Защита от «Термита»: противоракетная оборона американского флота 60-ых
Защита от «Термита»: противоракетная оборона американского флота 60-ых
Содержание:
Потопление израильского эсминца “Эйлат” египетскими ракетными катерами (советской постройки) в 1967 году часто трактуется как некое откровение для западных флотов. Однако, такое рассмотрение едва ли верно. Хотя демонстрация эффективности противокорабельных ракет была, несомненно, весьма неприятным «сюрпризом», американский флот рассматривал советские ПКР как актуальную угрозу по крайней мере с середины 50-ых. И не только теоретически.
Давайте рассмотрим, как именно собирался обороняться от советских ПКР американский флот 1960-ых.
ОБНАРУЖЕНИЕ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Первым пунктом, разумеется, стоит обнаружение угрозы. Приближающуюся неприятельскую ракету надо было вовремя заметить (желательно еще до запуска, своевременно обнаружив подготовку к нему). Самым простым способом сделать это, было своевременно обнаружить работающий неприятельский радар – самой ракеты, или прицельной системы его носителя.
Основным средством дальнего обнаружения на кораблях ВМФ США служила пеленгационная станция AN/WLR. Она предназначалась специально для поиска, пеленгации, и точного определения характеристик радарных сигналов. Система отличалась высокой чувствительностью, и могла точно запеленговать радар противника с дистанции, в полтора раза превосходящей предельную эффективную дистанцию самого радара.
Расположение детекторных антенн станции AN/WRL на канадском эсминце
Непрерывно “прослушивая” эфир с помощью комплекса антенн, AN/WRL последовательно отслеживала все частоты в диапазоне от 50 и до 10750 МГц, автоматически предупреждая об обнаруженных сигналах. По частотам выше 300 МГц она также выдавала пеленг на источник излучения. Оператор мог в любой момент перевести систему из режима поиска сигналов, в режим анализа конкретного сигнала – в этом случае антенна переставала вращаться и начинала автоматически отслеживать источник конкретного сигнала, выдавая данные о его рабочем диапазоне, частоте повторения импульсов, фазовому дрожанию сигнала и т.д. Используя эти данные, оператор мог (по справочникам) точно понять, с чем он имеет дело.
Поскольку автоматический поиск по всем доступным диапазонам был медленным процессом, занимавшим немало времени, AN/WLR имела возможность задать до 10 “базовых” частот – соответствующих наиболее актуальным частотам неприятельских радаров – на которые она могла мгновенно переключиться. Обычно, впрочем, эта широкодиапазонная система работала в комбинации с несколькими более простыми станциями предупреждения (например, AN/UPD-501), работающими в узком диапазоне. Эти простые станции выдавали только предупреждение об облучении радаром соответствующего типа, и примерное направление на источник сигнала.
Антенна AN/UPD-501 на верхушке мачты
Если пеленгационная станция оказывалась не в состоянии своевременно обнаружить угрозу, следующим эшелоном обнаружения были корабельные радары. Список радиолокационных станций ВМФ США в 1960-ых был весьма обширным: обычно они использовались в комплексе, в котором одна РЛС осуществляла поиск и обнаружение целей, другая устанавливала их точные координаты. Это позволяло оптимизировать частоты и режимы работы радаров.
Для дальнего обнаружения воздушных целей обычно использовалась двухкоординатная РЛС наподобие AN/SPS-37 или AN/SPS-43, работающая в сравнительно низкочастотном диапазоне. Такая РСЛ могла обнаружить крупную высотную цель (вроде летящего бомбардировщика) на расстоянии более 500 км, но ее эффективная дальность по сравнительно небольшим ракетам, как правило, не превосходила 200-250 км. Являясь двухкоординатной, она выдавала только координаты целей по пеленгу и дальности.
Двухкоординатная РЛС обнаружения воздушных целей AN/SPS-43
Эти данные затем передавались на трехкоординатную РЛС (AN/SPS-30 или позднее AN/SPS-39), которая, работая в более коротком диапазоне волн и способная к анализу положения цели в трех плоскостях, выдавала ее точные координаты. Корабли, не имеющие трехкоординатных РЛС, были вынуждены полагаться на специальный радар-высотомер AN/SPS-8, чтобы определить точную высоту полета цели. Имея данные о положении цели в трех координатах, корабль наводил на нее РЛС управления огнем и брал на непрерывное сопровождение.
Трехкоординатная РЛС AN/SPS-30
Эта процедура применялась для обнаружения и сопровождения высоколетящих целей – самолетов и запускаемых с них авиационных ракет. Для обнаружения же низколетящих целей, ситуация была несколько другой, поскольку их требовалось выделять на фоне поверхности воды, отражающей лучи радара и создающей фоновую помеху. Чтобы своевременно обнаружить летящие на малой высоте ракеты, часто использовались РЛС поиска надводных целей и артиллерийские РЛС, которые были оптимизированы, чтобы замечать малогабаритные цели (например, верхушки мачт кораблей) над самым горизонтом.
РЛС обнаружения надводных целей AN/SPS-10
Дальность обнаружения ракеты корабельными РЛС зависела в первую очередь от высоты ее полета (во вторую – от высоты расположения антенны радара на корабле). Для ракеты наподобие П-15 “Термит”, летящей в 100-200 метрах над водой, дальность видимости составляла до 50-75 км. Реальная дальность, впрочем, была обычно ниже, и зачастую заметить ракету можно было, только когда она появлялась над горизонтом.
РАДИОЭЛЕКТРОННОЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ
Основным рубежом обороны американских кораблей и соединений в 1960-ых была радиоэлектронная защита. Ракетное и артиллерийское вооружение все еще не было достаточно надежным средством перехвата: в то же время, в области радиоэлектронного подавления и обмана систем наведения ракет уже имелся значительный опыт, корнями уходящий еще во Вторую Мировую Войну.
Излучатель имитационных сигналов AN/ULQ-6 под правым обтекателем
Штатная бортовая станция электронной борьбы AN/ULQ-6 была специально предназначена для введения в заблуждение радарных головок самонаведения противокорабельных ракет. Настроенная на соответствующие диапазоны частот, она улавливала, анализировала и имитировала “эхо” лучей неприятельских радаров, отраженное от корабля. Обычно это осуществлялось в два этапа:
* Уловив “эхо” радара неприятельской ракеты, отразившееся от корабля, AN/ULQ-6 “гасила” его – посылая идентичный по частоте и мощности сигнал в противофазе. Таким образом, реальный и ложный сигналы взаимно гасили друг друга, и “эхо” реального сигнала резко ослабевало.
* Затем, AN/ULQ-6 посылала тот же сигнал еще раз – с предустановленной задержкой в 12 микросекунд. Это соответствовало задержке от цели, расположенной примерно на одну милю дальше, чем настоящее положение корабля. Таким образом, система заставляла радар видеть фантомную ложную цель, смещенную относительно настоящего корабля.
Вместе, эти два сигнала приводили к тому, что (с точки зрения радара ракеты), сигнал от настоящей цели практически исчезал, в то время как имитационный сигнал указывал на положение цели на милю дальше. Ракета начинала наводиться на ясно различимый имитационный сигнал, и в результате проскакивала над целью. Промах же порядка морской мили (1,8 км) гарантировал, что корабль окажется вне зоны критических повреждений даже для 500-килотонной ядерной боевой части.
ДАЛЬНИЙ ПЕРЕХВАТ
Обнаруженная на достаточном удалении ракета могла быть атакована корабельными зенитно-ракетными комплексами (при наличии таковых, разумеется). На 1960-ые, противовоздушная оборона флота США держалась на трех “Т”: дальнобойном ЗРК RIM-8 “Talos”, средней дальности ЗРК RIM-2 “Terrier” и малой дальности ЗРК RIM-24 “Tartar”.
Запуск дальнобойной ЗУР «Талос». На заднем плане видны массивные «барабаны» антенн РЛС сопровождения цели
Следует отметить, что не все американские зенитные ракеты были приспособлены для перехвата целей на высотах около 100-200 метров. Ранние образцы зенитных ракет RIM-2 “Terrier” имели наведение “по лучу” – т.е. двигались к цели по вращающемуся лучу радара – и не могли поражать цели на высоте менее 1500 метров (из-за переотражения вращающегося луча от поверхности воды, сбивающего с толку автоматику наведения ракеты). Поэтому против ракет вроде П-15 “Термит”, летящих на высоте около 100-200 метров, они были бесполезны.
С другой стороны, это не было проблемой для ракет с полуактивным радарным самонаведением, вроде RIM-8 “Talos”, RIM-24 “Tartar” и поздних моделей “Terrier”. Их минимальный потолок перехвата (обусловленный в первую очередь ограничениями неконтактных взрывателей) составлял порядка 15 метров. В то время ни одна противокорабельная ракета не умела летать так низко над водой, чтобы преждевременное срабатывание взрывателя ЗУР создавало реальные затруднения.
Количество выпущенных ракет зависело от конкретного комплекса. ЗРК большой дальности “Talos” требовал около минуты на первый двухракетный залп, и несколько меньше на перезарядку. ЗРК средней дальности “Terrier” в среднем имел огневую производительность около двух двухракетных залпов в минуту. Корабли, оснащенные скорострельными ракетными установками для ЗУР “Tartar” (двухбалочной Mk-11 или однобалочной Mk-13) могли выпустить несколько залпов с промежутками в 10-20 секунд.
Большинство американских зенитных ракет в 1960-ых оснащались неразрывно-стержневыми боевыми частями. Поражающим элементом служил сложенный “гармошкой” стальной прут, который при подрыве мгновенно распрямлялся в кольцо диаметром 20-30 метров. Удар такого прута эффективно рассекал фюзеляж и оперение ракеты, причиняя тяжелые повреждения. Ракеты “Talos” и “Terrier” имели также модификации, оснащенные ядерными боевыми частями – которые, однако, могли применяться только по высоколетящим целям ввиду ограничений системы наведения.
БЛИЖНИЙ ПЕРЕХВАТ
На этой стадии в действие включалось самое “классическое” вооружение американских боевых кораблей – 127-мм-калиберная артустановка.
Получив сигнал “Зомби!” (предупреждение о приближении ракеты), 127-мм пушка разворачивалась в направлении, противоположном пеленгу приближающейся ракеты, и открывала огонь заградительными дипольными снарядами Mark 78. Эти снаряды снаряжались полосками алюминиевой фольги, и предназначались для создания ложных радарных целей в стороне от корабля.
В боекомплекте имелись три типа начинки “Window” для заградительных снарядов, рассчитанные на разные диапазоны частот радаров:
* Window Mk 1 Mod 1 – снаряжалась 13.800 полосками алюминиевой фольги, каждая в 20,3 см длиной и 0,47 см шириной (соответственно 8, и 1/16 дюйма).
* Window Mk 2 Mod 0 – снаряжалась 19 рулонами алюминиевой фольги, каждый длиной в 60,9 метров (200 футов) и шириной в 0,127 см (1/2 дюйма).
* Window Mk 4 Mod 0 – снаряжалась 13.800 полосками алюминиевой фольги, каждая в 129,5 см длиной и 0,47 см шириной (соответственно 5,1 и 1/16 дюйма).
Разрываясь в воздухе (момент подрыва определялся механическим таймерным взрывателем с предустановленной задержкой), заградительные снаряды разбрасывали алюминиевую фольгу, образуя облако с высокой отражающей способностью. На радаре приближающейся ракеты, такое облако воспринималось как еще один сигнал – чуть позади и выше первого. Несколько дипольных снарядов могли сформировать ложную цель, соответствующую по интенсивности радарного “эха” кораблю любого размера, от эсминца и до авианосца.
Боеприпасы для 127-мм установки
Корабли, не имевшие 127-мм орудий (или имевшие более современную 54-калиберную версию), оснащались пусковыми установками дипольных ракет Mark-28. Эти ракеты представляли собой обычный НУР “Zuni”, на котором боевую часть заменили дипольной. Они использовали те же варианты Window что и артиллерийские снаряды. Запускались они из четырехзарядных поворотных пусковых установок Mk-36, с тем же принципом постановки ложной цели.
Отстреляв боеукладку диполей, артустановка разворачивалась, и открывала огонь по самой ракете теперь уже зенитными снарядами. Для этого использовались снаряды Mk 31 AA, Mk 34 AA, Mk 35 AA, Mk 49 AA, Mk 52 AA или Mk 56 AA, различавшиеся по весу, боевой начинке, и возможности установки взрывателей разных типов: например, Mk 31 AA мог оснащаться только неконтактным взрывателем и не имел контактного подрыва, Mk 34 был снарядом двойного назначения и мог оснащаться как зенитным, так и контактным взрывателем, и т.д. Для стрельбы по воздушным целям, снаряды оснащались либо неконтактным радиовзрывателем Mk 53, либо механическим таймерным взрывателем Mk 50, Mk 61 и Mk 63. Хотя механический таймер и был значительно менее точен, чем радиовзрыватель, он, тем не менее, был нечувствителен к возможным радиопомехам.
Неконтактный радиовзрыватель Mk 53 Mod 5-6 имел предельный радиус срабатывания 23 метра (75 футов), что давало достаточно хорошие шансы на поражение неприятельской ракеты осколками. Однако, следует отметить, что осколочные повреждения могли остановить ракету только в том случае, если выводили из строя что-то критически важное – двигатель, или головку самонаведения – на достаточном удалении. На последних километрах, остановить ПКР могло разве что (маловероятное) прямое попадание. С другой стороны, советские противокорабельные ракеты 60-ых обычно оснащались ракетными двигателями на самовоспламеняющейся топливной смеси (триэтиламин ТГ-02 и азотной кислоты) и пробившие баки осколки могли легко спровоцировать взрыв ракеты в воздухе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В целом, рассмотрев противовоздушную/противоракетную оборону (эти понятия в отношении ПКР сливаются) американского флота 60-ых можно видеть, что к противостоянию советским ПКР он был готов сравнительно неплохо. Основная ставка при этом делалась на «soft-kill» — увод ракеты от цели с помощью радиоэлектронного противодействия, а не ее уничтожение. Хотя такой подход выглядит несколько странным, на самом деле он был вполне аргументирован:
* Американский флот накопил значительный опыт успешного противодействия неприятельским РЛС, системам наведения и каналам связи еще во Вторую Мировую Войну — и ставка на «сильное», хорошо развитое направление была абсолютно логична.
* Существующие зенитно-ракетные системы имели сравнительное большое время реакции, низкую огневую производительность, и жесткие ограничения по каналам наведения — т.е. слабо подходили для отражения массированных атак.
* Низкая эффективность существующей ствольной артиллерии и предполагаемое отсутствие у нее значимых перспектив — хотя это допущение в итоге оказалось неверным, с позиций 60-ых (когда предполагалось, что скорости ПКР будут только расти, а боевые части будут преимущественно ядерными) это выглядело логичным допущением.
Потопление «Эйлата» — корабля устаревшего, практически не модернизированного, который, к тому же, не успел пустить в ход даже те примитивные средства РЭБ, которыми располагал — было, скорее, аргументом в пользу подкрепления существующих противоракетных средств автоматизированными системами с небольшим временем реакции. А также аргументом в пользу оснащения ЗУР всех, в том числе и небольших, боевых кораблей. В результате этого опыта 1967 года, на вооружении появились такие системы как ЗРК малой дальности RIM-7 «Sea Sparrow» («навализированная» буквально на коленке УРВВ «Sparrow») и автоматическая зенитка «Vulcan-Phalanx»
