Война империй (вторая часть истории, начатой повестью «Сны Великого князя»)
Представляю вашему вниманию вторую часть псевдодокументальной истории, начатой в повести "Сны Великого князя", которая посвящена событиям русско-японской войны 1904-1905 годов. Кораблестроению в ней уже уделена лишь небольшая часть, основное – собственно военные действия и чуть-чуть политики. Приложениями к тексту идут хронология кораблестроения во время войны и самая малость переделанной мною поэзии тех лет. Получилось ли у автора что-то путное – судить вам, уважаемые потенциальные читатели.
P.S. Заодно по "самиздатовской" ссылке на мой профиль желающие смогут ознакомиться с окончательной версией "Снов Великого князя", как говорится, "исправленной и дополненной". В частности, в ней более подробно освещено развитие российских судостроительных предприятий и русской морской артиллерии, а также приложением дана подробная хронология постройки кораблей.
Война империй
Вместо предисловия.
Когда я еще только дописывал «Сны Великого князя», первую часть этой истории, скажем честно, сугубо «железячную», я даже не представлял себе возможный ход русско-японской войны в рождающемся новом мире (в том, что таковая состоится, сомнений, конечно же, не имелось). Точнее, какие-то мысли на эту тему были, но все они являлись далекими от реальности фантазиями из разряда «а теперь у нас полно классных корабликов, и вот щас мы этим япошкам ка-ак…».
Однако когда я стал целенаправленно копаться в справочниках и монографиях, посвященных той войне, то понял, сколь мало знаю о ней помимо численности и ТТХ корабельного состава противоборствующих флотов (да и в означенном сегменте знаний имелись, как выяснилось, весьма приличные прорехи). А после всего прочитанного и вовсе пришло осознание, что выиграть войну с Японией Россия действительно не могла – слишком много факторов работало в ту пору против нее, от более умелых действий противника и собственных ошибок до социальной нестабильности и деструктивных движений внутри страны, подзуживаемых иностранными разведками. И одних лишь «классных корабликов» для изменения ситуации было явно недостаточно. Ну, разве что зеленые человечки с Альфы Центавра русским помогли бы. Или «попаданцы» с авианосной ударной группой в качестве приданого.
Но ежели отставить в сторону подобные сценарии как совсем уж фантастические, то шанс пусть не победить, но свести счет вничью или хотя бы близко к тому у России, как мне кажется, все же был. Тем паче с «упорядоченным» стараниями героев предыдущей повести Российским императорским флотом. Поэтому в основу данного текста лег как раз такой «ограниченно позитивный» вариант развития событий.
За что хотел бы заранее попросить прощения, так это за описание сухопутных сражений – как и главный герой книг о прорвавшемся «Варяге» за авторством уважаемого Глеба Дойникова, создатель оного текста, цитируя дословно, «был мореманом. Война на суше всегда была для него лишь неприятным фоном в красивом военно-морском противостоянии». Поэтому в означенной части творить пришлось сообразно скудному своему разумению.
Впрочем, и морские баталии здесь, как правило, не перегружены излишней их детализацией, кроме особенно ярких или значимых моментов – попытаться увидеть картину целиком для меня было важнее, чем дотошно перечислять все повреждения, вызванные каждым попавшим снарядом или торпедой.
Получилась ли эта история хоть мало-мальски реалистичной? Сложно сказать… Но если кто-то даст себе труд сравнить те потери, которые приписаны здесь русскому и японскому флотам, то он сможет увидеть, что их отличия от реальных не так уж существенны. Я всего лишь позволил случиться практически всему, что и так было, и добавил немного того, чего не было. При этом всем событиям в предлагаемом мире попытался дать достаточно логичные, на мой взгляд, объяснения.
Могло ли все произойти именно так, как здесь описано? Не знаю. Но, стань вдруг этот мир реален, я страстно желал бы хотя бы такого финала, а не той катастрофы, что имела место в нашей истории.
А пока я лишь смею надеяться, что ознакомление с получившимся на выходе текстом будет для вас, потенциальные читатели, хотя бы отчасти приятным.
С уважением. А.Матвеенко.
§ 1. Развязка
К январю 1904 года неизбежность войны России и Японии стала вполне очевидной даже для неискушенных в большой политике наблюдателей. Вопрос был лишь в том, кто и когда, образно говоря, первым нажмет на спусковой крючок.
Близость конфликта ощущали и в европейских столицах, в связи с чем военно-морские атташе Германии и Франции уже 7 января 1904 года обратились в Главный Морской Штаб за разрешением присутствовать в будущих боях с Японией на кораблях русской эскадры, а на следующий день командир немецкого крейсера «Ганза», прибывшего с визитом в Порт-Артур, пожелал командующему русской Тихоокеанской эскадрой полного успеха в предстоящей борьбе с дальневосточным соперником.
Дальнейшие события только укрепляли общую уверенность в том, что развязка близка. Так, военно-морской атташе России в Японии капитан 2 ранга А. Русин 18 января шифрованной телеграммой сообщал о том, что число зафрахтованных Японией для военных целей пароходов достигло 60, что у главной базы Сасебо поставлено минное заграждение, в порты, нарушив все железнодорожные расписания, непрерывным потоком идут поезда с углем и военными запасами, тысячи рабочих отправляются в Корею на постройку дорог, расходы на последние военные приготовления достигли 50 миллионов иен и можно ожидать в любую минуту общей мобилизации. 19 января еще одна шифротелеграмма, но уже от посла России в Корее, ушла наместнику Манчжурии адмиралу Е.И. Алексееву и министру иностранных дел России с сообщением о постоянно увеличивающихся японских складах военных припасов, снаряжения и провизии в портах Кореи (и это было правдой – так, накануне японский транспорт «Фудзияма-Мару» доставил в Чемульпо 69 ящиков с винтовками и 573 ящика телеграфных принадлежностей для обеспечения связи между японскими гарнизонами в Корее).
Адмирал Алексеев, в достаточной мере осознавая исходящую от японцев опасность, слал в Петербург телеграммы с просьбой начать активные приготовления к военным действиям. 20 января им было повторно направлено предложение о мобилизации войск Дальнего Востока и Сибири и о необходимости противодействия силами флота явно готовящейся высадке японских войск в Чемульпо, а на следующий день «ввиду тревожного политического положения, необходимости полной готовности к возможным военным действиям» он затребовал от Морского министерства России дополнительных ассигнований для улучшения снабжения и обслуживания Тихоокеанской эскадры и присылки 100 офицеров с целью ликвидации некомплекта на эскадре. Увы, даже если к его словам в столице и прислушались, то на принятие нужных мер времени уже не оставалось.
21 января на переговорах с Японией русская сторона пошла на значительные уступки в Манчжурском вопросе, после которых английский министр иностранных дел даже выступил с заявлением о том, что «если Япония и теперь не будет удовлетворена, то ни одна держава не сочтет себя вправе ее поддерживать» (что звучало несколько лицемерно в свете той роли, которую сыграла Британия в подготовке Страны Восходящего солнца к грядущему конфликту).
Тем не менее, несмотря на дипломатические подвижки с российской стороны, 22 января на совместном заседании членов тайного совета и всех министров в Японии было принято решение о прекращении переговоров с Россией и начале войны. Причем к такому решению противника невольно подтолкнул Е.И. Алексеев, организовавший накануне выход Тихоокеанской эскадры в море с целью «упражнения личного состава в эскадренном плавании и маневрировании», а также испытания радиосвязи. Японцы, получившие известие о том, что русская эскадра в полном составе ушла из Порт-Артура в неизвестном направлении, и опасающиеся, что они могут быть застигнуты врасплох и все их планы военных действий окажутся нарушенными, решили не ждать первого шага противника…
23 января в российскую столицу была направлена нота с заявлением о том, что японское правительство оставляет за собой право предпринять «такое независимое действие, какое сочтет наилучшим для укрепления и защиты своего угрожаемого положения, а равно для охраны своих установленных прав и законных интересов». В тот же день находившийся в Сасебо командующий соединенным флотом вице-адмирал Хейхатиро Того получил указ императора о начале боевых действий против России, во исполнение которого сутки спустя главные силы японского флота начали выдвигаться к Порт-Артуру, а к берегам Кореи потянулись транспорты с войсками.
Невзирая на то, что маховик войны де-факто был уже запущен «сынами Микадо», 24 января посол Японии Курино вручил министру иностранных дел России Ламсдорфу официальную ноту о разрыве дипломатических отношений между Японией и Россией, заявив при этом, что «несмотря на разрыв отношений, войны можно еще избежать». А в это время по всей Японии уже летели приказы о мобилизации армии, в боевую готовность приводились крепости Цусима и Хакодате…
Помимо реакции на выход в море Тихоокеанской эскадры, выбор конкретной даты начала Японией боевых действий имел и еще одно рациональное объяснение – к тому времени последние подкрепления японского флота в лице перекупленных у Аргентины броненосных крейсеров «Ниссин» и «Касуга» только что миновали Сингапур и их уже никто и нигде не мог задержать по пути в Страну Восходящего солнца. В то же время у русских Владивостокский отряд крейсеров был ограничен в маневре из-за зимних льдов, сковывающих его замерзающую гавань, а базирующаяся на Порт-Артур Тихоокеанская эскадра хотя и усилилась с приходом приведенных Дубасовым «Орла» и «Славы», но имела к тому времени и небоевую потерю – броненосец «Победа» еще в сентябре 1903 года серьезно повредил себе днище на камнях у мыса Шантунг. Во Владивосток корабль буксировать не решились, опасаясь потерять его на длительном переходе, если на неспокойной во время осенних штормов воде вдруг вновь откроется течь. Но необходимость ремонта «Победы» на месте, в Порт-Артуре вынудила ускорить доставку в крепость уже изготовленных новых ворот для имевшегося там сухого дока (прежние были слишком узки для подросших в размерах современных броненосцев), а в самом доке спешно провести дноуглубительные работы на входе в него. Ворота в итоге все же успели прибыть в середине декабря на пароходе «Смоленск», однако к моменту японской атаки на российскую военно-морскую базу «Победу» еще только успели ввести в оснащенный новыми воротами док и даже не приступали к ее ремонту, о чем было прекрасно известно японской разведке.*
*Справочно:
В описываемом мире «Победа» «назначена пострадавшей» вместо крейсера «Богатырь», в нашей истории севшего на камни у мыса Брюса 2 мая 1904 года.
Впрочем, в актив себе по части готовности дальневосточных военно-морских сил и основного места их базирования к войне русские могли записать тот факт, что вышеупомянутый «Смоленск» вместе с еще одним грузовым судном – «Манджурией» – также доставил долгожданный второй боекомплект для Тихоокеанской эскадры (исключая дополнительные мины заграждения, затребованные еще в сентябре 1902 года, но, увы, так и не дошедшие до адресата) и изрядный запас мясных консервов, что позже дало возможность крепости продержаться в осаде как минимум пару лишних месяцев. Благодарить за это стоило Дубасова, который по пути из Кронштадта со своим броненосным отрядом встретился с указанными пароходами и сумел должным образом подстегнуть их до того неспешное продвижение в Порт-Артур.
Однако если оценивать военную обстановку на Дальнем Востоке в целом, то она была отнюдь не в пользу русских.
К середине января вооруженные силы России насчитывали 1135 тысяч человек, из них на Дальнем Востоке и в Манчжурии находилось лишь 106 тысяч, к которым можно было добавить 24 тысячи человек пограничной стражи. На вооружении дальневосточной группировки войск без учета того, что имелось в Порт-Артуре, состояло всего 148 орудий и 8 пулеметов.
Гарнизон Порт-Артура к указанному времени фактически состоял из 2 дивизий (4 и 7-я Восточно-Сибирские стрелковые дивизии), начатую по настоянию Линевича переброску в крепость еще одной дивизии так и не успели завершить – из ее состава прибыло лишь около двух полков (7000 человек при 12 орудиях). Из 564 орудий, находящихся в крепости, в боевой готовности находились лишь 124, из них только 8 – на защите Порт-Артура с суши. Кроме того, в крепости имелось 98 пулеметов, впрочем, эта цифра учитывала и те, что были установлены на кораблях (48 единиц). Начальником Квантунского укрепрайона являлся генерал-лейтенант А.М. Стессель, комендантом крепости – генерал-лейтенант К.Н. Смирнов, начальником сухопутной обороны – генерал-лейтенант Р.И. Кондратенко.
На Порт-Артур базировалась Тихоокеанская эскадра вице-адмирала О.В. Старка, которая, не считая кораблей, выполнявших функции стационеров в корейских и китайских портах (бронепалубный крейсер «Аврора», канонерские лодки «Бобр» и «Гиляк»), а также судов обеспечения и не завершенных сборкой миноносцев Невского завода, включала в себя 10 эскадренных броненосцев, 7 бронепалубных крейсеров, 1 вспомогательный («Ангара»), 27 эскадренных миноносцев, 2 минных крейсера, 3 канонерские лодки, 2 минных заградителя и 3 устаревших безбронных крейсера 2-го ранга («Джигит», «Райзбойник» и «Забияка»). Базирующийся на Владивосток отдельный отряд крейсеров под командованием капитана 1 ранга Н.К. Рейценштерна состоял из 4 броненосных крейсеров, 1 вспомогательного («Лена»), 2 минных заградителей, 18 номерных миноносцев и 2 подводных лодок. Помимо стратегических соображений о создании Владивостокским отрядом крейсеров угрозы японским коммуникациям и отвлечении для их защиты броненосных крейсеров противника, делить таким образом свои морские силы русских заставляли еще и размеры порт-артурской гавани, а, вернее, глубины в ней, которые ограничивали число мест, пригодных для стоянки крупных кораблей.
Японские вооруженные силы на планируемом театре военных действий на тот момент существенно превышали российские и насчитывали 375 тысяч солдат и офицеров, сведенных в 18 пехотных дивизий. Кроме того, в территориальной армии и ополчении числилось еще 3,4 миллиона человек. На вооружении японской армии состояли 1140 орудий и 147 пулеметов.
Военно-морской флот Японии включал в себя 6 эскадренных броненосцев, 2 броненосца береговой обороны (устаревших), 7 броненосных крейсеров (включая 1 устаревший), 15 бронепалубных крейсеров (в том числе 4 устаревших), 4 авизо (фактически – безбронных крейсера), 1 броненосную и 7 неброненосных канонерских лодок, 2 устаревших броненосных корвета, в боевых действиях практически не участвовавших, 2 безбронных крейсера и 6 устаревших винтовых корветов, выполнявших функции кораблей береговой обороны, 6 устаревших канонерских лодок, используемых для обороны японских портов, 22 эскадренных миноносца, 18 миноносцев 1 класса (включая 1 устаревший бронированный), 40 миноносцев 2 класса, а также 31 миноносец третьего класса (эти небольшие – водоизмещение от 40 до 74 тонн – корабли использовались преимущественно для береговой обороны). Уже в ходе войны японский флот пополнился еще 2 броненосными и 2 бронепалубными крейсерами.
Таким образом, в целом у японцев имелось существенное преимущество в крейсерах, кораблях непосредственной поддержки войск и легких силах. Русские же превосходили противника лишь числом броненосцев и наличием подводных лодок.
Но куда более важным, чем количество мобилизованных в армию штыков и построенных боевых единиц флота, преимуществом японцев была их планомерная и тщательная подготовка к грядущему военному конфликту, учитывающая все потенциальные аспекты будущих боевых действий на суше и на море. Аналогичные приготовления русских, к сожалению, страдали изрядными лакунами по целому ряду составляющих. Выправлять такое положение дел сухопутным войскам России и ее Тихоокеанской эскадре пришлось уже после того, как силы двух претендующих на первенство на Дальнем Востоке держав вошли в боевое соприкосновение.
Полную версию смотреть здесь:
http://samlib.ru/editors/m/matweenko_a_g/wojnaimperij.shtml
Доработанные "Сны Великого князя" — здесь:
http://samlib.ru/editors/m/matweenko_a_g/snywelikogoknjazja-1.shtml
