуже. Первый вариант: сражаться тем, что есть. Закончится это явно раньше, чем наступающие русские. Второй вариант: оставить Европу и сражаться на морях, где американскому флоту нет равных. Но где гарантия, что русские, подмяв под себя европейскую экономику, не бросят все силы на создание мощного флота, который вытеснит флот США и создаст условия для высадки на американской земле? Русские умеют ждать, а в случае захвата Европы время будет работать на них. А если победившие русские не захотят наступать на США, то Европа все равно останется под ними, а освободить ее только силами флота США нереально.
Я хотел бы уточнить, что все вышеописанные варианты должны быть понятны руководителям США и НАТО, так как неблагоприятно складывающаяся обстановка является прямым следствием мобилизации в России. Стало быть, плохим, но единственным реально работающим вариантом стратегии является массированная атомная бомбардировка русских городов с целью истребления скопившихся там масс резервистов и промышленных мощностей, обеспечивающих ведение войны. Плохо в данной ситуации то, что русские не постесняются ответить, но это уже будет не так важно…
Том Клэнси в своей книге «Красный шторм поднимается» эту дилемму решил просто: батальон Абрамсов наносит уничтожающий удар во фланг трем наступающим дивизиям русских на Т-55 и одной левой поворачивает ход боевых действий в Европе. Исходя из того, что я знаю о механизированных войнах, такого быть не может. Но все-таки стоит заметить, что после Второй Мировой не было ни одного случая, когда призывная армия победила контрактную.
Общий вывод: если крупномасштабная конфронтация станет свершившимся фактом, применение ядерного оружия станет неизбежностью. Все разговоры о невозможности и недопустимости применения ядерного оружия в реальных войнах – это аналитика диванного уровня. Поэтому лучшим способом не оказаться проигравшим в итоге – это вообще не начинать войны.
Так почему же до сих пор то и дело звучат заявления, что ядерное оружие нельзя применять ни при каких обстоятельствах? Да потому, что слишком много самых разных сил заинтересованы, чтобы так было.
Ядерные силы – это возможность сократить армию и отменить призыв, а посему, и генералы лишатся хлебных должностей и бесплатных рабов на строительстве генеральских дач. Для любого политика молодой человек вне армии – это маленькая сила, способная ограничить всевластие политиков.
Ядерное оружие может решить проблему потребности в высокоточных боеприпасах, посему для промышленников – это сокращение казенных заказов и прибылей.
Идеи о НЕОБРАТИМОЙ деградации всей человеческой цивилизации, в том числе и нашей нации с последующей сукцессией, в случае атомной войны так или иначе выходят из-под пера всех любителей почесать языком на данную тему. Но сие – вопрос сугубо теоретический, да и не все так считают. А самое же главное: альтернативы все равно нет! Надлежит понимать, что если мы не сможем выиграть войны, то поражение станет для нас как нации полной катастрофой. Русским людям ради достижения неспособности восстановить свою цивилизацию навяжут такие условия, в которых мы или сами вымрем, как динозавры, или нас уничтожат наши бывшие соседи, вроде народов Кавказа. В случае глобального атомного Армагеддона равные шансы получат все нации, хотя и путем сокращения вдесятеро.
Ситуация уязвимости, в которой существуем сегодня мы, не есть наша вина. Но я не желаю нести ответственность за чужую и прошлую безответственность. Если в результате ядерной войны моя нация получит шанс, который у нее пытаются отнять путем навязывания искусственных правил (хотя я и знаю, что погибну одним из первых), гибель 90% человечества меня не особо волнует. Я присягал Отечеству, а не человечеству.
