Алексей Александрович как генерал-адмирал – пушки Канэ были не так уж плохи? Часть 1
Приветствую, уважаемые коллеги. Идея насколько возможно беспристрастно рассмотреть некоторые аспекты деятельности великого князя Алексея Александровича Романова на посту главного начальника русского Морского ведомства вызревала у автора этой заметки довольно давно. И, к примеру, прочитанная к настоящему моменту литература уже позволяет сделать некоторые выводы о том, насколько правильным был традиционно критикуемый выбор великим князем орудий системы Канэ для вооружения Российского императорского флота.
Чаще всего в популярной литературе предпочтение, отданное творениям Гюстава Канэ, обуславливается исключительно личной блажью Алексея Александровича и его любовью ко всему французскому, от актрис и увеселительных заведений до броненосцев включительно. Но так ли это на самом деле?
Наиболее полный ответ на этот вопрос, как представляется, дает информация на страницах 34-36 книги Н.А.Пахомова «Океанский крейсер «Рюрикъ». Подвиг выше варяжского».
Согласно ей все началось с желания флотских чинов вооружить 120-мм пушками пароход Добровольного флота «Орел» летом 1889 года. А осенью того же года особой комиссией было признано полезным вооружать скорострельными орудиями этого калибра суда малых рангов. И было высказано мнение о возможности введения единого среднего калибра вместо всех схожих прежних – 3-дм, 9-фн и 4-фн. В качестве реальной альтернативы 120-мм пушкам фигурировал 42-линейный сухопутный калибр (но соответствующие пушки, увы, не были скорострельными, не обладали должной настильностью и не имели стальных снарядов*).
*Справочно:
А вот про отсутствие стальных 107-мм (42 линии) снарядов – вопрос. Пахомов, по всей видимости, говорит о предназначавшейся для осадной и крепостной артиллерии 42-линейной пушке образца 1877 года с длиной ствола 35 калибров. Но по данным А.Б.Широкорада («Энциклопедия отечественной артиллерии») в боекомплекте этого орудия имелись стальные фугасные гранаты весом 15,6 кг со взрывателем образца 1884 года и разрывным зарядом в 1,66 кг крупнозернистого дымного пороха (начальная скорость при принятом после испытаний в 1896 году заряде бездымного пороха КО массой 1,788 кг – 518 м/с). Правда, в каком именно году были введены сами эти снаряды, Широкорад умалчивает. И не исключено, что уже после того, как выбор в пользу 120-мм орудий состоялся.
После же приказания Н.М.Чихачева в апреле 1890 года поставить 120-мм орудия на «Рюрик» выбор нужной системы активизировался. И выбирать было из чего – орудия в данном калибре существовали уже как минимум 4-х систем (Канэ, Грюзон, Гочкис и Армстронг).
Но проведенные в октябре 1890 года тщательные испытания системы Армстронга, изначально предполагавшейся для вооружения «Рюрика», выявили существенные недостатки. В их числе – смятие нарезов, заедание ударника, «ничтожное» бронебойное действие снаряда, меткость, в три раза худшая, чем у русской 42-линейной пушки, сложная конструкция затвора, недостаточная прочность орудия. В результате журналом МТК по артиллерии № 22 от 10 ноября 1890 года было рекомендовано обратиться к другим системам.
Поэтому уже весной 1891 года специально созданная комиссия (подполковник КМА Саноцкий, капитан Бринк и штабс-капитан Рязанин) была послана за границу, где и сравнивала системы Гочкис, Грюзон, Армстронг и Канэ – причем уже не только орудия калибром 120 мм, но также и шестидюймовые пушки.
При этом, хотя комиссией и было признано в итоге безоговорочное превосходство системы Канэ, с ней тоже имелись проблемы.
Так у 12-см пушки при испытаниях на скорость стрельбы без прицеливания на третьем выстреле сдал подъемный механизм и казна опустилась до наибольшего угла возвышения. Причиной было слишком слабое нажатие регуляторной гайки подъемного механизма. Во время следующего выстрела не удалось закрыть затвор – но здесь уже виновата была не сама пушка, а отколовшийся из-за удара пояском снаряда о казенник кусочек меди, попавший в резьбу затвора.
У 15-см пушки после седьмого выстрела не смогли открыть затвор. Виной тому было некоторое самоотвинчивание затвора при выстреле, из-за чего предохранитель был зажат в своем гнезде и пружина не могла его вытащить. После продолжения стрельб уже с приспособленным к рукоятке затвора стопором тоже имела место задержка на одиннадцатом выстреле – невозможно было произвести выстрел из-за не до конца закрытого затвора. Однако причина в этот раз, как и ранее с 12-см пушкой, была уже не в орудии, а в попавшем на стрельбы некондиционном снаряде, ведущий поясок которого упирался в нарезы (в норме этого быть не должно) и тем препятствовал нормальному запиранию.
В целом же относительно сравнительных качеств двух главных конкурентов – Канэ и Армстронга – прозвучали следующие выводы (далее процитирую Пахомова):
«1. отпирание и запирание замка в системе Канэ легче, удобнее и проще, нежели в системе Армстронга, а потому и скорострельность первой – при одинаковых условиях заряжания – следует считать большей;
2. спуск ударника для производства выстрела производится в системе Армстронга несколько легче, нежели в системе Канэ, но обстоятельство это не имеет большого значения для сравнения систем, потому что в обеих системах стрелять самому наводящему номеру – при ударном приспособлении – затруднительно;
3. замена ударника, в случае повреждения в системе Канэ, весьма проста, не требует никаких инструментов и может быть сделана в несколько секунд, тогда как в системе Армстронга это довольно сложная работа и требует значительного времени;
4. обеспеченность от несвоевременных выстрелов и от самооткрывания затвора в обеих системах вполне достаточная;
5. экстрагирование гильз в системе Канэ более совершенно;
6. завинчивание трубок в дно гильз заподлицо со срезом, как принято в системе Канэ, представляет сравнительно с выступающими трубками системы Армстронга большее удобство при хранении патронов и обеспечивает трубки от случайных повреждений при подаче патронов;
7. обе системы имеют и гальваническое, и ударное приспособление для воспламенения пороха, но у Армстронга лучше разработано гальваническое, а у Канэ ударное приспособление;
8. откат орудия вместе с оболочкой, как в системе Канэ, рациональнее отката внутри оболочки, как у Армстронга, потому что в первом случае разрушительное действие отката меньше и трущиеся части станка совершенно доступны для содержания их в чистоте и исправности;
9. компрессор в системе Канэ проще и рациональнее, а главное – плавность движения орудия при откате и накате значительно больше, чем в системе Армстронга, чему способствует кроме компрессора и способ расположения накатных пружин;
10. помещение накатных пружин под станком предохраняет их от повреждений и делает 15-см станок Канэ более компактным по сравнению с 6-дм станком Армстронга, где накатные пружины помещены в одном цилиндре над пушкой, придавая станку большую громоздкость;
11. станки Канэ, занимая менее места, более подходят к судовым условиям.
Ввиду всего этого следует отдать предпочтение системе Канэ, по сравнительной простоте ее устройства, легкости и большому удобству действия затвором.».
Но все-таки, несмотря на имевшиеся и у системы Канэ отдельные недостатки, управляющий Морским министерством Н.М.Чихачев (а отнюдь не генерал-адмирал А.А.Романов) торопил МТК в выборе скорострельных орудий для флота такими вот словами:
«Совершенства добиваться некогда, нужно выбирать лучшее, что имеется, иначе недолго отстать от других, и в случае военных действий будем без всякой скорострельной большекалиберной артиллерии.».
И тот же Чихачев, а не генерал-адмирал, настоял на приобретении у Канэ не готовых оружий, а чертежей. Документация на 15-см, 12-см, 75-мм и 57-мм орудия обошлась русскому Министерству в 200 000 франков – всего около 80 тысяч рублей, исходя из курсов валют в те годы. И как-то слабо верится, что при такой цене сделки (это даже не крейсер за 3-4 миллиона рублей или броненосец за 10-12 миллионов) здесь было место каким-то особым коррупционным сговорам.
А какова же была роль Алексея Александровича? Насколько известно автору, большим специалистом по морской артиллерии он не был. И как всякий руководитель, ответственный за весьма широкий круг вопросов, похоже, в данном конкретном случае всецело доверился экспертному заключению артиллеристов МТК и мнению управляющего Морском министерством. Тем более что Николай Матвеевич, как пишет Пахомов, «взял всю ответственность на себя».
Так что, получается, если кого и винить за сам факт выбора орудий Канэ, то не генерал-адмирала, а Чихачева. Но закономерно возникает следующий вопрос – а стоит ли винить?
Общеизвестным благодаря трудам историков, пишущих о флоте, является тот факт, что в ходе войны орудия Канэ массово выходили из строя из-за якобы врожденных конструктивных дефектов. Но тут стоит все же разобраться поподробнее, какие именно пушки и по какой причине были столь подвержены поломкам.
Как мы знаем, в русском флоте прижились три орудия системы Канэ – 152-мм и 120-мм с длиной ствола в 45 калибров и 75-мм с длиной ствола в 50 калибров. И попробуем рассмотреть их реальные плюсы и минусы последовательно по мере возрастания калибра.
- Относительно 75-мм пушек мнений о принципиальной неудачности их конструкции в доступных автору источниках не встречалось. Но определенные недочеты все же всплывали.
1.1. Изначально в Российском императорском флоте 75-мм орудия применялись на оригинальных станках Канэ. Однако таковые артсистемы имелись на сравнительно незначительном числе кораблей – в частности, это базировавшиеся на Балтике отдельные миноносцы типа «Сокол» (судя по имеющимся фотографиям и описаниям, сам родоначальник серии, принятый в казну в конце 1895 года и позже переименованный в «Прыткий», «крейтоновские» «Послушный» и «Пылкий», вошедшие в строй в июле 1900 году, и «ижорские» «Прочный» и «Поражающий», окончательно принятые флотом в мае 1902 года), крейсер «Россия» (завершение постройки в сентябре 1897 года), канонерская лодка «Гиляк» (первый, ввод в строй в августе 1899 года) и законченный строительством в декабре 1903 года крейсер 2 ранга «Алмаз» (четыре изначально установленных на нем 75-миллиметровки), а также, исходя из доступной информации, отдельные вспомогательные крейсера (в частности, «Рион» (прежде «Смоленск»)).
Помимо того, в работе Н.Н.Афонина «Французские «торпиллеры» в русском флоте. Эскадренные миноносцы типов «Осетр», «Форель» и «Лейтенант Бураков» («Мидель-шпангоут» № 21 за 2010 год) говорится, что:
«В 1912 году на «Грозовом» и «Властном» установили второе 75-мм орудие, заменив станки Канэ на станки Металлического завода.».
Вместе с тем, имеющиеся фотографии ясно показывают, что на этих миноносцах изначально устанавливались 75-мм пушки на станках Меллера. Так что в данном случае явно имеет место ошибка автора, похоже, неумышленная.
Про пушки вышеназванных балтийских «соколов» вскользь упоминается также лишь у Н.Н.Афонина в его монографии «Миноносец «Сокол» и «соколы» («Мидель-шпангоут» № 18 за 2009 год), где сказано, что после установки на головном корабле серии артиллерии пробные стрельбы особых недостатков не выявили.
Что касается «России», то в монографии Р.М.Мельникова «Крейсер I ранга «Россия» (1895-1922)» сведений о выходе из строя по небоевым причинам 75-мм пушек на этом корабле не приводится, по крайней мере, на момент начала его карьеры:
«7 ноября [скорее 7 декабря 1897 года, исходя из контекста – прим. автора] произвели проверочную стрельбу. Попадания были, по донесению командира, вполне удовлетворительные, орудия и станки действовали исправно, поломок и повреждений не было.».
Применительно же к главной «боевой пробе», сражению 1 августа 1904 года, в котором, по его данным, «Громобой» и «Россия» на двоих израсходовали 1436 стальных (бронебойных) снарядов калибра 75 мм (в рапорте К.П.Иессена по итогам боя фигурируют, однако, две в сумме на десяток меньшие цифры – 372 снаряда для «России» и 1054 для «Громобоя») у Мельникова было сказано, что на «России» в последней фазе боя:
«… воспользовавшись уменьшением расстояния, ввели в действие все уцелевшие 75-мм пушки правого борта.».
Данная фраза подразумевает, что в артиллерии данного калибра на тот момент уже имелась убыль, но, по всей видимости, сугубо от огня противника.
Конкретизирует эту фразу информация из вахтенного журнала крейсера «Россия», обнаруженная автором в сети Интернет и описывающая состояние 75-мм пушек после боя. Согласно ей:
4 орудия получили незначительные повреждения (в основном – мелкие выбоины на стволах от осколков снарядов) без выхода из строя;
у 1 орудия – большая выбоина на стволе, а еще у 1 – разбит маховик вертикальной наводки (то есть орудия выведены из строя).
Таким образом, большинство 75-миллиметровок крейсера перенесло неприятельский огонь вполне удовлетворительно, а эксплуатационных неисправностей, похоже, и вовсе не имело.
При этом в книге С.В.Несоленого «Броненосный крейсер «Громобой» в числе выводов комиссии по рассмотрению итогов боя 1 августа 1904 года фигурирует и следующий:
«7). Результат боя доказал бесполезность щитов у 75-мм пушек на установках Канэ. Постановлено снятые щиты более не ставить.».
Имеется в сети Интернет и дата, когда именно были сняты щиты данных установок на «России» – 4 июля 1904 года, то есть еще до событий 1 августа. Причем рапорт командира крейсера Андреева начальнику Отдельного отряда крейсеров Иессену по данному вопросу был подан еще 18 марта 1904 года и содержал следующую мотивировку:
«Прошу разрешения Вашего Превосходительства снять щиты с 12 установок Канэ у 75-мм пушек. Щиты при небольших отверстиях для прицеливания будут весьма затруднять стрельбу из этих орудий по быстро движущимся целям, особенно ночью. Вместе с тем эти щиты по своей малой толщине не могут служить защитой прислуги даже от осколков снарядов, а по своей величине могут лишь способствовать разрыву среди прислуги снарядов, которые при отсутствии щита пролетели бы мимо…».
А вот про «Гиляк» А.Ю.Царьков в «Морской коллекции» № 4 за 2010 год указывает, что в ночь с 19 на 20 апреля 1904 года при отражении третьей атаки брандеров на Порт-Артур с «Гиляка» выпустили 66 120-мм и 327 75-мм снарядов. При этом в результате собственной стрельбы имелись незначительные повреждения, в том числе оказался неисправен подъемный механизм 120-мм орудия. О 75-мм пушках в этом смысле ничего не сказано.
Но уже спустя два месяца по данным Царькова ситуация с артиллерией «Гиляка» поменялась. К 25 июня 1904 года канлодка была введена в гавань для пополнения запасов, отдыха экипажа и устранения неисправностей. В число последних входила и, как пишет указанный автор, отмечавшаяся почти после каждой стрельбы по берегу «порча орудий», требовавшая немалого времени для их исправления.
Употребленное в данном случае множественное число, казалось бы, не оставляет сомнений, что имелись в виду как минимум два основных компонента лодочного вооружения – 120-мм и 75-мм пушки. Однако к работе Царькова в части описания действия артиллерии «Гиляка» следует относиться с большой осторожностью. Приводимые им сведения в значительной мере заимствованы из сборника документов по действиям флота во время русско-японской войны 1904-1905 годов – и, увы, в этих заимствованиях имеются неточности.
Так, согласно донесению командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» начальнику отряда подвижной береговой обороны контр-адмиралу Лощинскому от 20 апреля 1904 г. № 565 во время отражения атак миноносцев и потопления брандеров было израсходовано не 66, как указано у Царькова, а 166 снарядов 120-мм «различного рода», а в отношении повреждений по артиллерии сказано дословно лишь одно:
«При последних выстрелах из 120-мм орудия подъемный механизм был испорчен.».
Кроме того, сведения о повреждениях орудий лодки на конец июня 1904 года Царьков явно воспроизводил, отталкиваясь от содержания телеграммы временно исполняющего должность командующего эскадрой Тихого океана контр-адмирала В.К.Витгефта наместнику Е.И.Алексееву от 1 июля 1904 г. № 59 (получена в Мукдене 7 июля), включавшей следующий текст:
«На «Бобре» ставлю два 120 мм. орудия, так как 6” пришло в негодность. «На «Гремящем», «Отважном», «Гиляке» после каждой стрельбы порча орудий с выводом их от двух дней до двух недель.».
Однако представляется, что здесь определенно лукавил уже Витгефт, так как в сборнике документов о действиях флота имеются донесения командиров канонерских лодок, свидетельствующие о том, что артиллерия лодок, кроме «Бобра», была к тому времени еще вполне исправна:
1) рапорт командира мореходной канонерской лодки «Отважный» начальнику прибрежной обороны контр-адмиралу Лощинскому (16 июня 1904 года № 637):
«Всего произвели из 9” орудия 3 выстрела, из 6” — 34 и 75 мм. – 36 выстрелов фугасными и чугунными снарядами.
…
Артиллерия лодки действовала быстро и без отказа, благодаря чему, удалось в короткий промежуток времени произвести сравнительно много выстрелов.»;
2) донесение командира мореходной канонерской лодки «Гиляк» – начальнику прибрежной обороны контр-адмиралу Лощинскому (20 июня 1904 года):
«С лодки было сделано:
120 мм. ……… 3 выстрела;
75 мм. ……….. 4 » .
Убитых и раненых нет, повреждений в корпусе и артиллерии не имеется.».
Единственное найденное автором указание на неполадки с 75-мм артсистемами «Гиляка» содержится в донесении командира этой лодки «об отражении ночью с 6 на 7 мая 1904 г. неприятельских судов»:
«Лодкой было выпущено 120 мм. – 19, 75 мм. – 22 … После стрельбы оказались в артиллерии следующие повреждения:
У 120 мм. установка стрельбы показала, что подъемная шестерня недостаточно закалена, вследствие чего некоторые зубцы слегка смяты, и горизонтальный вал оказался недостаточно сточенным. Лопнула пружина ударника у 75-мм пушки № 1, которая сейчас же была заменена запасной.».
Одна лопнувшая пружина ударника – это определенно не та массовая порча орудий канлодок, о которой сообщал наместнику Витгефт.
Царьков также отмечал, что на «Гиляке» пришлось столкнуться с таким неприятным явлением, как омеднение каналов стволов современных скорострельных пушек – и делал это опять же с опорой на данные рапорта Витгефта наместнику от 21 июня 1904 г. № 102, где в оригинале говорилось:
«При ночной стрельбе разорвало на батарее у маяка 120 мм. орудие, но никого не задело. Подполковник Меллер считает причиной разрыв чугунного снаряда в дуле и вообще слабость конструкции этих орудий, так как и на «Новике» есть приметы выкрашивания металла, а на лодке «Гиляк» как бы обмеднение нарезов.».
Но, исходя из контекста рапорта, его содержание, похоже, относится скорее к 120-мм орудию, а не к 75-мм пушкам «Гиляка».
Что касается крейсера 2 ранга «Алмаз», то Г.И.Зуев и Л.А.Кузнецов в посвященном ему «Мидель-шпангоуте» № 12А за 2008 год не приводят никаких данных о повреждениях любой природы 75-мм артиллерии этого корабля. Правда, данные авторы отмечают, что при перевооружении во Владивостоке на «Алмазе» установили в том числе десять 75-мм пушек – но уже на станках Меллера, а не Канэ.
Помимо того, содержащаяся в Сборнике документов о действиях флота копия рапорта командира «Алмаза» от 16-го Мая 1905 года № 583 на имя командира Владивостокского порта прямо указывает, что после Цусимского сражения на крейсере:
«Повреждений в машине, котлах и артиллерии нет.».
Аналогичная по сути информация содержится и в ином документе за авторством все того же флигель-адъютанта капитана 1 ранга Чагина:
«4) Перед боем 14 мая и по приходе во Владивосток котлы, машины и артиллерия крейсера были в полной исправности.».
При этом стоит отметить, что один из японских снарядов, по всей видимости, с «Идзуми», разворотил фальшборт на расстоянии не более 5 метров от позиции кормового 75-мм орудия «Алмаза» по правому борту – но на функционировании установки данный факт никак не отразился.
Таким образом, подытоживая все вышесказанное, представляется возможным утверждать, что 75-мм пушки на оригинальных станках Канэ в целом не были подвержены серьезным поломкам по конструктивным или эксплуатационным причинам, а также имели достаточно высокую стойкость к боевым повреждениям.
1.2. Самой массовой в русском флоте стала установка 75-мм пушек Канэ на упрощенном станке системы Меллера (с симметричной и асимметричной тумбой), созданном, если верить А.Б.Широкораду, в 1896-1898 годах на Обуховском сталелитейном заводе. И вот у них, в отличие от орудий на «родных» станках Канэ, было несколько откровенно слабых мест.
Так, в частности, на крейсерах «Варяг» (сдан в казну в сентябре 1900 года) и «Баян» (первый, принят флотом в декабре 1902 года) у 75-мм орудий, размещавшихся на указанных кораблях как раз на станках системы Меллера, имели место проблемы с накатниками. Вот, к примеру, что говорится в работе С.Е.Виноградова и А.Д.Федечкина «Броненосный крейсер «Баян»:
«14 октября 1902 г. крейсер вышел на вторую официальную пробу на полный ход. …
Параллельно проводились и другие испытания – с 9 часов приступили к пробе 75 мм артиллерии … Однако в отличие от 8” артиллерии противоминный калибр проявил себя несколько хуже. В ходе стрельб из 75 мм пушек у нескольких установок обнаружился «слишком стремительный» накат, в перспективе приводящий к преждевременному износу цилиндров накатников … .
После нескольких залпов вышли из строя еще два орудия – на палубе (вследствие течи масла в цилиндре тормоза отката) и в центральном каземате (из-за обрыва стержня спускового механизма), причем у последнего отметили и заметный недокат ствола после выстрела, что приписали «попаданию на трущиеся части мусора из дымовых труб».».
А вот что указывает В.И.Катаев в своей книге «Крейсер «Варяг», говоря о бое крейсера с эскадрой Уриу:
«В рубку поступили данные о поврежденных орудиях правого борта. Выяснилось, что у 75-мм пушек во время стрельбы выходили из строя компрессоры и накатники.».
По приведенному Катаевым рапорту командира «Варяга» В.Ф.Руднева в ходе боя было подбито 75-мм орудие № 21. А по результатам осмотра после боя семь 75-мм орудий из двенадцати повреждены в компрессорах и накатниках – но здесь уже без четкого указания, по какой именно причине, от поломок или от вражеского огня. Лишь немногим более конкретно подается эта информация в книге Р.М.Мельникова «Крейсер «Варяг». Мельников также говорит о том, что была подбита одна 75-мм пушка, а далее указывает, что по итогам боя «вышли из строя» семь 75-мм орудий. Совпадает и причина выхода этих оставшихся шести пушек из строя, описываемая через действия одного из членов экипажа «Варяга» по их починке:
«Тут же под огнем Василий Карасев принимается исправлять повреждение в орудиях, подкачивает воздух в накатники 75-мм орудий.».
Крейсера «Аскольд» и «Богатырь» (завершены постройкой в январе и августе 1902 года соответственно) проблем с 75-мм артиллерией, судя по описаниям, не имели, а все ее повреждения на первом из названных кораблей в ходе русско-японской войны были боевыми (например, на «Аскольде» в ходе боя 28 июля 1904 года неприятельским огнем было выведено из строя одно 75-мм орудие).
На испытаниях артиллерии «Паллады», «Дианы» и «Авроры» (вошли в строй соответственно в сентябре 1902 года (первые два крейсера) и сентябре 1903 года) замечаний по орудиям, включая 75-миллиметровые, не было. Описания же в литературе их боевой службы свидетельствуют, что все повреждения 75-мм орудия этих крейсеров получали от огня противника.
В частности, по данным работы А.В.Скворцова «Крейсеры «Диана», «Паллада» и «Аврора» в ходе Цусимского сражения «Аврора» выпустила по противнику 1282 75-мм снаряда (для сравнения, «Диана» и «Паллада» в бою 28 июля, имея на борту по 20 75-миллиметровок каждая – лишь 74 и 180 таких снарядов соответственно), при этом все ее 75-мм пушки, кроме одной, получили повреждения, а пять из них «вышли из строя окончательно».
Впрочем, эти данные Скворцов, похоже, воспроизводил по донесению командира «Авроры» капитана 2 ранга Небольсина, где фигурировала несколько иная формулировка:
«Повреждения крейсера.
…
12) Выведены из строя 5 – 75 м/м. орудий правого борта …».
Но окончательный вердикт о непригодности к дальнейшей службе в дальнейшем подтвердился только в отношении трех орудий «Авроры». Как пишет тот же Скворцов:
«Все вернувшиеся корабли прошли в Либаве освидетельствование технического состояния, в первую очередь состояния артиллерии. Если остававшаяся к тому времени [начало 1906 года – прим. автора] на борту «Дианы» артиллерия не требовала выполнения ремонта в условиях завода, то три 75-мм из пострадавших в Цусимском сражении орудий «Авроры» пришлось впоследствии отправить для ремонта на Обуховский сталелитейный и орудийный завод в Петербурге, а еще три того же калибра – заменить.».
А книга Л.Л.Поленова «Крейсер «Аврора» дает и ответ, какие именно 75-мм орудия подлежали на «Авроре» ремонту и замене:
«Специалистами Обуховского завода были … шесть 75-мм пушек сняты с крейсера. Три из них (№ 1 и № 21 правого борта и № 24 левого борта) подлежали замене, а другие три (№ 7 и № 17 правого борта и № 8 левого борта) требовали заводского ремонта.».
Кроме того, в своей более поздней работе «Крейсер «Аврора» и ее «систершипы» «Диана» и «Паллада». «Флаг поднять!» А.В.Скворцов дополнительно уточняет послевоенное состояние артиллерии «Дианы», включая 75-миллиметровую:
«По вооружению: … У 75-мм пушек каналы тоже исправны. Требуется удалить омеднение (в каналах ствола), что может выполнить Обуховский завод на корабле. Необходимо перебрать все затворы, что может выполнить Обуховский завод на корабле.».
Из ушедших к Цусиме крейсеров по четыре дополнительные 75-миллиметровки на станках Меллера, не предусмотренные изначальным проектом, получили в 1904 году также «Светлана» и «Владимир Мономах». Правда, С.В.Сулига в своей монографии, посвященной последнему из названных кораблей, утверждает, что в 1903-1904 годах лишь планировалась переделка «Владимира Мономаха» в учебный корабль с заменой четырех 47-мм орудий на 75-мм, но из-за спешного формирования Третьей Тихоокеанской эскадры этого сделано не было. Однако данные Сулиги не подтверждаются «Ведомостью № 2 боевого запаса, отпущенного на 1-й эшелон 3-й эскадры флота Тихого океана», где для данного крейсера указан 75-мм боезапас суммарным количеством 1520 патронов, что соответствует боевым комплектам как раз на четыре 75-мм пушки. А их установка, судя по найденным в сети Интернет данным, была осуществлена в период с 14 декабря 1904 по 24 января 1905 года в порту Императора Александра III.
Донесение об участии крейсера 1-го ранга «Светлана» в боях 14 и 15 мая 1905 года лейтенанта Сонцова содержит указание о том, что после боя 14 мая повреждений в артиллерии не было. Не имел таковых и «Владимир Мономах» согласно донесению его командира в ГМШ:
«Во время боя, как днем, так и ночью, артиллерия крейсера действовала без отказа, не было ни одного случая неисправности, патроны и снаряды подавались помощью элеваторов и вручную, скорость подачи превосходила скорость на учениях.».
На эскадренном броненосце «Ретвизан» (введен в строй в феврале 1902 года) по данным книги Е.В.Поломошнова «Бой 28 июля 1904 года» в названном бою из имевшихся на борту 19 исправных 75-мм пушек (еще одна согласно служебной записке командира броненосца «Ретвизан» была повреждена японским снарядом 27 июля 1904 года и не могла быть исправлена) у 2 оторвало стволы у двух 75-мм пушек, что отнесено данным автором к небоевым повреждениям. В то же время С.А.Балакин в книге «Броненосец «Ретвизан». Лучший линкор Русско-японской войны» говорит о том, что эти орудия (№ 22 и № 27) были выведены из строя боя вражеским огнем.
Однако учитывая, что «Ретвизан» выпустил в ходе указанного боя наибольшее среди русских кораблей число 75-мм снарядов (341 – 260 стальных и 81 чугунный), видится наиболее вероятной правота все же Е.В.Поломошнова. И, похоже, на «Ретвизане» виной всему были либо омеднение каналов стволов орудий от интенсивной стрельбы, либо собственные чугунные 75-мм снаряды – именно они по практике еще довоенных лет были подвержены разрывам в канале ствола.
Есть сведения о разрыве ствола 75-мм орудия и на эскадренном броненосце «Орел» (вступил в строй в сентябре 1904 года) во время Гулльского инцидента. Так, Д.Б.Павлов в своей книге «На пути к Цусиме» на странице 242 приводит выдержку из строевого рапорта командующего 2-й эскадрой флота Тихого океана вице-адмирала З.П.Рожественского в Морское министерство (Виго, 15 октября 1904 года), согласно которой:
«На броненосце «Орел» разорвало дульную часть 75-мм пушки, вероятно, вследствие раздувшегося и заклинившего снаряда. Пушка была заменена запасной.».
Но с пушкой «Орла» все было несколько сложнее. Вот, к примеру, как описывает эту ситуацию артиллерийский офицер данного броненосца лейтенант Рюмин (здесь и далее выдержки из докладов, показаний и рапортов членов экипажей российских кораблей даются по материалам сборника документов «Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота», выходившего в период с 1907 по 1914 год):
«Во время стрельбы на Догер-банке у 75 мм. орудия № 1, в батарейной палубе оторвало орудию дуло до кожуха и оно легло прямо на полупортик. … Причиною этого, по всей вероятности, было то, что орудие это ударило пароходом или баржею при погрузке угля, или же вода попала в канал орудия, так как погода была довольно бурная и левый борт батареи совсем не мог действовать.».
Учитывая, что согласно данным того же Рюмина «Орел» в упомянутом инциденте вел огонь только бронебойными 75-мм снарядами, выпустив их 176 штук, версию о разрыве в канале ствола чугунного снаряда, похоже, можно исключить.
Опыт «Орла» как единственного уцелевшего при Цусиме представителя типа «Бородино», помимо достаточно подробно описанных в разных источниках его боевых повреждений, в том числе и по артиллерийской части, благодаря показаниям старшего артиллерийского офицера корабля лейтенанта Шамшева дает также определенную информацию о том, как проявляли себя 75-мм орудия на данном броненосце в эксплуатационном отношении. Например, применительно к учебным стрельбам в Носси-Бе Шамшев пишет следующее:
«Это были стрельбы, на которых я в первый раз мог знакомиться с действием компрессоров и проверить выстрелом техническую часть артиллерии. Я убедился на этих стрельбах в том, что техническая часть артиллерии была боеспособна и исправна.».
Он же, говоря уже про Цусимское сражение, в отношении одних из наиболее проблемных по уже полученному русскими морскими артиллеристами опыту частей орудийных установок утверждает, что:
«Компрессора 6” и 75 мм. орудий действовали хорошо – жалоб не было.».
При этом, правда, Шамшев уточняет, что 75-мм орудия в батарее «за время перехода Индийским океаном и в Камранге, были под углем, что вредно отразилось на компрессорах, потребовавших почти перед боем переборки».
Уже после дневного боя 14 мая согласно заметкам артиллерийского кондуктора «Орла» Расторгуева уцелевшим орудийным установкам броненосца, включая, видимо, и 75-мм, также потребовалось некоторое обслуживание:
«В ночь на 15 мая:
…
3) осмотрены компрессора у станков, пополнены жидкостью и воздухом;».
Кстати, вышеупомянутый Шамшев, помимо прочего, приводит сведения также о якобы имевшем место разрыве 75-мм орудия на эскадренном броненосце «Князь Суворов» в ходе инцидента у Доггер-банки:
«Среди запасов по артиллерии на транспорте «Анадырь» было взято в запас 3 – 75 мм. пушки. Одно из этих орудий получил «Суворов», а другое – «Орел» для замены разорвавшихся орудий во время стрельбы в Немецком море. Орудия установлены в Виго судовыми средствами.».
Однако эту информацию не подтверждают ни вышеупомянутый рапорт Рожественского, ни показания старшего офицера транспорт «Анадырь» капитана 2 ранга Иванова 9-го, согласно которым:
«На транспорт принято было два запасных 75 мм. орудия для эскадры; одно было перед походом передано на транспорт «Иртыш»; другое передано было в городе Виго на броненосец «Орел», взамен сломанного угольным пароходом, приставшим к борту броненосца.».
Еще одну, похоже, не слишком распространенную и не вполне типичную проблему с 75-мм пушками демонстрирует описание действий артиллерии «Осляби» (вступил в строй в июле 1903 года) в Цусимском сражении в четвертой части работы Р.М.Мельникова «Эскадренные броненосцы типа «Пересвет» (выпуск № 15 сборника «Гангут»):
«В первые полчаса боя лишь верхняя батарея под командованием мичмана князя С.В.Горчакова каким-то чудом не имела попаданий вражеских снарядов. Это позволило развить интенсивную стрельбу из ее 152- и 75-мм орудий. При первых неполадках на помощь немедленно приходили люди, посланные командиром 1-й группы артиллерии нестрелявшего правого борта лейтенантом П.А.Колокольцовым. А сбои происходили весьма досадные: часто давали осечки 75-мм орудия, несколько раз заклинивало патроны в 152-мм пушках. Подача боезапаса в течение всего боя действовала бесперебойно – беседки с патронами поднимались из погребов и раскатывались по подвешенным к бимсам рельсам непрерывным потоком. Но вот начались попадания в броню носового 152-мм каземата. Влетевшим в амбразуру осколком снаряда был тяжело ранен проходивший по каземату старший офицер Д.Б.Похвиснев. Легко ранило командира 1-й группы лейтенанта П.А.Колокольцова и артиллерийского квартирмейстера Дампе. Почти тотчас взрыв снаряда вывел из строя 75-мм пушку, перебив всю прислугу, новый взрыв повредил еще одно орудие в батарее, наполнив ее газами коричневого цвета. Заевший в пушке накатник извлек артиллерийский кондуктор Славов. Так же уверенно, как на учениях, действовали комендоры и в остальных батареях и плутонгах и в еще продолжавшей стрелять кормовой башне.
Но артиллерийский огонь «Осляби» заметно утрачивал свою эффективность. Упущенная возможность нанести японцам первый удар во всеоружии привела к быстрому выходу из строя системы управления огнем, повреждению оптических прицелов и дальномеров. … Множившиеся взрывы японских снарядов срывали прицелы с кронштейнов, их оптику затемняли гарь пожаров, угольная пыль и брызги воды от падения в воду снарядов.».
Впрочем, Мельников несколько интерпретировал показания самого Колокольцова, в оригинале звучавшие так:
«В продолжение получаса непрерывной стрельбы орудиями левого борта … У 75 мм. орудий были частые осечки, а у 6” орудий несколько раз случалось заклинивание патронов. …
Затем, снаряд попал около 75 мм. орудия, сделал большую пробоину в борту и перебил всю прислугу; орудие было выведено из действия; разбита была вся левая часть установки, приклад и кожух были отброшены в сторону. Через несколько времени около этого же орудия разорвался второй снаряд … наверно осколками этого снаряда была ранена прислуга второго 75 мм. орудия, причем, после выстрела, орудие не накатилось. Артиллерийский кондуктор Славов, при помощи аккумулятора, накатил орудие, но, после нескольких выстрелов оно опять не накатывалось.».
Особо отмеченная на «Ослябе» проблема осечек при стрельбе из 75-мм орудий, по всей видимости, могла быть вызвана несколькими причинами:
1) недостаточный уход за орудиями со стороны расчетов в плане контроля состояния каналов ударников и бойков.
Аргументом в пользу такого мнения является приводимый С.В.Несоленым в книге «Броненосный крейсер «Громобой» еще один вывод комиссии по рассмотрению итогов боя 1 августа 1904 года:
«9). Предложить Артиллерийским офицерам иметь особенно тщательное наблюдение за чистотою каналов ударника в затворах Канэ, а также за исправным состоянием бойков. Засорение канала или помятость бойка не дают возможности ударнику после выстрела утопиться обратно в канал, отчего, когда при обратном закрывании затвора не затопленный боек коснется еще при незакрытом до места затворе капсюля гильзы, может произойти преждевременный выстрел.».
При этом стоит отметить, что у самого «Громобоя» в указанном бою по данным Несоленого были повреждены 6 75-мм пушек на станках Меллера, установленных на этом крейсере, а у 15 из 24 таких орудий «отмечался многократный выход из строя воздушных клапанов»;
2) двукратное на протяжении сравнительно небольшого времени прохождение броненосца через тропические широты в попытках добраться до Дальнего Востока, что вкупе с расположением погребов 75-мм артиллерии в самой глубине плохо вентилируемого трюма, причем вплотную к дающим повышенную температуру котельным отделениям, могло привести к порче зарядов или капсюлей 75-мм патронов.
Данный вариант тоже имеет право на существование, так как по показаниям мичмана Кнюпфера с крейсера «Дмитрий Донской», дважды за короткий срок, как и «Ослябя», державшего путь на Тихий океан, в Цусимском бою у носовых 6-дюймовых пушек № 1 и № 2, которыми заведовал мичман:
«Несколько раз происходили осечки, очевидно, от порчи капсюлей, так как мена боевых ударников ничего не помогала.»;
3) наличие в боекомплекте 75-мм орудий какого-то числа патронов, снаряженных порохом выделки Охтенского завода 1898 года, который был подвержен разложению. К примеру, согласно работе В.Новикова и А.Сергеева «Богини Российского флота. «Аврора», «Диана», «Паллада» в начале 1903 года на «Палладе» при выполнении указания МТК о срочном осмотре таких патронов их было выявлено 2616 штук. Поступили с ними следующим образом:
«Поскольку в жарком климате этот процесс [разложение пороха выделки 1898 года – прим. автора] ускорялся, не дожидаясь специальных приспособлений, первые 30 снарядов разрядили вручную. При этом обнаружили 14 лент испорченного пороха. Судовые умельцы изготовили и пустили в ход импровизированный станок для разрядки 75-мм патронов, после чего процесс пошел гораздо быстрее. Больше всего бракованных пороховых лент обнаружили в погребах, примыкающих к котельным отделениям, где температура поднималась до 43º.
…
Весь бездымный порох партии 1898 г. утопили в море, а воспламенительные трубки черного пороха оставили для последующего употребления по прямому назначению.».
Учитывая все изложенное в целом, не исключено также, что в действительности на «Ослябе» применительно к осечкам 75-мм пушек имела место комбинация второй и третьей из названных причин.
Сказать, как проявляли себя установки 75-мм орудий на оставшихся двух броненосцах типа «Пересвет», самом родоначальнике серии и «Победе» (завершены постройкой соответственно в сентябре 1901 года и ноябре 1902 года), довольно затруднительно, так как в доступных автору источниках сведения о каких-то проблемах с ними в ходе испытаний и довоенных учений отсутствуют. При этом и Р.М.Мельников, и В.Я.Крестьянинов с С.В.Молодцовым приводят такую фразу начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Н.И.Скрыдлова, относящуюся к «Пересвету» сразу после его прихода на Дальний Восток:
«… сложное артиллерийское вооружение было вовсе не опробовано во время присоединения к эскадре».
Но вот в бою 28 июля 1904 года, согласно имеющимся данным, все потери 75-мм пушек на «Пересвете» и «Победе» были боевыми. А единственный случай эксплуатационной неисправности согласно выдержке из записки о действиях эскадры в Порт-Артуре, представленной командиром «Победы» капитаном 1 ранга Зацаренным Управляющему Морским министерством 18 июня 1905 г., выглядел так:
«6) В конце второго боя.
…
У 75 мм. орудия № 19 из воздушного накатника вытравился воздух, благодаря чему орудие не накатывалось, почему пришлось останавливать стрельбу на некоторое время.
По наполнении накатника воздухом до положенного давления, орудие продолжало действовать.».
По данным работы Р.М.Мельникова «Цесаревич» – Часть 1 –Эскадренный броненосец 1899-1906» и Сборника документов о действиях флота, на названном броненосце перед боем 28 июля имелось 16 из 20 положенных по проекту 75-мм орудий на станках Меллера. При этом в ходе боя – редкий случай – ни одна из этих пушек, несмотря на сконцентрированный на «Цесаревиче» как на флагмане русской эскадры огонь японцев, не вышла из строя. Уже к послевоенному осмотру корабля относятся и такие сведения, приводимые Мельниковым:
«Комиссия установила, что ….
Хорошо сбереженными были и оставшиеся на броненосце 16 75-мм пушек (четыре, оставленные в Порт-Артуре, достались японцам). Каждая из них сделала не более 60 выстрелов. От предлагавшейся Е.П.Авраамовым замены двух орудий, имевших незначительные наружные выбоины, также отказались. Обуховскому заводу поручалось лишь исправить станки всех орудий.».
Также по мнению Н.О. фон Эссена, высказанному им в рапорте в МГШ от 10 декабря 1913 года на «Цесаревиче» и «Славе», «дабы привести их в более надежное для боя состояние», требовалось, в частности, «переменить 152- и 75-мм артиллерийские установки (у первых следовало отремонтировать станки и их механизмы, у вторых – станки Меллера)».
Броненосцы «Сисой Великий» и «Наварин» перед отбытием в свой последний поход, судя по описаниям в литературе, успели получить по четыре 75-мм пушки на станках Меллера. Но в доступных автору источниках есть только очень общая информация в целом об артиллерии исключительно первого из названных броненосцев – к примеру, копия донесения лейтенанта Блинова с броненосца «Сисой Великий», содержит такую фразу, относящуюся к вечерним атакам японских миноносцев после Цусимского сражения:
«Появились со всех сторон неприятельские миноносцы … К 9 ч. вечера они подошли совершенно близко.
… В начале атаки в миноносцы стреляли из 2-х 12” (кормовых), 4-х 6”-х и нескольких 47 м/м. орудий сегментными снарядами … Около 10 ч. вечера получили мину в кормовое отделение, отчего был выведен рулевой прибор и испорчен руль. Из всех орудий теперь действовали только: одна 12”, одна 6” и несколько 47 м/м., остальные были испорчены от стрельбы.».
То есть, согласно данному донесению, 75-мм пушки «Сисоя Великого» вышли из строя еще во время дневного боя, и, возможно, как минимум частично по неустановленным эксплуатационным причинам.
При этом из донесения командовавшего броненосцем капитана 1-го ранга Озерова следует, что хотя бы часть 75-мм орудий (если не все) примерно до 4 часов дня еще действовала:
«… Однако пожар в батарее все усиливался, в конце концов заставил меня в 3 ч. 40 м. дня пробить пожарную тревогу и почти прекратить бой. Одновременно с этим я вышел из линии броненосцев и присоединился в хвост крейсерского отряда, маневрировавшего и дравшегося с мелкими крейсерами. Продолжая стрельбу из 12« и 75 м/м. пушек и временами, когда какой-либо борт в батарее был возможен, то из могших действовать 6 д. орудий.».
Здесь лишь остается добавить, что по показаниям старшего артиллерийского офицера «Сисоя Великого» лейтенанта Малечкина:
«… вся артиллерия была в полной исправности до самого боя; все приборы, как башенные, так и орудийные, действовали без отказа».
Что касается канонерских лодок, то согласно данным А.Ю.Царькова («Морская коллекция» № 3 за 2016 год, «Канонерские лодки «Бобр» и Сивуч») и Н.Н.Афонина («Канонерские лодки типов «Сивуч» и «Грозящий») к середине мая 1904 года на «Бобре» были установлены две 75-мм пушки вместо пары 47-мм на крыше каземата, а на «Гремящем» и «Отважном» по четверке таких орудий появилось еще в 1903 году – судя по всему, все на станках Меллера. При этом сведения о возможных эксплуатационных проблемах с 75-мм артиллерией на данных канонерках автору не встречались. Те же Царьков и Афонин в своих работах применительно к обороне Порт-Артура говорят о порче орудий (в основном из-за перекидных стрельб по берегу с большими углами возвышения). Но из анализа текстов обоих авторов в соотнесении их с содержимым Сборника документов о действиях флота напрашивается вывод, что это высказывание, по-видимому, относилось лишь к устаревшим крупнокалиберным орудиям указанных лодок.
Черноморские корабли в морских сражениях русско-японской войны не участвовали, поэтому для предвоенного и военного периода этого конфликта применительно к ним можно рассматривать только возможные эксплуатационные проблемы 75-мм пушек. И, к примеру, на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический» (вошел в строй в мае 1905 года) согласно книге Р.М.Мельникова «Броненосец «Потемкин» 75-мм установки, как и орудия других калибров, в процессе приемки были признаны «выдержавшими испытания удовлетворительно».
Немало 75-мм орудий на станках системы Меллера имелось и на отечественных миноносцах. И их, как свидетельствуют документы, тоже не минули наиболее распространенные эксплуатационные проблемы с накатниками и компрессорами.
Так, в рапорте командира эскадренного миноносца «Сторожевой» заведующему 2-м отрядом эскадренных миноносцев от 11 февраля 1904 г. № 76 по этому поводу сказано следующее:
«После первого выстрела из 75 м.м. – орудие не накатилось; оказалось, что сальники воздушного накатника неисправны, пропускают воздух.».
Впрочем, в дальнейшем подобные неисправности на миноносцах Первой тихоокеанской эскадры уже не отмечались – либо же их научились предотвращать за счет более тщательного обслуживания орудий. К примеру, исходя из данных в работе Н.Н.Афонина и С.А.Балакина «Миноносцы типа «Сокол», в боях, в которых погибли «Стерегущий» и «Страшный», их артиллерия выходила из строя от боевых повреждений, а не от эксплуатационных поломок. Не приводится сведений о таковых и в описании привлечения целого ряда «соколов» («Расторопный», «Сердитый», «Скорый», «Разящий», «Сильный», «Сторожевой») к обстрелу вражеских позиций на берегу. А все тот же «Сторожевой», защищая «Севастополь», в ночь с 1 на 2 декабря расстрелял больше половины боекомплекта своей 75-миллиметровки – 98 снарядов, и, судя по всему, тоже без ущерба для матчасти.
Еще один «англичанин русского происхождения» – «Боевой», судя по совместной работе Н.Н.Афонина и С.А.Балакина «Внимательный» и другие», проблем со своим главным калибром также не испытывал. Во всяком случае, во время торпедирования корабля 10 июля 1904 года в бухте Тахэ в течение короткого промежутка времени он успел выпустить по врагу 42 75-мм снаряда (3 до и 39 после атаки). При этом, как видим, даже сотрясение корпуса не такого уж крупного корабля от взрыва торпеды на работоспособность 75-мм пушки не повлияло.
В монографии Н.Н.Афонина «Невки». Эскадренные миноносцы типа «Буйный» и его модификации» имеются сведения лишь о том, что:
« … к концу июля 1902 года все девять миноносцев собрались в Кронштадте … начались испытания. … После опробования артиллерии выяснилось, что все миноносцы требуют подкрепления боевой рубки.».
Здесь стоит сказать, что по данным того же Афонина рубки «невок» по первоначальному чертежу должны были изготавливаться из стали толщиной 6,25 мм (что, возможно, даже меньше, чем у «соколов» отечественной постройки, у которых, судя по описанию опять-таки Афонина, толщина корпусных конструкций доходила до 7,5 мм). Информации же о выходе из строя 75-мм орудий на миноносцах типа «Буйный» по небоевым причинам после устройства подкреплений рубки не приводится. Равным образом нет таких данных и в работах Афонина «Французские «торпиллеры» в русском флоте. Эскадренные миноносцы типов «Осетр», «Форель» и «Лейтенант Бураков» и «Эскадренные миноносцы типа «Касатка» (1898-1925)», повествующих о миноносцах соответственно французской и немецкой постройки.
Что касается миноносцев Невского завода, участвовавших в Цусимском сражении, то в Сборнике документов о действиях флота сведения о повреждениях, причем только от вражеского огня, приводятся лишь в отношении немногих из них. Например, есть целых три описания повреждения 75-мм орудия на миноносце «Громкий»:
1) донесение лейтенанта Паскина 2-го:
«Осколком снаряда, попавшим в компрессор, было выведено 75 мм. орудие.»;
2) копия донесения мичмана Потемкина о бое 14 Мая 1905 года эскадренного миноносца «Громкий» с неприятельскими миноносцами у острова Цусима:
«… Затем один из неприятельских снарядов сбил нам 75 м/м. орудие.»;
3) копия донесения старшего механика эскадренного миноносца «Громкий» штабс-капитана Сакса:
«… в станину 75 м/м. орудия попал крупный осколок и вывел пушку из строя.».
Тем не менее, данное орудие до выхода из строя успело достойно ответить противнику – по показаниям все того же Сакса:
«… На неприятельском миноносце … сбита шлюп-балка, несколько малых надводных и 2 подводных пробоины; правая машина лишилась одного цилиндра, так как осколок попал в золотниковую коробку. Все повреждения были по-видимому от 75 м/м. орудия, так как в борту ясно обозначались лишь вмятины от снарядов 47 м/м.».
Меньше повезло 75-мм пушке на миноносце «Блестящий». Так, по показаниям кочегара 1-й статьи Дмитрия Попова с этого корабля:
«Во время боя 14 Мая я находился у 75 м/м. пушки и все время следил за ходом боя. …
Мы могли только выпустить из 75 м/м. пушки 6 снарядов, т.к. после первой полученной нами пробоины крюйт-камера была затоплена.».
Впрочем, квартирмейстер-комендор с «Блестящего» Иван Скворцов указывает иную причину молчания 75-мм орудия:
«Из орудий все 47 м/м. были в целости, но 75 м/м. пушка была повреждена осколком и ее нельзя было вращать. Всего было сделано 6 выстрелов.».
Если же говорить о боевых повреждениях 75-мм орудий на станке Меллера, то здесь хотелось бы отдельно сказать о таковых, наблюдавшихся в бою 28 июля 1904 года, и тех, которые имели место в Цусимском сражении.
Так, согласно донесению о бое 28 июля временно командующего эскадрой Тихого океана контр-адмирала князя Ухтомского наместнику (рапорт от 18 августа 1904 г. за № 647):
«У 75 мм. пушек в большинстве случаев были пробиты накатники, компрессора и резервуары, частью сбиты прицелы.».
Вторит Ухтомскому и командир «Ретвизана», применительно к действию 75-мм артиллерии данного броненосца в бою 28 июля 1904 года указывая следующее:
«На Меллеровских установках 75 мм. пушек было несколько случаев порчи штоков накатников даже от небольших осколков. Эта часть установки настолько нежна и существенна, что самое маленькое отверстие в ней выводит пушку из строя. Между тем, штоки эти вынесены значительно вперед и находятся вне пушечных портов, почему случается иногда, что снаряд и не попал в орудие и разорвался далеко в стороне, а долетевшими мелкими осколками шток пробит. Во избежание этого следовало бы штоки накатников у Меллеровских пушек прикрывать металлическими чехлами.».
Конкретный перечень частей 75-мм орудийных установок, которые наиболее страдали при разрывах снарядов рядом с ними в бою 28 июля, наиболее наглядно просматривается на примере броненосца «Пересвет» (приводится по работе Е.В.Поломошнова):
№ 23 – разбит шток накатника, повреждены компрессорный цилиндр, прицел, валик подъемного механизма, манометр;
№ 7 – большие выбоины, разбито резервуарное кольцо, сломана масленка, шток накатника, манометр, прицел, рама затвора, погнут вал подъемного механизма;
№ 9 – выбоины, разбито резервуарное кольцо, согнут стержень прицела, сломан вал подъемного механизма;
№ 19 – выбоины на стволе, станке, штоке накатника, погнут прицел;
№ 15 – орудие избито осколками, пробит шток накатника, погнут стержень прицела, помята трубка куркового приспособления и сломана масленка;
№ 17 – глубокие выбоины на орудии, разбиты правый цилиндр компрессора, резервуарное кольцо, пробит шток накатника, отломан прицел у цапфы, перебиты цапфенное и направляющее кольца, погнуты вертлюг и валик подъемного механизма.
А вот при Цусиме возросшее фугасное действие как минимум части японских снарядов приводило к тому, что, помимо уже упоминавшихся выше повреждений, силой взрывов тела 75-мм орудий на броненосцах типа «Бородино» зачастую сбрасывало со станков:
Так, согласно донесению флаг-капитана 1 ранга Клапье-де-Колонга на «Князе Суворове»:
«Те 75 мм. орудия, которые видел, все были сброшены со станков или повреждены [в батарее правого борта – прим. автора].».
На этом же броненосце по донесению флагманского минного офицера лейтенанта Леонтьева 1-го:
«Проходя по левой стороне батарейной палубы, я видел пробоину снарядом крупного калибра, сделанную как раз против тумбы 75 мм. пушки. Этим снарядом совершенно уничтожило тумбу и сбросило пушку, которая лежала здесь же, высунувшись через полупортик дулом за борт… Это был самый задний порт с левого борта.».
Ну и, наконец, донесение старшего флаг-офицера капитана 2 ранга Семенова:
«3 часа 25 мин. … По левому борту в нижней (75 мм.) батарее 4-я пушка с носа была сброшена со станка снарядом…
3 часа 40 мин. … При появлении неприятельских миноносцев, наши средства обороны: в нижней батарее – одна 75 мм. пушка целая, другая слегка повреждена (исправили); в кормовом плутонге – по одной 75 мм. пушке с каждого борта; в носовом плутонге все четыре сброшены со станков, но в броне пробоин не видно.».
Про «Император Александр III» в книге В.Ю.Грибовского «Эскадренные броненосцы типа «Бородино». Герои Цусимы» сказано лишь, что примерно к 17.00 на нем была «вскрыта вся носовая часть верхней батареи». Гибель данного броненосца со всем экипажем не позволяет прояснить ситуацию с действием его артиллерии при Цусиме.
Немногим больше известно о «Бородино». Грибовский утверждает, что как минимум в носовом каземате корабля 75-мм орудия хоть и повреждались осколками, но достаточно длительное время продолжали действовать, несмотря на огонь противника.
А вот что значится по этому же каземату в показаниях матроса Семена Ющина с броненосца «Бородино»:
«Я был в левом носовом каземате (под верхней палубой), где стояло два 75 мм. орудия.
… К нам в каземат попадали лишь осколки снарядов, разрывавшихся на борту и разбрызгивающихся вверх; они влетали к нам с черным душным дымом в полупорт.
…
Начало совсем смеркаться, бой с броненосцами прекратился, но миноносцы повторили на нас атаку с левой стороны. Мое орудие уже не могло стрелять: осколок снаряда заклинился между станком и пушкой, и ее нельзя было наводить на неприятеля.».
Зато на «Орле» выбитые из цапф и сброшенные со станков 75-мм пушки, причем от взрывов даже 8-дюймовых японских снарядов, не говоря уже о 12-дюймовых с броненосцев, тоже имели место. Так, к примеру, это описал в своих показаниях лейтенант Славинский:
«… около 2 час. был убит на месте снарядом, разорвавшимся в каземате, командир носового каземата мичман Шупинский … там все орудия оказались сбитыми…».
Значительно более конкретизированными являются приводимые в книге В.Ю.Грибовского «Эскадренные броненосцы типа «Бородино». Герои Цусимы» по данному поводу следующие выдержки из воспоминаний В.П.Костенко:
«В носовой каземат через орудийный порт 75-миллиметрового орудия один за другим влетели два 8-дюймовых снаряда. Оба орудия левого борта оказались сразу приведенными в негодность. Часть осколков пролетела через дверь в броневой разделительной переборке на правый борт и вывела из строя еще одно правое орудие.
… Все эти попадания имели место до 2 часов дня. …»;
«Около 2 часов 30 минут … Другим снарядом, попавшим в броню выше орудийного порта, вывело из строя орудие № 2 (в левой средней батарее) … В носовой каземат 75-миллиметровых орудий, уже разбитый ранее двумя 8-дюймовыми снарядами, влетел 12-дюймовый снаряд и, разорвавшись внутри каземата, совершенно его исковеркал, выбросил орудия из цапф и вызвал взрыв беседок с патронами на правом борту.»
«Тяжелые повреждения понес кормовой каземат, в котором помещались четыре 75-миллиметровых орудия. 12-дюймовый снаряд попал в передний угол казематной брони левого борта, разворотил тонкую обшивку и проделал огромную брешь в кают-компании вровень с батарейной палубой. Но броня каземата толщиной 3 дюйма и 2-дюймовая палуба выдержали взрыв без повреждений.
В кормовом каземате по левому борту взрывом 8-дюймового снаряда, влетевшего в полупортик и разорвавшегося при ударе о тумбу орудия, выброшено из станины переднее орудие. … Второе орудие тоже повреждено осколками.».
Согласуются с данными Костенко и показания еще двух членов экипажа «Орла»:
1) заметки артиллерийского кондуктора Торчкова:
«Во время боя, когда старший артиллерийский офицер, лейтенант Шамшев, передал по телефону в носовую 12” башню, что в носовом плутонге убит командир плутонга и одновременно приказал мне заменить убитого…
Приступив к осмотру орудий левого борта, увидел, что оба накатника и компрессора разбиты и повреждены подъемные механизмы и орудия в стороны не двигаются. Перебежав на правый борт, осмотрел и там орудия. Орудие комендора Орлова получило заклинивание в вертлюге и кроме того у него оказался помят осколками цилиндр накатника; четвертое же орудие действовало…».
2) копия рапорта в ГМШ старшего офицера броненосца «Орел» капитана 2 ранга Шведе от 1 февраля 1906 года № 195:
«В носовой 75 м/м. каземат через полупортики попали, один за другим, два снаряда крупного калибра, вероятно 8-ми дюймов, приведшие в негодность оба 75 м/м. орудия левого борта, а часть осколков, пролетев через дверь в продольной броневой переборке, вывела из строя 75 м/м. орудие № 18 правого борта.
…
Около 2 ч. 30 м. … В носовой 75 м/м. каземат попал 12 дюйм. снаряд, — своим разрывом выкинувший из цапф оба левых 75 м/м. орудия, уже перед тем выведенных из строя …»;
«В кормовом каземате левого борта было выбито носовое 75 м/м. орудие снарядом, попавшим через открытый порт в тумбу и выбросившим орудие из цапф. … Другое орудие левого борта было выведено из строя при разрыве беседки с патронами в каземате, вследствие попавшего в нее осколка.».
Также Шведе в другой части своего рапорта указывает, что после потопления «Бородино», когда бой велся правым бортом:
«В кормовой каземат было несколько попаданий в полупортики. Были выведены оба 75 м/м. орудия правого борта; переднее было выброшено из цапф, снарядом, попавшим через порт в палубу.».
Остается лишь добавить, что за ночь с 14 на 15 мая из всех 75-мм орудий носового и кормового каземата на «Орле» удалось исправить только одно в носовом каземате.
А вот что сказано в рапорте Шведе о действии в бою центральной 75-мм батареи броненосца:
«Около 2 ч. 30 м. осколками снаряда, разорвавшегося о броневую крышку полупортика в левой 75 м/м. батарее, у орудия № 6, вывело из строя это орудие… Другим же снарядом, попавшим в батарею, было выведено из строя орудие № 2 …
В батарее осколками пробило 75 м/м. патрон, который взорвавшись раскидал целую беседку с патронами; последние не воспламенились. После этого беседки не подавали к полупортикам, а держали их за тросовыми прикрытиями, устроенными из стального троса, по пиллерсам вдоль батареи позади орудий. К орудиям подавались отдельные патроны и клались на маты у борта за броней. Не держали более одной беседки на орудие, так как подача шла беспрепятственно. Тросовые заграждения задержали массу осколков, попавших в полупортики.».
Выход из строя орудия № 6 в батарее упоминается и в показаниях мичмана князя Я.Туманова:
«По боевому расписанию я должен был находиться в батарейной палубе, командуя левой 75 мм. батареей. … от сотрясения корабля при попадании больших снарядов в броню с притолоки батареи, со всех почти бимсов спускалась туча мельчайшей пыли… эта же пыль очень скоро запорошила оптические прицелы и я приказал переходить на обыкновенные. Минут через 10 расстояние уменьшилось до 30 кабельтов и я открыл огонь стальными снарядами. …
Около 3 час. дня снарядом, попавшим и разорвавшимся у орудия № 6, была выведена из строя двумя убитыми и двумя тяжело ранеными вся прислуга этого орудия и само орудие.».
И снова обратимся к показаниям Шведе, который, говоря об исправлении повреждений ночью, указывает следующее:
«В батарее удалось убрать воду и прибраться в ней. Из всех частей судна помещение это пострадало менее других.».
Правда, участвовать в отражении минных атак ночью центральная батарея уже не смогла – невозможно было отдраить орудийные полупортики, так как волна вкатывала через них на батарейную палубу.
Тем не менее, к моменту встречи 15 мая с основными силами Того в центральной батарее по рапорту Шведе было «из 12 75 м/м. орудий 9-ть исправлено, три в полной негодности». А заметки артиллерийского кондуктора Панцырева уточняют, что по состоянию на утро указанного дня «были выведены в батарее орудия 75 мм. 2 на левом борту и 1 на правом».
Но если огонь японских броненосцев и броненосных крейсеров при Цусиме для 75-мм пушек их главных оппонентов стал особенно губительным, то в противостоянии бронепалубных крейсеров их основные калибры (120-152 мм), как правило, уже не наносили артиллерии русских кораблей фатальных повреждений.
Выше уже упоминалось про состояние после боя орудий «Алмаза», «Светланы», «Владимира Мономаха» и «Авроры», где лишь у последнего корабля имелись поврежденные вражеским огнем 75-мм орудия. А вот как дела обстояли с 75-миллиметровками «Олега» согласно отчету его командира капитана 1-го ранга Добротворского «о сражении с японцами в Восточно-Корейском проливе 14 мая 1905 года» (крейсер фактически вступил в строй в октябре 1904 года; в ходе приемных испытаний и учебных стрельб при походе к Цусиме его 75-мм артиллерия, в том числе с «максимальной дальности», как пишет В.В.Хромов в своей работе «Крейсер «Олег», действовала без замечаний по технической части):
«75 м/м. пушка № 29, у боевой рубки справа, выведена из строя, так как взрывом неприятельского снаряда крупного калибра вырваны болты штырового основания, подушка оторвана, бимс и карлингс основания разорваны. Испорчен подпятник, оптический прицел. Пушка получила выбоины от осколков, но по осмотру канала ствола, повреждение в нарезах не обнаружено. …
…
У 5-й 75 м/м. пушки на верхней палубе выбоины на пушке и подъемном механизме. Погнут оптический прицел.
…
У 6-й 75 м/м. пушки на верхней палубе, первой с носа, осколками испорчен приклад.
У 9-й пушки (75-мм) на верхней палубе большая выбоина. Канал не поврежден.
У 21-й 75 м/м. пушки на полубаке справа, выбоины на штоке накатника и много выбоин на пушке. Канал не поврежден.
У 26-й 75 м/м. пушки на полуюте слева, выбоины на пушке. Канал не поврежден.
…
В каналах легкие следы выгорания и омеднения нарезов, но возможно считать все пушки не выведенными из строя, за исключением 29-й 75 м/м. пушки, требующей укрепления штырового основания.».
Помимо того, в описании боя капитаном 2-го ранга Посоховым отмечен случай взрыва японского снаряда рядом с 75-мм орудием выше каземата «Олега», который не привел к выводу орудия из строя, а также имеется следующая фраза:
«Если случались повреждения в орудиях, то их тоже немедленно исправляли.».
Учитывая все вышеизложенное, в отношении 75-мм орудий на станках Меллера необходимо сказать следующее:
данные установки имели в своей конструкции такие слабые места, как накатники и компрессоры, которые на практике были склонны к выходу из строя при недостаточном уходе за ними (к примеру, в случае с накатниками – по причине банального загрязнения или незамеченной утечки воздуха из накатника); в то же время, как показывает опыт «Орла» и ряда других кораблей, при своевременном и качественном обслуживании этих установок они могли функционировать достаточно надежно даже при интенсивной эксплуатации;
компрессоры, прицелы и особенно накатники 75-мм пушек на станках Меллера в боях продемонстрировали высокую уязвимость перед фугасным действием и осколками вражеских снарядов; при этом выход из строя накатника, как правило, не позволял продолжать стрельбу из не имеющего иных серьезных повреждений орудия.
В этой связи представляется абсолютно обоснованным переход русского Морского министерства после русско-японской войны 1904-1905 годов на использование 75-мм орудий на станках Металлического и Обуховского заводов, в которых, как и в оригинальном станке системы Канэ, откатные приспособления были лучше защищены, а конструкция установок в целом являлась значительно более совершенной.
Что касается замеченных отдельных проблем с действием затворов и ударных механизмов в них, то они, видимо, в равной мере могли касаться как пушек на станках Меллера, так и орудий на станках Канэ. Это же можно сказать и про выявившееся в ходе войны значительное омеднение каналов стволов современных скорострельных пушек и связанные с ним неприятности, вплоть до имевших место отрывов стволов.
1.3. Существует еще один недостаток, хронически приписываемый даже отдельными серьезными исследователями русским 75-мм орудиям – это якобы отсутствие в их боекомплекте во время русско-японской войны фугасных снарядов, да и в принципе снарядов с разрывным зарядом. Данное утверждение не в полной мере соответствует действительности, так как согласно данным, опять-таки найденным в сети Интернет, стальные бронебойные снаряды для 75-мм пушек Канэ накануне войны существовали трех типов – образца 1892, 1898 и 1902 года. И если первые два действительно не имели разрывной каморы, то в снаряде образца 1902 года она уже предусматривалась и содержала в себе заряд в 50 грамм бездымного ружейного пороха.
Весьма вероятно, что именно о таких снарядах говорится в рапорте командира эскадренного броненосца «Пересвет» начальнику эскадры Тихого океана от 28 января 1904 года № 200:
«Во время боя было израсходовано снарядов: … 75 м.м. патронов с снаряженными стальными гранатами – 205 штук.».
А помимо них в боекомплекте русских кораблей имелись еще и чугунные гранаты (фактически по своему действию на цель – те же фугасные снаряды), стрельбы которыми 27 ноября 1897 года у Р.М.Мельникова в работе про крейсер «Россия» описаны следующим образом:
«Для демонстрации личному составу и проверки разрывного действия чугунных гранат сделали пять боевых выстрелов из 75-мм орудия. «Разрывы получились очень хорошие…», — писал в своем строевом рапорте А.М.Доможиров.».
В книге «Цесаревич» – Часть 1 – Эскадренный броненосец – 1899-1906» все тот же Р.М.Мельников указывает, говоря о снятии орудий с кораблей для нужд сухопутной обороны Порт-Артура:
«Принимались меры против обезличивания ответственности: хозяева орудий (по два комендора на 152-мм пушку и по одному на 75-мм) назначались с тех кораблей, с которых орудия снимались. … С кораблей отдавали и боеприпасы — до 70 чугунных, 20 картечных, 10 сегментных, 40 фугасных выстрелов на одно 152-мм орудие и по 200 чугунных снарядов на 75-мм орудие. Пополнять их предполагалось по мере расходования.».
Упоминания этого вида боеприпасов повсеместно встречаются и применительно к иным кораблям, являвшихся носителями 75-мм артсистем. Так, «Краткий отчёт по артиллерийской части крейсера «Баян» за октябрь – ноябрь 1904 г.» в книге «Броненосный крейсер «Баян» С.Е.Виноградова и А.Д.Федечкина содержит указание о том, что:
«С 1 октября с крейсера свезено боеприпасов:
…
7 ноября 50 шт. 6” бронебойных бомб и 50 шт. 6” патронов – на батарею № 9, 600 шт. 75мм патронов с чугунными гранатами – в распоряжение капитана 2-го ранга Клюпфеля.».
А.Кудрявский в книге «Эскадренный броненосец «Император Александр III» так и вовсе указывает, что общий боезапас 75-мм орудий «Александра» при уходе 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток осенью 1904 года состоял из 4200 бронебойных и 3000 фугасных снарядов. В.Ю.Грибовский к книге «Эскадренные броненосцы типа «Бородино» называет для самого «Бородино» те же данные, только говорит о 3000 не фугасных, а чугунных снарядов, что все же точнее, так как явно имеются в виду как раз чугунные гранаты.
В то же время к чугунным снарядам для пушек Канэ в русском флоте той поры было уже настороженное отношение, причину чего называют, в частности, В.Ю.Грибовский и И.И.Черников в своей книге «Броненосец «Адмирал Ушаков»:
«Многие 120-мм практические чугунные снаряды, так же как 75-мм и 152-мм, при стрельбе из новых патронных пушек не выдерживали давления пороховых газов и разлетались на куски в орудийных стволах.».
Более конкретный пример такого рода содержится в показаниях артиллерийского офицера крейсера 2 ранга «Рион» лейтенанта фон-Берендса, согласно которым на данном корабле при учебной стрельбе 9 февраля 1905 года 120-мм чугунными снарядами из 10 выстрелов было получено 3 разрыва у самого борта.
И пусть сказанное относится к практическим (учебным) снарядам, очевидно, что чугунные гранаты с их еще менее прочными в силу наличия полости для разрывного заряда корпусами также были не лишены данного недостатка. Хотя в тех условиях, в которых эти орудия и снаряды применялись в Порт-Артуре при стрельбе по морским и береговым целям, на него закрывали глаза – потенциальный преждевременный разрыв снаряда был не страшнее очередной японской атаки, которую не смогли бы отбить без использования боекомплекта «сомнительного» качества.
В этом плане показательны три документа за авторством временно исполняющего должность командующего эскадрой Тихого океана контр-адмирала В.К.Витгефта:
1) приказ от 8 мая 1904 г. № 71:
«Предлагаю командирам судов тратить боевые припасы возможно экономнее, особенно 75 мм. патроны.
В тех случаях, когда нет необходимости, например, при отражении брандеров или стрельбе по миноносцам с берега или с судов, хорошо защищенных бонами и минным заграждением, стрелять исключительно чугунными снарядами.
По мере своза на берег и расходования, боевые припасы для самого корабля должны быть пополняемы из запасов порта, причем на броненосцах и крейсерах, вместо положенного числа чугунных снарядов и картечи, принимать фугасные, а для 47 мм. и 37 мм. пушек – стальные. Что касается патронов 75 мм. пушек, то расход их пополнять таким образом, чтобы на миноносцах был всегда полный боевой запас – поровну стальных и чугунных патронов, а на броненосцах и крейсерах – половинный, как стальных так и чугунных.
Судам, стоящим в проходе, всегда иметь достаточное для отражения брандеров число чугунных патронов.».
2) приказ от 21 мая 1904 г. № 144:
«В виду подтвердившейся в течение войны опасности разрыва орудий при стрельбе чугунными снаряженными снарядами при больших начальных скоростях, предлагаю:
1) Чугунными снарядами орудий 120 мм. и выше не стрелять совсем при боевых зарядах.
2) Все чугунные снаряды этих орудий сдать с судов в порт, а вместо них принять фугасные.
3) С 22 мая посылать в распоряжение мастера лаборатории от каждого корабля, имеющего пушки Канэ, по 5 комендоров для снаряжения практических зарядов, которые будут употребляться на сухопутных батареях при стрельбе чугунными снарядами.
4) Таблицы стрельбы практическими снарядами имеются у флагманского артиллериста.».
3) рапорт наместнику от 21 июня 1904 г. № 102:
«При ночной стрельбе разорвало на батарее у маяка 120 мм. орудие, но никого не задело. Подполковник Меллер считает причиной разрыв чугунного снаряда в дуле и вообще слабость конструкции этих орудий, так как и на «Новике» есть приметы выкрашивания металла, а на лодке «Гиляк» как бы обмеднение нарезов.
Меняю орудие на «Новике» и поставлю его, после осмотра, на батарее на берегу.
Приказал стрелять чугунными снарядами из 120 мм. орудий учебным зарядом, который будет выработан.».
Несколько более поздний документальный пример – телеграмма контр-адмирала Матусевича наместнику от 10 августа 1904 г. № 88, содержащая такую фразу:
«Много наших чугунных снарядов при боевых зарядах разбиваются при вылете и, воспламеняясь, иногда разрывают пушки. Разрыванию способствует омеднение канала.».
В этих документах особенно важен один факт – то, что на практике снаряды с чугунными гранатами включали в том числе в боекомплект миноносцев. И он по сути опровергает встречающееся в ряде литературных источников мнение о том, что якобы русские миноносцы использовали свои 75-мм пушки исключительно с неснаряженными бронебойными «болванками».
Кстати, интересен вопрос и с традиционными сетованиями на отсутствие в первый год русско-японской войны шрапнели для 75-мм пушек (за скорейшее введение таковой особенно ратовали командиры порт-артурских миноносцев, которым довелось оказывать огневую поддержку сухопутным войскам).
С одной стороны, известный (и обоснованно критикуемый за многочисленные ошибки в своих работах) исследователь А.Б.Широкорад в своей «Энциклопедии отечественной артиллерии» пишет, что 75-мм шрапнель была введена лишь с 16 января 1905 года.
С другой стороны, А.Кудрявский в книге «Эскадренный броненосец «Император Александр III» указывает, что непосредственно перед уходом на Дальний Восток, на 26 сентября 1904 года на «Александре» имелось 600 75-мм шрапнелей.
Более раннее, чем указано Широкорадом, принятие на снабжение Российского императорского флота 75-мм шрапнелей следует и из ряда документов той поры. Так, согласно показаниям старшего артиллерийского офицера лейтенанта Шамшева с эскадренного броненосца «Орел», который, как и «Император Александр III», отправился на Дальний Восток еще осенью 1904 года:
«Боевые запасы были приняты на броненосец, согласно существующей табели, со следующими от нее отступлениями: … 3) 75 мм. орудия получили сверх положения шрапнели, приблизительно, по 10 на орудие. К ним были отпущены дистанционные трубки сухопутного образца 22 секундного горения, без описания их устройства.».
Подтверждает данный факт и артиллерийский офицер «Орла» лейтенант Рюмин:
«В Ревеле мы приняли еще 75 мм. шрапнели.».
А найденная в Интернете весьма подробная опись боезапаса, находившегося на броненосце «Орел», составленная японцами после его пленения, применительно к боевым 75-мм снарядам говорит о наличии на корабле 3491 «стальных гранат» стоимостью 13,5 иен каждая и 3065 «обычных гранат» (по 12,5 иен), а также 570 «шрапнельных гранат» (по 11 иен).
75-мм шрапнели имелись не только на броненосцах 2-й Тихоокеанской эскадры. Например, согласно показаниям артиллерийского офицера лейтенанта фон-Берендса с крейсера 2 ранга «Рион»:
«1200 штук чугунных [75-мм снарядов – прим. автора] сдано в Либаве в октябре 1904 года; взамен приняты 1000 штук бронебойных и 198 шрапнелей.».
В показаниях командира крейсера «Владимир Мономах» капитана 1-го ранга Попова также упоминается шрапнель для 75-мм пушек:
«До боя, на крейсере был полный комплект снарядов на все орудия, т.е. … на 75 мм. орудие – 175 бронебойных и 125 шрапнелей.».
Однако ведомость № 2 боевого запаса, отпущенного на 1-й эшелон 3-й эскадры флота Тихого океана, выглядела в данной части все же иначе – согласно ей для «Владимира Мономаха» было выслано из Кронштадта 1200 бронебойных 75-мм снарядов и 320 шрапнелей (то есть по 80 шрапнелей на каждое из четырех таких орудий крейсера).
Наконец, командир крейсера «Олег» капитан 1-го ранга Добротворский в своем отчете о сражении с японцами в Восточно-Корейском проливе 14 мая 1905 года, говоря об остатке снарядов на крейсере после боя, приводит и такую цифру:
«Осталось:
…
75 м/м. бронебойных гранат – 1782;
75 м/м. чугунных гранат – 1500;
75 м/м. шрапнелей – 260 …».
А копия донесения командира эскадренного миноносца «Бравый» (капитан 2 ранга Дурново 1-й) о бое 14-го мая 1905 года и прорыве во Владивосток содержит указание о том, что 75-мм шрапнели достаточно активно применялись именно крейсерами в ходе отражения ночных атак миноносцев:
«С наступлением темноты начались минные атаки на крейсера с правой стороны. Крейсера открыли сильный огонь пулеметами и 75 м.м. шрапнелями, при взрыве которых ясно выделялись японские миноносцы, проходившие по борту в расстоянии 2-4 кабельтовых.».
Таким образом, представляется возможным констатировать, что претензии по поводу недостаточной номенклатуры боеприпасов для 75-мм орудий Канэ в русском флоте являются все же в известной мере надуманными и не вполне обоснованными.
Да, изначально флот имел в своем распоряжении для боевого применения лишь бронебойные снаряды без разрывной каморы и чугунные гранаты. Однако затем, пусть и лишь в последние предвоенные годы либо уже непосредственно в ходе войны, были созданы и приняты на снабжение как бронебойные снаряды с разрывным зарядом, так и шрапнели.
А вот нарекания по поводу эффективности действия по цели тех или иных видов отечественных снарядов – это уже другая тема для разговора, где русским флотским чинам, конструкторам и производственникам, полагаю, все-таки есть за что оправдываться. Ведь, как свидетельствует следующая выдержка из книги Р.М.Мельникова «Крейсер «Очаков», проблемы с ними продолжали иметь место и спустя десять лет уже на другой войне:
«Немаловажные уроки боевого опыта экипаж «Кагула» получил во время очередного предпринятого 24—29 декабря [1914 года – прим. автора] похода флота в юго-восточную часть моря.
…
Точно так же с определенностью подтвердилась и полная неэффективность 75-мм пушек крейсера, о чем, как читатель помнит, докладывал начальству еще командир «Олега». С особой наглядностью это выявилось при порученном «Кагулу» во время похода флота расстреле лайб, брошенных турками у порта Ризэ. «Несмотря на рядовые попадания (с дистанции 6 каб. – Р. М.), — докладывал командир начальнику бригады, – лайбы не загорались и не тонули».
Снаряды же, попадавшие в воду у ватерлинии, не разрывались, а рикошетировали и давали разрыв только где-то на берегу. После 28 безрезультатных выстрелов пришлось перейти на огонь из 152-мм орудий. В течение 16 минут (с перерывами для выяснения, тонет ли очередная лайба) было выпущено 74 снаряда, все 11 лайб были потоплены.».
Продолжение по 120-мм и 152-мм пушкам Канэ следует. Но как скоро — пока загадывать боюсь…
С уважением. Стволяр.
