1 сентября 1939 г нападением Германии на Польшу началась Вторая Мировая война. До начала Великой Отечественной оставалось ещё почти два года, и за это время над полыхавшей в огне Европой лётчики разных стран не раз шли на таран.
Польша
Уже в первый день новой войны заместитель командира бригады перехватчиков подполковник Леопольд Памула, возглавив звено «пулавчиков», вылетел на сопровождение разведчика RWD-8. Над районом Яблонны польских лётчиков встретили три Bf 109. В завязавшемся бою истребитель Памулы был вскоре подожжён «Мессершмиттами», но подполковник, сохранивший присутствие духа, смог на горящем PZL-11с таранить вышедший из атаки «мессер», нанеся удар пропеллером в район кабины вражеской машины.
Как бесстрастно отмечают польские источники:
«после удара двух самолётов в небе открылся только один парашют»,
под куполом которого спускался отважный подполковник Леопольд Памула.
Финляндия
Начавшаяся 30 ноября 1939 г. «зимняя» война, что бы ни писали на Западе, проходила под знаком подавляющего господства в воздухе советской авиации, а потому для самоотверженно сражавшихся немногочисленных финских ВВС тараны, как способ ведения боя, были неприемлемы. Основным критерием борьбы финнов стало нанесение возможно тяжёлого ущерба противнику при минимизации собственных потерь. В то же время личный состав советских войск, также не раз показывал образцы высочайшей отваги, один из примеров имел место 28 февраля 1940 г.
В тот день в воздушном бою над линией фронта в районе Петрозаводска в полосе действия 15-й армии РККА лётчик 49-го ИАП старший лейтенант Яков Филипович Михин на лобовой атаке плоскость своего И-16 нанёс удар финскому «Фоккеру» D.XXI, который потеряв управление, тут же рухнул вниз. Наш лётчик благополучно произвёл посадку на своём аэродроме и позже был награждён орденом Боевого Красного Знамени. Надо отметить, финны признали, что в тот день в результате таранного удара был сбит и погиб их ас Тэту Хагананти, сражавшийся в составе LeLv2. К моменту своей гибели финский пилот получил подтверждения на шесть побед.
Война на Западе
Удар, нанесённый Вермахтом на западе 10 мая 1940 г., оказался полностью неожиданным для командования союзников, и в течение следующих двух дней оперативная обстановка серьёзно осложнилась. В результате глубоких прорывов, осуществлённых немецкими подвижными соединениями, боевой порядок английских и французских войск в ряде мест был нарушен. В этих условиях союзники приняли решение укрепится на правом берегу реки Маас, однако немцы действовали быстрее и смогли создать несколько плацдармов, а севернее Маастрихта овладели тремя мостами.
Бомбардировочное Командование и Передовые Ударные ВВС получили приказ любой ценой разрушить переправы и в результате в течение нескольких дней в отчаянных попытках разбомбить капитальные и понтонные мосты потеряли несколько сотен «Бленхеймов» и «Бэттлов». Особенно тяжёлые потери понесли последние, представлявшие собой одномоторные тихоходные и слабо вооружённые машины. Однако в составе их экипажей было немало отважных пилотов, что и было продемонстрировано утром 12 мая, когда на мосты в Бельгии в числе многих других была брошена 12-я эскадрилья Королевских ВВС. В её головном эшелоне к цели вылетели шесть «Бэттлов».
Самолёты стартовали в 08:00, и первыми в небо поднялись экипажи флайнг офицера Нормана Томаса (командир звена «А») и его ведомых пайлот офицеров Дэви и Бриритона. Следом взлетело звено «В» в составе экипажей флайнг офицера Гарланда {командир звена), флайнг офицера МакИнтоша и сержанта Мэрлэнда. Набрав 7000 футов (2135 м) самолёты со скоростью 258 км/ч пошли к назначенным целям. Звену «А» предстояло атаковать железобетонный мост через канал Альберта в районе Вельдвезеля, а звену «В» — цельнометаллический, располагавшийся в трёх километрах севернее.
Ровно в 09:00 английские бомбардировщики подошли к цели, но над ней уже кружили «Мессершмитты» из состава JG27. Стремясь быстрее оказаться над целью, ведущий группы дал команду снизиться до 5000 футов (1525 м). Увеличившаяся на снижении скорость позволила экипажам «Бэттлов» почти без последствий проскочить зону патрулирования «мессеров», лишь один из которых (да и то неудачно) смог атаковать бомбардировщик флайнг офицера Нормана Томаса, но затем заработали немецкие зенитные батареи.
Продолжая полого снижаться, ведущая тройка «Бэттлов» оказалась над мостом на высоте 3000 футов (915 м). Близкими разрывами все три машины были повреждены, и, когда Норман Томас решил начать сброс бомб, из четырёх висевших на замках 113,5-кг фугасок от его самолёта отделилась только одна. В этот момент в крыло угодил 88-мм зенитный снаряд, и командирский «Бэттл» начал падать. Штурман и стрелок смогли покинуть горящий самолёт с парашютами и позже были взяты в плен.
Между тем, на высоте около 100 футов (30 м) Томасу удалось вывести машину из пике. Под ураганным огнём 20-мм автоматов получая всё новые и новые попадания, горящий «Бэттл» упрямо шёл к мосту. Это совершенно невероятное зрелище приковало к себе внимание большинства зенитных расчётов, и снизившаяся к этому времени до высоты в 600 м пара бомбардировщиков из состава звена «А» смогла сравнительно спокойно отбомбиться.
Как вспоминал позже пилот пайлот-офицер Дэви:
«сверху было видно, как одна из наших бомб разорвалась на мосту, а остальные упали в воду рядом. Впрочем, в том, что разрушить мост нам не удастся мы не сомневались уже с того момента, как только его увидели…»
Действительно, прочное 115-метровое железобетонное сооружение шириной свыше 10 м было почти неуязвимо для дюжины 113,5-кг фугасных бомб, которые несли в своих бомбоотсеках английские самолёты. Не слишком большую угрозу для него представлял и самолёт флайнг офицера Томаса. Впрочем, у него об этом подумать уже вряд ли было время.
"Мы хорошо видели, — продолжает пайлот-офицер Дэви, — как над самой водой к дальнему пролёту, пересекая реку по диагонали, наискось шёл маленький горящий самолёт Нормана Томаса. Он уже не уворачивался от разрывов, а отчаянно тянул к этой проклятой переправе, пока не врезался в неё у восточного берега…»
Затем зенитчики перенесли огонь на находившуюся вверху пару бомбардировщиков.
«Мы начали разворачиваться, — вспоминал сержант Пэтерсон, являвшийся стрелком в составе экипажа пилот пайлот офицера Дэви, — зенитный огонь был очень сильным. Нас постоянно накрывали осколки и били ударные волны разрывов. Почти одновременно в атаку пошли «стодевятые», и я сразу понял, что это наш последний вылет, а может быть и последние минуты жизни. От отчаяния я начал стрелять и к своему удивлению смог повредить первый же атаковавший нас истребитель. По переговорному устройству командир крикнул, что он (Bf.109 — Прим. авт.) задымил. Однако атаковавший нас следующий истребитель сразу открыл огонь из пушек, и его снаряды угодили в левый крыльевой топливный бак, который мгновенно вспыхнул. Пламя охватило самолёт и Дэви крикнул, что надо прыгать…»
После этого все трое покинули с парашютами горящий «Бэттл» и конец войны встретили в лагере для военнопленных. Третьему бомбардировщику, который пилотировал экипаж пайлот-офицера Бриритона, удалось вернуться назад. Несмотря на попадание одной 113,5-кг бомбы и падение самолёта с тремя такими боеприпасами, мост сохранил свою пропускную способность.
Спустя пять минут к своей цели вышли самолёты звена «В», ведомые флайнг офицером Гарландом. В отличие от командира звена «А», решившего бомбить со средней высоты, командир звена «В» принял решение на атаку с бреющего полёта на уровне 55 футов (чуть меньше 17 м!), что с одной стороны выводило из игры мощные немецкие 88-мм зенитные батареи и большую часть «Мессершмиттов», а с другой существенно повышало угрозу со стороны многочисленных расчетов 20-мм «фирлингов», вскоре заслуживших у союзных лётчиков прозвище «гадючки».
Последние очень быстро оправдали своё прозвище, превратив бомбардировщик флайнг-офицера МакИнтоша в почти бесформенный факел. Невероятно, но никто из экипажа не был даже ранен, а пилоту удалось посадить машину на брюхо, и конец войны все три авиатора встретили в лагере для военнопленных. Следом задымил «Бэттл» сержанта Мэрлэнда. Пара бомбардировщиков в это время уже подходили к дорожной развязке, забитой танками, бронемашинами и грузовиками. Горящий самолёт, управляемый Мэрлэндом, внезапно сделал горку и, перевернувшись через крыло, врезался в скопление немецкой техники…
Уже над мостом зенитные снаряды настигли и самолёт флайнг офицера Гарланда, который, выполнив обманный манёвр, смог уйти в сторону от разрывов. За тем он описал разворот вокруг колокольни собора, но зенитчики снова открыли огонь, и осколки от близких разрывов тут же застучали по обшивке лёгкого бомбардировщика. Хотя ещё можно было вернуться, но после того, что сделал экипаж сержанта Мэрлэнда, у флайнг офицера Гарланда просто не оставалось выбора… С неотвратимостью рока одинокий горящий «Бэттл» пошёл на ближайший мост вдоль левого берега реки. Огонь зениток становился всё точнее, но, оставляя широкий шлейф дыма, бомбардировщик упрямо шёл к цели, пока не врезался в западный пролёт…
Трудно сказать почему, но по итогам этого налёта Крестами Виктории были награждены только флайнг офицер Гарланд и его штурман-наблюдатель Том Грэй. Действия фланг офицера Томаса и экипажа сержанта Мэрлэнда были лишь отмечены в приказе по Бомбардировочному Командованию.
20 мая 1940 г., когда немецкие танки вышли к Ла-Маншу, лейтенант французских ВВС Баллаэ из армейской разведывательной группы GAO 3/551, пилотируя свой «Потэ-63.11», восточнее города Леон над лесом Самусси встретил на обратном пути немецкий транспортный Ju.52. После штурмовки немецких колон в патронных ящиках носовых пулемётов почти не было боеприпасов, и тогда французский лётчик нанес удар левой плоскостью своего двухмоторника. Французский экипаж смог вернуться на свой аэродром, а для «железной Анны» тогда всё было кончено.
16 августа 1940 г. в ходе отражения налётов Люфтваффе, чьи самолёты выполнили в течении дня 1715 боевых вылетов, направленных в основном против аэродромов Истребительного Командования, выдающийся подвиг совершил английский лётчик-истребитель Джеймс Николсон из состава 249-й эскадрильи. В ходе патрульного полёта южнее Саутгептона его эскадрилья была нацелена наземным командным пунктом на подходившую группу Ju.88, в авангарде которой шли двухмоторные истребители Bf.110. Кроме того, бомбардировщиков прикрывали одномоторные Bf.109.
В 13:47 самолёты противоборствующих сторон вступили в бой, а уже через три минуты «Харрикейн» флайт-лейтенанта Николсона загорелся, а он сам был ранен. Его однополчане видели, как спустя мгновение горящий английский самолёт врезался в «стодесятый», после чего в небе раскрылись купола трёх парашютов, под одним из которых раскачивался тяжело раненый Джеймс Николсон.
Английская служба спасения сработала достаточно оперативно, и он вскоре вместе с немецкими пилотами был поднят на борт катера, но от полученных ранений скончался в госпитале 23 августа, а 15 ноября он был посмертно награждён «Крестом Виктории». Надо сказать, что по итогам «Битвы за Англию» он был единственным, кто получил эту награду…
Греция и Югославия
Осенью 1940-го боевые действия начались на юго-востоке Европы после того, как, потерпев неудачу в Северной Африке, Муссолини решил завоевать Грецию. Однако эллины довольно быстро показали потомкам римских легионеров, что в горах воевать ничуть не проще, чем в африканских песках. В то же время в воздухе было очевидно качественное и количественное превосходство итальянской авиации. Ситуацию мало изменило и прибытие на новый ТВД нескольких эскадрилий английских истребителей и бомбардировщиков. Силы ВВС обороняющихся по-прежнему находились в меньшинстве.
2 ноября 1940 г десять итальянских бомбардировщиков «Кант-1007бис» из состава 210-й и 211-й эскадрилий 50-й авиагруппы вылетели для удара по Салоникам. На перехват поднялись три Р-24 из состава 22-й эскадрильи, возглавляемые старшим лейтенантом Мариносом Митралескесом из состава 22-й эскадрильи Королевских ВВС Греции. Итальянские стрелки поначалу открыли довольно точный огонь, и один греческий истребитель оказался повреждён, а его пилот был вынужден выйти из боя, но Маринос Митралескес со своим напарником сержантом Эпаминидосом Дагоуласом сбили по одному бомбовозу, а третий повредили настолько сильно, что его экипаж был вынужден покинуть строй и с трудом дотянул до своего аэродрома в Бриндизи.
Несмотря на потери, оставшиеся семь бомбардировщиков продолжали упорно идти к цели, и тогда Маринос Митралескес передал своему напарнику, что идёт на таран. В обломках «Канта» погиб командир экипажа лейтенант Вениамин Паскуалотто, а остальным итальянским авиаторам удалось покинуть падающий бомбардировщик на парашютах. Греческий лётчик на своём повреждённом самолёте приземлился рядом с обломками бомбардировщика и с помощью местных жителей взял в плен всех оставшихся в живых членов экипажа «Канта».
На затянувшиеся бои на Балканах, как и на большие потери итальянцев, Гитлеру было по большому счёту плевать, а вот отмахнуться от появления британских бомбардировщиков рядом с румынскими нефтепромыслами было нельзя и потому 6 апреля началось вторжение в Грецию и Югославию.
В тот же день варварскому налёту подвергся Белград, одновременно были атакованы почти все аэродромы югославской авиации и, в частности, авиабаза Резонавска Коса, где находились 111-я и 112-я эскадрилий 36-й авиагруппы 5-го истребительного авиаполка. Налёт на эту авиабазу выполняли Bf.109 и Bf.110 из состава LG2, пилотам которых удалось в течении нескольких минут уничтожить на земле 11 из имевшихся 15 «Фьюри».
Находившийся в воздухе с одним из своих подчиненных командир 112-й эскадрильи капитан Константин Ермаков принял неравный бой и таранил Bf.110 лейтенанта Людвига Гривеница, позади которого сидел фельдфебель Франц Риц. На малой высоте, где происходила схватка, ни у кого из авиаторов, участвовавших в коротком поединке не было ни единого шанса на спасение…
Это был последний официально зафиксированный таран до начала Великой Отечественной войны. До 22 июня оставалось ровно 11 недель…
источник: Игорь Сеидов "Оружие смелых" История авиации №16
